Санкт-Петербургский государственный политехнический 
университет 
____________ 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

А. И. Киселёв 

 

 

 

 

 

Курс лекций по философии 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург 
2010 


 3 

ФИЛОСОФИЯ 
1. МИРОВОЗЗРЕНИЕ: ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ, 
СТРУКТУРА И ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ 
2. ФИЛОСОФИЯ: ПРЕДМЕТ, ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ, 
ФУНКЦИИ И РАЗДЕЛЫ 
3. ФИЛОСОФИЯ И ПСЕВДОФИЛОСОФИЯ 

Мировоззрение: факторы формирования, структура 
и исторические типы 
Каждый человек, каждая социальная общность не может суще-
ствовать и развиваться в тотально враждебном, непонятом или «разо-
рванном в клочья» мире. Мировоззрение и явилось способом преодо-
ления изначального хаоса бытия, попыткой упорядочить и структури-
ровать информацию о реальности с целью адаптации к ней, чтобы 
как-то выжить. Т. е. мировоззрение есть прежде всего отражение как 
субъект-объектных, так и субъект-субъектных, а также субъект-
интерсубъектных отношений (отношений к природе, обществу, дру-
гим людям, к себе и своему внутреннему миру). Однако мировоззре-
ние и конструирование, творение, очеловечивание жизни, ибо вклю-
чает в себя целый ряд требований, правил, предписаний, норм, ценно-
стей, выступающих путеводными ориентирами в деле преобразования 
действительности. 
Мировоззрение — это система взглядов на объективный мир и 
место в нем человека, на отношение человека к окружающей его дей-
ствительности и самому себе, а также сложившиеся на основе этих 
взглядов убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности, цен-
ностные ориентации. И действительно, человек не существует иначе, 
как в определенном отношении к другим людям, семье, коллективу, 
нации, в определенном отношении к природе, к миру вообще. 
Перечислим факторы, влияющие на формирование мировоззре-
ния и его содержание: 


4 

– комплекс «донных отложений», о существовании которых лю-
ди часто не догадываются, но которые, тем не менее, оказывают кос-
венное, неявное воздействие на становление человеческой менталь-
ности (архетипы коллективного бессознательного опыта, националь-
но-этнические особенности, национальный «космо-психо-логос», пе-
ринатальная психика); 
– комплекс социальных детерминант (семья, школа, вуз, произ-
водство и т. п.), обладающий свойством прямого, непосредственного 
и наибольшего значения для данного процесса; 
– СМИ, Интернет и другие виды коммуникации в глобальном 
пространстве; 
– самообразование и самовоспитание («Стань тем, кто ты есть!»); 
– природно-климатические условия проживания. 
Пополните этот список собственными соображениями. 
Мировоззрение — сложно-структурированная система, состоя-
щая из множества взаимосвязанных элементов. 
Оно базируется на обобщенных знаниях — повседневных, про-
фессиональных, научных и т. д., систематизирующих и обобщающих 
результаты индивидуального и общественного познания и включает в 
себя ценности (это свойства предметов, явлений удовлетворять по-
требности, желания людей), убеждения, верования, нормы, директив-
ные действия и т. д. Одно из главных назначений мировоззрения со-
стоит не только в том, чтобы человек опирался на какие-то общест-
венные знания, но и в том, чтобы он мог руководствоваться опреде-
ленными общественными регуляторами, вершинными проявлениями 
которых выступают идеалы и смысл жизни. 
Кроме этого, в мировоззрение входит эмоционально-волевой ком-
понент, целая гамма чувств и переживаний, а также психологических 
установок на готовность следовать определенному типу поведения и 
вести соответствующий образ жизни. Крутые повороты истории всегда 
порождают переоценки ценностей, духовные кризисы, из которых вый-
ти бывает очень и очень трудно, ибо они затрагивают не только холод-


 5 

ный разум, но и сердце человека, его внутреннее глубинное ядро. 
По характеру формирования и способу функционирования вы-
деляются обыденно-практический и теоретический уровни мировоз-
зрения. 
Обыденно-практический уровень мировоззрения складывается 
стихийно и базируется на здравом смысле, обширном и многообраз-
ном повседневном опыте. 
Более высоким уровнем мировоззрения является теоретический 
уровень. К этому уровню решения мировоззренческих проблем, наряду 
с наукой, принадлежит и философия. Эмоционально-психологическая 
сторона мировоззрения представлена мироощущением, мировосприя-
тием и миропредставлением; интеллектуально-рассудочная — миро-
исчислением, миропониманием; духовно-разумная — мироосмысле-
нием. По доминированию тех или иных ценностей и установок можно 
обозначить такие мировоззренческие направления, как оптимистиче-
ские и пессимистические, активно-деятельностные и пассивно-
созерцательные; такие ориентации как миропокорение, мироадапта-
ция, мироотречение и миропреображение. В историческом плане ми-
ровоззрение представлено в динамике мифологического, религиозно-
го, философского и научного типов. 
Мифологический тип мировоззрения — самый древний феномен 
в истории человечества, это причудливое сочетание естественного и 
сверхъестественного, земного и небесного, рационального и иррацио-
нального, возможного и невозможного, сакрального и профанного при 
ведущей роли фантазии и воображения. В мифологии уже ставятся во-
просы о происхождении мира, о смысле жизни и смерти, о запретном и 
допустимом, об отношении людей к природе и себе подобным. 
Мифологическому мировоззрению присущи: 
– антропоморфность — рассмотрение всех явлений по анало-
гии с человеком, растворение его в природе; 
– синкретизм — слитность субъективного и объективного, иде-
ального и материального; 


6 

– дескриптивность — объяснение происходящих событий по-
средством оперирования символическими образами; 
– магия, воспринимаемая как «мост», по которому можно прой-
ти в «страну» природных элементалов и заручиться их поддержкой и 
содействием в мирских делах. 
Для мифологического мировоззрения характерны эмоциональ-
ность, символическое понимание окружающего мира, невысокая сте-
пень индивидуальности человека. Мифологическое мышление не пред-
полагает нравственной оценки события, оно просто использует его как 
факт, по образцу которого осуществляются события в последующем. 
С помощью мифа прошлое связывалось с будущим, и это обес-
печивало духовную связь поколений. Главное значение мифов состо-
ит в том, что они устанавливали гармонию между миром и человеком, 
природой и обществом, обществом и индивидом и, таким образом, 
обеспечивали внутреннее согласие человеческой жизни. Яркий при-
мер такого рода — мифы Древней Греции и Рима. А каковы позиции 
мифологического мировоззрения в условиях XXI века? Считаю оп-
равданным следующий ответ: мифологическое мировоззрение как 
господствующий тип общественного сознания себя исчерпало. Но 
мифотворчество будет всегда присутствовать в духовной культуре 
любого народа, так как люди постоянно не удовлетворены сущест-
вующими знаниями о мире и порядками, царящими в социуме. По-
этому «коллективный разум» стремится выйти «за горизонт» повсе-
дневности, домыслить, достроить реальность, наполняя ее идеальным, 
желаемым содержанием. 
Близким к мифологическому, хотя и отличным от него, стало 
религиозное мировоззрение. 
Оно складывается из следующих черт: 
– признание существования сверхъестественных сил и существ; 
– вера в возможность связи человека с этой надмировой инстанцией; 
– культ как совокупность необходимых обрядов и ритуалов, 
способствующих реализации возможности контакта с Богом; 


 7 

– чувства и переживания, сопровождаемые такое действо; 
– наличие специально подготовленного контингента, органов и 
учреждений, посредством которых сохраняется, укрепляется и рас-
пространяется данная система религиозных представлений. 
В его основе лежит признание существования наряду с земным, 
природным и социальным бытием потустороннего мира, который 
является высшим по своему значению для живущих людей не только 
потому, что определяет их индивидуальное земное существование, но 
и в силу того, что в этом вечном высшем бытии будут в итоге решены 
все земные проблемы. 
В своем обосновании религия опирается не на знания и аргумен-
ты, а на веру в сверхъестественное. Высшее начало религиозного ми-
ровоззрения воплощается в идее Бога, воспринимаемой одновременно 
в качестве нравственного идеала и гаранта справедливости для всех 
верующих. 
Религия, религиозное сознание, религиозное отношение к миру 
не оставались неизменными. На протяжении истории человечества 
они, как и другие образования культуры, развивались, приобретали 
многообразные формы на Востоке и Западе, в разные исторические 
эпохи. 
В историческом процессе развития религиозное мировоззрение 
прошло два основных этапа: политеизм (язычество, многобожие), ко-
торый выражался в форме тотемизма, фетишизма, анимизма и магии, и 
монотеизм (единобожие), связанный с формированием универсаль-
ных систем: буддизм, христианство и ислам, что, впрочем, не исклю-
чало существования множества религиозных сект. Но всех их объеди-
няло то, что в центре любого религиозного мировоззрения стоит поиск 
высших ценностей, истинного пути жизни, и то, что и эти ценности, и 
ведущий к ним жизненный путь переносится в трансцендентную, по-
тустороннюю область, не в земную, а в «вечную» жизнь. Все дела и 
поступки человека и даже его помыслы оцениваются, одобряются или 
порицаются по этому высшему, абсолютному критерию. 


8 

Основная функция религии состоит в том, чтобы помочь челове-
ку преодолевать исторически изменчивые, преходящие, относитель-
ные аспекты его бытия и возвысить человека до чего-то абсолютного, 
вечного. 
Научное мировоззрение связано с попыткой объяснить и по-
знать мир в его подлинности. С момента зарождения общества и до 
XVI–XVII вв. оно находилось в стадии преднауки и существовало 
как компонент философии. Мы не будем подробно анализировать 
функции и роль науки в современном мире, так как этому вопросу 
будет посвящена целая лекция. Обозначим лишь ее контуры. Нау-
ка — доказательная, логически обоснованная, апробированная прак-
тикой система знаний о законах развития и функционирования соци-
оприродной действительности, позволяющая преобразовывать окру-
жающий мир в интересах людей и прогнозировать вероятность на-
ступающих событий. 
Если мифологическое мировоззрение дает иррациональную 
символическую картину мира, если религия наделяет человека верой 
в сверхъестественное и раскрывает общечеловеческие нравственные 
ценности, а наука вооружает его точными знаниями, закрепленными в 
специальных понятиях, законах, теориях, то в чем же специфика фи-
лософского знания? 
В отличие от всех других форм и типов мировоззрения, филосо-
фия претендует на теоретическую обоснованность, как содержания, 
так и способов достижения обобщенных знаний о действительности. 
В ней устанавливаются также нормы, ценности и идеалы, опреде-
ляющие цели, средства и характер деятельности людей. Философская 
мысль избрала своим ориентиром не слепую, догматическую веру, и 
не сверхъестественные объяснения, а свободное, критическое, осно-
ванное на принципах разума размышление о мире и человеческой 
жизни. Философия — это форма рационально обоснованного пред-
ставления человека о мире и о себе. 


 9 

Философия: предмет, основные направления, 
функции и разделы 
Философия как наука со своим предметом, спецификой и функ-
циями складывалась постепенно. О закономерности возникновения 
философии говорит тот факт, что это мировоззрение сложилось в пе-
риод между 800 и 200 годами до н. э. в разных центрах цивилиза-
ции — Китае, Индии, Иране, Палестине и Греции. 
Слово «философия» происходит от греческого «фило» — лю-
бовь и «софия» — мудрость. Сам термин «философия» ввел в науку в 
VI в. до н. э. греческий мыслитель Пифагор. Первоначально это поня-
тие обозначало любовь к мудрости и было, по сути, синонимом заро-
ждающейся науки. В Древней Греции это понятие применялось к лю-
дям, которые открывают тайну природы и человеческой жизни, учат 
действовать и жить в согласии с природой и требованиями самой жиз-
ни. Любовь к мудрости — бескорыстное служение благу, понимаемо-
му как гармония истины, добра и красоты. Любовь к мудрости — это 
не обладание абсолютным знанием, а стремление к нему (к полноте 
истины); это осознание бесконечности пути и недостижимости фи-
ниша и это благодарность всем тем, кто шел и идет по нему, внося 
свой посильный вклад в общий процесс постижения мира. Мудрость 
предполагает также не только опору на интеллектуальные ресурсы 
человека, но и синтез всех иных форм духовного освоения действи-
тельности. Она характеризуется такой чертой, как открытость новому, 
она не приемлет закостенелости мышления, а проявляет себя в крити-
ческом подходе ко всему сущему и умении гибко сочетать противо-
положные позиции. Мудрость — высокая культура мышления и речи. 
Мудрость — не совокупность абстрактных положений, а свод вы-
страданных предписаний, следуя которым человеческая жизнь стано-
вится целостной и осмысленной. 
Мудрость — это обобщенный человеческий опыт в его примене-
нии к оценке настоящего и будущего, поступков и действий. Мудро по-
ступает тот, кто, опираясь на знания, умеет разумно соотнести желаемое 


10  

с должным, субъективные устремления с объективной логикой жизни. 
Философия — это система общих теоретических взглядов на 
мир, место в нем человека, уяснение различных форм отношения че-
ловека к миру. 
Можно сказать, что философия — это теоретически сформули-
рованное мировоззрение. И такое определение будет не случайно: 
философия отличается от иных типов мировоззрения не столько 
предметом, сколько способом его осмысления, степенью интеллекту-
альной разработанности проблем и методов подхода к ним. 
Целый ряд философов, исходя в основном из того положения, 
что философия не имеет или пока еще не получила своего целостно-
системного или хотя бы относительно полного концептуального вы-
ражения, рассматривает философствование и философию как явления 
тождественные, однопорядковые. 
Близкой к такому толкованию выглядит позиция немецкого фи-
лософа Х. Г. Гадамера. Философствование при этом отождествляется 
с философией как герменевтической деятельностью, лежащей в осно-
ве нахождения и конструирования смыслов бытия и человеческого 
существования, рассуждений по этому поводу. 
Не видел какого-либо определенного различия между филосо-
фией и философствованием и русский философ И. А. Ильин. То и 
другое он одинаково воспринимал как орудия, средства постижения и 
творческого преображения бытия, жизни. 
Подход к философии как к философствованию случается также 
каждый раз, когда в философии видят только размышления о сути 
бытия и его атрибутах и связывают ее с выражением лишь своего су-
губо личного мировоззрения. 
Отождествление философии с философствованием происходит, 
по-видимому, и тогда, когда в философии видят только форму, способ 
философских размышлений, прием, метод объяснения и познания, 
опуская при этом вопрос о ее существовании как некоторой предмет-
но обусловленной общей концепции бытия и познания. 


 11 

Однако есть немало философов, которые смотрят на проблему 
иначе. Они не ставят знак равенства между философией и философст-
вованием, а находят определенные различия сторон. 
Само по себе в своем наиболее общем виде философствование 
выступает, можно сказать, как специфическая технология философско-
го мышления. Для философов философствование, по словам К. Ясперса, 
есть «профессиональное ремесло мышления», особые «философские 
ходы мысли», их прояснение и раскрытие, их повторение и узнавание в 
них того, «что мыслилось на протяжении тысячелетий». 
Философствование включает использование, целенаправленное 
применение существующих философских методов, понятий и прин-
ципов, а также их совершенствование в ходе реализации исследова-
тельских программ, философствование — это технология философ-
ского мышления, выступающая формой освоения и применения соз-
данных ранее приемов, принципов абстрактно-теоретической дея-
тельности, их разработки и целенаправленного использования. 
Далее, философствование и философия связаны как часть и це-
лое. Их различие и единство состоят в том, что философствование 
выступает как процесс мыслительно-умозрительной деятельности, 
как движение мысли, а философия наряду с этим включает в себя 
еще и результаты этого процесса, т. е. определенное целостно-
системное знание, концептуально-обобщенные идеи. Таким образом, 
философствование хотя и не тождественно философии, однако оно 
составляет ее важный компонент, необходимое условие ее существо-
вания и развития, получения «всеединых» и устойчивых знаний. 
Философствование — направленность на решение коренных задач 
философии — достижение предельно-конечных, «вечных» принци-
пов и положений, а не любых вопросов. Уместно признать связь фи-
лософии и философствования, при которой они не только не сущест-
вуют обособленно друг от друга, но и диалектически взаимодейст-
вуют, находясь в единстве. 
Следующую особенность философствования можно видеть в 


12  

том, что оно служит необходимой и особенно важной формой усвое-
ния истории философии, ее результатов. В этом плане оно выступает 
как обсуждение, критический анализ того, что уже достигнуто в дви-
жении философской мысли. 
Наряду с этим философствование представляет собой такую ак-
тивность мышления, которая является нормой, способом обучения фи-
лософии, постижения ее специфики, методологии. Этому служит ана-
лиз философских проблем в лекциях, на семинарских занятиях, в ин-
дивидуальной работе над источниками, в рефератах, теоретических 
выступлениях, в которых активно используются приемы доказательст-
ва, логики, уже имеющиеся методы, способы абстрактного мышления. 
Данный аспект философствования подчеркнуто выделял И. Кант. 
Он видел его в упражнении, тренировке разума, его таланта в толко-
вании, употреблении философских категорий, общих принципов, ис-
пользуя при этом уже «известные существующие примеры». Без фи-
лософствования, отмечал он, нельзя получить навыки философских 
обобщений. «Философствованию же можно научиться лишь благода-
ря упражнениям и самостоятельному применению разума». Для этого 
нужно прежде всего рассматривать «все системы философии» «лишь 
как историю применения разума и как объект для упражнения своего 
философского таланта», т. е. подходить к исследованиям философов 
больше как к выражению способностей ума, чем к открытиям каких-
либо истин. 
Философствование, активно способствуя умению дискутиро-
вать, вести диалог, достигать совершенства, успеха в теоретическом 
споре, представляет тем самым превосходный способ развития абст-
рактного философского мышления, использования всеобщих катего-
рий для постижения истины. 
Очень важным аспектом философствования является его значе-
ние как условия становления, формирования профессионального фи-
лософа и, более того, как фактора духовно-умозрительного мировоз-
зренческого развития каждого человека, включая всех тех, кто специ-


 13 

ально философию и не изучали и не относились к ней профессио-
нально. Здесь в первую очередь можно сказать об ученых — специа-
листах в частных областях знания. 
Если говорить об отличии философствования массового или 
«простого» человека от философствования творцов систем и концеп-
ций, то оно состоит не в его сути, а в том, каким путем те и другие 
идут к цели: первые делают это бессистемно, как бы ощупью без оп-
ределенных методов, вторые — во всеоружии метода и тех систем, 
которые претендуют на общезначимость. 
Склонность к философствованию у каждого человека своя. Она 
проявляется не только в попытках построения умозрительных конст-
рукций, но весьма зримо в поэзии и прозе. Разве, скажем, творчество 
Пушкина, Тютчева, Достоевского, Толстого, Пруста не плод фило-
софствующего разума? А что детерминирует сам процесс философст-
вования, т. е. размышления о наиболее важных и глубоких проблемах 
жизнеустройства? Такими стимулами могут быть: авторитет самой 
философии, вера, неудовлетворенность достигнутым знанием и эмпи-
рической реальностью, фундаментальные науки, ценности культуры, 
сомнение, удивление, интуиция, жажда творчества, критический под-
ход к бытию. 
Философия возникает на радикальном переломе всемирной исто-
рии — в период перехода от присваивающей экономики к производя-
щей, сопровождаемый классовой дифференциацией, становлением го-
сударства, разделением труда, что и сформировало острую востребо-
ванность в системно-рациональном взгляде на окружающий мир и са-
мобытие человека. Он «осознает бытие в целом, самого себя и свои 
границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощ-
ность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требую-
щие освобождения и спасения... В эту эпоху были разработаны основ-
ные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы 
мировых религий, и сегодня определяющих жизнь людей» (К. Ясперс). 
По поводу предмета философии есть две крайние точки зрения. Пер-


14  

вая: философия — не самостоятельная область знаний, ибо в ходе эво-
люции она распалась на множество частных наук, лишившись своей 
специфики как метафизики и натурфилософии. А без собственного 
предмета познания она обречена или сводится только к функции мето-
дологического обслуживания научной деятельности. Философия, сле-
довательно, утратила то, чем когда-то обладала. Вторая: философия 
окончательно сложилась к середине XIX века и, имея свой специфиче-
ский предмет исследования, размеживалась с другими сферами знания, 
т. е. она относительно недавно приобрела свой статус, а ранее его не 
имела. Но философия — это учение о всеобщих основах бытия со-
отнесенных с ценностями индивидуальной и социальной жизни, 
выраженное в предельно абстрактных понятиях. Предмет филосо-
фии — не природа и человек в их раздельности и самозамкнутости, а 
всеобщее в системе «человек — мир». Центральной проблемой фило-
софии, ее «нервом» поэтому является «встреча» людей с бытием. Это 
фундаментальное соотношение высвечивает несколько граней: онтоло-
гическую, гносеологическую и аксиологическую. 
Суть онтологического аспекта состоит в поиске ответа на во-
прос: что первично — дух или материя, сознание или природа? Вари-
анты разные: 
1) материализм провозглашает приоритет материального над 
идеальным, так как: 
а) материя вечна, а сознание возникает на определенной стадии 
ее развития и может когда-то исчезнуть; 
б) материя вездесущна, она представлена бесконечным числом 
разнокачественных состояний и свойств, одним из которых и является 
духовное, которое существует в очень узком диапазоне благоприят-
ных условий; 
в) материя и ее изменения детерминируют собой содержание 
сознания. Исторические формы материализма: античный, «ме-
тафизический» и диалектический; 
2) идеализм отдает предпочтение духу и переворачивает «пира-


 15 

миду» аргументов. Он явлен, однако, в двух основных формах: субъ-
ективный и объективный идеализм. Субъективный идеализм рас-
сматривает реальность как результат деятельности человеческого 
сознания («мир есть комплекс моих ощущений»). Данный тезис при 
его последовательном проведении неизбежно приводит к солипсиз-
му — признанию Я единственным творцом не-Я. Классические пред-
ставители такого направления — Беркли, Юм. Объективный идеа-
лизм считает демиургом, творящей силой надчеловеческий, безлич-
ный «мировой разум», логос, который созидает и природу, и общест-
во, и самого человека. Все есть производное абсолютной духовной 
субстанции (Платон, Гегель); 
3) дуализм указывает на параллельное, извечное и самодостаточ-
ное существование и материи-протяженности и мышления (Декарт); 
4) синкретизм (термин не общепризнан, условен, но введен в 
текст, ибо другой, например, «реализм», которым иногда пользуются, 
более узок и связан с определенным течением средневековой фило-
софии) постулирует неразрывное единство идеального и материаль-
ного, их взаимопроникновение. Под материей здесь понимают внеш-
нюю, вещную «оболочку» предметов, а под духом — принцип, закон, 
внутреннее управляющее и организующее начало. 
Гносеологический аспект сфокусирован на проблеме познавае-
мости мира, его проницаемости или непроницаемости, доступности 
или недоступности человеку. И здесь наметились три точки зрения: 
1) гносеологический оптимизм: мир познаваем — таково мне-
ние большинства философов и материалистической и идеалистиче-
ской ориентации; 
2) гносеологический пессимизм (агностицизм): люди никогда 
не смогут обрести знания о вещах внешнего мира как они есть на са-
мом деле потому, что всему и всегда, они придают человеческое из-
мерение и преломляют объективную информацию через призму 
структур и форм собственной субъективности, внося в нее неискоре-
нимые искажения (Кант, Юм); 


16  

3) скептицизм: сомнение в возможности получить достоверное и 
полное знание об объективной реальности или о ее каких-то сегментах. 
Аксиологический аспект центральной проблемы философии 
вычленяет вопрос о том, что есть высшая ценность. И опять история 
философии дает «веер» интерпретаций: 
1) космос, природа, а человек лишь малая частица бытия, зави-
симая от целого (космоцентризм); 
2) Бог — творец всего сущего, а человек — образ и подобие бо-
жье (теоцентризм); 
3) человек — единственный венец эволюции природы, и все, что 
до или вне его бытия, должно использоваться им себе во благо (ан-
тропоцентризм, секуляризованный гуманизм). 
Таковы основные направления философии. А главные ее функ-
ции следующие: 
– мировоззренческая функция философии заключается в том, что 
она, вооружая людей знаниями о человеке, о его месте в мире и воз-
можностях его познания и преобразования, оказывает влияние на фор-
мирование жизненных установок. Философия это система взглядов и 
знаний, дающая целостное понимание мира и места человека в нем; 
– гуманистическая функция философии актуализируется в 
«смутные» времена», т. е. в переломные моменты истории, ибо она 
постоянно обращается к человечному в человеке, с особенной остро-
той поднимая проблему ценности человека в периоды политической 
реакции, войн, значительных социальных конфликтов; 
– философия выполняет идеологическую функцию. Она иссле-
дует духовные ценности и их соотношение с миром реальности; 
– философия выполняет гносеологическую функцию. Она изуча-
ет сущность познавательного процесса, его общий механизм, возмож-
ности и границы познания. Наряду с такими важнейшими функциями, 
как обобщение, интеграция, синтез всевозможных знаний, от-
крытие наиболее общих закономерностей, связей, взаимодействий 
основных подсистем бытия, теоретическая масштабность философ-


 17 

ского разума позволяет ему осуществлять также функции прогноза, 
формирования гипотез об общих принципах, тенденциях развития, а 
также первичных гипотез о природе конкретных явлений, еще не про-
работанных специально-научными методами; 
– философия выступает как методология научного познания 
мира, убедительно доказывая, что существует необходимость взаимо-
обмена между философией и специальными науками, философией и 
другими видами общественной практики. Часто именно философское 
осмысление дает основу, открывает способ познания неведомого; 
– практически-деятельная функция философии заключается в 
том, что она превращается в орудие активного преобразовательного 
воздействия на окружающий мир и на самого человека. Она играет 
важную роль в определении целей жизнедеятельности, достижение 
которых — важнейшее условие существования, функционирования и 
развития человека; 
– критическая функция философии состоит в том, что она ис-
следует не только законы и предельные основания сущего, но и соот-
носит комплекс социоприродной и культурно-цивилизационной ре-
альности с должным, мобилизуя весь интеллектуально-нравственный 
потенциал человечества на сокращение дистанции между ними, уст-
ранение несовершенств эмпирического бытия. Суммируя все сказан-
ное, можно повторить вслед за Гегелем, что философия есть рефлек-
сия, самосознание, духовно-теоретическая квинтэссенция эпохи. 
Что касается ее системного состава, то в общей структуре фило-
софии можно выделить следующие разделы: 
– онтология как учение об общих законах бытия, включая уче-
ние о природе (натурфилософия), об обществе (социальная филосо-
фия), о человеке (философская антропология), о вселенной и кос-
мосе (космизм) и др.; 
– гносеология как учение об общих законах и формах познания; 
– логика как учение о нормах и законах мышления; 
– эстетика как учение о красоте и гармонии мира; 


18  

– этика как учение о нравственном отношении человека к миру. 
На стыке философии с другими формами общественного созна-
ния возникают такие синтетические области, как философия права, 
философия религии, философия искусства, философия морали, фило-
софия политики, философия науки и др. В каждой из этих областей 
складываются еще более мелкие подразделения. Неотъемлемыми 
«звеньями» философского знания также являются философские кате-
гории, идеи, принципы и идеалы. 

Философия и псевдофилософия 
Чтобы более точно определить статус философии в духовной 
культуре, необходимо сравнить ее с другими формами общественного 
сознания: мифологией, религией, идеологией, искусством и наукой. 
Мифологию и философию сближает стремление к целостному и жи-
вому восприятию жизни, созданию максимально интегративной кар-
тины мира. Однако в философии доминирует рациональный подход к 
бытию. Философию и религию роднит почтенный возраст, а также 
сложность и фундаментальность поставленных проблем и обострен-
ное внимание к смысложизненным сторонам человеческого сущест-
вования. Но если религия базируется на жесткой догматике, призна-
нии незыблемых истин, вере и авторитете «отцов церкви», то фило-
софия — на разуме, сомнении, доказательствах, логике, хотя транс-
цендирующее постижение мира, выходящее за грань повседневного 
чувственного опыта профанного бытия, также ей присуще. Соотнесем 
теперь понятия «философия» и «идеология». Идеология — совокуп-
ность взглядов, выражающих и отстаивающих интересы тех или иных 
классов, придавая им статус общенародных, общенациональных, об-
щечеловеческих. Да, на определенных этапах истории объективные 
тенденции общественного развития совпадали с теоретическими мо-
делями и устремлениями определенных социальных групп, но не аб-
солютно и не всегда. Идеология, следовательно, не лишена элементов 
заблуждения, обмана или прямой фальсификации, т. е. тех качеств, 


 19 

которые образуют ложное сознание. Философия, будучи порождени-
ем социума, не может уклониться от борьбы общественных сил, воль-
но или невольно становясь на ту или другую сторону, защищая теоре-
тическим оружием определенную позицию. Но философия — непо-
корное дитя, дитя свободы. Она всегда стремится встать над схваткой, 
держать дистанцию по отношению к совершающимся событиям, что-
бы максимально объективно, взвешенно, разумно и критически оце-
нить ситуацию. Любая власть, любой политический режим пытаются 
превратить философию в идеологию, вынудить ее обслуживать свои 
интересы, добиваясь партийной преданности. Иногда это удается, 
иногда нет. И тогда — замалчивание, изоляция, гонение, изгнание, 
прозябание в нищете или гибель. Вспомним трагические судьбы Ге-
раклита, Анаксагора, Сократа, Бруно, Флоренского или «философ-
ский пароход» 1922 года... А как связаны между собой философия и 
искусство? И философия и произведения искусства весьма личност-
ны, в них выражена индивидуальность авторской позиции. И филосо-
фия и искусство активно используют интуицию и обращают при-
стальное внимание на все стороны человеческой жизни. Вместе с тем, 
искусство ориентировано на объективацию внутреннего мира инди-
вида, его эмоции, потребности, дарования. Оно не исследует законы 
внешней природы. И если искусство оперирует художественными об-
разами, чувственно переживаемыми, то философия абстрактными по-
нятиями как логическими формами мышления. 
Науку и философию роднит то, что они являются сферами ра-
циональной и доказательной духовной деятельности, ориентированы 
на достижение истины, которая в ее классическом понимании есть 
форма согласования мысли с действительностью. И наука, и филосо-
фия обладают своими предметами изучения, методами, принципами 
исследования действительности и языком. Многие критерии научно-
сти характерны и для философии. 
Однако между ними есть и различия: 
1) любая наука имеет дело с фиксированной, фрагментарной 


20  

предметной областью и не претендует на формулировку универсаль-
ных закономерностей бытия. Философия же выносит такие суждения 
и стремится открыть законы всего мирового целого с точки зрения 
человеческого взгляда на жизнь; 
2) наука традиционно абстрагируется от проблемы ценностей, 
отвечая преимущественно на вопросы «почему?» «как?» и «откуда?», 
и предпочитает не задаваться метафизическими вопросами «зачем?» и 
«для чего?». В отличие от науки, ценностная компонента знания не-
устранима из философии; 
3) специфика философского знания заключается в том, что оно 
имеет дело с вопросами вечными. Это вопросы, которые нельзя ре-
шить раз и навсегда. Человечество заново осмысливает их на каждом 
новом этапе и вносит новое в их решение. Более того, каждый чело-
век, пользуясь философскими знаниями, должен самостоятельно ре-
шать эти вопросы, возвращаясь неоднократно к ним в течение своей 
жизни; 
4) наука, особенно естествознание, принимаемое многими за 
единственный эталон подлинного познания истины, пытается вывести 
человека «за скобки» как существо, привносящее помехи, искажения, 
субъективизм и произвол. Весьма красноречива структура современ-
ного научного знания: 97 % научной информации — это знания о не-
органической природе, 2 % — об органической и только около 1 % — 
об обществе и человеке. Тогда как философия в центр изучения ста-
вит именно связь человека и мира, а не отдельные стороны данного 
взаимодействия. 
В трактовке взаимоотношений с наукой у философии есть две 
крайности. Это натурфилософия, как попытка строить универсаль-
ные картины мира без опоры на данные науки, и позитивизм, призы-
вающий философию отказаться от обсуждения метафизической (пре-
жде всего ценностной) проблематики и сосредоточиться исключи-
тельно на обобщении положительных фактов науки. 
Сделаем общий вывод: всякое отождествление философии с ми-


 21 

фологией, религией или идеологией, или искусством, или наукой оз-
начает превращение ее в псевдофилософию. Философия несводима 
ни к одному из указанных феноменов, хотя степень ее сближения или 
отдаления — величина переменная. Философия в любом случае оста-
ется ядром, сердцевиной духовной культуры общества, пересекаясь в 
процессе эволюции с ними, обогощая их и обогощаясь сама. Прав 
А. Н. Чанышев, писавший: «Теряя связь с науками, философия выро-
ждается в «служанку теологии», а через нее религии. Теряя связь с 
художественно-мифолого-религиозным комплексом, философия вы-
рождается в «служанку науки»». 


22  

СТАНОВЛЕНИЕ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ 
1. ОСОБЕННОСТИ ДРЕВНЕИНДИЙСКОЙ И 
ДРЕВНЕКИТАЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ 
2. ОСНОВНЫЕ ШКОЛЫ И ПРОБЛЕМЫ АНТИЧНОЙ 
ФИЛОСОФИИ 

Особенности древнеиндийской и древнекитайской философии 
Обретая свой статус в качестве рационального системного зна-
ния, философия первоначально и фактически одновременно 
(VII−VI вв. до н. э.) зарождалась в Индии, Китае, Греции, хотя в раз-
ных регионах были свои социально-политические и духовно-
культурные предпосылки и истоки. Однако философские традиции 
Востока и Запада имели много общего: 
− первые философские концепции формировались в лоне мифо-
логического и религиозного мировоззрения, неся в себе неизглади-
мый отпечаток их влияния; 
− философию «вызвали» к существованию радикальные переме-
ны, связанные с крушением старого мира, и появлением новой соци-
альной реальности с ее классовой дифференциацией, усилением роли 
государства и городов; 
− будучи выразителями менталитета определенных народов, фи-
лософские доктрины обладали ведущей интенцией — устремленностью к 
выработке общечеловеческих ценностей; 
− и там, и там наметилось противостояние материалистических 
и идеалистических направлений, хотя и в неявной форме; 
− философская мысль пронизана стихийной диалектикой, пости-
гаемой преимущественно интуитивно; 
− во всех философских учениях силен этический элемент, обра-
щенность к смысложизненным проблемам человеческого бытия. 
Эта исходная общность, тем не менее, не абсолютна, а относи-
тельна. Восточная философия характеризуется обостренным внима-


 23 

нием к изучению человека как целостности с акцентом на приоритет 
психодуховной его деятельности и поискам гармонии между челове-
ком и Богом, человекам и природой, человеком и обществом. Религия 
не подавляет свободную мысль и не поглащает ее. Категориальный 
аппарат философии максимально «очеловечен», активно используют-
ся такие понятия, как жизнь, смерть, тело, душа, страдание, блажен-
ство, любовь, путь, судьба и т. д. 
Западная философия тяготеет к проблемам бытия, природы, 
Космоса. Она ориентирует личность на активное познание внешнего 
мира с целью его преобразования в своих интересах. Ее понятия очи-
щены от человеческого измерения: материя, пространство, время, 
движение, причина, субстанция и т. д. 
Общая направленность индийской философии — освобождение 
человека от тягот бренной жизни, спасение в вечном небытии по ту 
сторону этого феноменального мира посредством мобилизации всех 
его духовно-интеллектуальных сил и внутренних ресурсов, а также 
формирования чувства ответственности за свою жизнь на пути в веч-
ность. Фундаментальной основой философии являются Веды — са-
мые ранние произведения индийской литературы, созданные в диапа-
зоне от II до I тысячелетия до н. э. Веды — совокупность священных 
песен, гимнов, молитв, жертвенных формул и заклинаний, они имеют 
четыре разновидности: Ригведы, Сомаведы, Яджурведы, Атхараведы. 
С VIII по VI вв. до н. э. они были обобщены и упорядочены брахма-
нами, создавшими литературу Упанишад. Философия Индии разде-
ляется на два крупных направления: ортодоксальное (астика), объе-
диняющее школы, признающие авторитет Вед — (минанса, веданта, 
санкхья, йога, ньяя, вайшешика), и неортодоксальное (настика): чар-
вака, буддизм и джайнизм. 
Для представителей первых групп характерны: 
− идея цикличности космических и исторических событий, 
обусловленная признанием существования Брахмана — безличного 
абсолютного начала, творящего сущее посредством поочередного до-


24  

минирования двух сил — бога Шива (разрушение, распад) и бога Вишну 
(созидание). Применительно к социуму это означает прохождение таких 
фаз, как критаюга, продолжительностью 4 тыс. лет + по 400 лет переход-
ные периоды, третаюга, продолжительностью 3 тыс. лет + по 300 лет 
«утренние и вечерние зори», двунараюга — 2 тыс. лет + по 200 лет и ка-
лиюга, соответственно, — 1 тыс. лет + по 100 лет. Общий цикл равен, сле-
довательно, 12 тыс. лет. От этапа к этапу идет процесс ускорения соци-
ального времени и общей деградации культуры, что не означает неиз-
бежной гибели, но символизирует возможность выбора нового пути; 
− идея реинкарнации, гласящая, что бессмертная душа имела 
множество воплощений до того, как вселилась в данное тело, и будет 
многократно перерождаться после расставания с ним; 
− идея кармы, суть которой состоит в том, что любая тайная 
мысль, любое желание, любое слово и поступок не проходят бесслед-
но, а аккумулируются и формируют причинно-следственную связь, 
судьбу, от которой не уйти и не откупиться; 
− идея кастового деления общества, предполагает существование 
жрецов, воинов, земледельцев, ремесленников и торговцев, рабов и 
неприкасаемых как гарант стабильности и процветания. 
Культивируются добродетели: смирение, молитвы, благоговение, 
уединение, размышление, скромность, терпение, сострадание. 
Основные понятия ведической философии: дхарма (долг), сан-
сара (бесконечная череда перерождений), атман (трактуется и как 
всепроникающая субъективная реальность, и как личное начало, ду-
ша), мокша (освобождение из пут физического мира и слияние с 
Брахманом). «Как текущие реки исчезают в море, теряя свое наиме-
нование и форму, так и мудрый человек, освободившийся от имени и 
формы, идет к божеству, которое находится за пределами всего». 
Вторая ветвь индийской философии связана прежде всего с буд-
дизмом. Сиддхартха Гаутама (560−480 до н. э), ставший Буддой, 
что означает просветленный, — родоначальник данного идейного те-
чения. Осуждая принцип кастового устройства общества, культ жерт-


 25 

воприношений, буддизм разработал свою модель жизни, состоящую 
из четырех тезисов — «благородных истин»: 
1) жизнь есть страдание, ибо с самого рождения человека под-
стерегают боль, неудовлетворенность, тревоги, заботы, разочарования, 
крушение надежд, болезни и ожидание смерти. Да, есть и радость, и 
экстаз, и вдохновение, но они мимолетны и обманны. Мир зыбок, те-
куч, он — иллюзия, майя; 
2) желание — причина страданий. Желание — признак неполноты, 
нуждаемости, отсутствия чего-то. Дистанция между сущим и возможным 
угнетает индивида и обесценивает его наличное бытие; 
3) чрезмерная привязанность к объекту — основа желаний. 
Чем более у меня потребностей и чем они разнообразней, тем менее я 
принадлежу себе. Я становлюсь зависимым от всего, находящегося 
вне меня, теряю самодостаточность, внутренний стержень своей лич-
ности. Желанные мне существа или вещи тянут меня в разные сторо-
ны, разрывая на части. И это жизнь?; 
4) нирвана — подлинный смысл жизни, состояние полной без-
мятежности, умиротворения и блаженства, достигаемое посредством 
отрешения от желаний, от чувственного мира вещей и событий. Но к 
нирване ведет очень сложный и трудный «восьмеричный» путь, пред-
полагающий: высокую культуру мышления, слова и общения, целомуд-
рие, умеренность, самодисциплину, сострадание, медитацию. Буддизм 
проявляет себя в двух главных учениях: махаяна (путь для многих) и 
хинаяна («путь для избранных). 
Широкое распространение буддизм в форме махаяны получил в 
Японии с XII−XIII вв., образовав секту под названием дзэн-буддизм. 
Он проповедовал философию фатализма и преданность патрону, 
сформулировал кодекс самурайской чести и оказал огромное влияние 
на формирование национального характера народа. Не нирвана, а по-
вседневная земная жизнь — вот место пребывания истины и блага, 
которые открываются внезапным озарением (просветлением). 
К визиту такого состояния (сатори) надо всегда быть готовым. 


26  

Неортодоксальный характер присущ и джайнизму, который с 
VI в. до н. э. ведет борьбу с брахманизмом, отрицая предопределенность 
социально-кастовой системы, соблюдение обрядов и жертвоприношений 
как священного действа. Он признает возможность спасения души для 
каждого человека, т. е.перспективу выхода из колеса перерождений по-
средством осуществления праведной жизни и совершенного знания, 
основываясь на принципе, обозначенном как ахимса — непричине-
нии вреда живым существам. Нирвана же трактуется не как ликвида-
ция индивидуальной души, а как ее сохранение в состоянии высшей 
радости и покоя. 
К рассматриваемой здесь позиции относится и школа чарвака 
(или локаята), которая сложилась примерно в то же время, но являет 
собой атеистическое и материалистическое учение, подвергающее 
критике авторитет священных книг Вед и основные положения брах-
манизма, делающее упор на исследовании природы, сводя ее к пере-
комбинациям первоэлементов: земли, огня, воды и воздуха. 
Древняя китайская философия представлена двумя учениями: 
даосозм и конфуцианство. Основателем даосизма являлся Лао-цзы 
(VI в. до н. э.), а его творческим последователем Чжуан-цзы (369−286 
до н. э). Главные положения даосизма изложены в трактате «Дао дэ 
цзин» и «Чжуан-цзы». Дао — предвечное, бесконечное, немыслимое, не 
имеющее «образа, вкуса или запаха»; никем не сотворенное, оно «само 
себе ствол, само себе корень»; оно беспристрастно охватывает и вмеща-
ет в себя все сущее, подобно всеобъятному и бездонному небу. Даосы 
называют его «Высшим учителем», «Небесным предком», «Матерью 
мира», или даже «Творцом вещей», но они не ждут от этого Перво-
принципа заинтересованности в их личной судьбе или судьбе целой 
вселенной. Ибо в мире все происходит «само собой»: каждое мгновение 
времени и каждая частица бытия совершенно самодостаточны. 
Последнее утверждение означает, что и само Дао не является, в 
сущности, принципом мироздания. Дао, утверждается в даосской ли-
тературе, «не может владеть даже собой», оно «обладает, не владея». 


 27 

Дао ежемгновенно и непрестанно изменяется, изменяет себе, «теряет 
себя» в мире конечного и преходящего. Но, поистине, нет ничего по-
стояннее непостоянства. В своем самопревращении Дао пребудет 
вечно. 
Отсюда то важное место, которое занимает в даосизме учение о 
космогенезе, творении всего сущего. Даосы учат, что мир возник из 
первозданного Хаоса, который они именуют также Единым дыханием 
(и ци), Изначальным дыханием (юань ци) или Великой пустотой (сюй 
тай), еще точнее — пустотой материнской утробы, внутри себя 
вскармливающей все сущее. Творение же мира есть результат само-
произвольного деления первичной целостности Хаоса. Сначала Хаос, 
или Единое дыхание, разделилось на два полярных начала: мужское, 
светлое, активное начало Ян и женское, темное, пассивное начало 
Инь; из «двух начал» выделилось «четыре образа», соответствующие 
четырем сторонам света; «четыре образа» породили «восемь преде-
лов» мироздания и т. д. Эта схема записана в древнейшем китайском 
каноне «И цзин» («Книга перемен»), содержащим общий для всей ки-
тайской традиции свод графических символов мирового процесса 
Дао. В основе символики «И цзина» лежат восемь так называемых 
триграмм, представляющих собой комбинации из тех черт двух ви-
дов: сплошной (символ Ян) и прерывистой (символ Инь). 
Даосы усматривали взаимодействие сил Инь и Ян решительно во 
всех явлениях и событиях мира, а гармонизация Инь и Ян была пожа-
луй, ведущим принципом даосской практики. Взаимопереходы инь и 
Ян изображены на знаменитом символе Великого Предела (тай цзи) — 
главной схемы универсума в даосизме. С глубокой древности в Китае 
существовали приемы и методы тренировки тела и духа ради достиже-
ния, как говорили даосы, «полноты жизни», высшей просветленности 
сознания и, в конечном счете — бессмертия в вечнопреемственности 
Великого Пути. Эта практика личного совершенствования, подкреп-
ленная откровениями родоначальников даосизма, со временем стала 
подлинной сердцевиной даосской традиции. Таких искателей вечной 


28  

жизни в Китае с древности называли словом сянь (в русской литерату-
ре они именуются по-разному: небожители, бессмертные, блаженные). 
Подвижничество даосских сяней включало в себя множество 
различных практик: гимнастические и дыхательные упражнения, дие-
ту, прием снадобий, медитацию, воинскую тренировку и даже ис-
пользование секса для укрепления жизненных сил. 
Что касается собственного содержания подвижничества Дао, то 
здесь даосы традиционно различали три основных измерения: «регули-
рование тела», «регулирование дыхания» и «регулирование сердца». 
«Регулирование тела» (тяо шэнь) включало в себя различные 
способы физического и химического воздействия на организм. К пер-
вым относились комплексы динамической и статической гимнастики, 
водные и солнечные ванны, пешие прогулки и прочие виды физических 
упражнений. Вторые сводились, главным образом, к диете и употребле-
нию всевозможных снадобий и пилюль растительного, животного и ми-
нерального происхождения с целью очищения организма и взращива-
ния в нем зародыша бессмертного духа. 
«Регулирование дыхания» (тяо си) представлено несколькими 
системами дыхания, в том числе естественными, «перевернутыми» 
(когда при вдохе втягивается живот), «утробным», осуществляемом 
помимо органов дыхания, и прочими. Но во всех случаях дыхание 
должно быть, согласно традиции, «ровным, глубоким, плавным, легким, 
медленным». 
Понятие «Регулирование сердца» относилось к приемам и методам 
сосредоточения и самоконтроля. Здесь наибольшее значение имели 
принципы «сбережения единства» (шоу и), или «сбережения середины» 
(шоу чжун), означавшее поддержание внутренней целостности сознания; 
«погружения в покой» (жу цзин), т. е. отстранение от потока мыслей и 
душевного волнения; «присутствие мысли» (цунь сян), что означало 
концентрацию внимания в определенной части тела, и т. п. Многие даос-
ские авторы оставили описания различных ступеней и состояний меди-
тативной практики. 


 29 

В самом общем виде совершенствования даосского подвижника 
толковалось в категориях превращений так называемых «трех сокро-
вищ» человека, как в даосской литературе именовались три основные 
жизненные субстанции тела: семя (цзин), собственно энергия, или ды-
хание (ци) и дух (шэнь). Смысл «внутреннего делания» (нэй е, нэй гун) 
в даосизме традиционно описывался следующей формулой: «упражняй 
семя, дабы оно превратилось в дыхание; упражняй дыхание, дабы оно 
превратилось в дух; упражняй дух, дабы он возвратился в пустоту». 
Сексуальная практика истолковывалась даосами в категориях 
взаимного обмена и даже взаимного замещения полярных начал бы-
тия — энергии мужской и женской, движения и покоя, воздействия и 
уступчивости и т. д. подобно всем мировым процессам, свершаю-
щимся благодаря Дао, совокупление мужчины и женщины, в даос-
ском понимании — это обмен сил Инь и Ян, который служит очище-
нию и развитию обоих начал. 
В традиции даосского «кулачного искусства» мы встречаемся с 
практикой, в которой на удивление органично соединяются методика 
оздоровления и омоложения, техника рукопашного боя, красота те-
лесной пластики и моральное совершенствование. И все эти грани 
«кулачного искусства» Дао проникнуты духом легкой, как бы непри-
тязательной и потому истинно жизненной свободы. 
Говоря кратко, даосизм базируется на следующих идеях: 
− дао — всеобщий закон динамического равновесия, гармонии 
противоположных сил и тенденций — ян и инь; 
− у каждого предмета, живого существа, этноса, народа, отдель-
ной личности свое дао, свой ритм, свое созревание и угасание; 
− всякое пренебрежение дао, искусственное ускорение или ис-
кусственное замедление процесса оборачивается разрушениями, ка-
таклизмами, гибельными деформациями; 
− необходимо чутко прислушиваться к голосу собственной при-
роды, отзываясь на свои потребности, желания и дарования чтобы 
прожить именно свою жизнь, не отрекаясь от главного в себе; 


30  

− принцип у-вэй (недеяния) означает мудрое поведение, учиты-
вающее объективные потенции явлений природного и социального 
бытия, умение «плыть по течению в нужном направлении». 
В отличие от даосизма конфуцианство (от имени собственного — 
Конфуций (551−479 до н. э.) или Кун-цзы) ориентировано на создание 
рациональней системы социально-этических установок, которые при их 
реализации могли бы способствовать обеспечению стабильности и про-
цветания общества и государства, а также оптимизации и ускорения 
процесса адаптации личности к нормам, законам, предписаниям куль-
туры. Идеал такого жизнеустройства Конфуций усматривал в эпохе 
первых династий Жан-Инь и раннего Чжоу. Император У-ди (140−87 до 
н. э.) провозгласил конфуцианство государственной идеологией, и 
вплоть да 1911 года чиновники при занятии вакантных мест в госаппа-
рате обязаны были сдавать экзамены на знание основ его учения. Из ка-
ких же качеств и поступков складывается образ воспитанной личности, 
совершенномудрого, «благородного мужа»? Необходимо: 
− уважать традиции своего народа, быть благодарным предыду-
щим поколениям за их труд, знания и достижения, повиноваться стар-
шим как безусловному авторитету и проявлять любовь к родителям; 
− крепить узы семьи, в которой должны сочетаться требователь-
ность и доброта, строгость и нежность; 
− неукоснительно исполнять законы государства; 
− обладать специальными знаниями и быть нравственно развитым 
посредством приобщения к духовной культуре (поэзия, музыка и т. д.); 
− ценить труд как способ самореализации и моральный долг. 
Конфуцианство также культивировало такие добродетели, как 
скромность, справедливость, сдержанность, достоинство, бескорыстие, 
благопристойность, терпимость. 
В китайской культуре и даосизм, и конфуцианство уживаются 
вместе и до сих пор являются надежной опорой национальной и ци-
вилизационной идентичности. 


 31 

Основные школы и проблемы античной философии 
Античная философия охватывает собой период с VII в. до н. э. по 
VI в. н.э., когда по решению императора Юстиниана была закрыта по-
следняя греческая философская школа — Платоновская академия, и 
символизирует зарождение, расцвет и закат рабовладения как социаль-
ного института. Классовая поляризация, разделение труда на физиче-
ский и интеллектуальный явились благоприятной почвой для форми-
рования философии и понимания ведущей роли мышления по отноше-
нию к материи. Космос, подобно человеку, имел тело, душу и ум в их 
единстве и нерасторжимости, причем находился в вечном круговраще-
нии, движимый душой и управляемый умом. Отсюда такая черта ан-
тичной философии как космоцентризм. Ее также характеризует: 
− связь с духовной культурой Вавилона и Египта; 
− разнообразие школ и направлений; 
− демократизм и свобода дискуссий; 
− динамизм, обновляемость идей; 
− «праздник» мысли, дерзновенная смелость в постановке слож-
нейших вопросов; 
− высокий авторитет в обществе, с которым считалась и госу-
дарственная власть (М. Аврелий, например, — император римской 
империи — сам был выдающимся философом); 
− стремление к активному преобразованию социума, его совер-
шенствованию; 
− ориентация на воспитание добродетелей, без которых человек 
утрачивает свое подлинное предназначение. Удел философа — нрав-
ственная проповедь. Более того, он как учитель жизни обязан пода-
вать личный пример служения высшему благу. 
Античная философия — исток европейской культуры и основа 
всех дальнейших направлений философии, вплоть до нынешних дней. 
Она в своем развитии прошла ряд этапов: досократовская философия, 
период высокой классики, эллинистическая и неоплатоническая. 
В лоне досократовской философии существовало множество 


32  

школ, ведущими из которых были следующие: ионийская, пифаго-
рейская, элеатская, софистическая, атомистическая. Для представите-
лей ионийской школы отправным пунктом философского мышления 
являлся Космос как материя. Первые философы, по выражению Ари-
стотеля, были физиками. Их интересовала прежде всего проблема со-
отношения вечного и преходящего, единого и многого, бесконечного 
и конечного, устойчивого и изменчивого в бытии. Она решалась ими 
путем введения понятия субстанции как неразрушимой основы миро-
здания. Образы же ее трактовались по-разному. 
Так, для Фалеса (ок. 624−546 до н. э.) это вода, ибо она бесфор-
менна, всеобща, она всюду проникает, она «переливчата», подвижна, 
она — «душа» всего. Поэтому и земля и все другие возможные со-
стояния могут из нее образовываться. Анаксимандр (610−540 до н. э.) 
считал, что субстанция — это не чувственно данное, а умопостигае-
мое — нечто неопределенное и бесконечно-первоначальное единст-
во — апейрон, который может сделаться чем угодно, принять любой 
облик. Анаксимен (585−525 до н. э.) началом мира объявил беспре-
дельный воздух, попеременно сгущающийся и расширяющийся. Ге-
раклит (540−480 до н. э.) возвел в ранг субстанции огонь. «Космос не 
создан никем из богов и никем из людей, а всегда был, есть и будет 
вечно живым огнем, мерами воспламеняющимся и мерами угасаю-
щим». Он сделал акцент не на неподвижной субстанции, а на процес-
се. «Все течет, все изменяется». «Нельзя два раза погрузиться в одну 
и ту же реку... мы погружаемся в нее и не погружаемся; мы существу-
ем и не существуем». Принцип бытия — всеобщее становление, наи-
более ярко и зримо выраженное в образе горящего огня. Но этот 
огонь — разумная и неистощимая деятельность логоса. А непосредст-
венной причиной движения является внутренняя противоречивость 
бытия, соединение противоположностей. «Противоположности тож-
дественны. Одно и то же существо живо и мертво, бодрствует и спит, 
молодо и старо». «Мы живем смертью одних и умираем жизнью дру-
гих, больше: наша жизнь их смерть, и наша смерть их жизнь». Все 


 33 

есть «скрытая гармония». Душа человеческая — искра божественного 
огня, от которого возникает разум. Надо жить для того, чтобы очи-
стить и освободить этот огонь в себе от обманчивых чувств и мимо-
летных страстей, и тогда откроется гармония как единственный спо-
соб обретения справедливости. Анаксагор (500−428 до н. э.) перво-
сущности мира как «семена», как подобночастные элементы обозна-
чил термином «гомеомерии». Не из лона движения возникают вещи, 
движение лишь следствие уже существующих явлений. Ничто не ро-
ждается и ничто не умирает. Имеет место только соединение (как бы 
рождение) и разделение (как бы гибель), причем признается дели-
мость до бесконечности. «В крови есть капля крови, и в каждой капле 
есть другие капли; огонь состоит из частиц огня, вода из частиц воды 
и т. д. — это подобные части». Все заключено во всем! Первоначаль-
но все было смешано и ничто не появлялось, однако все уже сущест-
вовало. Из различных соотношений между частями под влиянием 
движения, которое комбинирует элементы бытия, появляются некие 
образования, отличающиеся друг от друга лишь количественным их 
доминированием, по которому и обозначаются разнообразные пред-
меты. Но как возникло само движение? Его источник — вселенский 
разум. «Вначале все было смешано; разум привел в порядок хаос». 
Если Фалес, Анаксимандр, Анаксимен и другие мыслители рас-
смотренной выше школы разработали учение о физической материи как 
первичной по отношению к форме, то Пифагор (ок. 570−ок. 500 до н. э.) 
и его последователи (соответственно — пифогорейцы) обратились к 
изучению структур, чисел, количественных соотношений, благодаря ко-
торым материя разнообразится, обретая определенное предметное бы-
тие. Попытка объяснить все движением означала сведение разнообраз-
ных отношений между вещами к законам числовых величин, по сути, к 
математике с ее абстрактными символами. Согласно пифогорейской 
традиции, числа существуют раньше явлений и они значимее их, ибо 
последние подчиняются математическим законам и управляются ими. 
Но число также есть и сущность мышления, так как оно определяет 


34  

внутренние принципы подхода к исследованию мира. «Мы должны 
удивляться, — говорил Гегель, — той смелости, с которой они сразу 
уничтожили чувственный мир и провозгласили мысль сущностью все-
ленной». Объяснить природу вещей можно, если облечь их в числовое 
исчисление, ибо только совершенное (математика) есть ключ к понима-
нию незавершенного — материального предметного мира. 
Несмотря на абстрактность, схематизм и формализм, абсолюти-
зацию количественных отношений, пифагорейская школа оказала 
большое влияние на науку, дала мощный импульс развитию матема-
тики, астрономии, космологии и музыковедению. 
Будучи сторонниками позиции пифагорейцев относительно ак-
тивности формы, Ксенофан (580−ок. 480 до н. э.), Зенон (490−430 до 
н. э.), Парменид, расцвет творчества которого приходится на 69-ю 
олимпиаду — 504−501 до н. э., — ведущие деятели элеатской школы 
по-своему трактовали саму связь материи и формы, полагая, что 
она — форма — гарант устойчивости и единства мира. У Ксенофана 
такой всеобъемлющей структурой является единый Бог: 
«Есть один только Бог, высший над богами и людьми. 
Он не похож на смертных ни телом, ни мыслью... 
Он все видит, все мыслит, все слышит... 
Без труда, при помощи одной только мысли он управляет миром; 
Неподвижный, неизменный, он не переходит с места на место». 
Бог — абсолютное единство, совершенство и полнота, бытия. От 
монотеизма здесь намечается переход к пантеизму. Если Бог есть бы-
тие, то вне бытия ничего не может существовать. Эти идеи воспринял 
и укрепил Парменид, который четко разделил сущность, познавае-
мую разумом и внешние объекты, воспринимаемые чувствами, тем 
самым противопоставив истину и мнение. Он доказывает вечное тож-
дество мысли и бытия, которое (бытие) не родится и не уничтожается, 
однородно, неподвижно, самодостаточно, целокупно и беспредельно, 
и «топит» в нем множественность явлений, как видимость, кажи-
мость, иллюзорность. 


 35 

Ученик и последователь Парменида Зенон также активно выступает 
против ионийских философов, сторонников множественности и из-
менчивости бытия. Он отрицает реальность и объективность движения, 
подыскивая логико-математические обоснования, получившие название 
апорий. 
Апория «Стадий»: чтобы дойти до определенной точки, надо 
пройти половину пути, но прежде половину этой половины и так до 
бесконечности. 
Апория «Ахиллес и черепаха»: быстроногий Ахиллес никогда 
не догонит медленно ползущую черепаху, ибо ему сначала требуется 
пройти промежуточное расстояние, изначально их разделявшее, но в 
это время черепаха уходит вперед, и нашему герою снова необходимо 
преодолевать новое расстояние бессчетное число раз. 
Апория «Стрела»: в месте, где в данный момент находится 
стрела, она неподвижна. Но она не движется и в другом месте, так как 
там ее еще нет, т. е. она неподвижна в любой точке пространства в 
любой следующий момент времени. Значит, летящая стрела покоится. 
Движение, следовательно, — обман зрения, только игра воображения. 
Что и требовалось доказать! 
Подобные логические парадоксы, однако, способствовали разви-
тию диалектики и математики. 
Но в истории античной философии существовало направление, 
которое использовало диалектику как прием обоснования тех или 
иных положений безотносительно к их соответствию реальности, т. е. 
с негативной стороны. Это софисты, общую позицию которых наи-
более красноречиво выразил Протагор (490−420 до н. э.) и Горгий 
(ок. 480−380 до н. э.). Софист — учитель мудрости, человек, обучаю-
щий риторике, логике, астрономии, физике, географии и т. д. и беру-
щий за свое умение деньги, что осуждалось обществом как постыдное 
дело. 
Следует напомнить, что в тот период в Афинах и Греции в це-
лом наблюдался разброд, ожесточенное соперничество философских 


36  

школ, упадок нравственности, кризис политических устоев. Возраста-
ет ощущение неудовлетворенности, стираются грани между добром и 
злом, допустимым и запретным. Абсолютное заменяется относитель-
ным, мысль словом, благородство меркантильностью. Когорта на-
стоящих философов вытесняется легионом обученных ораторов, жа-
ждущих не истины и общего блага, а богатства, власти и славы. «Че-
ловек есть мерило всего» — провозгласил Протагор, ставя человека в 
центр рассуждений и оценивая все сущее с точки зрения его благопо-
лучия. В деятельности софистов ставка — успех. И оказывается, что 
для достижения практической пользы или политической выгоды при-
емлемы и ложь, и подтасовки, и вероятностные утверждения вместо 
достоверных. 
Если Зенон показывал и доказывал эфемерность мира в его 
множественности и изменчивости, воспринимаемого чувствами, в 
сравнении с истиной, постигаемой разумом, то Горгий исходит из 
прямо противоположных посылок, считая, что никакая мысль не об-
разует знание. «Ничто не существует, говорит он, если что-либо су-
ществует, то оно не может быть узнано, а если оно существует и уз-
нано, то не может быть сообщено другим». Провозглашение принци-
па всеобщей относительности не могло не отразиться на распростра-
нении морального релятивизма и политической неразборчивости, од-
нако творчество софистов содействовало прогрессу в изучении фено-
мена человека как мыслящего субъекта и подверженного страстям и 
страданиям живого индивидуализированного существа. 
На позициях материализма твердо стояли Левкипп (ок. 500−440 до 
н. э.) и Демокрит (ок. 460−ок. 370 до н. э.), отвергавшие идею разума 
как движущего начала мира и отстаивающие приоритет изменчивости и 
разнообразия над покоем и единством. Мир состоит из атомов — не-
делимых и вечных частиц, бесчисленное количество которых, отлича-
ясь по форме, положению и величине, самопроизвольно двигается в 
пустоте. Сталкиваясь, они образуют вихри и сложно организованные 
системы, которые рано или поздно распадаются на элементарные со-


 37 

ставные части, чтобы вновь соединиться в необычной конфигурации. 
И так без конца и начала. Движение атомов, однако, подчинено зако-
ну. «Ничто в мире не совершается без причины, — всем управляет при-
чина и необходимость». 
Атомизм с уклоном в чрезмерный натурализм и сам процесс 
познания интерпретировал как «захват» ощущениями эйдосов — ис-
текающих от предметов атомов — и перевод их в мозг. Стоит напом-
нить, что концепция атомистического строения материи до сих пор 
обладает научной ценностью, что лишний раз свидетельствует о ве-
личии интеллектуальных озарений и интуитивных догадок человече-
ского сознания. 
Классический период Античной философии обязан творческой 
деятельности таких мыслителей, как Сократ (469−399 до н. э), Пла-
тон (427−347 до н. э.), Аристотель (384−322 до н. э.). Сократ, кри-
тикуя произвольное жонглирование терминами и релятивизм, широко 
практикующийся софистами, исказившими суть диалектики, обосно-
вал глубоко содержательный ее образ. А сфокусировав внимание на 
феномене человека создал философию как социально-гуманитарную 
область знаний. 
Исследуя проблему достоверного знания, Сократ разработал 
свой знаменитый метод познания, который имеет две стороны: иро-
нию и майевтику. Ирония — отрицательна в том смысле, что показы-
вает зыбкость высказываемых суждений и изъяны логических по-
строений, т. е. она опровергает заблуждения. («Я знаю только то, что 
я ничего не знаю; софисты же ничего не знают, а думают, что знают 
все»). Майевтика же позитивна, ибо способствует, помогает посред-
ством вопрошания проявиться знаниям, которые есть у человека, но 
еще не родились. Майевтика — тот прием, используя который не 
приобретаются новые знания извне, а очищаются, углубляются, про-
буждаются уже имеющиеся в нашей душе. Отсюда призыв: «Человек, 
познай самого себя!». Майевтика предполагает диалог и полилог в 
форме вопросов и ответов. Так логика превращается в диалектику. 


38  

Каждый человек — потенциальный носитель и хранитель истины. 
Признавая разум не только всеобщей основой бытия — безраз-
личным устроителем мира, а силой, творящей добро, направляющей 
все к наилучшему способу существования, Сократ приходит к выво-
ду, что и человеческий разум — опора добродетели. Он не допускает 
противоречий между волей и разумом, действием и мыслью. Глав-
ные добродетели человека — это мудрость, храбрость, умеренность, 
справедливость, благочестие. Человек как разумное существо обязан 
упражнять свое мышление и дух в философии как науке о лучшем. 
Философия, стало быть, всегда моральна, а знание — фундамент 
добродетели. 
Если ионийские философы убеждались в том, что чувства дают 
лишь поверхностное и неверное знание о внешнем мире, а настоящая 
действительность ускользает, то ученик Сократа Платон развил эту 
традицию, проводя строгое различие между знанием теней (видимых 
вещей) и знанием идей (незримых сущностей). Что же такое идеи? 
Идеи — идеальные, безусловные, совершенные принципы, прообра-
зы, эталоны, модели, которые производят роды, типы, законы, под-
чиняющие себе чувственный мир. Идеи — это субстанции, они су-
ществуют сами по себе и сами в себе и могут пребывать в лоне чис-
того бытия, а не в материальных явлениях. Идеи вечны, неизменны, 
всеобщи, т. е. заключают в себе все частные совершенства. Идеи мо-
гут воплощаться в объектах вселенной, но никогда они (вещи и со-
бытия) полностью не смогут выразить их природу. (Красота вообще 
как идея и этот красивый поступок, этот красивый пейзаж, этот кра-
сивый человек). 
Переход единой идеи из себя в явления, которые в ней участву-
ют и ее представляют остается, по мнению Платона, неразрешимой 
тайной. Платон создает грандиозную систему объективного идеа-
лизма, в которой идеи — первоосновы бытия. Разные идеи связаны 
между собой в единое целое, некое сверхвысшее совершенство, коим 
является Добро или Бог как вечный принцип бытия и мышления. 


 39 

Творец — демиург как идеальная сущность, центр и фокус всех 
идей — формирует из хаоса космос (порядок) и наполняет его пред-
метным содержанием сообразно специфике каждой идеи. 
Такая трактовка идей определила и феномен познания как про-
цесса нахождения единства в многообразии, сведения совокупности 
явлений к законам, восходящим от менее общих к более универсаль-
ным, вплоть до всеобщих. Познать — значит дойти до идеи. Познание 
есть созерцание разумом уже существующих в душе идей, которые 
она, будучи бессмертной, приобрела, находясь в царстве чистых мыс-
лей во внетелесном состоянии, т. е. познание — это припоминание, 
которое актуализируется посредством диалектических упражнений. 
По Платону, состав души человеческой сложен. Если доминиру-
ет разум, то такие личности (мудрецы) склонны к созиданию блага и 
поэтому должны возглавлять государство, управляя обществом; если 
страсть и воля, то их стезя — быть воинами, защитниками государст-
венных интересов; если вожделение, то эти индивиды обуреваемые 
жаждой материальных и чувственных наслаждений, рекрутируются 
из среды крестьян, ремесленников и торговцев. Идеальное, гармо-
ничное государство должно, следовательно, соответствовать природе 
человека, указанным устремлениям бессмертной души. Что касается 
существовавших в то время форм государственного устройства, то 
Платон отдавал предпочтение аристократической республике. По 
степени упадка, к регрессирующим относил: тимократию (власть 
военных), олигархию (власть наиболее богатых), демократию 
(власть толп, одержимых низменными потребностями) и тиранию 
(необузданную власть одного человека). В идеальном государстве 
Платона нет частной собственности, нет семьи, нет свободного выра-
жения мыслей. Государство — все, гражданин — ничто! 
Аристотель, обобщая знания из области философии, физики, 
политики, этики, логики, создал картину мира, наиболее адекватную 
уровню сознания своих современников. Благодаря таким его трудам, 
как «Метафизика», «О душе», «Аналитики», «Категории», философия 


40  

превращается в особую самостоятельную сферу духовной культуры, 
исследующую актуальные и фундаментальные проблемы бытия. Он 
отвергает учение Платона об идеях как самодостаточных, вечных 
сущностях, отграниченных от явлений чувственного мира в их мно-
жественности и развитии. Согласно Аристотелю, Платон только уд-
ваивает мир, ибо идеи — обычные копии чувственных предметов и не 
несут никаких дополнительных сведений о них; не выявлена также 
трансформация идей в их переходе в материальные объекты; не рас-
крыта связь самих идей между собой и не объяснено, как возникнове-
ние, становление и гибель реальных вещей соотносится с безусловной 
неизменностью идей. Подлинным же бытием является не идея, не 
число, не атом, а отдельная, конкретная вот эта вещь, которая прояв-
ляет свою специфику в разнообразных свойствах, связях и отношени-
ях с другими предметами реальности. Но сама сущность как недели-
мый носитель и субъект внутреннего единства в отличие от ее преди-
катов чувственно не восприимчива. Совокупность предметов образу-
ет природу, которую не следует отождествлять с материей. Мате-
рия — это аморфная, неопределенная, пассивная «емкость», из недр 
которой черпается материал для «строительства» мира. Чтобы выйти 
из такого состояния и дифференцироваться на различные виды, чтобы 
осуществился переход из потенциального бытия в актуально сущее, 
необходимо принять форму. Форма — активное начало жизни и дея-
тельности, она структурирует, очерчивает реальность. Оформленная 
простейшим образом, первичная материя воплощается в таких стихи-
ях, как земля, огонь, воздух и вода соответственно распределению и 
сочетанию извечных сил: холодного и горячего, влажного и сухого. 
Природа — совокупность вещей, явленных как множество конкрет-
ных способов органической связи материи и формы. Форма как нечто 
неделимое тождественна сущности. Сущности же делятся на низшие, 
«отяжелившие» себя воплощениями, т. е. соединением с материей, и 
высшие — чистые формы. Произведения Аристотеля дают повод 
предполагать, что формы предшествуют вещам, как души телам, во 


 41 

времени, и что существует форма всех форм — предвечный Бог, пер-
водвигатель и источник движения. Это свидетельствует о непоследо-
вательности философа, о его колебаниях между материалистическими 
и идеалистическими трактовками. 
Не утратила свое значение классификация Аристотелем основ-
ных первопричин сущего: материальная, формальная, действую-
щая и целевая, а также видов движения: увеличение и уменьшение, 
качественное превращение, возникновение и уничтожение, переме-
щение в пространстве (круговое, прямолинейное и их сочетание). 
Аристотель впервые в истории создал формальную логику, системное 
исследование основных форм мышления, сформулировал законы 
мышления: закон тождества, закон противоречия, закон исключенно-
го третьего. Им определены философские категории: сущность, каче-
ство, количество, отношение, место, время, положение, обладание, 
действие, страдание и ряд других: возможность, действительность, 
случайность, необходимость, причина. 
Касаясь социально-политических и гуманитарных проблем, Ари-
стотель определяет государство как собрание свободных и равных 
граждан и выделяет правильные и неправильные формы правления. К 
первым относятся монархия, аристократия и демократия, ко вторым — 
деспотия, олигархия и охлократия. В противовес Платону он отстаива-
ет ценность семьи, частной собственности и приватной жизни. Не-
смотря на то, что человек в своих действиях определяем собственной 
душой (растительной, животной и разумной), он только в социуме ста-
новится настоящей личностью, раскрывает свой внутренней потенциал 
и формируется как нравственное существо. Не случайно Аристотель 
дал дефиницию человека как общественного животного. И роль госу-
дарства должна состоять в том, чтобы создавать законы, обеспечи-
вающие справедливость и счастливую жизнь граждан, к которым, увы, 
не относились рабы — говорящие орудия производства. 
Условной точкой отсчета возникновения эллинистической фи-
лософии явилась победа Македонии над Грецией в 338 г. до н. э. Это 


42  

сопровождалось резким изменением мировоззренческих идеалов и 
ценностей, что усиливало разночтения не только в трактовке чувст-
венно-материального Космоса, но и способствовало выдвижению на 
передний план проблем морали, проблем поиска «точки опоры» в 
бурно меняющемся мире. По решению кардинального вопроса о 
смысле жизни выделилось несколько этических школ. 
Гедонизм: жить — значит стремиться к получению максимального 
количества чувственных удовольствий. Не надо сожалеть о прошедшем — 
его уже нет, не надо заботиться о будущем — его еще нет. Наслаждайся 
отпущенным тебе мгновением, вкушай доступные блага. «Хлеба и зре-
лищ!», «Здесь и сейчас!». Такую программу исповедовал неверный уче-
ник Сократа — Аристипп. 
Кинизм: смысл жизни состоит в сведении к минимуму собствен-
ных потребностей для обретения максимальной независимости и свобо-
ды, которая необходима, чтобы лучше, полнее, глубже и беспристра-
стно познать объективную истину. Все мое — со мной! Я не смотрю 
на реальность через тусклые призмы меркантильных интересов, вла-
стных полномочий или социального престижа. Я внутренне чист и 
открыт всему миру — так мог думать наиболее известный представи-
тель данного течения Диоген Синопский (404−323 до н. э.). 
Эвдемонизм: человек, обладая волей и разумом, должен научиться 
обуздывать свои страсти и желания, жертвуя малым ради большего, 
ненадежным и зыбким ради устойчивого, сегодняшним ради завтраш-
него во имя обретения атараксии — состояния безмятежности и душев-
ного покоя, что осуществимо только посредством меры. Потакание сво-
им желаниям, нарушение оптимальных границ их удовлетворения при-
водит к болезням, разочарованиям, преждевременной усталости, пресы-
щенности и распаду личности. К тому же, кроме телесных у человека 
имеется множество социальных и духовных потребностей. Эпикур 
(341−270 до н. э.) видел задачу философии как в нахождении путей, ве-
дущих к счастью, так и в преодолении страха перед смертью. «Когда мы 
есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступит, то нас уже нет». Рим-


 43 

ский философ Тит Лукреций Кар (ок. 99−ок. 55 до н. э.) стоял на сход-
ных позициях. 
Стоицизм: жить по своей природе, жить нравственно — вот 
подлинный смысл человеческого присутствия в мироздании. Греческие 
философы: Зенон Китионский (336−264 до н. э), Клеанф (ок. 330−ок. 232 
до н. э.), Хрисипп (ок. 280−208/205 до н. э.) и их последователи — рим-
ские мыслители: Цицерон (106−43 до н. э.), Сенека (ок. 4−65 н. э.), Эпик-
тет (ок. 50−ок. 138 н. э.), Марк Аврелий (121−180 н. э.) исходили из по-
сылки, согласно которой разум является причиной всех событий в ми-
ре, но вопреки Платону и Аристотелю считали, что он воздействует 
не извне, а изнутри бытия по закону необходимости. Действие, со-
гласное с разумом (который хотя представлен своеобразно в разных 
людях, но тождествен себе и всеобщ), означает преодоление узкого 
эгоизма и слияние с общим интересом. Этим уничтожается различие 
рас, национальностей, социальных положений и формируется брат-
ская солидарность и равенство всех перед нравственным законом. По-
этому смысл жизни — это быть максимально полезным максималь-
ному числу людей, а если это не удается, то быть полезным хотя бы 
себе, никому не являясь обузой. 
Есть два ряда обстоятельств: законы бытия, существующие не-
зависимо от человека, который ими ведом. Это рок, судьба, от них не 
скроешься и не откупишься. Надо мужественно и спокойно принять 
их как неизбежность. А наряду с ними есть множество явлений, кото-
рые в нашей власти, и человек, обладая волей, а, стало быть, и свобо-
дой, обязан господствовать над ними, не склонять колени и голову 
перед житейскими испытаниями. Так, Эпиктет подчеркивал: 
«От нас зависят наши взгляды, наши движения, желания, склон-
ности, отвращения, словом все наши действия. От нас не зависят: те-
ло, имущество, репутация, почести, словом все то, что не принадле-
жит к числу наших действий. Вещи, от нас зависящие, свободны по 
природе: ничто не может их остановить, ничто не может им воспре-
пятствовать; вещи, от нас независящие, слабы, носят отпечаток рабст-


44  

ва, подвержены влиянию тысячи препятствий и неудобств, совершен-
но чужды человеку. Помни, что если ты сочтешь явления, которые по 
природе своей рабские, или сочтешь своим то, что принадлежит дру-
гому, то всюду встретишь препятствия. Ты будешь огорчен, смущен, 
будешь роптать на богов и людей; а если ты будешь считать своим то, 
что принадлежит тебе по праву и чужим то, что принадлежит друго-
му, то никогда никто не заставит тебя поступать против твоей воли, 
никогда никто не помешает тебе делать то, что ты хочешь, ни на кого 
ты не будешь роптать, никого не будешь обвинять... Болезнь, напри-
мер, — телесное препятствие, но не препятствие воли, разве только 
она сама этого хочет. Я хром — это препятствие для моей ноги, но не 
для воли». 
Человек своей борьбой, работой, своим творчеством и упорст-
вом «кует» личное достоинство, распоряжаясь собственной жизнью и 
смертью по своему усмотрению, сохраняя бесстрастие — апатию, 
невозмутимость, внутреннюю готовность выполнять долг — беско-
рыстное созидание добра, «хвалу и клевету, приемля равнодушно». 
Несомненно, в этике стоицизма содержатся героические мотивы. За-
слугой является и тот факт, что он первым обозначил идею естест-
венных прав, присущих человеку от рождения, которая легла в основу 
знаменитой римской юриспруденции. 
Нельзя не сказать и о таком направлении философской мысли, 
как скептицизм, который косвенно, но влиял на нравственный облик 
общества, расшатывая его устои. Так, Пиррон (365−275 до н. э.) 
обосновывает принцип сомнения, ибо все можно рассматривать и 
оценивать с совершенно разных и, порой, прямо противоположных 
сторон и позиций. «Одно настолько же верно, насколько и другое» — 
таков его главный тезис. И Секст-Эмпирик (200−250 н. э.) — греко-
римский философ последовательно отстаивал эти взгляды: 
− все — противоречиво, изменчиво, обманчиво; 
− реальность нельзя познать и следует отказаться от поиска 
истины; 


 45 

− наши знания относительны и ограничены; 
− органы чувств несовершенны, разум — слуга интереса; 
− необходимо воздерживаться от всяких суждений. Молчание — 
золото. 
К изречению Сократа: «Я знаю, что ничего не знаю» они добав-
ляли слова — «даже этого я не знаю наверное». 
Однако скептицизм — и в этом его позитивное значение — ос-
лаблял позиции догматизма в конструировании теоретических схем, 
которые опирались на ненадежный эмпирический опыт. 
Неоплатонизм. У истоков данного течения стоял Филон 
(ок. 30 до н. э.−41/49 н. э.), соединивший Библию, греческую философию 
и некоторые восточныё учения в единую систему. Он впервые фор-
мулирует учение о Троице, различая в Боге Отца, Слово, и Святой 
Дух. Не случайно его впоследствии называли «отцом отцов церкви». 
Но именно с творческой деятельностью Аммония (175−242 н. э.) 
и Плотина (205−270 н. э.) связана зрелая форма неоплатонизма. Они 
предпочитали отрицательную теологию, согласно которой ни один 
атрибут, понятный нашему уму, нельзя приписать Богу, ибо он беско-
нечно далек, совершенен и велик. Бог выше всего, в том числе и бы-
тия и разума. «Единый есть всё и ничто из этого всего» (Плотин). Бог 
творит мир не по необходимости, не по случаю или желанию, а по 
благости, источая из себя Сына Божия, Духа и затем все менее совер-
шенные материальные объекты. Все существующее, следовательно, 
иерархично: Единое — Благо, Ум, Душа, материя. Единое продуциру-
ет из собственного лона Мировой Ум (числа и идеи как первообразы 
будущих вещей), а эманация его приводит к Мировой Душе, которая 
является порождающим началом живых существ. Так образуется 
Космос, где низшая ступень — косная материя. Но по этой лестнице 
не только нисходят, но и восходят вновь к Единому. Развитие мира от 
материи к Богу — не начало, а завершение творения. Последняя и 
минимальная степень совершенства — материя не остается вечно та-
ковой и, постепенно уподобляясь предшествующему (высшему), на-


46  

чинает движение — возвращение к верховному Добру. «Воля Бога не 
безразлична, она вечно направлена к добру» (Плотин). Т. е. существу-
ет два мира, два уровня: один небесный, уже воплотившийся, дру-
гой — еще реализующий свои внутренние потенции развития в при-
роде и человечестве. 
Не отрицая объективное бытие зла, неоплатоники рассматривали 
его как тень добра, которая тает и рассеивается по мере движения к све-
ту — Богу. Всякое добро исходит от Единого, всякое зло — от материи. 
Человек, занимая промежуточное положение, стоит перед выбором пу-
ти: вверх или вниз. Он может уменьшить зло, подымаясь по ступеням 
самосовершенствования, последовательно переходя от чувств к мысли и 
от мысли к экстазу, или от обыденной, практической жизни к созерца-
тельной, а от нее — к «божественной». Экстаз — состояние блаженст-
ва, образованного из слияния любви, красоты, истины, возникающее 
при единении с Богом. Экстаз — удел чистых душ. 
Ученик Плотина Порфирий (233−303 н. э), осуждая и критикуя 
христианство, тем не менее, видел цель философии во спасении души. 
Он разработал классификацию добродетелей как необходимых этапов 
достижения смысложизненного рубежа. Ямвлих (ок. 280−330 н. э.) 
христианскому учению противопоставил метафизику Платона, рели-
гии — теургию — искусство оказывать влияние на волю богов. Еди-
ное Плотина разделил на два Единых: непознаваемое, незримое 
сверхбытие и познаваемое начало бытия. 
Мы замечаем, как в неоплатонизме неуклонно усиливаются ре-
лигиозно-мистические и мифологические элементы, что расчищало 
почву для перехода к новому, христианскому мировоззрению и ран-
ней патристике. «Античная философия... началась с мифа и кончилась 
мифом. И когда был исчерпан миф, оказалась исчерпанной и сама 
философия» (А. Ф. Лосев). Что касается римского этапа античной фи-
лософии, то он не изобилует оригинальными идеями, а лишь несколь-
ко модифицирует концепции греческих мыслителей. 


 47 

ФИЛОСОФИЯ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ 
1. ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ 
И ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ 
2. ПАТРИСТИКА И СХОЛАСТИКА КАК ФОРМЫ И ЭТАПЫ 
РАЗВИТИЯ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ 

Предпосылки возникновения и характерные черты 
Средневековье обычно ассоциируется с периодом невежества и 
мракобесия, массовых болезней, психических безумств и опустоши-
тельных войн; многочисленными процессами над еретиками, смутья-
нами и ведьмами, чадными кострами инквизиции. Да, все верно, но 
наряду с этим данная эпоха известна непревзойденными произведе-
ниями архитектуры, живописи, музыки, поэзии, появлением первых 
университетов (с XI в.), жертвенным подвижничеством монашества, 
феноменом рыцарства и кодекса чести, культом прекрасной дамы. 
Культура и философия Средневековья находилась в оппозиции к 
античному миру, отвергая политеизм (в Римской империи почиталось 
около 30 тысяч богов), преклонение перед природой-Космосом, мо-
ральное разложение общества, презрение к труду (180 праздников в 
году), материальные ценности и частную собственность в качестве 
высших благ, неравенство и институт рабства с его омерзительными 
гладиаторскими боями. Всему этому было противопоставлена куль-
тура аскезы и духовного самосовершенствования, опирающаяся на 
заповеди-предписания и христианский символ веры, который содер-
жит в себе признание существования Бога-отца, сотворившего мир, 
бога-сына, сошедшего на землю, родившегося от девы Марии, распя-
того за свои проповеди, воскресшего после смерти и взошедшего на 
небо, чтобы вторично прийти на землю судить всех живых и умерших 
людей, и духа святого, исходящего от Бога-отца, а также, по учению 
католицизма, от бога-сына. Христианский символ веры требует при-
знания вечной «загробной» жизни. Он был принят первоначально на 


48  

Никейском вселенском соборе (325 г.) и дополнен на Константино-
польском в 381 г. 
Развитие философской мысли Запада и Востока до XV в. шло 
своими путями: на арабском Востоке и в части Испании, покоренной 
арабами, философия находилась под меньшим воздействием религии, 
чем в Европе и в Восточной Азии. Арабская и арабоязычная наука в 
этот период ушла далеко вперед по сравнению с европейской. Ряд 
арабских философов создавали свои труды в русле научно-философской 
традиции, рожденной учением античного гения Демокрита об атомах, 
эмпедокловыми элементами, пифагорейской математикой, идеями 
Платона, философским и естественнонаучным наследием Аристотеля, 
особенно его системой логики. 
Вместе с тем отправной точкой исламской философии был Коран, 
и она в лице своих выдающихся представителей: Аль-Кинди (800–870), 
Аль-Фараби (875–950), Ибн-Сина (Авиценна) (980–1037), Аль-Газали 
(1059–1111), Ибн-Рушд (Аверроэс) (1126–1198) в определенной сте-
пени разделила судьбу западноевропейской философии, оказывая на 
нее заметное влияние и впитывая в себя, в свою очередь, ее некото-
рые идеи. 
Средневековье занимает длительный отрезок истории Европы от 
распада Римской империи в V веке до эпохи Возрождения (XIV–XV вв.). 
Философия, которая складывалась в этот период имела два основных 
источника своего формирования. 
Первый из них — древнегреческая философия, прежде всего в ее 
платоновской и аристотелевской традициях. Второй источник — Свя-
щенное писание, повернувший эту философию в русло христианства. 
Идеалистическая ориентация большинства философских систем сред-
невековья диктовалась основными догматами христианства. 
Теоцентризм — (греч. theos — Бог), такое понимание мира, в ко-
тором источником и причиной всего сущего выступает Бог. Он центр 
мироздания, активное и творящее его начало. Принцип теоцентризма 
распространяется и на познание, где на высшую ступеньку в системе 


 49 

знания помещается теология; ниже ее — находящаяся на службе у тео-
логии философия; еще ниже — различные частные и прикладные науки. 
Креационизм — (лат. creatio — создание, сотворение), принцип, в 
соответствии с которым Бог из ничего сотворил живую и неживую при-
роду, тленную, преходящую, пребывающую в постоянном изменении. 
Согласно догмату творения: 
Бог сотворил окружающий мир из ничего; творение мира есть 
результат акта Божественной воли; мир сотворен благодаря всемогу-
ществу Бога; природа не может творить сама себя; единственным 
творческим началом во Вселенной является Бог; Бог вечен, постоянен 
и всепроникающ; подлинным бытием является только Бог; сотворен-
ный Богом мир не есть подлинное бытие, он вторичен по отношению 
к Богу; поскольку мир не обладает самодостаточностью и возник по 
воле другого (Бога), он непостоянен, изменчив и временен; нет четкой 
границы между Богом и Его творением. 
Провиденциализм — (лат. providentia — провидение), система 
взглядов, в соответствии с которой всеми мировыми событиями, в 
том числе историей и поведением отдельных людей, управляет боже-
ственное провидение (провидение — в религиозных представлениях: 
Бог, высшее существо или его действия). 
Христианство принесло в философскую среду идею линейности 
истории. История движется вперед к Судному Дню. История понимает-
ся как проявление воли Бога, как осуществление заранее предусмотрен-
ного божественного плана спасения человека (провиденциализм). 
Но как совместить божье благорасположение к человеку с нали-
чием страданий, несправедливости, т. е. со всяческим злом? Разве Бог 
не всемогущ? В философско-богословской литературе эта проблема 
изучается давно, но специальная отрасль знаний, обозначенная тер-
мином «теодиция» связана с деятельностью Г. В. Лейбница, который 
ввел в употребление данное понятие. 
Проблема добра и зла решается исходя из идеи творения: окру-
жающий мир всецело сотворен Богом; Бог является носителем и со-


50  

средоточением добра и справедливости; следовательно, окружающий 
мир изначально наполнен добром; зло в мир приносит дьявол (сата-
на) — падший ангел, восставший против Бога; поскольку зла перво-
начально в мире не было, оно часто маскируется под добро и добива-
ется своих темных целей; в мире идет постоянная борьба между доб-
ром и злом, но поскольку мир — творение Бога и Бог добрый, то доб-
ро в итоге одержит победу над злом. 
В кратком изложении феномен зла находит свое оправдание в 
таких аргументах и интерпретациях: 
1) зло существовало до появления человека и не на Земле, а на 
небе в виде Люцифера и бесов; 
2) зло — наказание за порочный и неправедный образ жизни; 
3) зло — испытание человека на твердость и искренность веры; 
4) зло — предупреждение одних на примере других людей; 
5) зло — свидетельство полноты божественного присутствия, 
ибо если устранить все случаи зла, то в мире обнаружится недостаток 
многих благ; 
6) зло — способ проявления, усиления и развития добра в его 
противостоянии силам распада и тьмы; 
7) зло не равноценно добру, оно лишь его тень, оно допускается 
и ниспосылается в дозированных пропорциях людям в целях их ис-
правления, исцеления и спасения. 
Так как человек соотнесен с Богом как сверхцелью и сверхбла-
гом, то посредством откровения и собственного творчества он все же 
может «вытравить» из себя первородный и индивидуально-
приобретенный грех. Как? Посредством любви! Любовь в христиан-
ской философии имеет два измерения: «вертикальное» и «горизон-
тальное», т. е. любовь к Богу и любовь к тварному бытию. Первый 
вид любви — высший, но нельзя любить Бога, ненавидя его творения 
и, прежде всего, — человека, несущего в себе его образ. Только через 
любовь к людям и природе открывается путь к Богу,только такая лю-
бовь ему угодна. И начинается она к любви ближних своих. «Люби 


 51 

ближнего твоего, как самого себя» — это призыв любовно относиться 
к родителям, родным, друзьям, землякам, соотечественникам, родной 
земле и культуре. Без такого «малого» круга невозможно искреннее, 
сострадательное и жертвенное отношение к «дальнему», тем более к 
незримому Богу. Уместно привести слова апостола Павла: «Если бы я 
говорил на всех языках людей и ангелов и не имел бы милосердия, я 
бы был только кимвалом бряцающим. Если бы я имел дар пророчест-
ва, проникал во все тайны и обладал всеми знаниями, если бы у меня 
была вера, двигающая горами, но если бы я не имел милосердия, то я 
представлял бы собой ничто. И если я роздал все свое имущество бед-
ным и отдал мое тело на сожжение, но нет во мне милосердия, то все 
это не послужит ни к чему. Милосердие терпеливо, благодетельно, не 
ревниво, не смело и не гордо. Оно терпит все, верит всему, надеется 
на все и все выносит». 
Согласно христианскому вероучению, сын божий Иисус Хри-
стос воплотился в человека, чтобы своей мучительной смертью на 
кресте искупить человеческие грехи и подарить людям спасение. 
Идея боговоплощения противоречила не только древней языче-
ской культуре, но и другим монотеистическим религиям — иудаизму 
и исламу. До христианства господствовало представление о принци-
пиальном различии, несовместимости божественного и человеческо-
го, поэтому не могло возникнуть и мысли о возможности слияния 
этих двух начал. И в самом христианстве, где Бог представляется воз-
несенным над всем миром в силу своей трансцендентности, а потому 
отделенным от природы гораздо радикальнее, чем греческие боги, 
вселение Бога в человеческое тело — вещь крайне парадоксальная. Не 
случайно в религии откровения, какой является христианство, вера 
ставится выше знания: парадоксы, для ума непостижимые, требуется 
принять на веру. 
Догмат о воскресении во плоти определил впоследствии хри-
стианскую антропологию. 
Средневековая философия заложила основы христианской антро-


52  

пологии, сущность которой можно выразить следующими тезисами: 
1) человек сотворен Богом, причем сначала как тело из «праха» 
земного, а затем уже как духовное существо; 
2) человек приходит в этот мир не по своей воле, и поэтому 
жизнь ему дарована. Зачем? Для какой миссии?; 
3) человек служит намерению более высокому, чем он сам, он 
измерен абсолютной мерой и может быть мерой всему. Его предна-
значение быть «сподручником», сподвижником, сотворческим союз-
ником Бога; 
4) человек изначально иерархичен, т. е. многосоставен и живет 
жизнью физической, растительной, животной, социальной и сверх-
природной (инородной). Он соборен и симфоничен в той степени, в 
какой добивается гармонизации своей целостности, что возможно 
лишь при доминировании духовного начала; 
5) человек — единственное существо, которое есть «образ бо-
жий», так как обладает такими качествами, как свобода, разум, воля, 
любовь и способность к творчеству; 
6) человек — «подобие божье». Уподобление означает сохране-
ние, прояснение, укрепление в собственной душе данного мне образа. 
Как говорил Василий Великий: «...человек есть тварь, получившая по-
веление стать Богом». Уподобление — самостоятельное движение к Бо-
гу, и если этого не происходит, то образ божий превращается в закопче-
ную икону, тускнеет и гаснет. И тогда человек расчеловечивается; 
7) в отличие от языческих верований средневековая мысль убеж-
дена в том, что человек, когда придет время, воскреснет целиком в 
своем телесном облике, потому что согласно христианскому учению, 
душа не может существовать вне тела. Именно эти догматы легли в 
основу средневекового понимания проблемы души и тела. 
Грехопадение. Человек, помещенный в Эдем с целью возделы-
вания природы (сада) и освоения (давать всему имена), нарушил за-
прет — не вкушать плодов с древа познания добра и зла. Так про-
изошло грехопадение. Смысл фундаментального ограничения состоял 


 53 

в том, чтобы указать на опасность и гибельность преждевременного 
знания, к применению которого человек еще не готов, ибо духовно-
нравственно не созрел как личность, ответственная за свои поступки, 
и покусился на уже готовое, не им добытое и выстраданное знание. 
После отпадения от Бога высшее (духовное) стало низшим, тело — 
храм души — свелось к биологическому организму, религиозная вера 
к ритуалу, страх смерти к борьбе за существование. Бог удаляет чело-
века из рая, отдаляет от древа жизни (бессмертия), чтобы не увекове-
чивать это отчуждение. С тех пор и естество, и живое не «хотят» слу-
жить ветхому, оскверненному Адаму. 
Согласно догмату откровения: мир можно познать, только по-
знав Бога; Бог недоступен для познания; несмотря на то, что Бог не-
познаваем, Он Сам разрешил познать Себя (дал информацию о себе) 
через откровение — Библию; единственный способ познания Бога и 
всего сущего — толкование Библии; Бога можно познать лишь сверхъ-
естественным путем, благодаря особой способности человека — вере. 
Своеобразие философского мышления средневековья заключа-
лось в его тесной связи с религией. Церковная догма являлась исход-
ным пунктом и основой философского мышления. Содержание фило-
софской мысли приобрело религиозную форму. 
Средневековая философия, в отличие от античной, выделяет: 
– бытие (существование) — экзистенцию; 
– сущность — эссенцию. 
Экзистенция (бытие, существование) показывает, есть ли вещь 
вообще (то есть существует или не существует). Эссенция (сущность) 
характеризует вещь. 
Если античные философы видели сущность и существование в не-
разрывном единстве, то, согласно христианской философии, сущность 
может иметь место и без бытия (без существования). Чтобы стать суще-
ствующим (бытием), сущность должна быть сотворена Богом. 
Философское мышление средневековья было авторитарным, 
полагалось на авторитеты. Самый авторитетный источник — Библия. 


54  

Ориентация всей жизни человека на спасение души — это новая, про-
поведуемая христианством ценность. 
Как особенность следует отметить экзегетический характер 
средневекового философствования. Для средневекового мыслителя 
исходным пунктом теоретизирования становится текст Священного 
Писания. Этот текст является источником истины и конечной объяс-
нительной инстанцией. Мыслитель ставит своей задачей не анализ и 
критику текста, а только его истолкование. Текст, освященный тради-
цией, в котором нельзя изменить ни слова, деспотически правит мыс-
лью философа, устанавливает ей предел и меру. Поэтому христиан-
ское философствование может быть понято как философская экзегеза 
(толкование) священного текста. Философия средних веков — это 
философия текста. 
Философия средневековья — комментаторская философия. В 
форме комментария написана значительная часть средневековых со-
чинений. Комментировалось главным образом Священное Писание. 
Стиль философского мышления средневековья отличался тра-
диционализмом. Для средневекового философа любая форма нова-
торства считалась признаком гордыни, поэтому, максимально исклю-
чая субъективность из творческого процесса, он должен был придер-
живаться установленного образца, канона, традиции. Ценилось не 
творчество и оригинальность мысли, а эрудиция и приверженность 
традициям. 
Философскому мышлению средневековья был присущ дидак-
тизм (учительство, назидательность). Почти все известные мыслите-
ли того времени были либо проповедниками, либо преподавателями 
богословских школ. Это способствовало общей установке на ценность 
обучения и воспитания с точки зрения продвижения к спасению, к Бо-
гу. Обычная форма философских трактатов — диалог авторитетного 
учителя и алчущего знаний ученика. 
Наиболее яркими представителями средневековой теологической 
философии являлись: Тертуллиан Карфагенский (160–220), Августин 


 55 

Блаженный (354–430), Боэций (480–524), Альберт Великий (1193–1280); 
Фома Аквинский (1225–1274), Ансельм Кентерберийский (1033–1109), 
Пьер Абеляр (1079–1142), Уильям Оккам (1285–1349), Николай из 
Отрекура (XIV в.). 

Патристика и схоластика как формы и этапы развития 
философской мысли 
Основными формами развития философской мысли в период 
раннего средневековья были апологетика и патристика. Дело в том, что 
распространение христианства в Европе, в Византии, эллинизирован-
ных центрах Передней Азии и Северной Африки происходило в упор-
ной борьбе с иными религиозными и философскими течениями. При 
этом против христианства широко использовалась философия неопла-
тонизма. Именно в этот период возникает апологетика как философ-
ское обоснование и защита христианства. Апологетический период, 
идущий вслед за апостольским, дает нам целый ряд известных христи-
анских писателей и мыслителей (Юстин Философ, Татиан, Тертуллиан 
и др.). Апологеты вели борьбу с расцветшим к середине II в. гности-
цизмом (Василид, Валентин, Марнион). Близко к гностицизму стояло 
манихейство, отбрасывавшее Ветхий Завет и предписывавшее челове-
ку самому реализовать свое искупление. Рубеж II−III вв. — момент са-
мого зарождения систематического богословия. В центре этой бого-
словской жизни стояла знаменитая Александрийская школа (Климент 
Александрийский, Ориген). В значительной мере это богословствова-
ние определялось «встречей» библеизма и эллинизма. С деятельностью 
этой школы и в особенности Оригена, связан переход к углубленным 
философско-теологическим построениям. Разрабатывается концепция 
посредствующего между Богом и миром Логоса; расширяются и уг-
лубляются экзегетические исследования (концепция «трех смыслов», 
созданная в противовес Антиохийской богословской школе с ее мето-
дом буквального понимания Священного Писания); сама философия 
рассматривается как предуготовительное учение, «пролегающее и вы-


56  

равнивающее путь по Христу». III−IV вв. — эпоха яростных тринитар-
ных и христологических споров. В этот период особенно выдвигается 
Афанасий Великий и Каппадокийская школа. Последнюю представля-
ет Василий Великий, Григорий Назианзин и Григорий Нисский. Им 
принадлежит существенный вклад в обоснование догмата Святой 
Троицы, суть которого можно передать формулой: «общая сущность 
(усия), природа и воля, но три разных божественных лица (ипостаси)». 
Большая заслуга принадлежит им в выработке «халкидонской форму-
лы», смысл которой можно передать словами: «Христос, единородный 
Сын Божий, который имеет две природы, неслиянные и нераздельные, 
так что ни одна не нарушается и не препятствует их абсолютному 
единству». В целом каппадокийцы склонялись к признанию согласия 
между откровением и философией. Одним из крупнейших представи-
телей восточной патристики, оказавшим к тому же огромное влияние 
на западную мысль, является Псевдо-Дионисий Ареопагит. 
Особенно много внимания уделяется разработке учения о небес-
ной и отражающей ее земной иерархиях. 
За апологетикой появляется патристика (от лат, pater — отец) — 
философские учения «отцов церкви». Наиболее ярким представителем 
патристики был епископ в Гиппоне (Северная Африка) Августин Бла-
женный (354−430), оказавший сильнейшее влияние на средневековую 
философию, а также и на многих более поздних представителей фи-
лософского творчества. Для Августина «истинная философия и ис-
тинная религия — одно и то же». Обоснование христианства он пы-
тался найти в философии Платона, отмечая, что идеи Платона — «это 
мысли творца перед актом творения». Бог создал мир из ничего. Спа-
сение человека, прежде всего, в принадлежности к христианской 
церкви, которая является представителем «града божьего» на Земле. 
Августин рассматривал два противоположных вида человеческой 
деятельности — «град земной», т. е. государственность, которая ос-
нована «на любви к себе, доведенной до абсолюта, презрения к Богу», 
и «град божий» — духовную общность, которая основана «на любви 


 57 

к Богу, доведенной до презрения к себе». Его основными работами 
являются: «Град божий», «Град человеческий», «Исповедь». 
Августин решает две важнейшие проблемы: динамика личности 
и динамика общечеловеческой истории. Его «Исповедь» — это иссле-
дование самосознания личности, ее психологических состояний. Он 
рисует внутренний мир личности с младенческих лет и до утвержде-
ния человека как христианина. Ему претит всякое насилие над лично-
стью. Августин считал, что субъективно человек действует свободно, 
но все, что он делает, делает через него Бог. А бытие Бога можно вы-
вести из самосознания человека, из самодостоверности человеческого 
мышления. 
С Авгувстина Блаженного начинается и разработка философии ис-
тории. Понятие «историческое» у античных философов отсутствовало: 
греки воспринимали мир эстетически, как завершенный космос. Августин 
же философски осмыслил взаимосвязь прошлого-настоящего-будущего. 
Сочинения Августина Блаженного явились основой разработки 
схоластической философии и длительное время служили одним из ис-
точников изучения античной философии, главным образом сочинений 
Платона, Аристотеля и неоплатоников — Плотина, Порфирия, Про-
кла, Ямвлиха. Последующие века патристики (V−VIII вв.) уже не да-
ли столь значительных и оригинальных умов, но породили богатую 
комментаторскую и компиляторную литературу. В целом заслуга 
патристики, синтезировавшей неоплатонизм с христианством, заклю-
чается не только в создании самой модели теологического знания, но 
и позднее, в культивировании комментаторско-энциклопедической 
традиции. Патристика участвовала в закладывании самих основ сим-
волического менталитета Средневековья. 
Ha основе патристики в IX в. начинает складываться схоласти-
ка, которая обращается к рациональным методам знания при рас-
смотрении сверхрациональных «предметов». Она же в лице своих 
крупнейших представителей проявляет удивительную волю ко всеох-
ватывающим систематикам. 


58  

Название «схоластика» произошло от латинского слова schola 
(школа), поскольку данный тип философии несколько столетий пре-
подавался в школах и университетах Европы. Таким образом, схола-
стика представляла собой не столько науку, занимающуюся творче-
ским поиском, сколько застывшую школьно-университетскую дисци-
плину, имевшую цель философски обосновать религиозное учение и 
догматы Церкви (за что получила прозвище «Философия — служанка 
богословия»). Не может не броситься в глаза неразрывная связь схо-
ластического знания со словесной формой. Схоласт обращает равное 
внимание и на содержание, значение, и на само слово. Не случайно 
сложилось устойчивое мнение, что мир схоластической философии — 
это мир, увиденный сквозь призму языка. Впрочем, это едва ли не 
общая черта средневекового мышления. Ведь, с точки зрения средне-
векового символизма, весь мир был наполнен некими таинственными 
знаками; его следовало не исследовать, а «читать». 
Схоластика — представляет собой тип философствования, при 
котором средствами человеческого разума пытаются обосновать при-
нятые на веру идеи и формулы. 
Схоластика — господствующий тип средневековой теологиче-
ской философии, отличительными чертами которого являлись ото-
рванность от реальной действительности, замкнутость, консерватизм, 
крайний догматизм, полное и беспрекословное подчинение религиоз-
ным идеям, схематичность, назидательность, учительство. 
Для схоластики характерно восприятие Библии как жесткого 
нормативного текста, абсолютной истины. Схоласты подразделяли 
знание на два вида: сверхъестественное, даваемое в откровении (то 
есть то, что имел в виду Бог, закладывая ту или иную мысль в Биб-
лии); естественное, отыскиваемое человеческим разумом (то есть то, 
что сумел человек «расшифровать» из текста Библии, как он понял 
идеи Бога). 
В этой связи схоласты вели многочисленные споры, написали 
сотни философских томов, в которых пытались правильно понять 


 59 

идеи Бога, спрятанные за строчками Библии. Причем предметом дан-
ных споров и изысканий становилась не суть идей Бога, а правиль-
ность и четкость понятий, определений, формулировок, иначе говоря, 
внешняя, формально-логическая сторона религиозного учения. 
Обоснование, защита и систематизация незыблемых религиоз-
ных догматов абстрактным, логическим путем — такова была основ-
ная задача схоластики. 
Схоластику отличает прежде всего ее метод. Усвоение аристоте-
левской логики унифицировало его, и его структура обрела следую-
щий вид: постановка вопроса; разыскание оснований как «за», так и 
«против»; решение, предлагаемое и разъясняемое категорически; его 
обоснование посредством силлогизмов; заключение способное слу-
жить, опровержением всех возражений против данного решения. 
Главное устремление схоластики, по крайней мере, ее доминирующих 
течений, заключалось в том, чтобы показать: между разумом и откро-
вением нет действительного противоречия. С этим контрастировала 
позиция арабских аристотеликов, которые считали, что верное с точ-
ки зрения философии может оказаться ложным с точки зрения рели-
гии, и наоборот. Крупнейшим схоластом эпохи формирования самой 
схоластики можно считать Иоанна Скота Эриугену. 
В абстрактном смысле Божество отождествлялось с четвероякой 
природой: творящей и несотворенной, от которой все исходит; тво-
рящей и сотворенной, опосредующей процесс нисхождения и восхо-
ждения; сотворенной и нетворящей, низшая из природ; не творящая и 
не сотворенная, к которой все восходит. 
Крупнейшим схоластом XI в. является Ансельм Кентерберийский, 
получивший прозвище «Второго Августина». Он выдвинул онтологи-
ческое доказательство бытия Бога. Именно Aнсельма можно рассмат-
ривать как одного из основателей схоластической теологии и самого 
метода схоластики. 
Наиболее значительной фигурой в схоластике следует признать 
создателя томизма — Фому Аквинского. В своих трактатах «Сумма 


60  

теологии» и «Сумма против язычников» этот схоласт предложил 
свою версию «примирения» Аристотеля с христианством. Всякое 
сущее есть определенное единство эссенции и экзистенции. Сущ-
ность Фома Аквинский трактует как то, благодаря чему вещь стано-
вится тем, что она есть. Но только в Боге сущность и существование 
тождественны; следовательно, только Бог является абсолютно про-
стым существом. Это акт чистого Бытия. Все другие существа явля-
ются сложными и сотворенными, т. е. зависимыми по своему бытию. 
Любой индивидуум «слагается» из материи и формы. Материя вклю-
чает в себя как отрицание всякой определенности, так и потенцию к 
определенности. 
Великий оппонент Фомы Аквинского Иоанн Дунс Скот отвер-
гал возможность полной гармонии между верой и разумом и, возвра-
щаясь к августианскому примату божественной воли, разрабатывал 
концепцию своего рода онтологического индивидуализма. Соответст-
венно одна из ключевых у него — проблема индивидуации. 
Схоластику разделяют на три периода: 
1) Ранняя схоластика (от 400-х гг. до 1200-х гг.). Во многих 
отношениях этот период связан с Августином и близким ему неопла-
тонизмом. Его выдающимися фигурами были Иоанн Скот Эриугена, 
Ансельм Кентерберийский, известный так называемым онтологиче-
ским доказательством существования Бога, а также скептический и 
свободомыслящий Пьер Абеляр, который, в частности, способствовал 
оттачиванию схоластического метода постановки и обсуждения фи-
лософских вопросов; 
2) Зрелая схоластика (приблизительно с 1200 гг. до первых де-
сятилетий XIV века). Представителями этой эпохи грандиозных сис-
тем и синтеза являлись Альберт Великий, его ученик Фома Аквин-
ский и главный оппонент Фомы — Иоанн Дунс; 
3) Поздняя схоластика (с начала XIV века до расцвета Ренес-
санса). Ее дух красноречиво выразил Уильям Оккам. Он утверждал, 
что вера и разум существенно отличаются друг от друга и обосновы-


 61 

вал номинализм и поворот разума к эмпирическому. Таким образом, 
его учение знаменовало собой переход к философии Нового времени. 
За каждой великой богословской темой скрывается целый узел 
сложных философских проблем. Одна из ключевых и сквозных — 
проблема соотношения веры и разума. Уже у апологетов мы можем 
выделить два крайних крыла, дающих противоположное решение 
этой проблемы. По Юстину Философу, философия (платонизм) бук-
вально направлена ко Христу и ведет нас к христианству. Напротив, 
Тертуллиан утверждал, что между Христом и Дионисом, между «Ие-
русалимом и Афинами», нет ничего общего. Приписываемое ему вы-
ражение гласит: «верую, ибо абсурдно», credo quia absurdum est. Го-
раздо более взвешенную позицию занимал Августин; хотя вера есть 
высший акт воли, а воля имеет известное первенство перед разумом, 
тем не менее Августин склонен был настаивать на единстве веры и 
познания. «Разумей, чтобы мог верить, и верь, чтобы разуметь», — 
писал он. 
Августин выступает с требованием признания двух путей при-
общения людей к религии: понятийно-рационального (логического 
мышления, достижения наук и философии) и нерационального (авто-
ритета «Священного писания» церкви, эмоций и чувств). Но эти пути, 
с его точки зрения, неравноценны. Августин отдает бесспорный при-
оритет нерациональным средствам. «Не учением человеческим, а 
внутренним светом, а также силой высочайшей любви мог Христос 
обратить людей к спасительной вере». Согласно воззрениям Августи-
на, религиозная вера не предполагает рационального обоснования в 
том смысле, что для принятия тех или иных положений религии не-
обходимо обязательно знать, понимать, располагать доказательства-
ми. В сфере религиозной жизни следует просто верить, не требуя ни-
каких доказательств. 
Христианский философ рассматривает веру как особую, сверхъ-
естественную, познавательно-мировоззренческую позицию субъекта. 
Согласно его учению, вера является формой единения человека с Богом, 


62  

каналом, через который Бог в качестве мистической силы-благодати 
воздействует на его познавательные способности. 
Вместе с тем, Августин отчетливо сознает ту важную роль, ко-
торую играют рациональные средства воздействия. Поэтому он счи-
тает необходимым усилить веру доказательствами разума, ратует за 
внутреннюю связь веры и знания. Врачевание души, по его словам, 
распадается на авторитет и разум. Авторитет требует веры и подго-
тавливает человека к разуму. Разум приводит к пониманию и знанию. 
Хотя разум не составляет высшего авторитета, познанная и уясненная 
истина служит высшим авторитетом. Послушный религии разум и 
подкрепленная разумными доводами вера — таков идеал августинов-
ской апологетики. Однако следует отметить, что представленная Ав-
густином теория о гармонии веры и разума не допускает и возможно-
сти, хотя бы в какой-то степени, поставить веру в зависимость от ра-
зума. Решающее значение в его системе, без всякого сомнения, отда-
ется откровению. 
Августин создавал свою теорию гармонии веры и разума в 
IV−V вв. в ранний период христианской истории. Отсюда в общем-то 
и вырастала позиция схоласта, которая уже у Ансельма Кентерберий-
ского получала четкую форму: credo ut intelligam (верь, чтобы пони-
мать). Вера есть исток и цель мышления, но отнюдь не аргумент в его 
операциях. В пределах догматов разум свободен и самостоятелен: 
«вера ищет разум». Впрочем, еще у «первого схоласта» — Эриугены, 
подлинная религия есть и подлинная философия, равно как и наобо-
рот. Но рационализация богословия неизбежно вела к тому, что авто-
ритет начинал основываться на истинах разума. Фактически, Эриуге-
на подчеркивал зависимость теологов от диалектических рассужде-
ний, а не от веры. Отличную от Ансельма позицию занимает Пьер 
Абеляр. Не столько «верую, чтобы понимать», сколько «понимаю, 
чтобы верить» — так можно передать суть этой позиции. А это зна-
чит, что, по крайней мере, авторитет церковного предания, да и дог-
матика церковного учения, должны быть удостоверены разумом. Но 


 63 

наиболее разработанное и впечатляющее решение проблемы соотно-
шения веры и разума предложил все тот же Фома Аквинский. Отда-
вая, в отличие от Августина, приоритет не воле, а разуму, Аквинат 
выдвинул концепцию «гармонии веры и разума». Хотя область ос-
новных таинств лежит вне философского познания, ибо Христианская 
Истина выше разума, однако она не может и противоречить послед-
нему. Используя понятие «естественного света разума» Фома Аквин-
ский полагал, что он находится в определенном необходимом соот-
ветствии с богооткровенным, т. е. сверхразумным, которое никак не 
тождественно неразумному. 
В период упадка средневековой схоластики возникает так назы-
ваемая теория «двух истин», согласно которой вера и разум оказыва-
ются двумя независимыми областями, различия между которыми 
столь радикальны, что никогда не могут быть преодолены. Для сто-
ронников этой теории, Сигера Брабантского (ок. 1240−1281), Уильяма 
Оккама (ок. 1300−ок. 1350), разграничение веры и разума является 
фактически требованием эмансипации философии, освобождения ее 
из-под контроля религии. 
Важной проблемой являлось доказательство бытия Божия. Схо-
ластика разработала целую систему таких «доказательств». Уже Ан-
сельм Кентерберийский предложил апостериорные и априорное до-
казательства. Апостериорные исходят из опыта, восходя, например, 
от случайного к необходимому. В самом деле, любая вещь может как 
быть, так и не быть. В таком случае либо весь мир есть мираж, либо 
мы принуждены будем допустить нечто вечное и необходимое, на 
чем он держится. Априорное доказательство исходит из того, что в 
нашем уме есть объект, выше и совершеннее которого нельзя ничего 
помыслить. Поскольку он обладает полнотой совершенства, то дол-
жен обладать и предикатом существования. В целом католическая 
Церковь не приняла «онтологического доказательства». И не только 
потому, что мы каким-то странным образом можем мыслить и несу-
ществующее. Важнее было то, что здесь логика обретала неприем-


64  

лемый приоритет перед онтологией. Бытие же — не одна мысль; для 
бытия необходим акт божественной воли, акт творения. Не принял 
онтологического доказательства и Фома Аквинский. Вместо этого он 
на основе своего метода аналогии выдвинул систему пяти апостери-
орных доказательств. 
1. Доказательство от движения, называемое в настоящее вре-
мя кинетическим доказательством, исходит из того, что вещи нахо-
дятся в движении, а все движущееся приводится в движение чем-то 
другим, ибо движение это соединение материи с формой. Если бы ка-
кое-то бытие, приводящее нечто в движение, само было приведено в 
движение, то это было бы совершено чем-то другим, а это другое в 
свою очередь приводилось в движение третьим и так далее. Однако 
цепь двигателей не может быть бесконечной, ибо в таком случае не 
было бы первого «двигателя», а следовательно, и второго, и после-
дующих, и вообще не было бы движения. Поэтому, делает вывод Фо-
ма, мы должны дойти до первой причины движения, которая никем не 
движется и которая все движет. Такой причиной должна быть чистая 
форма, чистый акт, которым является бог, находящийся за пределами 
мира. 
2. Доказательство от производящей причины, гласит, что в 
материальном мире существует определенный причинный порядок, 
берущий свое начало от первой причины, то есть бога. Фома считает, 
что невозможно, чтобы нечто было собственной производящей причи-
ной, поскольку оно существовало бы раньше себя, а это нелепо. Если в 
цепи производящих причин не признать абсолютно первую причину, 
то тогда не появятся и средние и последние причины, и, наоборот, если 
в поисках причин мы уйдем в бесконечность, то не обнаружим первой 
производящей причины. «Следовательно, — пишет Аквинский в «Тео-
логической сумме», — необходимо положить некоторую первичную 
производящую причину, каковую все именуют богом». 
3. Доказательство от необходимости и случайности исходит 
из того, что в природе и обществе существуют единичные вещи, ко-


 65 

торые возникают и уничтожаются или могут существовать либо не 
существовать. Другими словами, эти вещи не являются чем-то необ-
ходимым, а, следовательно, имеют случайный характер. Невозможно 
представить, по мнению Фомы, чтобы подобного рода вещи сущест-
вовали всегда, ибо то, что может существовать временами, реально не 
существует. Отсюда также следует, что если любые вещи могут не 
существовать, то некогда они не существовали в природе, а если так, 
то невозможно, чтобы они возникли сами собой. «Поэтому необходи-
мо положить некую необходимую сущность,— пишет Фома,— необ-
ходимую самое по себе, не имеющую внешней причины своей необ-
ходимости…; по общему мнению это есть бог». 
4. Доказательство от степени совершенства исходит из 
предпосылки, что в вещах проявляются различные степени совершен-
ства и несовершенства. Но это возможно лишь потому, что есть мера 
всех мер, уровень всех уровней, эталон всех эталонов. «Отсюда сле-
дует, что есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущностей 
причиной блага и всяческого совершенства; и ее мы именуем богом». 
5. Доказательство от целенаправленного руководства миром 
опирается на ту посылку, что в бытии как разумных, так и неразум-
ных существ, а также в вещах и явлениях наблюдается упорядочен-
ность и целесообразность их деятельности и движения. Может ли са-
ма по себе материя так устроиться, организоваться? «Следовательно, 
есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит 
в природе, и его мы именуем богом», — писал Аквинский. 
Еще одной ключевой проблемой являлась проблема универса-
лий, которую особенно актуализировала тринитарная проблема, пара-
докс единой сущности и трех различных ипостасей Святой Троицы. 
Изначально был поставлен истинно схоластический вопрос: Как 
понимать — Бог един, но троичен в лицах: Бог-отец, Бог-сын и Бог-дух 
святой? Однако развернувшаяся полемика вышла далеко за пределы 
этого вопроса и приобрела подлинно философский характер: выли-
лась фактически в рассмотрение диалектики единичного и общего. 


66  

В зависимости от позиции, занятой в вопросе об универсалиях, 
т. е. о статусе общих понятий, схоластика разделилась на два тече-
ния — номинализм и реализм. В каждом были умеренное и крайнее 
крыло. 
Реалисты показывали, что общие понятия по отношению к от-
дельным вещам природы являются первичными и существуют реаль-
но, сами по себе. Они приписывали общим понятиям самостоятельное 
существование, не зависимое от отдельных вещей и человека. Пред-
меты же природы, по их мнению, представляют лишь формы прояв-
ления общих понятий.  
В XI−XII вв. большинство схоластов были «реалистами» — Ио-
анн Скотт Эриугена, Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский. 
Будучи неоднородным, данное направление проявлялось в ряде кон-
цепций. Так, крайние реалисты придерживались платоновского уче-
ния об идеях, суть которого сводилась к тому, что есть общее (т. е. 
Идеи), существующее до единичных вещей и вне их. Например, сна-
чала появляется и существует идея стола, а потом уже создаются кон-
кретные столы; сначала идея добра, а потом уже конкретные добрые 
дела, и т. п. К тому же до сотворения мира эти общие идеи, или «уни-
версалии», как их называли средневековые авторы, находятся в Боже-
ственном Разуме. Природа же, по их мнению, представляет собой по-
следовательность ступеней проявления Бога, который по «универса-
лиям», как по образцам, творит мир. В конечном счете, первоначаль-
ным, подлинным бытием, с точки зрения крайних реалистов, обладает 
не реальный (физический) мир, а мир общих понятий, идей. 
Номиналисты утверждали, что «универсалии суть имена после 
вещей». Реальны лишь единичные вещи, например, люди, дома, а 
вот «человек вообще» или «дом вообще» — это лишь слова или на-
звания, с помощью которых люди обобщают в род единичные пред-
меты. Крайние номиналисты вообще полагали их пустой знаковой 
стороной или оболочкой слова. Однако в применении к богослов-
ским проблемам это вело к неприемлемым для официального хри-


 67 

стианства выводам. Например, божественное триединство грозило 
переродиться в тритеистическую доктрину. Ведь если отрицается ре-
альность общей сущности, то три ипостаси превращаются в трех са-
мостоятельных богов. Своеобразное место в истории схоластики за-
нимает Пьер Абеляр. Разрабатывая диалектику как искусство отли-
чения истины от лжи, Абеляр пытался обойти крайности как реализ-
ма, так и номинализма. Его собственная позиция по этому вопросу 
получила название концептуализма. 
К числу номиналистов принадлежали Росцелин, Пьер Абеляр, 
Дунс Скот. 
Если реализм рассматривал общее, скорее, как нечто идеальное и 
предшествующее вещи, т. е. фактически разрабатывал идеалистиче-
скую концепцию связи общего и единичного то номинализм был свое-
образным выражением материалистического решения этой проблемы. 
Средневековый спор о природе универсалий значительно повли-
ял на дальнейшее развитие логики и гносеологии. Средневековая фи-
лософия  внесла существенный вклад в дальнейшее развитие гносео-
логии, в формирование основ естественнонаучного и философского 
знания. 
В средневековой философии наблюдались два метода фило-
софствования: мистический и схоластический. Если схоласт мыс-
лит о Боге, то мистик «мыслит» Бога. Они, таким образом, противо-
стоят. Мистики действительно делают упор на необъективируемый 
духовный опыт; их общим девизом следовало бы признать слова, 
приписываемые умирающему Плотину: «стремлюсь возвести божест-
венное во мне к божественному во всем». Тем не менее, мистика дает 
нам достаточно богатое разнообразие своих типов. Это и гнозис; и 
индивидуальный личный путь души к Богу; и пророчески-мессианский, 
сверхисторически-эсхатологический мистицизм; и специфический 
мистицизм Каббалы; и разного рода софиологические построения. В 
средние века мистика распадалась на ортодоксальное, допускаемое 
Церковью, и множество еретических течений. Не будет преувеличе-


68  

нием сказать, что одним из основателей средневековой христианской 
мистики являлся Бернар Клервоский. Основа мистического вдохнове-
ния, по Бернару, — смирение. У него же описываются 12 ступеней 
мистического восхождения. Любовь — лучший плод смирения. На 
основе смирения и любви достигается молитвенное созерцание Исти-
ны. Вершина его — состояние экстаза и обожения. Один из крупней-
ших мистиков всего Средневековья — Иоанн Фиданца (Бонавентура). 
Представляя августинизм XIII в., Бонавентура разрабатывал так на-
зываемую «метафизику света» и теорию «зародышевых доказа-
тельств». Согласно последней, в каждом предмете с самого начала 
скрыт «логос-зародыш», содержащийся в божественном разуме и не-
посредственно втекающий в вещь. Бонавентура признавал материю 
не только в телесных, но и в духовных существах. Телесная и духов-
ная материя едины, но не тождественны. Например, материя в духов-
ных существах не подлежит процессу возникновения и уничтожения, 
а также принципу количественности. Тем не менее, сама по себе ма-
терия не вечна, как не вечен и мир, ибо и то, и другое сотворено. Бо-
навентура описывал шесть ступеней созерцания, условиями которого 
были божественная Благодать, а со стороны человека — святая жизнь 
и молитва. Начиная с усмотрения «следа» Бога в телесном мире, мис-
тик переходил к созерцанию образа Бога в собственной душе и, затем, 
непосредственно к Богу. Бонавентуре принадлежит специальный трак-
тат «Восхождение ума к Богу». Все шесть ступеней восхождения есть 
одновременно и шесть ступеней возрастающего изумления перед Бо-
гом. На последней ступени ум целиком бездействует, мысль молчит, 
человек теряет свою партикулярность и целиком сливается умом и 
сердцем с предметом своего созерцания. В этом состоянии он с по-
мощью Бога достигает совершенного просвещения. Огромное влия-
ние на ряд последующих западных мыслителей оказал немецкий мис-
тик Мейстер Экхарт, который подчеркивал: «Бог к нам близок, но мы 
далеки; Бог внутри, но мы снаружи; Бог в нас дома, но мы чужие». 
Значение средневековой теологической философии для после-


 69 

дующего развития философии в том, что она: 
− стала связующим звеном между античной философией и фи-
лософией эпохи Возрождения и нового времени; 
− сохранила и развила ряд античных философских идей, по-
скольку возникла на основе античной философии; 
− способствовала расчленению философии на новые сферы (по-
мимо онтологии — учения о бытии, полностью сливавшегося с ан-
тичной философией, выделилась гносеология — самостоятельное 
учение о познании); 
− способствовала разделению идеализма на объективный и субъ-
ективный; 
− положила начало появлению в будущем эмпирического (Бэ-
кон, Гоббс, Локк) и рационалистического (Декарт) направлений фи-
лософии как результатам соответственно практики номиналистов 
опираться на опыт (эмпиризм) и повышенного интереса к проблеме 
самосознания (Я — концепция, рационализм); 
− пробудила интерес к осмыслению исторического процесса; 
− выдвинула идею оптимизма, выразившегося в вере в победу 
добра над злом и в воскрешении; 
− сформировала концепцию личности и усовершенствовала мо-
дели ее духовно-нравственного развития; 
− реализовала принцип гуманизма в его религиозной форме; 
− внесла свой вклад в построение системы логики и диалектики. 


70  

ФИЛОСОФИЯ ВОЗРОЖДЕНИЯ 
И НОВОГО ВРЕМЕНИ 
1. МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ДОМИНАНТЫ ЭПОХИ 
2. КРАТКИЙ АНАЛИЗ ОСНОВНЫХ КОНЦЕПЦИЙ 
3. ФИЛОСОФИЯ ПРОСВЕЩЕНИЯ 

Мировоззренческие доминанты эпохи 
Эпоха Возрождения — период перехода от средневековья к Но-
вому времени, охватывающий отрезок времени приблизительно с XIV 
по XVI вв. Духовный облик эпохи Возрождения определяется двумя 
важнейшими чертами: падением авторитета церкви и ростом автори-
тета науки. Для идеологии Ренессанса главной тенденцией становится 
переход от теоцентрического к антропоцентрическому пониманию 
мира. Ренессанс — исторический процесс идейного и культурного 
развития накануне ранних буржуазных революций. Это эпоха возник-
новения нового искусства, первых шагов современного естествозна-
ния, новых политических и социальных концепций. 
Возрождение — восстановление, воссоздание культурно-философского 
наследия Античности во всей полноте и во всем разнообразии его форм, 
направлений и школ; идеалов свободы отдельной личности и ее творче-
ских возможностей; ценностей рационального подхода к бытию. Что же 
способствовало такой мировоззренческой трансформации? 
XIV−XVI столетия были временем больших перемен в экономи-
ке, политической и культурной жизни европейских стран. Бурный 
рост городов и развитие ремесел, а позднее и зарождение мануфак-
турного производства, подъем мировой торговли, постепенное раз-
мещение главных торговых путей из Средиземноморья к северу, за-
вершившееся после падения Византии и великих географических от-
крытий, преобразили облик средневековой Европы. 
В XVI столетии распадавшаяся Священная Римская империя 
германской нации стала ареной двух первых антифеодальных рево-


 71 

люций — Великой крестьянской войны в Германии и Нидерландского 
восстания. Переходный характер эпохи, происходящий во всех облас-
тях жизни, процесс освобождения от средневековых пут и вместе с 
тем еще неразвитость становящихся капиталистических отношений, 
не могли не сказаться на особенностях художественной культуры и 
эстетической мысли того времени. 
Все перемены в жизни общества сопровождались широким об-
новлением культуры — расцветом естественных и точных наук, лите-
ратуры на национальных языках и, в особенности, философии. Заро-
дившись в городах Италии это обновление захватило затем и другие 
европейские страны. Появление книгопечатания открыло невиданные 
возможности для распространения литературных и научных произве-
дений, а более регулярное и тесное общение между странами способ-
ствовало повсеместному проникновению новых научных течений, раз-
витию радикально новых взглядов на мир, на проблемы философии. 
Этот период характеризуется также повышенным вниманием к 
изучению естественной природы и объективных закономерностей ее 
движения. Дж. Бруно высказывает смелую идею о бесконечности ми-
ров. Может ли бесконечный Бог проявить себя в созданиях, ограничен-
ных в пространстве и времени? Вселенная — это бесконечная сфера, 
центр который везде, а окружность нигде. В Боге пребывает движение, 
бытие, жизнь, т. е. Бог и всеобщая субстанция составляют одно целое. 
Бог не отделен от мира, он в нем, он — его организующая и управляю-
щая причина. Бруно солидарен с идеями Н. Коперника, высказанными 
им в трактате об «обращениях небесных сфер» (1543 г.), где математи-
ческим путем доказывается вращение Земли вокруг своей оси и вокруг 
Солнца, что противоречило геоцентрической системе Птолемея и цер-
ковным догматам. Начинают складываться благоприятные предпосылки 
формирования экспериментальной науки. «Опыт, — утверждал Лео-
нардо да Винчи, — единственный истолкователь природы, поэтому 
всегда нужно обращаться к нему и постоянно видоизменять его до тех 
пор, пока мы не откроем общих законов: он один может дать нам новые 


72  

законы». Г. Галилей (1564−1642), активно используя методы наблюде-
ния, измерения, взвешивания, вычисления, начертания и аппарат мате-
матики, открыл закон падения тел и окончательно подтвердил правоту 
Коперника, чем опроверг взгляды Аристотеля по этому вопросу. 
И. Кеплер формулирует три закона движения планет. Бурно развивают-
ся исследования и в области географии, физики, оптики, физиологии, 
анатомии, медицины. Передовые мыслители этой эпохи своими откры-
тиями подрывали устои средневековой идеологии и все зримее демон-
стрировали могущество разума и науки. 
Значительное влияние, хотя и не прямое, оказала Реформация. 
Реформация — это широкое религиозное и социально-политическое 
движение, начавшееся в начале XVI века в Германии и направленное на 
преобразование христианской религии. Начавшись в Германии, Рефор-
мация охватила ряд европейских стран и привела к отпадению от като-
лической церкви Англии, Шотландии, Дании, Швеции, Норвегии, Ни-
дерландов, Финляндии, Швейцарии, Чехии, Венгрии. 
Основными направлениями политико-правовой идеологии Ре-
формации были лютеранство и кальвинизм. 
Первые реформаторы, предводительствуемые Лютером в Герма-
нии и Ульрихом Цвингли, а затем Иоганном Кальвином в Швейцарии, 
прежде всего обрушились на идеал монашества, настаивая, что любая, 
а вовсе не только религиозная профессия является «призванием». 
Другое важное положение — «священство всех верующих», означав-
шее, что каждый верующий должен сам сообщаться с Богом — без 
посредства священников. 
Началом реформаторского движения можно считать 1517 г., ко-
гда немецкий теолог Мартин Лютер (1483−1546) обнародовал свои 
исторические 95 Тезисов, направленные против торговли индульген-
циями. Восстание М. Лютера против доктринеров папизма опиралось 
на следующие идеи: 
− принципиальная непознаваемость Божественной воли, все лю-
ди равны в своем полном неведении промысла Божьего; 


 73 

− одиночество совести, этот тезис по сути дела излагал ненужность 
целого класса профессионалов, «знание» которых обесценивалось; 
− этика ответственной повседневности, молчание Бога заставля-
ла протестанта искать подтверждение своей избранности исключи-
тельно в успехе своих практических повседневных начинаний, утвер-
ждался принцип индивидуального религиозного опыта и индивиду-
ального спасения. 
Вторая волна Реформации связана с именем французского тео-
лога Жана Кальвина (1509−1564). 
Основа кальвинизма — учение о божественном предопределении, 
которое Ж. Кальвин довел до абсолютного фатализма: одни люди еще 
до рождения предопределены богом к спасению и небесному блаженст-
ву, а другие — к гибели и вечным мукам, причем никакие действия че-
ловека, ни его вера не в силах это исправить. Человек спасается не по-
тому, что верит, а верит потому, что предопределен к спасению. 
Признаком богоизбранности выступает успех в профессиональ-
ной деятельности, который является самоценностью, а не средством 
достижения материальных благ. 
В качестве феномена европейской культуры протестантская эти-
ка, с одной стороны детерминирована в своем возникновении и со-
держании социокультурными факторами, характерными для процесса 
перехода от традиционного к индустриальному обществу, с другой — 
сама выступает фактором становления и развития нетрадиционного 
общества, являясь мощным стимулом разворачивания индустриализ-
ма и оформления нетрадиционного типа менталитета. 
Реформация представляет поворотный момент в развитии запад-
ноевропейских народов. Вполне ясно, что переход к капитализму, как 
и ко всякому другому общественному строю, главным образом опре-
делился наличием зрелых экономических предпосылок, однако не-
возможно представить капитализм без той мировоззренческой осно-
вы, которая обусловила формирование системы ценностных ориента-
ции, мотивации и поведенческих стереотипов, которые легли в основу 


74  

капиталистического предпринимательства. Эпоха Реформации сыгра-
ла исключительную роль в становлении мировой цивилизации и 
культуры. Освободившись от авторитарной опеки церкви, человек 
получил возможность и свободу самостоятельно мыслить, у него поя-
вилась религиозная санкция на то, что только собственный разум и 
совесть могут подсказать ему, как следует жить. Реформация способ-
ствовала появлению человека буржуазного общества — независимого 
индивида со свободой нравственного выбора, самостоятельного и от-
ветственного в своих суждениях и поступках. 
К перечисленным факторам, повлиявшим на содержание и уро-
вень философских концепций, следует добавить то обстоятельство, 
что после завоевания Константинополя, все греческие ученые были 
выселены в Италию, которая на время сделалась наиболее образован-
ной страной, а схоластика приучила умы уважать древнюю мудрость. 
И эта школа оставила заметный след в культуре мышления, не позво-
лив философии Возрождения превратиться в простое или слегка об-
новленное копирование античности. В чем же конкретно проявился 
эффект прироста знаний? 
В поэтических, полемических и теоретических трудах Данте 
(1265−1321), Петрарки (1304−1374), Пико делла Мирандолы (1462−1494), 
М. Фичино (1433−1499), П. Помпонацци (1462−1525) все громче и 
громче звучит голос в поддержку ценности земной жизни, самодоста-
точности и самотворчества человеческой личности, ищущей опоры в 
себе самой. 
В мировоззрении итальянского Возрождения, несмотря на нали-
чие разных направлений, сложилось единое ядро, определившее сущ-
ность и главную особенность новой идеологии. Это ядро составила 
совокупность собственно гуманистических идей, прежде всего при-
знание высокого достоинства человека, раскрывающегося в созида-
нии и творчестве. В этом принципе этики гуманизма можно видеть то 
общее, что объединило все его направления и несло в себе прямое от-
рицание средневековой католической догмы о ничтожности челове-


 75 

ческой природы, о бесконечной пропасти между творениями рук и 
мысли человека и «божественным созиданием». Знаменем нового ми-
ровоззрения был культ знания. 
Культ разума, знания, творчества, составивший главное содер-
жание гуманистической мысли, высвобождал науку из оков тысяче-
летнего абсолютизма религии. Идеал свободной личности рушил со-
словно-корпоративные преграды, расковывал деловую и созидатель-
ную инициативу людей, укреплял их веру в собственные силы. Гума-
низм развил светские тенденции наметившиеся в городской культуре 
предшествующего периода, придал им законченность и широкий 
размах и тем утвердил право на самостоятельное существование 
светской культуры. В этом заключается одно из главных достижений 
итальянского Возрождения. Стремление к знанию рассматривалось 
не только как путь к моральному совершенствованию каждого, но 
приобретало характер общественного долга. Принцип служения об-
ществу, определивший назначение человека в его земном существо-
вании, был характерен для большинства направлений в итальянском 
гуманизме. Даже в тех случаях, когда целью жизни провозглашалось 
наслаждение, предполагалась гармония личного интереса и общест-
венного блага. 
Возвеличение роли человека в земном мире, оправдание в связи 
с этим всего посюстороннего повлекло за собой резкую критику идеи 
аскетизма с его презрением к «бренным благам» и «плотским удо-
вольствиям». Расценивая природу человека как гармоническое соче-
тание души и тела, гуманисты отрицали непроходимую грань между 
духовным и телесным началами, воздвигнутую христианской доктри-
ной, и видели путь к счастью в разумном удовлетворении всех по-
требностей человеческой натуры. 
Идеи раскрепощения личности, высвобождения ее из оков сред-
невековой феодально-церковной идеологии, утверждения высокого 
достоинства человека — свободного творца земного счастья, как и 
многие другие передовые этические идеи, стали определяющими в 


76  

развитии итальянского гуманизма в целом. Их влияние с большой си-
лой проявилось в сферах историко-политической, эстетической и пе-
дагогической мысли. Воздействие гуманистических концепций мора-
ли сказалось также на ренессансном искусстве. 
В оценках самих деятелей этой эпохи Возрождение предстало 
как этап культурного расцвета, наступивший после тысячелетнего 
господства «средневекового варварства». Гуманисты не скрывали 
пренебрежения к «невежеству» средних веков и энергично воскреша-
ли античные традиции, считая себя их прямыми продолжателями. 
Передовые мыслители XVII в. и века Просвещения подчеркивали 
в культуре Возрождения и ее идеологии светский характер, антиклери-
кальную и антифеодальную направленность, расценивали Ренессанс 
как эпоху подготовки свободомыслия и великих успехов разума. 
Одним из характерных представителей ренессансной философии 
был Николай Кузанский (1401−1464). Анализ его учения позволяет 
особенно ясно увидеть различия между древнегреческой и возрож-
денческой трактовками бытия. 
Николай Кузанский, как и большинство философов его времени, 
ориентировался на традицию неоплатонизма. Однако при этом он пе-
реосмыслил учение неоплатоников, начиная с центрального для них 
понятия единого. У Платона и неоплатоников, как мы знаем, единое 
характеризуется через противоположность «иному», не единому. Эта 
характеристика восходит к пифагорейцам и элеатам, противопостав-
лявшим единое многому, предел — беспредельному. Кузанский, раз-
деляющий принципы христианского монизма, отвергает античный 
дуализм и заявляет, что «единому ничто не противоположно». А от-
сюда он делает характерный вывод: «единое есть все». 
Эта формула неприемлема для христианского теизма, принципи-
ально отличающего творение («все») от творца (единого), но, что не 
менее важно, она отличается и от концепции неоплатоников, которые 
никогда не отождествляли единое со «всем». Вот тут и появляется но-
вый, возрожденческий подход к проблемам онтологии. Из утвержде-


 77 

ния, что единое не имеет противоположности, Кузанский делает вы-
вод, что единое тождественно беспредельному, бесконечному. Беско-
нечное — это то, больше чего ничего не может быть, Кузанский по-
этому называет его «максимумом»; единое же — это «минимум». Ни-
колай Кузанский, таким образом, открыл принцип совпадения про-
тивоположностей (coincidentia oppositorum) — максимума и мини-
мума. Чтобы сделать более наглядным этот принцип, Кузанский об-
ращается к математике, указывая, что при увеличении радиуса круга 
до бесконечности окружность превращается в бесконечную прямую. 
У такого максимального круга диаметр становится тождественным 
окружности, более того — с окружностью совпадает не только диа-
метр, но и центр, а тем самым точка (минимум) и бесконечная прямая 
(максимум) представляют собой одно и то же. 
Совпадение противоположностей является важнейшим методо-
логическим принципом философии Николая Кузанского, что делает 
его одним из родоначальников новоевропейской диалектики. 
Рассуждение Кузанского помогает понять связь между философ-
ской категорией единого и космологическим представлением древних 
о наличии центра мира, а тем самым — о его конечности. Осуществ-
ленное им отождествление единого с беспредельным разрушает ту 
картину космоса, из которой исходили не только Платон и Аристо-
тель, но и Птолемей и Архимед. Для античной науки и большинства 
представителей античной философии космос был очень большим, но 
конечным телом. А признак конечности тела — это возможность раз-
личить в нем центр и периферию, «начало» и «конец». 
Согласно Кузанскому, центр и окружность космоса — это бог, а 
потому хотя мир не бесконечен, однако его нельзя помыслить и ко-
нечным, поскольку у него нет пределов, между которыми он был бы 
замкнут. 
Эту тенденцию еще более углубил Джордано Бруно 
(1548−1600), создав последовательно пантеистическое учение, вра-
ждебное средневековому теизму. Джордано Бруно опирался не 


78  

только на Николая Кузанского, но и на гелиоцентрическую астро-
номию Николая Коперника. 
Коперник разрушает важнейший принцип аристотелевской фи-
зики и космологии, отвергая вместе с ним и представление о конечно-
сти космоса. Коперник считает, что Вселенная неизмерима и безгра-
нична; он называет ее «подобной бесконечности», одновременно по-
казывая, что размеры Земли но сравнению с размерами Вселенной 
исчезающе малы. Отождествляя космос с бесконечным божеством, 
Бруно получает и бесконечный космос. Снимая, далее, границу между 
творцом и творением, Бруно разрушает и традиционную противопо-
ложность формы — как начала неделимого, а потому активного и 
творческого, с одной стороны, и материи как начала беспредельного, 
а потому пассивного, с другой. Бруно, таким образом, не только пере-
дает самой природе то, что в средние века приписывалось богу, а 
именно активный, творческий импульс. Он идет значительно дальше, 
отнимая у формы и передавая материи то начало жизни и движения, 
которое со времен Платона и Аристотеля считалось присущим имен-
но форме. Природа, согласно Бруно, есть «бог в вещах». 
Пантеизм Бруно прокладывал путь к материалистическому по-
ниманию природы. Неудивительно, что учение Бруно было осуждено 
церковью как еретическое. Инквизиция требовала, чтобы итальянский 
философ отрекся от своего учения. Однако Бруно предпочел смерть 
отречению, и в 1600 году был сожжен на костре. Новое соотношение 
между материей и формой, новое понимание материи свидетельству-
ет о том, что в XVI веке сформировалось сознание, существенно от-
личное от античного. Если для древнегреческого философа предел 
выше беспредельного, завершенное и целое прекраснее незавершен-
ного, то для философа эпохи Возрождения возможность богаче акту-
альности, движение и становление предпочтительнее неподвижно-
неизменного бытия. И не случайно в этот период особо притягатель-
ным оказывается понятие бесконечного: парадоксы актуальной бес-
конечности играют роль своего рода метода не только у Николая Ку-


 79 

занского и Джордано Бруно, но и у таких выдающихся ученых конца 
XVI − начала XVII века, как Галилей и Кавальери. 
Но умы исследователей занимали не только проблемы онтоло-
гии или методологии, но и социально-политического развития. 
Н. Макиавелли (1469−1527) идее предопределения противопоставил 
игру фортуны, обожествлению государства (Кесаря) — реальную по-
литику. Политика — поле свободы, риска, борьбы. Он исходит из того, 
что все люди эгоисты и не знают предела в достижении богатства и 
власти, поэтому роль усмирителя и распорядителя должна находиться 
в руках сильного, мудрого, циничного и жестокого правителя, соче-
тающего в себе качества льва и лисицы, который может поддерживать 
баланс разнонаправленных интересов. Т. Мор (1479−1555) в своей 
«Утопии» корень всех социальных бед усматривает в институте част-
ной собственности. Только общественная собственность, высокоорга-
низованное производство, справедливое распределение, всеобщий труд 
и демократические формы управления — залог счастливой жизни для 
всех. Т. Кампанелла (1568−1639) «Город Солнца» строит на анало-
гичных основаниях, предполагая возможность установления царства 
божьего на земле посредством коренных преобразований обществен-
ной жизни под руководством духовной аристократии. 
Обобщая, можно констатировать устойчивые черты возрожден-
ческой философии: 
− антисхоластическая направленность; 
− сближение Бога и природы; 
− человек превращается в центральный элемент мирозданья, об-
ретая высшую ценность; 
− в человеке особо выделяется его деятельная, творческая и по-
знавательная активность. 
Возрождение подготовило приход Нового времени (XVI−XVIII вв.), 
в рамках которого были углублены, развиты и конкретизированы ос-
новополагающие идеи «наработанные» ранее. 
Чтобы систематизировать и упорядочить изученный нами мате-


80  

риал, изобразим графически ориентации и тенденции развития фило-
софской мысли от Античности и Средних веков до эпохи Возрожде-
ния и Нового времени (табл. 1). 

 

Таблица 1 
Ориентации и тенденции развития философской мысли 
Античная 
философия 

Средневековая 
философия 

Философия эпохи 
Возрождения 
и Нового времени 
космоцентризм теоцентризм антропоцентризм 
(секуляризованный гуманизм) 
политеизм монотеизм деизм − учение, по которому 
Бог после творения мира не 
вмешивается в его «дела»; 
пантеизм − отождествление 
Бога и природы; 
атеизм − отрицание бытия 
Бога и отвержение всех ре-
лигий 
мудрость как орга-
нический сплав зна-
ния, веры и поступка 

вера знание, рассудок, 
рациональность 

родство человека и 
природы, человек− 
микрокосм 

игнорирование при-
роды 

покорение природы 

круговорот как образ 
вечного движения 

регресс, эманация, 
движение к Апока-
липсису 

прогресс − направленность 
развития от простого к 
сложному 

стойкость и согласие 
с судьбой как необ-
ходимостью 

пессимизм с эле-
ментами надежды 

оптимизм как ведущее ми-
роощущение 

счастье как цель жиз-
ни, достигаемое внут-
ренней гармонией 

спасение души как 
условие освобожде-
ния от грехов 

материальный успех, насла-
ждение жизнью «здесь и 
сейчас» 

 


 81 

Окончание табл. 1 

 

Античная 
философия 

Средневековая 
философия 

Философия эпохи 
Возрождения 
и Нового времени 

естественность и 
спокойное принятие 
смерти как общей 
участи всех людей 

привлекательность 
смерти в качестве 
перехода к вечной 
жизни 

страх и ужас перед перспек-
тивой небытия 

соответствие миро-
вому Логосу – мери-
ло истины 

священные тексты, 
мнения авторитетов, 
логические построе-
ния – гаранты исти-
ны 

наблюдения, опыт, экспери-
мент, эффективность, по-
лезность – критерий истины 

сущность человека – 
целостность, т. е. не-
расторжимое един-
ство биологического, 
социального и ду-
ховного 

дух – главное в че-
ловеке 

человек – это, прежде всего, 
общественное существо, 
личность, свободно самоут-
верждающая свое индиви-
дуальное «я» 

заинтересованное со-
зерцание мира и лю-
бование им 

отчуждение, отда-
ление от этого, ле-
жащего во зле, мира 

активное преобразование 
природной и социальной ре-
альности 

творцы философских 
систем – выходцы из 
среды рабовладель-
цев 

субъекты философ-
ствования − пред-
ставители церкви и 
высших аристокра-
тических кругов 

создатели философских 
концепций рекрутируются 
из рядов капитализируемого 
дворянства и нарождающей-
ся буржуазии 

 

Краткий анализ основных концепций 
В Новое время происходит дальнейший процесс эмансипации 
науки от оков религии, обусловленный потребностями капиталисти-
ческого хозяйства. «Буржуазии, — заметил Ф. Энгельс, — для разви-
тия ее промышленности нужна была наука, которая использовала бы 
свойства физических тел и формы проявления сил природы. До того 
же времени наука была смиренной служанкой церкви и ей не позво-


82  

лено было выходить за рамки, установленные верой... Теперь наука 
восстала против церкви; буржуазия нуждалась в науке и приняла уча-
стие в этом восстании». На первый план выдвигаются проблемы гно-
сеологии, а необходимость в достоверных знаниях актуализировала 
поиск надежных путей и методов, ведущих к ним. 
В философии наметилось два направления, по-разному отвечаю-
щих на этот «зов»: эмпиризм (сенсуализм) и рационализм (табл. 2). 

 

Таблица 2 

Направления гносеологии 
Эмпиризм (сенсуализм) Рационализм 
1) чувственный опыт – начало, ос-
нова познания и критерий истины; 
2) в разуме нет ничего, чего бы ра-
нее не было в чувствах; 
3) при рождении душа человека не 
имеет никаких идей, она чиста и 
пуста; 
4) разум обладает вспомогательной 
ценностью, ибо часто впадает в за-
блуждения и ошибки по мере отда-
ления от эмпирической базы. 
На этой позиции стояли: 
Ф. Бэкон (1561−1626), 
Т. Гоббс (1588−1679), 
Дж. Локк (1632−1704), 
Дж. Беркли (1685−1753), 
Д. Юм (1711−1776). 

1) чувственный опыт обманчив, а 
знания поверхностны, относительны 
и не обеспечивают гарантии все-
общности и необходимости, так как 
чувства всегда ограничены и инди-
видуализированы; 
2) в разуме нет ничего, чего не было 
бы в чувствах, кроме самого разума; 
3) только разум является надежной 
«точкой опоры» в познании, так как 
только ему доступна сущность в си-
лу особых возможностей – наличия 
доопытных, априорных структур 
внутри себя, которые «отсекают» 
истинное от ложного. 
Такой взгляд разделяли: 
Р. Декарт (1596−1650), 
Б. Спиноза (1632−1677), 
Г. Лейбниц (1646−1716). 

 

Рассмотрим тот персональный теоретический вклад, который 
внесли в философию и науку мыслители Нового времени. Ф. Бэкон 
восстановил права материализма после тысячелетнего господства ре-
лигиозно-идеалистического мировоззрения. Он является основателем 


 83 

экспериментальной науки. Считаясь с разумом и логикой, он, тем не 
менее, отвергает доказательства посредством силлогизмов, ибо они 
таят изъяны, так как состоят из суждений, суждения из слов, а сло-
ва — лишь знаки понятий, за которыми утрачивается реальное содер-
жание знаний. Им предложена программа очищения разума от заблу-
ждений, которые обозначены терминами «идол» или «призрак». Идо-
лы рода — наделение объектов внешнего мира качествами, присущи-
ми человеку как представителю вида; идолы пещеры — субъектив-
ные мнения и оценки, обусловленные особенностями воспитания, об-
разования, социального статуса и т. п.; идолы рынка — подвержен-
ность сознания стандартам, стереотипам, общественным традициям, 
моде; идолы театра — вера в авторитеты. Как их преодолеть? Путем 
использования метода индукции — обобщения опытных данных. 
Данная метода познания выражена в образе пчелы, которая выгодно 
отличается от приемов муравья и паука. Расшифруйте сами содержа-
ние этих символов. 
Т. Гоббс довел до крайних пределов сенсуалистические и мате-
риалистические тенденции в философии Ф. Бэкона. «Нет ни одного 
понятия в человеческом уме, которое не было бы порождено первона-
чально, целиком или частично, в органах ощущения». Наибольший 
интерес представляют его социально-исторические взгляды, согласно 
которым исходным, самым продолжительным и естественным со-
стоянием человечества являлась борьба всех против всех. Так как все 
люди от природы равны в физическом и интеллектуальном отноше-
ниях, и каждый обуреваем страстями и одинаковыми вожделениями, а 
ресурсы жизни ограничены, то существование определяется форму-
лой — «человек человеку — волк». Риск, страх, насилие, кровопроли-
тие, «беспросвет» наполняют бытие. Однако на каком-то этапе эво-
люции у общества срабатывает инстинкт самосохранения, и люди за-
ключают «общественный договор», создают государство. Государст-
во обуздывает свободу и эгоизм массы, а взамен дает безопасность, 
сохранение частной собственности и соблюдение основных прав че-


84  

ловека и гражданина. Лучшая форма правления — монархия, которая 
обязана подчинить церковь своей власти. Главные работы: «Основы 
философии» и «Левиафан». 
Дж. Локк — классический представитель эмпиризма, выска-
завший идею разделения ощущений на первичные и вторичные каче-
ства. Первые, дающие субъективные образы предметов внешнего ми-
ра со стороны их протяженности, величины, формы, числа и движе-
ния, адекватны действительности, а вторые (запах, цвет, вкус) выра-
жают лишь состояния внутреннего мира человека и ничего более. Он 
развивал теорию «естественного права», включающую в себя такие 
ценности гражданского общества как свобода и собственность. При-
чем право собственности подлежит двум ограничениям: собственник 
не имеет право уничтожать принадлежащее ему имущество; при 
пользовании им нельзя причинять вред другим людям. 
Дж. Беркли начисто отрицает существование первичных ка-
честв, все восприятия только вторичны, т. е. субъективны. Если Локк 
признавал существование объективных предметов, то Беркли отвер-
гает их реальность как основы явлений, утверждая, что «...для нас нет 
ничего, кроме того, что воспринимается нами. Отсюда, существовать 
значит воспринимать или быть объектом восприятия; то, что не вос-
принимается или не воспринимает, не существует». Вне познающего 
субъекта нет ни материи, ни субстанции, ничего. Перед нами явная 
субъективно-идеалистическая система. Однако автор уклоняется в 
сторону объективного идеализма полагая, что наши восприятия, бу-
дучи производными деятельности нашего индивидуального сознания, 
сами есть продукты всеобщего духа — Бога. 
Д. Юм в отличие от Беркли, который источник наших ощуще-
ний усматривал в божественном уме, и в отличие от Локка, признаю-
щего за таковой внешний мир, считает, что нельзя доказать существо-
вание ни того, ни другого. Единственная реальность это поток ощу-
щений, в котором исчезает даже собственное «я». Не существует еди-
ной и самотождественной души, она — мираж, лишь «связка или соб-


 85 

рание различных перцепций, следующих друг за другом с невероят-
ной быстротой». Нам доступны только наши мелькающие впечатле-
ниями соотношения сознания в форме сходства (различия), непре-
рывности во времени и пространстве или последовательности обра-
зуют психологическую привычку рассматривать нечто как необходи-
мость или причину, но это все фикция. 
Р. Декарт — яркий представитель рационализма. Что есть пер-
вичная достоверность? Может быть показания органов чувств? Но они 
обманны! Может быть авторитеты? Но судьи кто? Может быть Бог не-
зримый и безликий? Нет, все зыбко и сыпуче. «Если мы отбросим и 
провозгласим ложным все, в чем можно каким-либо способом сомне-
ваться, то легко предположить, что нет бога, неба, тела, но нельзя ска-
зать, что не существуем мы, которые таким образом мыслим. Ибо явля-
ется противоестественным полагать, что то, что мыслит, не существует. 
А поэтому факт, выраженный словами: «я мыслю, значит, сущест-
вую»..., является наипервейшим из всех и наидостовернейшим из тех, 
которые перед каждым, кто правильно философствует, предстанут». 
Сомнение несомненно. Сомнение — деятельность и сторона мышления 
и несомненность (безусловность) самого сомнения определяется им, 
т. е. разум сам себя обосновывает. В сознании человека присутствует 
три вида идей: мнимые (произвольные комбинации и сочетания эле-
ментов опыта), привходящие (восприятия, актуализируемые воздейст-
вием предметов внешнего мира) и врожденные (естественные, пребы-
вающие изначально в качестве готовой проявиться потенциальной ре-
альности). «Лучше сказать, что наш разум имеет некоторое естествен-
ное и врожденное устройство, делающее его способным принимать 
известные формы или известные направления и имеет об этом созна-
ние, которое и называется идеей». В класс последних как подлинно 
истинных входят основные математические постулаты и понятие со-
вершенства. Критерием же истинности и, стало быть, всеобщности и 
необходимости, является простота, прозрачность, ясность, самоочевид-
ность тех или иных положений. Не случайно Декарт разрабатывает 


86  

дедуктивный метод познания как движения мысли от общего (уже 
известного) к частному, от теории к факту. 
Укрепляя логические основания науки, он сформулировал ряд 
рекомендаций и правил исследования: 
− все подвергай сомнению; 
− в качестве истинных могут быть только те положения, которые 
представляются разуму самоочевидными; 
− сложную проблему следует разделять на составные части; 
− в познании надо двигаться от простого к сложному; 
− нельзя допускать нарушения законов логики. 
Основные произведения философа: «Размышление о методе», 
«Размышления о первой философии», «Начала философии». 
Философское учение Спинозы можно рассматривать как выс-
ший этап превращения пантеизма в материализм. Во многом этому 
сопутствовало влияние на Спинозу крупнейших деятелей того време-
ни: Джордано Бруно, Декарта, Гоббса, Бэкона. Однако, Спиноза по-
шел дальше их. 
В основе учения Спинозы о природе, лежит идея субстанции, 
которую он отождествляет с Богом. Под субстанцией Спиноза пони-
мает то, «...что существует само по себе и представляется само через 
себя». Согласно этому учению, сущность субстанции состоит из со-
ставляющих, которые называются атрибутами. Богу, то есть приро-
де, присуще бесконечное число атрибутов, но наше познание сводит-
ся к двум. Первый из них — это атрибут протяженности. Спиноза ис-
толковывает протяженность в физическом смысле, как отрицание 
пустоты. Однако субстанция, согласно Спинозе, не сводится к протя-
женной материи, так как ей присущ еще и атрибут мышления. В этом 
главное отличие учения Спинозы от учения Декарта, который разде-
лял две совершенно разные субстанции — протяжение и мышление, 
связь между которыми совершалась высшим существом (Богом), 
стоящим вне обеих этих субстанций. Декарт, при всем рационализме, 
остался на позициях религии в этом решающем пункте, так как у него 


 87 

сохранилось понятие о Боге как о личном существе, независимом от 
природы и действующим по свободной воле. У Спинозы же субстан-
ция, имеющая два основных атрибута протяжение и мышление, ото-
ждествляется с Богом. И тем самым, Спиноза отрицает существова-
ние Бога как конкретной личности. 
Если у Декарта протяжение и мышление — атрибуты двух само-
стоятельных субстанций, взаимодействие между которыми устанав-
ливается Богом, то у Спинозы это два атрибута одной субстанции — 
Бога. Здесь выражена точка зрения монизма. 
Этим преодолевается декартовский дуализм и обосновывается 
тезис о вечном, неизбывном взаимопроникновении духовного и мате-
риального в их всеобщности. Концепция субстанции, атрибутов не-
полна без понятия модусов. Модус — конкретное, локально ограни-
ченное и преходящее состояние атрибута. Модусы появляются и ис-
чезают, чтобы замениться другими в беспрерывном разнообразии, а 
атрибут неизменен как необходимое свойство субстанции. 
Будучи рационалистом, Спиноза, рассматривая достоинства во-
ображения, ума и интуиции, отдавал предпочтение последним. 
Характерной особенностью метода Спинозы являлось его стрем-
ление к четкой формализации рассуждений и доказательств. Он стре-
мился сделать философию такой же точной наукой, как была в его 
время геометрия. Философская система Спинозы наиболее близка к 
системе Декарта. Он разделял как рационалистический метод Декар-
та, так и его физические представления. Однако, в отличие от Декар-
та, который основное внимание уделял методу, Спиноза интересовал-
ся больше применением этого метода для получения знаний об окру-
жающем мире и рассуждениям по поводу этого мира. 
Абсолютизируя непреложность перехода творящей природы в 
сотворенную, Спиноза отрицал объективное существование случай-
ности, трактуя свободу как познанную необходимость. Согласны ли 
вы с этим? Основной труд философа — «Этика». 
Г. Лейбниц высказал ряд интересных идей: 


88  

− мир — бесконечное множество Вселенных — монад, связан-
ных между собой «предустановленной гармонией». Плюрализм этих 
образований обусловлен разными степенями присутствия и развито-
сти духовного потенциала; 
− пространство и время — не самостоятельные сущности, а 
структуры вещей; 
− нет рождения и смерти, есть лишь свертывание и развертывание; 
− разум содержит не готовые идеи, а врожденные принципы. 
Наиболее известное произведение философа — «Монадология». 

Философия Просвещения 
Философия XVIII развивалась, прежде всего, как философия про-
свещения, призванная повысить культуру мышления широкого круга 
читателей. Это достигалось посредством издания словарей, энциклопе-
дий (вспомним первую в мире энциклопедию наук, искусств и ремесел, 
подготовленную под патронажем Д. Дидро), многочисленных коммен-
тариев, полемических статей, произведений отечественных и зарубеж-
ных авторов. Философия Просвещения активно использовала теорети-
ческое наследие Ренессанса и XVII в., синтезировав скептицизм и ан-
тропологизм М. Монтеня (1533−1592) и П. Бейля (1647−1706), учение о 
природе и рационализм Р. Декарта, атомизм П. Гассенди (1592−1655), 
пантеизм Б. Спинозы, учение Дж. Толанда (1670−1721) об атрибутивно-
сти движения, сенсуализм Дж. Локка, естественнонаучные взгляды 
И. Ньютона (1643−1727). Просветительские тенденции наиболее полно 
и ярко проявились в философии Франции, вошедшей в предреволюци-
онный период своего развития. Ее пафос выражали: Б. Паскаль 
(1623−1662), Ш. Монтескье (1689−1755), Ф. М. Вольтер (1694−1778), 
Ж.-Ж. Руссо (1712−1778), Ж. Ламетри (1709−1751), К. Гельвеций 
(1715−1771), Д. Дидро (1713−1784), П. Гольбах (1723−1789). 
Вольтер известен как страстный пропагандист физики и механики 
Ньютона, антиклерикал («Раздавите гадину!»), сторонник либеральных 
конституционных преобразований, защитник свободы личности. 


 89 

Руссо — автор «Общественного договора» — теоретически обос-
новывал преимущества гражданского общества и демократического 
государства. 
Онтологические вопросы французские философы решали с по-
зиций механистического материализма и воинствующего атеиз-
ма, сводя движение атомов и корпускул к перемещению в простран-
стве по незыблемым законам классической механики. Все они при-
знавали познаваемость мира, отдавая предпочтение чувственному 
опыту. Все они были сторонниками идеалистического понимания 
истории и ведущей роли личности. Их объединяет вера в общест-
венный прогресс и признание активной роли социальной среды в 
процессе воспитания людей. 
Какие же проблемы их интересовали более всего? 
1. Природа человека. Руссо полагал, что человек рождается доб-
рым, непорочным существом; Ламетри отстаивает противоположный 
тезис: «...человек вообще представляет собой вероломное, хитрое, 
опасное и коварное животное»; по мнению Гельвеция, он — ничто, 
флюгер. «Ни один человек не рождается добрым, ни один человек не 
рождается злым»; Дидро указывает на противоречивость человека. 
Преобладающей все же являлась вторая интерпретация. 
2. Смысл жизни. Все люди стремятся избегать страданий и обрес-
ти радость, счастье — в этом предназначение каждого человека. Но так 
как люди — эгоисты, движимые своими потребностями и интересами, 
то индивид может быть, подчеркивал Ламетри, «по-свински счастлив» и 
«во всем мире столько счастливых негодяев», испытывающих удоволь-
ствия, не связанные с добротетелями. Это примитивный, «темный» эго-
изм, ставящий частный интерес выше общественного. Разумный же 
эгоизм вынуждает личность сообразовывать свои поступки с благом 
других лиц, социальных групп, государства, общества. 
3. Свобода и необходимость. Все есть материя, все материаль-
но. И мозг, и органы чувств, и душа. А все материальное подчинено 
непреложному закону необходимой связи причины и следствия. От-


90  

сюда и фатализм. Гольбах изрекает: «...человек не свободен ни одну 
минуту своей жизни». Ему вторит Ламетри: чтобы «превратить бес-
страшие Кая Юлия, Сенеки или Петрония в малодушие или трусость» 
надо «только расстройство селезенки или печени или засорение во-
ротной вены» и любые «поступки безумцев столь же необходимы, как 
и поступки благоразумнейших людей». 
Подведем итог краткого обзора философии эпохи Возрождения 
и Нового времени емким суждением Л. Фейербаха: «Дух настоящего 
времени, или будущего есть дух реализма. Место веры заступило не-
верие, место Библии разум, место религии и церкви — политика, ме-
сто неба — земля, место молитвы — работа, место ада — материаль-
ная нужда, место христианина — человек». 


 91 

НЕМЕЦКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ 
КОНЦА XVIII − ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX вв. 
1. КЛАССИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ФИЛОСОФИИ 
И ЕГО ПРОЯВЛЕНИЯ 
2. СТАНОВЛЕНИЕ ДИАЛЕКТИКИ КАК МЕТОДА ПОЗНАНИЯ 

Классический характер философии и его проявления 
Качественно новый этап развития культуры интеллекта связан с 
немецкой классической философией, представленной творчеством таких 
мыслителей, как И. Кант (1724−1804), И. Г. Фихте (1762−1814), 
Г. В. Ф. Гегель (1770−1831), Ф. В. Й. Шеллинг (1775−1854), Л. Фейербах 
(1804−1872). Именно эту школу принято обозначать термином «класси-
ческая», так как она: 
1) довела до высших, предельных состояний все теоретические и 
методологические принципы, которые были сформированы в эпоху 
Возрождения и Нового времени; 
2) завершила собой один из крупнейших этапов развития миро-
вой философии; 
3) критически переосмыслила ход предыдущей философской 
мысли и содержание основных концептуальных построений; 
4) создала грандиозные системы, максимально обобщающие зна-
ния о различных областях природы, общества, культуры, познания и 
самопознания; 
5) аккумулировала все наиболее ценное и животворящее из об-
щечеловеческого многовекового опыта философствования; 
6) обосновала активную и конструктивную роль субъекта в познании; 
7) являет собой эталон научной рациональности; 
8) отстаивала статус философии как высшего теоретического ав-
торитета; 
9) идеологически защитила прогрессивность постфеодальной 
цивилизации; 


92  

10) внесла весомый вклад в мировую философию, особенно в 
гносеологию, логику и методологию, разработав диалектику как тео-
рию саморазвития всего сущего на основе противоречивой природы 
его сущности; 
11) не канула в Лету, а ее идеи продолжают жить, развиваясь и 
углубляясь, в рамках таких направлений философской мысли, как 
неокантианство, неофихтеанство, неогегельянство, неошеллингианст-
во, философская антропология, марксизм. 

Становление диалектики как метода познания 
Основоположник немецкой классической философии — И. Кант, 
в творчестве которого выделяют два периода; докритический 
(1746−1770) — в лоне оного были написаны работы: «Мысли об ис-
тинной оценке живых сил», «Всеобщая естественная теория и история 
неба» в духе философии XVII−XVIII вв. — и критический (1770−1804), 
произведения которого — «Критика чистого разума», «Критика практи-
ческого разума», «Критика способности суждения» и др. «Наш век, — 
писал Кант, — есть подлинный век критики, которой должно подчи-
няться все. Религия на основе своей святости и законодательство на ос-
нове своего величия хотят поставить себя вне этой критики. Однако в 
таком случае они справедливо вызывают подозрение и теряют право на 
искреннее уважение, оказываемое разумом только тому, что может ус-
тоять перед его свободным и открытым испытанием». 
Кант пытался преодолеть крайности материализма и идеализма, 
гносеологического оптимизма и пессимизма, сенсуализма и рациона-
лизма, и поэтому его упрекали со всех сторон, что он не принял ка-
кую-то одну точку зрения в качестве абсолютной истины. Кант ак-
тивно выступает против догматизма как метафизического возвеличи-
вания разума до состояния беспредельной возможности его познава-
тельной ценности и против скептицизма, который вовсе отказывает 
разуму в способности обретения устойчивого знания. Задача совме-
щения этих противоречий решается им на путях определения границ 


 93 

мышления самим мышлением, ставшим объектом саморефлексии, 
т. е. критически. Нужно коренным образом пересмотреть применяе-
мые методы познания и, как Коперник в астрономии, найти новый 
центр и в системе нашего познания. До сих пор господствовало пред-
ставление, что сознание пассивно и сообразуется с объектами, а по-
пробуем допустить обратное, что оно активно и регулирует объекты 
постольку, поскольку они входят в наш субъективный мир, ибо вряд 
ли мы можем знать, что они такое сами по себе независимо от нас. 
Т. е. познание — это деятельность и у нее есть свои специфические 
законы, своя внутренняя логика. И ведущим фактором познания явля-
ется не объект (внешний предмет), а субъект, который в известной 
мере конструирует предмет знания, накладывая на него свой неизгла-
димый отпечаток. Прежде чем уповать наивно на постижение мира, 
следует предварительно изучить саму способность познавать реаль-
ность, тот инструмент, посредством которого мы связаны с действи-
тельностью. 
В «Критике чистого разума» рассматривается вопрос о том, что 
мы можем знать. Наш опыт формируется под влиянием двух 
встречных факторов. С одной стороны действует объективно сущест-
вующие предметы внешнего мира — «вещи в себе» (ноумены), а с 
другой — наше Я как чувствующая и мыслящая реальность. Вещь в 
себе — это вещь как она есть на самом деле в своей натуральности и 
невозмущенности. Она является источником и побудительной причи-
ной наших знаний, которые, однако, первоначально как поток ощу-
щений пассивны, смутны и бессвязны. Сознание же вносит порядок в 
хаос впечатлений, дает «русло» этому течению, устанавливает един-
ство, отсутствующее в самих ощущениях. Сознание активно, оно син-
тезирует, оформляет, структурирует, организует ощущения в целост-
ный образ. Каким же способом осуществляется этот процесс? Актив-
ность субъекта дифференцирована на четыре уровня. 
Первый уровень — созерцание. Как только под влиянием внеш-
них предметов в человеческой душе возникают первые ощущения, 


94  

вступает в «работу» наша чувственность. Внешнее чувство соединя-
ет, координирует и сопоставляет ощущения, придавая им пространст-
венное измерение. Пока этого не произойдет, мы не воспримем объ-
екты вообще, ибо они тогда — сплошная неопределенность. Внут-
реннее чувство располагает ощущения в ряды последовательных со-
бытий, т. е. во времени. Пространство и время, стало быть, не объ-
ективные свойства материи, не результаты опыта, как утверждают 
сенсуалисты, а условия, без которых человек неспособен восприни-
мать реальность; способы интеграции ощущений в определенные 
структуры; априорные (доопытные) формы, в которые укладывается, 
«упаковывается» вся информация, стекающая с вещей в себе. Про-
странство и время неуничтожимы и необходимы, от них нельзя изба-
виться. Такова наша природа. Они — неотъемлемая часть нашего 
сознания. Субъекты с иным — нечеловеческим сознанием, возможно, 
не воспринимали бы объекты в пространственно-временных аспектах 
бытия. Но на этом чувственном этапе еще не образуется полноценное 
знание. 
Второй уровень — рассудок. Положительное знание формирует-
ся рассудком — мышлением — способностью составлять суждения из 
понятий, в которых фиксируются постоянные, необходимые связи и 
законы явлений. Откуда у нас уверенность, что за каждым действием 
лежит причина, или субстанция за свойством? Потому, что наш ин-
теллектуальный механизм устроен так, что воспринимает из внешнего 
мира все, приспосабливая его к формам субстанции и причинности. 
Эти понятия и законы, опять-таки, не вне сознания, а коренятся в са-
мой мыслящей способности человека; они предписывают миру (а не 
природа нам) свой код, свой план, свою организованность. Знание 
возможно только в пределах опыта в согласии априорных форм со-
зерцания и рассудка. 
Категории рассудка, подобно пространству и времени, доопыт-
ны. Кант пытался создать «трансцендентальную» логику, изучающую 
синтетические суждения, такие суждения, которые обладают все-


 95 

общностью и необходимостью, столь важными для математики и лю-
бой теоретической науки. Он выводил их не из лона чувств, а из ап-
риорности самого мышления. Кант обнаруживает в рассудке следую-
щую «гамму» понятий: категории количества — единство, множест-
во, целостность; категории качества — реальность, отрицание, огра-
ничение; категории отношения — субстанция, акциденция, причина, 
действие, взаимодействие; категории модальности — возможность, 
невозможность, действительность недействительность, случайность 
необходимость. И хотя категории Канта неизменны и являются лишь 
формальными средствами познания, все же и здесь пробивает себе 
дорогу диалектическое видение их соотношения как противополож-
ных моментов теоретического освоения мира. Итак, рассудок конст-
руирует объекты в соответствии с априорными формами мышле-
ния — категориями, что обеспечивает общезначимость знания. 
Предметы согласуется с нашим сознанием, ибо созданы им! 
Третий уровень — трансцендентальное единство апперцепций. 
Это единство и самотождественность сознания субъекта, которые опре-
деляют норму, меру адекватного восприятия реальности, сообразно об-
щеродовой (видовой) сущности человека. Оно призвано «отсечь» вся-
кую аномалию и патологию в чувственности и мышлении индивида. 
Четвертый уровень — разум. Если рассудок — сфера обуслов-
ленного и относительного и он эффективен в рамках конечного опы-
та, то разум пытается выйти за его пределы и познать сверхопытным 
путем вещи в себе. Он стремится охватить явления в их целостности и 
подвижности, восходя от закона к закону к первичным принципам и 
предельным, безусловным значениям, что в отличие от положитель-
ного знания обычно определяется термином «метафизика». Идеи ра-
зума — целеуказания, ориентиры, стимулы для рассудка. Так, абсо-
лютное условие всего, что происходит в нас, есть душа, вне нас — 
объективный мир вещей, а высшее условие существования и матери-
ального, и идеального, и души, и материи — Бог. Именно данные три 
принципа и «дерзает» постичь разум. Но возможна ли метафизика как 


96  

наука? Способно ли теоретическое знание познать душу, мир, Бога? 
Кант выделяет четыре антиномии как противоречащие себе 
суждения, с которыми неизбежно встречается человеческий разум. 
1. Ограничен ли мир в пространстве и времени? Есть два прямо 
противоположных ответа. 
2. Делим ли мир на составные части до бесконечности. Есть ар-
гументы и за и против. 
3. Существует случайность, свобода, спонтанность (тезис); суще-
ствует только физический и механический детерминизм (антитезис)! 
4. Есть безусловное, абсолютное бытие (тезис); имеет место толь-
ко условное и относительное бытие (антитезис). Противоречия разума 
неискоренимы, и в этом смысле он — диалектичен, но данная ситуа-
ция, по Канту, свидетельствует не о преимуществе разума, а о его 
принципиальной невозможности «достучаться» до вещей в себе. Что 
же я, человек, могу знать? Только вещи для нас (феномены), т. е. явле-
ния их нам в неизменном «обрамлении» субъективных форм созерца-
ния и мышления. Мы, люди, всегда и всему придаем свое человеческое 
измерение и отделить объект от субъекта не представляется возмож-
ным, так как наше сознание — неустранимая призма, преломляющая 
(по природе собственного строения) свет внешних излучений... 
Что касается соотношения показаний органов чувств и мышле-
ния, то Кант неоднократно подчеркивал, что чувства без рассудка 
слепы, рассудок без чувств — пуст. А теперь спросите себя: к сенсуа-
лизму или рационализму тяготел Кант?; отрицал ли он возможность 
познания мира?; был ли он последовательным идеалистом?; опроверг 
ли он существование Бога? 
Что я, человек, должен делать в этой жизни? — таков вто-
рой фундаментальный вопрос, поставленный философом. Из всех ан-
тиномий главной являлась проблема свободы и детерминизма, ибо 
она содержит в себе предпосылки нравственного выбора и внутрен-
ней ответственности. Мы как элементы бытия, живые биологические 
особи подвержены действию причинно-следственных отношений, де-


 97 

терминированы жесткими законами выживания. Но как существа 
чувствующие и мыслящие мы не подвластны им. Мы свободны в сво-
ей нравственной жизни, доброй или дурной. Иными словами, люди 
несвободны в своих действиях в той мере, в какой выходят из сферы 
субъективности и свободны в той мере, в какой пребывают в собст-
венном «я». Мир вещей в себе, закрытый для теоретического позна-
ния, все же свидетельствует о себе и открывается практическому ра-
зуму, воле человека, духовно-нравственному сознанию. Воля авто-
номна, так как обусловлена только собой, самостоятельно принимая 
как закон нравственного развития стремление творить добро, и, тем 
самым, относиться к другим людям не как к средству, а как к цели. 
Этот мир целевых причин умопостигаем и воспринимаем как призыв, 
требование, задание, он «формулирует» нравственный категориче-
ский императив: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в 
то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства». Че-
ловек, следовательно, есть высшая ценность. «Во всем сотворенном 
мире все что угодно и для чего угодно может быть употреблено всего 
лишь как средство; только человек… есть цель сама по себе». В на-
шем сознании есть совесть и чувство долга как предписание, указы-
вающее, что должно быть, без отношения к тому, что было, есть или 
будет. И ничто не может поколебать тот факт, что мы живем и мо-
ральной жизнью, и именно она является настоящей и подлинной. 
Долг повелевает противостоять злу. Я должен, значит я могу! Долг — 
это закон, которому мы свободно и добровольно подчиняемся. Мы 
видим, что Кант выступает против гедонизма и эвдемонизма, ибо че-
ловека делает человеком неукоснительное следование «зову» нравст-
венного категорического императива. 
На что я, человек, могу надеяться? — так звучит третий во-
прос, поставленный Кантом. Критикуя логические аргументы в поль-
зу признания существования Бога, он показал, что таким образом 
нельзя доказать его бытие, как и небытие. Это — дело веры, а посему 
меня укрепляет, окрыляет не только мой разум и воля, но и связь — 


98  

духовная связь с абсолютной, безусловной, вечной и совершенной 
субстанцией. 
Большое внимание Кант уделял искусству как посреднику меж-
ду теоретическим и практическим разумом. Если предметом науки 
является истина, морали — добро, то искусства — красота. Эстетиче-
ское чувство бескорыстно и наряду с философскими исканиями спо-
собствует развитию сознания свободы личности. 
Кант не был чужд и социально-политических проблем. На осно-
ве своих этических и правовых представлений им разработана кон-
цепция перспективного развития социума — «Проект вечного мира». 
Главные принципы документа: 
− отказ от завоевания и порабощения государств и народов; 
− роспуск постоянных армий; 
− запрет всякого вооруженного вмешательства во внутренние 
дела государства; 
− установление республиканской формы государственного прав-
ления как наиболее обеспечивающей права и свободы граждан; 
− максимальное соответствие международного права ценностям 
конфедеративного устройства государств и союза народов. 
После Канта немецкая философия развивалась в трех основных на-
правлениях: субъективный идеализм И. Г. Фихте, объективный идеализм 
Г. В. Ф. Гегеля и Ф. В. Й. Шеллинга и материализм Л. Фейербаха. 
Философия Фихте. Главные труды: «Основа общего наукоуче-
ния», «Назначение человека», «Способ достижения счастливой жиз-
ни», «Размышления о французской революции». Продолжая линию 
Канта, Фихте пытается подчинить сущее должному, действительность 
идее, идеалу. Каким образом? Посредством абсолютизации Я, кото-
рое рассматривается как самоутверждающая деятельность и беско-
нечное самопознание. Термин «Я» трактуется неоднозначно: то как 
индивидуализированное, эмпирическое и, следовательно, ограничен-
ное сознание, то как некое всеобъемлющее сознание, которое должно 
проявиться во всей полноте, бесконечности и всеобщности. Эти «я» 


 99 

то разъединяются, то сближаются, имея целью гармонизирующее 
совпадение, которое, однако, недостижимо в принципе, что не исклю-
чает тенденцию к объединению. 
Если, по Канту, Я — законодатель мира, то у Фихте Я — созда-
тель бытия. Если Кант признавал объективное существование вещей в 
себе, то для Фихте существуют только вещи для меня — человека. Т. е. 
материя — лишь бессознательная часть моего Я, которую Я, постепенно 
развивая, привожу к ясному сознанию. Он исключает различия между 
природой, где царит необходимость, и человеком как самоопределяю-
щимся свободным существом. В Я заключена такая мощь и сила, что 
природное бытие — производная человеческой воли и деятельности. Я 
творит не-Я актом собственного самопознания. Не-Я — некая граница 
моего Я, но не-Я расширяется как результат усилий моего сознания и 
тождественно Я, но не полностью, а частично, ибо все есть напряжен-
ный процесс саморазвертывания и творчества. Природа утрачивает из-
начальную определенность и превращается в зеркальный образ челове-
ка. Я, не встречая незыблемого и окончательного предела в своей дея-
тельности, кроме себя самого, вновь его преодолевает на новом витке 
восходящего развития, осуществляя тем самым собственную свободу. 
Раскручивается диалектическая спираль разрешения противоречий ме-
жду конечным и бесконечным, ограниченным и неограниченным, дей-
ствительным и возможным, результатом и процессом, чтобы вновь воз-
никло раздвоение на противоположности в лоне сознания. В своих ра-
ботах Фихте выдвигает три принципа становления Я: 
1. Я=Я; 
2. Я противополагает не-Я; 
3. Я и не-Я признаются тождественными. 
Но для любого закоренелого субъективного идеалиста возникает 
вопрос: могу ли я свободно и по своему волению полагать любые ве-
щи вне себя? Каков механизм продуцирования не-Я? Фихте уклоняет-
ся от ответа. 
Конечно, не может не привлечь пафос философа, его призыв не 


100  

склоняться перед обстоятельствами, не пенять на судьбу, на неблаго-
приятную социальную среду или роковую неудачу. «Разумное суще-
ство... есть абсолютно, независимо, просто причина самого себя. Пер-
воначально, то есть без своего содействия, оно есть просто ничто: то, 
чем оно должно стать, оно должно сделать само собой, посредством 
собственной деятельности». Заслуживает внимания и та роль, кото-
рую отводит Фихте человеку в его отношениях с окружающей средой. 
«Философия учит нас все отыскивать в «Я». Впервые через «Я» вхо-
дят порядок и гармония в мертвую и бесформенную массу. Единст-
венно через человека распространяется господство правил вокруг не-
го до границ его наблюдения и насколько он продвигает дальше это 
последнее, тем самым продвигаются дальше порядок и гармония... В 
«Я» лежит верное ручательство того, что от него будет распростра-
няться в бесконечность порядок и гармония там, где их еще нет; что 
одновременно с продвигающейся вперед культурой человека будет 
двигаться и культура вселенной. Все, что теперь еще бесформенно и 
беспорядочно, разрешится для человека в прекраснейший порядок, а 
то, что теперь гармонично... становится еще гармоничнее. Человек 
будет вносить порядок в хаос и план в общее разрушение; через него 
и самое тление будет строить, и смерть будет призывать к новой пре-
красной жизни». 
Фихте пропел гимн человеку, его свободе и безграничным воз-
можностям, и, несмотря на волюнтаристические устремления и абст-
рактность проповедуемого гуманизма, его идеи найдут отклик в каж-
дом живом сердце, особенно в сердце молодых людей. Не так ли? 
Философия Гегеля — вершина немецкой классической философии. 
Основу философских воззрений Гегеля можно представить сле-
дующим образом. Весь мир — это грандиозный исторический про-
цесс развертывания и реализации возможностей некоего мирового ра-
зума, духа» Мировой Дух есть совершенно объективное, безличное, 
идеальное начало, выступающее основой и субъектом развития, твор-
цом мира в целом. Общая схема творческой деятельности этого без-


 101 

личного идеального начала носит у Гегеля название Абсолютной 
Идеи. Все, что существует на свете, — лишь ее бледное отражение, 
следствие и результат ее активности. Процесс развертывания богатств 
мирового духа (или абсолютной идеи) включает три стадии: 
Логика — безличное, «чистое», т. е. непредметное мышление, 
конструирующее само из себя систему логических категорий. Кон-
цепция развития этого «мирового разума», существующего изначаль-
но до возникновения субъекта и объекта, базируется на соотношении 
противоположностей как источника самораскрытия его внутреннего 
содержания и включает в себя учение о бытии, сущности и понятии. 
Природа — понимаемая как внешняя материальная оболочка 
идеи, ее противоположность, «инобытие»; на этой ступени появляется 
и человек (как часть и завершение природы), преодолевающий, в ко-
нечном счете, материальность природы своей духовной деятельно-
стью» Природа развертывается как механизм, химизм и организм. 
Дух — история собственно человеческой духовной жизни, в ко-
торой продолжается развитие абсолютной идеи, доходящее в итоге до 
философии, открывающей таинственный источник мирового разви-
тия, т. е. абсолютную идею Последняя как бы возвращается в фило-
софии к себе самой, познает самое себя. В этом, — по Гегелю, и за-
ключается смысл и цель всех приключений мирового духа, разума — 
в самопознании. Он внутри себя эволюционирует от состояния субъ-
ективного духа к объективному, а от него к абсолютному, который 
движется дальше к полноте истины от искусства и религии до фило-
софии. 
Таким образом, действительность предстает в гегелевской фило-
софии воплощением духа, разума, всеобщего идеального начала. Он, 
будучи объективным идеалистом, представлял процесс познаватель-
ного освоения объектов человеческим сознанием как их онтологиче-
ское порождение и эволюцию. А так как деятельность мирового разу-
ма строго упорядочена, и Абсолют не трансцендентен, а имманен-
тен — необходимо присущ самой действительности, то данная фило-


102  

софская система есть абсолютный идеализм и панлогизм. 
Принципиальная новизна гегелевской философской мысли за-
ключалась главным образом в следующем: 
1) представлении о поступательном, последовательном и зако-
номерном (а не произвольном) движении мирового духа, а, следова-
тельно, и аналогичном характере всех его воплощений: природы, ис-
тории, искусства, науки, религии, самого индивида; 
2) усмотрении в движении духа явно выраженной диалектики и 
разработке на этой основе системы диалектических принципов и ка-
тегорий. Гегель приравнял «чистое понятие» к сущности предметов и 
наделил его самостоятельным бытием в отличие от образов и форм 
мышления, существующих только в субъективном мире человека. А 
поскольку эти понятия (категории) являют собой систему противопо-
ложностей и саморазвиваются по законам диалектики, то и все сущее 
должно им подчиняться. Гегель представил весь мир как процесс и 
впервые в истории философии, критикуя догматизм и спекулятивную 
метафизику, обосновал диалектику как логику и наиболее адекватный 
метод познания; 
3) опровержении кантианского агностицизма и дуализма вещей 
в себе и вещей для нас, ибо сущности (ноумены) являются, а явления 
(феномены) существенны. Мир же познаваем, так как наше сознание 
«родственно» объективной реальности в силу действия принципа то-
ждества мышления и бытия («все действительное разумно, все разум-
ное действительно»); 
4) истолковании категории не в статике, не в окаменелой непод-
вижности и замкнутости, а в динамике и взаимосвязи, что сближает 
Гегеля не с Кантом, а с Фихте; 
5) трактовке истории как процесса возвышения сознания свобо-
ды и ее воплощения в социальной жизни, которая и здесь проходит 
ряд последующих фаз: свобода одного при несвободе всех остальных, 
свобода меньшинства при несвободе большинства, свобода большин-
ства, перерастающая в свободу всех. Причем признание бытия абсо-


 103 

лютного разума не исключает, а, наоборот, предполагает активное 
воздействие людей на ход и направленность общественных событий. 
Его «коварство» состоит в том, что сам дух не может ни работать, ни 
воевать и поэтому позволяет действовать за себя человеку. Преследуя 
свои мелкие, частные интересы, люди делают гораздо больше того, 
что они предполагали. Не осознавая этого, они реализуют закономер-
ности истории, толкая ее вперед. Интересна мысль и о смене лиди-
рующих народов на протяжении веков и о статусе великой личности. 
Несмотря на то, что плодотворные диалектические идеи Гегель 
излагал в рамках идеалистической системы, последняя сковывала и 
деформировала их, что и привело впоследствии к разделению геге-
левской школы на левогегельянцев (приверженцев метода) и правоге-
гельянцев (защитников системы). Если Абсолютная идея существует 
посредством самодвижения понятий, каждое из которых определенно 
и в чем-то ограниченно, что и вынуждает его переходить в свое иное, 
более богатое по внутреннему содержанию, а новое опять являет со-
бой конечность и односторонность и поэтому со временем превраща-
ется в собственную противоположность, то диалектика требует бес-
конечности этого самотворящего процесса, а система — его консер-
вации. Так, развитие природы оканчивается появлением человека, 
развитие социума — конституционной монархией, развитие позна-
ния — созданием самой гегелевской философии, ибо на уровне Абсо-
лютного духа разрешаются все противоречия. Основные произведе-
ния философа: «Феноменология духа», «Логика», «Энциклопедия фи-
лософских наук», «Философия права», «Лекции по истории филосо-
фии», «Эстетика». 
Философия Шеллинга. Как и Гегель, Шеллинг стоял на позици-
ях объективного идеализма, и по многим вопросам их взгляды близ-
ки. Он активно критикует субъективный идеализм Фихте, у которого 
природа начисто лишена самостоятельности, являясь лишь не-Я, ма-
териалистические тенденции в философии Спинозы относительно 
субстанции, дуализм Декарта. Источник всего сущего не материя и не 


104  

сознание индивида, а вечный, абсолютный разум, абсолютное Я, ко-
торое неизбывно активно, так как противоречиво по своей сущности. 
«Не существуй в я противоположения, ему вообще чужды были бы 
движение, созидание и, значит, оно и не порождало бы ничего». Это 
Я — первооснова и источник внутренней двойственности, состоящей 
из материального и идеального, объективного и субъективного, т. е. 
их тождества. Философия тождества подразделяется на трансцен-
дентальную, которая начинает с субъективного и приходит к приня-
тию духовной сущности объективного (природы), и натурфилосо-
фию, начинающую с изучения объективного и заканчивающую уяс-
нением духовной сущности субъективного. Идеальное и материаль-
ное нельзя противопоставлять, так как несмотря на полярность их 
различия относительны, они проникают друг друга и представляют 
собой различные состояния одной и той же субстанции. Природа — 
это зримый дух, а дух — незримая природа. Отсюда папсихизм. Кро-
ме полярности в природном бытии действует и принцип градации, 
т. е. восхождение и нисхождение по лестнице простого и сложного, 
бессознательного и сознательного при ведущей магистральной тен-
денции к возрастанию степеней совершенства. 
Нерасторжимое единство противоположностей, например, про-
является в том, что природа творит неосознанно, но в ее продуктах 
усматриваются следы разума, что выражается в законах, системности, 
направленности к высшему, к человеку. Человеческий же мир, напро-
тив, творит осознанно, однако из этой деятельности вытекает нечто, 
чего никто не замышлял, т. е. опять-таки нечто неосознанное. Так, ра-
циональное порождает иррациональное, свобода — порабощение, ра-
венство — имущественную и политическую стратификацию, необхо-
димое — случайное. 
Поэтому логичен вывод, касающийся интеллектуального со-
зерцания как наиболее надежного способа познания реальности. Его 
преимущества: 1) оно абсолютно свободно и не нуждается ни в каких 
доказательствах, опосредованных через понятия; 2) есть полное сов-


 105 

падение субъекта и объекта. Закономерно и то, что если наука это 
первая ступень духовной жизни, то искусство — более высокая, ибо 
в акте вдохновения и откровения оно дает нам чувство вечного совпа-
дения, тождества бессознательной природы и сознательной свободы. 
Главные работы Шеллинга: «Философия природы», «Система 
трансцендентального идеализма», «Бруно, или О божественном и ес-
тественном принципе вещей», «Исследования о человеческой свобо-
де», «Философия откровения». 
Философия Фейербаха. Система взглядов данного мыслителя в 
некоторых чертах сближается с основными положениями философии 
Просвещения. Какими? Это, прежде всего, материализм. Природа — 
вечная, самодостаточная и единственная реальность, породившая че-
ловека. Пространство и время — коренные условия ее существования. 
Критикуя Гегеля, он подчеркивал: «Не было бы природы, никогда ло-
гика, эта непорочная дева, не произвела бы ее из себя». Фейербах 
также указывает на теснейшую связь гегелевского абсолютного идеа-
лизма и теологии. И его трактовка этого вопроса совпадает с точкой 
зрения Шеллинга: «Бог есть не что иное, как понятие, которое, прохо-
дя различные ступени, становится самосознающей идеей, в качестве 
самосознающей идеи отпускает себя в природу и, возвращаясь из нее 
в самое себя, становится абсолютным духом». Или иначе: Бог-отец до 
сотворения мира есть чисто логическое понятие, проходящее в чис-
тых категориях бытия; Бог-сын — открытие Бога миру, откровение 
или овнешнение его самого; Бог-дух — снятие овнешнения, возврат к 
себе с помощью человеческого духа в формах искусства, религии и 
философии. Фейербах — атеист, считает религию продуктом отчуж-
дения человеческой сущности. «Всякая религия есть иллюзия; чело-
век приписывает свои собственные свойства существу, которое при-
знает отдельным от своего сознания. Бог есть просто идеализованный 
человек, человек, каким он должен быть и каким он когда-нибудь бу-
дет». Признавая познаваемость мира он твердо стоит на позициях 
сенсуализма. «Мое ощущение субъективно, но его основа или причи-


106  

на объективна». Как и французские материалисты, Фейербах, отметая 
идеализм, отверг вместе с ним и диалектические воззрения, что 
уменьшило теоретическую ценность его концепции. 
Однако имелись и отличия: 
− материализм у Фейербаха антропологический, ибо человек 
является исходный и центральным пунктом исследования. «Новая 
философия превращает человека, включая и природу, в единствен-
ный, универсальный и высший предмет философии, превращая, сле-
довательно, антропологию, в том числе и физиологию, в универ-
сальную науку»; 
− человек им рассматривается не как социальное, а как биологи-
ческое, телесное существо, наделенное неизменными, данными при-
родой, потребностями и желаниями; 
− отрицая религию, Фейербах все же ее считал движущей силой 
истории и будущее человечества связывал с формированием новой 
формы гуманистической религии, основанной на любовном отноше-
нии Я и Ты, когда человек человеку Бог. 
Главное содержание философских идей Фейербаха отражено в 
таких произведениях, как: «Сущность христианства» и «Основы фи-
лософии будущего». 

 


 107 

ПОСТКЛАССИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ XIX ВЕКА 
1. ИРРАЦИОНАЛИЗМ 
2. «ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ» 
3. ПОЗИТИВИЗМ 
4. МАРКСИЗМ 

С 40-х годов XIX в. под влиянием усиливающейся критики геге-
левского понимания соотношения философии с другими формами зна-
ния философия перестает быть наукой наук. Происходит ее дробление 
на частные направления, каждое из которых содержит в себе момент 
истины, но при его абсолютизации теряется целостность и адекватность 
воспроизведения сложной структурности бытия. Отход от классических 
канонов философствования осуществляется по-разному в иррациона-
лизме, «философии жизни», позитивизме и марксизме. 

Иррационализм 
К видным представителям иррационализма принадлежал 
А. Шопенгауэр (1788−1860), творчество которого явилось теоретиче-
ской предпосылкой такого феномена как «философия жизни». При-
знавая себя учеником Канта, он поддерживал два вывода его филосо-
фии: 1) необходимость критики разума, определяя его границы и 
2) необходимость нахождения в пределах опыта, отказываясь от зна-
ния всего трансцендентального. Истинная философия, по мысли Шо-
пенгауэра, не спрашивает ни о том, откуда происходит мир, ни о том, 
куда он идет, ни о том, почему он существует, а только о том, что он 
есть. Отвергая теизм, атеизм, пантеизм, Шопенгауэр обосновывает те-
зис, согласно которому только внутренний и внешний опыт — источ-
ник познания, а абстрактные понятия формируются как следствия 
первичных актов сознания. Вслед за Беркли, Юмом и Шеллингом он с 
недоверием относится к умозрительным построениям. В отличие от 
Канта вещи в себе открываются, но не разуму а созерцанию, интуи-
ции. В главном философском сочинении «Мир как воля и представ-


108  

ление» проводится мысль о существовании двух реальностей. Приро-
да, общество, люди — это лишь майя, эфемерность, а подлинная ре-
альность есть скрытая, невидимая сущность — Мировая Воля как не-
укротимая активность, направленная на самое себя, так как кроме нее 
в лоне сущности нет ничего. Она только «хочет хотеть», не имея ни-
какой цели. Будучи единственной основой всего, она выступает в ви-
де беспредельного многообразия своих проявлений — представлений. 
Представления — объективации воли. Она есть иррациональная 
свобода и действует как слепая, вечная, безудержная обновляемость, 
не обремененная никакими законами достаточного основания. Она 
«ненасытна» и постоянно испытывает «жажду» творения, ни в чем не 
обнаруживая успокоения, будь то неорганическая природа, органиче-
ская, социум или индивид. И все однажды созданное разрушает, что-
бы вновь явиться в иных обличиях. И этим безостановочным процес-
сом искания каких-то совершенных форм и каких-то адекватных мо-
дификаций собственной мощи Мировая Воля обрекает себя на неис-
требимое страдание и несчастье. 
Основные свойства воли: 
1) всеобщность. Все желает жить и действовать; 
2) неразрушимость, т. е. постоянство сохранения. Конкретные 
состояния и проявления воли могут возникать и исчезать (как моду-
сы у Спинозы), а сущность — воля жить, воля к жизни — остается 
непоколебленной; 
3) свобода, ибо воля не знает над собой никакой необходимости. 
На уровне человека возникает мир как новое представление с 
присущими только ему временем, пространством и причинностью. 
Несомненно, что мы живем среди явлений, но они — видимость, ми-
ражи, зависимые от устройства нашего сознания. «Мир есть мое 
представление». Уничтожьте представления — исчезнет все, т. е. мир 
явлений существует только при условии существования сознания и 
для сознания. «Нет объекта без субъекта» — этот тезис контрмате-
риалистический. «Можно, конечно, говорить о солнце и планетах, не 


 109 

говоря о глазе, который их видит, и о разуме, который их познает; но 
такие речи пусты и бессодержательны». Но нет и субъекта без объек-
та, который служит его содержанием и которому он придает форму; 
поэтому абсурдны и абстрактный идеализм и чистый рационализм. 
Где же найти точку опоры? Что предшествует разуму? Жизнь и жела-
ние действовать! «Только для размышления действовать и хотеть не 
одно и то же; в действительности же они совпадают». Воля есть наша 
первооснова. А так как «мы должны стараться познать природу через 
посредство нас самих, а не нас самих через посредство природы», то 
сущность всякого действия, как в нас, так и вне нас, есть воля. Но хо-
тение является причиной страданий. А так как жизнь — это поток 
сменяющих друг друга потребностей и желаний, то человек погружен 
в пучину зла. И такое состояние составляет тождество всех существ, 
их общую судьбу и участь. Ощущение этого единства всех достигает-
ся сочувствием, милосердием, преодолевающим эгоизм как низшую 
ступень нравственного развития личности. Нравственность по отно-
шению к телу заключается в его отрицании не посредством само-
убийства, а путем аскетизма и целомудрия. Достигнуть уничтожения 
желаний можно, вырабатывая ясность сознания себя самого и окру-
жающего мира, формируя такое понимание, что мир абсолютно ду-
рен, и зло составляет саму сущность жизни. Вопреки Лейбницу, кото-
рый утверждал, что «наш мир есть наилучший из всех возможных 
миров», Шопенгауэр придерживается прямо противоположного мне-
ния. Наша действительность не что иное как пиршество эгоизма под 
девизом «все для меня, ничего для людей». Он писал: «Иные люди 
были бы в состоянии убить своего ближнего просто для того, чтобы 
смазать себе сапоги». Но в природе человека, по Шопенгауэру, есть и 
более страшное, чем эгоизм, стремящейся к собственному благу; 
это — злоба, увлеченная не собственным счастьем, а причинением 
страданий другим людям как самоцелью. «Мир все равно, что ад, в 
котором люди, с одной стороны, мучимые души, а с другой — дьяво-
лы». Мир как тюрьма, место покаяния и искупления за грехи рожде-


110  

ния! Душа человеческая на перепутье, она выбирает между волей 
жить и волей не жить. В последнем случае уйти в своеобразную нир-
вану, как в буддизме. «Мы охотно признаем, что то, что остается по-
сле полного уничтожения воли, не есть еще абсолютное небытие для 
всех людей, которые полны желания жить. Но что представляет наш 
реальный мир с его солнцами и млечным путем для тех, которые от-
вергли волю? — Ничто». Человек должен направить свою жизненную 
энергии против самой этой энергии и, тем самым, ее источника — 
Мировой Воли. Самоуничтожения воли можно добиться двумя спо-
собами. Первый предполагает эстетическое созерцание, ибо оно 
бескорыстно и, лишенное какого-либо эгоизма, дает человеку утеше-
ние и внутренний душевный покой. Однако погрузиться в искусство и 
обрести в нем вдохновение удается не каждому. 
Шопенгауэр говорит, что «обыкновенный человек, этот фабрич-
ный товар природы» не способен на незаинтересованное созерцание 
так же, как и ученый, и только гений способен на это. Искусство есть 
создание гения, и гений возможен только в искусстве. Искусство вос-
производит постигнутые чистым созерцанием вечные идеи. 
Согласно Шопенгауэру, высшее из искусств — это музыка, 
имеющая своей целью уже не воспроизведение идей, а непосредст-
венное отражение самой воли. 
Второй путь — моральное самосовершенствование. Вместо 
кантовского нравственного категорического императива он формули-
рует свой: принуждай себя ничего не делать из того, что хочется, и 
делай все то, чего не хочется, чтобы подавить волю к жизни, вырвав с 
корнем сладострастие эгоизма. 
Итак, мы видим, что на философские взгляды Шопенгауэра ока-
зали большое влияние и древнеиндийский брахманизм, и буддизм, и 
мистицизм Беме, и учения Канта, Фихте и Шеллинга. 
Отход от стандартов и эталонов классической философии, наи-
более зримо представленной системой Гегеля, можно выразить в сле-
дующих оппозициях: Абсолютная Идея — Мировая Воля, порядок — 


 111 

хаос, разум — интуиция, однолинейный прогресс — разнонаправлен-
ность развития, оптимизм — пессимизм, завершаемость эволюции — 
нескончаемость, безусловная познаваемость мира — относительная. 
Шопенгауэр является прямым предшественником философии 
жизни — иррационалистического течения философии конца 
XIX − начала XX века, основными представителями которого явля-
ются Ницше, Дильтей, Зиммель, Шпенглер, Бергсон и др. Ощутимое 
воздействие его творчества испытали на себе такие мыслители, как 
Э. Гартман, З. Фрейд, У. Джемс, К. Ясперс, К. Г. Юнг. 
К основателям иррационалистического направления в филосо-
фии XIX в. относился и С. Кьеркегор (1813−1855) — датский теолог, 
философ и писатель. Вел замкнутую жизнь одинокого мыслителя, на-
полненную интенсивной литературной работой; в конце жизни всту-
пил в бурную полемику с официальными теологическими кругами. 
Основные труды — «Или−или», «Страх и трепет», «Философские 
крохи», «Понятие страха», «Болезнь к смерти». 
Философия Кьеркегора не пользовалась популярностью при его 
жизни и в ближайшее десятилетие после его смерти. В XX веке к его уче-
нию обращается протестантская диалектическая теология, а с 1920-х — 
экзистенциализм. Его стиль философствования становится образцом для 
иррационалистических течений современной философии. 
Творчество Кьеркегора выпало на время критического переос-
мысления философии Гегеля и обновления христианства. Подобно 
Шопенгауэру, он — Анти-Гегель, что проявляется в неприятии геге-
левских представлений об имманентности Бога, сближении его с Аб-
солютной идеей, что вытекало из принципа тождества мышления и 
бытия. Кьеркегор отстаивает мысль о непостижимости и трансцен-
дентности божественной субстанции и необходимости вернуться к ис-
тинам первоначального христианства, ратуя за то, что нельзя сводить 
духовное к мышлению. Для него духовное логически невыразимо и 
диалектично, а то, что логично — не диалектично! Неприемлется и по-
ступь «мирового разума», растаптывающего индивидуальную жизнь 


112  

отдельной личности, не обладающей самостоятельной ценностью и 
всецело подчиняющейся неумолимой логике самодвижения абстракт-
ных понятий. Обосновывается необходимость особой — экзистенци-
альной диалектики человеческого существования, наполненного чув-
ствами, переживаниями, страстями, горестями и ожиданиями. «Собст-
венно человеческое — это страсть», а не мышление. Резкий отпор вы-
звала также идея завершенности философской системы, которую реа-
лизовал Гегель. «Система бытия невозможна... Система и завершен-
ность соответствуют друг другу; бытие же как раз противоположно 
этому». Недостатком гегелевского метода является то, что он чрезмер-
но умозрителен и объясняет лишь прошлые события. Объявив фрон-
тальную войну рационалистической традиции от Декарта до Гегеля, 
Кьеркегор отверг и систему и метод последнего. 
Он пытается создать христианско-экзистенциалъный образ че-
ловека во всей драматической полноте его бытия, выделяя несколько 
стадий его саморазвития. Эстетическая жизнь представляет собой 
бал, маскарад, карнавал, игру, где преобладают неодолимые желания 
и чувственные наслаждения. Здесь норма это разнообразие, пестрота, 
непостоянство, гонка за удовольствиями. Индивид самоудовлетворя-
ется и живет собой и для себя. 
Этическое существование — пребывание в добродетели, вы-
полнение долга, жертвенность собой во имя общего дела, что требует 
от личности и разума, и ответственности, и умения различать средст-
во и цель. Соблазн, с которым здесь часто не справляется индивид, — 
гордыня. 
Религиозная фаза самосовершенствования связана со страдани-
ем, посредством которого только и можно ощутить ту огромную дис-
танцию, разделяющую человека и Бога, дистанцию, которую так 
трудно сократить. Осознание человеком своей ничтожности, грехов-
ности перед Богом открывает перспективу спасения. Антитезой греха 
является не умножение добродетелей, а вера, как высшая ступень ду-
ховности. Это сближает Кьеркегора с позицией М. Лютера. Человек 


 113 

испытывает страх и отчаяние, ибо чувствует, как он далек от спасе-
ния, но без осознания этих состояний нет и шанса на благодать. Удел 
людей — страдания. Мы чужды этому миру. И только любовь к Богу 
есть спасительный якорь. Не следует роптать на эту жизнь. Бог ода-
рил человека свободой выбора и поэтому к нему не может быть ника-
ких претензий, ибо свобода — высшее благо. Адам использовал сво-
боду для греха, и теперь на всех людях он лежит тяжким грузом. Эта 
родовая вина перед Богом требует искупления посредством страда-
ний, отчаяния и трепетного страха. Страх — не боязнь чего-то вот это-
го, конкретного, определенного, а общее беспокойство перед «ничто». 
Страх грешника перед Богом — начало его очищения и признак ду-
ховной состоятельности. «Тот, кто научился страшиться по-настоящему, 
тот научился наивысшему». «Уничтожьте страшащее сознание и вы мо-
жете закрыть церкви и сделать из них танцевальные залы». 
И один из видов страха — страх смерти. Он неотступно пресле-
дует человека и висит над ним как дамоклов меч, готовый сорваться 
вниз. Жизнь — бытие к смерти. «Мне представляется, — пишет в 
своем «Дневнике» Кьеркегор, — будто я раб на галере, прикованный 
к смерти; каждый раз, с каждым движением жизни, звенит цепь, и все 
блекнет перед лицом смерти — и это происходит каждую минуту». 
Неминуемость ее сочетается с неизвестностью даты прихода. «В каж-
дое мгновение существует возможность смерти». Но отчаяние и страх 
порождены неверием или слабостью веры во спасение. Разум — до-
рога отчаяния, вера — путь надежды. Жить надо для искупления ви-
ны, а страдания принимать как возмездие за грех. Мы видим, что 
Кьеркегор судит человека высшей мерой — отношением к Богу как 
Абсолюту, минуя его связь с социоприродным окружением. 

«Философия жизни» 
Центральной идеей философии Ф. Ницше (1844−1900) является 
понятие «жизнь» и ее главная черта — воля к мощи, воля к власти. 
Воля определяется как «ненасытное стремление к проявлению власти 


114  

или применению власти, пользование властью как творческий ин-
стинкт». Бытие же рассматривается как бесконечный процесс станов-
ления, не «обузданный» никаким законом или смыслом. Оно — путь 
из никуда в никуда. О нем можно лишь достоверно утверждать, что 
бытие — арена непрекращающейся борьбы воль. Досократическая 
культура и философия олицетворяли собой органическую связь с 
Космосом, родство с богами, с избытком жизненных сил («буйство 
глаз и половодье чувств»). С Сократа начинается тирания разума и 
морали, обескровившие жизнь, изгнавшие её на обочину бытия или 
заточившие в темницу бессознательного. 
Ницше вслед за Шопенгауэром исходит из того, что существует 
некое «первоначальное единство», а также считает жизнь, как она 
есть сама по себе, чем-то ужасным и трагичным, нуждающимся в 
творческом преобразовании с помощью искусства; он скорее стре-
мится оправдать ее, нежели отвергнуть, и берет в союзники древне-
греческую культуру досократовской эпохи. Древние греки, утвержда-
ет Ницше, хорошо представляли себе опасности жизни, и это знание 
не отвращало их от нее благодаря тому, что они были способны сде-
лать ее приемлемой, творчески преобразовав. В их глазах мир полу-
чал оправдание как эстетический феномен. Ницше при этом обращает 
внимание на два мотива древнегреческой мифологии: дионисийский и 
аполлоновский. 
Бог Дионис является как бы символом потока жизни в ее перво-
зданности, жизни, опрокидывающей любые барьеры и не знающей 
никаких ограничений. В дионисическом культовом действе, носящем 
оргиастический характер, как бы происходит слияние участвующих в 
нем с самой стихией жизни, растворение в ней, приобщение к «пер-
воначальному единству». При этом слетает покрывало эстетической 
иллюзии, и ничто не сдерживает проявление витальных сил. В то же 
время бог Аполлон — это символ света, меры и гармонии. Он олице-
творяет собой принцип индивидуации. Дионисийский культ Ницше 
считает началом более древним, и это дает ему основание утверждать, 


 115 

что под покровом умеренности, столь часто приписываемой грекам, 
под покровом их приверженности искусству, красоте, совершенным 
формам таится темное, алчное и необузданное напряжение инстинкта, 
порыва, страсти, которые готовы все смести на своем пути. 
Поскольку жизнь есть вещь ужасная и жестокая, то пессимизма 
в шопенгауэровском смысле, т. е. как преодоления самого желания 
жить, можно избежать, только если первобытный ужас будет переве-
ден на язык настроения, которое не лишает человека возможности ис-
пытывать потрясение от соприкосновения с хаосом, но при этом 
удерживает его в определенных рамках повседневности. Этим путем 
идет дионисийская эстетика, типичными формами которой, по Ниц-
ше, выступают музыка и аттическая трагедия. 
Ницше исследует вопрос, из каких предпосылок возникла древ-
негреческая трагедия, какие потребности народной души она выража-
ла и что случилось с ней под влиянием исторических перемен при пе-
реходе к классической эпохе — эпохе Сократа и Платона. Важнейшей 
целью Ницше было показать, что высшие достижения греческой 
культуры — до того, как их «испортил» сократовский рациона-
лизм, — явились результатом гармоничного соединения аполлонов-
ского и дионисического начал. В способности к подобной гармонии 
философ видит высший образец и смысл культуротворчества. «Ги-
бель греческой трагедии должна была представиться нам результатом 
достопримечательного разрыва этих двух коренных художественных 
стремлении; в полном согласии с этим последним процессом шло вы-
рождение и перерождение греческого народного характера, вызывая 
нас на серьезное размышление о том, насколько необходимо и тесно 
срастаются в своих основах искусство и народ, миф и нравы, трагедия 
и государство». 
В своей концепции мира как воли к власти он идет не от общего 
к частному а в обратном направлении: применив сначала это понятие 
к объяснению психических процессов, он затем распространяет его и 
на всю органическую природу. 


116  

Он пишет: «Прежде всего нечто живое хочет проявлять свою 
силу — сама жизнь есть воля к власти: самосохранение есть только 
одно из косвенных и многочисленных следствий этого». В дальней-
шем Ницше применяет данное понятие и к миру в целом. Допустим, 
наконец, что удалось бы объяснить совокупную жизнь наших ин-
стинктов как оформление и разветвление одной основной формы во-
ли — именно воли к власти, как гласит мое положение; допустим, что 
явилась бы возможность отнести все органические функции к этой 
воле к власти… тогда мы приобрели бы себе этим право определить 
всю действующую силу единственно как волю к власти. Мир, рас-
сматриваемый изнутри, мир, определяемый и обозначаемый в зави-
симости от его «интеллигибельного характера», был бы «волей к вла-
сти», и ничем, кроме этого». 
Все это множество сталкивающихся воль, тем не менее, образует 
определенный ритм, некую пульсирую повторяемость событий — та-
кова сердцевина концепции вечного возвращения. 
Предыстория данной теории такова. Некогда Евгений Дюринг 
(немецкий философ и экономист) высказал мысль о том, что вся Все-
ленная в принципе, может иметь вид комбинации всего нескольких 
элементарных частиц. 
Следовательно, мировой процесс — не что иное, как цикличе-
ское повторение однажды уже бывшего. 
Ницше был крайне поражен этой идеей и, уже вслед за Дюрин-
гом, стал исходить из того, что в основе бытия лежит некое опреде-
ленное количество квантов силы, понимаемых не физически, а биоло-
гически. Кванты эти, находятся в постоянной борьбе друг с другом, 
образуя при этом отдельные сочетания. А так как число квантов по-
стоянно, то периодически должны складываться комбинации, уже 
бывшие когда-то прежде: «Все становление имеет место только в рам-
ках вечного круговращения и постоянного количества силы». 
Таким образом, бытие в том виде, в котором оно существует, не 
имеет цели и смысла, оно неумолимо вновь и вновь повторяется, ни-


 117 

когда не переходя в небытие — неизбежный вечный круговорот и 
вечное возвращение. 
Но, следовательно, повторяется и человек, и значит, никакой по-
тусторонней небесной жизни в природе не существует и каждое 
мгновение, вечно, поскольку неизбежно возвращается. 
Исходя из констатации, что в Европе в течении веков утрачива-
лось благородство, высота помыслов, вера, духовный героизм, а им на 
смену приходило упадничество, мещанство, продажность, засилье 
толп, поглащающих свободу личности, Ницше пытается вернуть че-
ловеку право самоопределения. Я — не производная религии, тради-
ций, морали, я — самодетерминирующийся центр бытия. «Я вобрал в 
себя дух Европы — теперь я хочу нанести контрудар». Где же выход? 
В отказе от прежних мировоззренческих идеалов. Необходима пере-
оценка всех ценностей. 
В книге «По ту сторону добра и зла» он выдвигает учение о двух 
основных типах морали: «морали господ и морали рабов» Во всех 
развитых цивилизациях они смешаны, элементы той и другой можно 
обнаружить буквально в одном и том же человеке. Но различать их, 
считает Ницше, необходимо. В морали господ, или аристократиче-
ской морали, «добро и зло эквивалентны понятиям «благородный» и 
«презренный» и относятся не столько к поступкам людей, сколько к 
самим людям, эти поступки совершающим. В рабской же морали 
смысл основных этических категорий зависит от того, что полезно, 
что служит поддержанию порядка в обществе, отстаивающем интере-
сы слабых в духовном и физическом отношении индивидов. Такие 
качества, как сострадание, добросердечность и скромность, рассмат-
риваются как добродетели, в то же время свойства, которые обнару-
живают сильные и независимые индивиды, считаются опасными, а 
потому «злыми». 
Ницше полагает, что идеал всеобщей, единой и абсолютной мо-
рали должен быть отброшен, так как он ведет жизнь к упадку, а чело-
вечество — к вырождению. Его место должна занять градация рангов, 


118  

степеней различных типов морали. Пусть «стадо» остается привер-
женным своей системе ценностей, считает Ницше, при условии, что 
оно лишено права навязывать ее людям «высшего типа». 
Когда Ницше говорит о необходимости стать «по ту сторону добра 
и зла», это надо понимать как призыв к преодолению так называемой 
рабской морали, которая, с его точки зрения, ставит всех на одну доску, 
любит и охраняет посредственность, препятствует возвышению челове-
ческого типа. Он не имеет в виду, как это иногда утверждают, полное 
безразличие к природе ценностей и упразднение всяких нравственных 
критериев. Подобное было бы самоубийственным для обычного чело-
века. Только те, кто принадлежит к высшему типу, могут без ущерба 
для себя стать «по ту сторону» навязываемых обществом пониманий 
добра и зла, ибо эти индивиды сами являются носителями нравственно-
го закона и не нуждаются ни в чьем попечительстве. Их свободное са-
моопределение, считает Ницше, — это единственный путь к более вы-
сокому уровню человеческого существования, к сверхчеловеку. 
Война, а не мир, доблесть, а не добродетель, телесное здоровье, 
а не немощь, воля, а не сердце — вот перспектива подлинного разви-
тия общества и человека Нового типа. Бог мертв! На пьедестал восхо-
дит сверхчеловек! 
Сверхчеловек, по Ницше, является субъектом «новой морали». 
Он пишет: «Красота сверхчеловека явилась мне, как тень. О, братья 
мои! Что мне теперь боги!» Здесь — отказ от христианства, связан-
ный с истолкованием его генезиса как религиозной санкции «морали 
рабов». На место христианской религии Ницше ставит миф о сверх-
человеке. 
Если существование оправдано только как эстетический фено-
мен, то цветом народа будут те, кто преобразует существование в та-
кой феномен, т. е. сильные и одаренные натуры, способные взирать на 
жизнь без страха. Ницше утверждает, что именно они составляют ба-
зис культуры. Ради их произрастания и деятельности должны тру-
диться целые народы, потом и кровью удобряя ту землю, которая, 


 119 

возможно, станет родиной гения: поэта или художника, музыканта 
или философа. 
Но сверхлюди это не особая раса, нация, не носители особой 
группы крови. Это все те, кто сделал себя сам, стойко перенося суро-
вые испытания, преодолевая собственную слабость, рыхлость, ле-
ность, низменность; все те, в ком творец одержал верх над тварью. В 
таком значении идея сверхчеловека является мобилизующим факто-
ром саморазвития, устремляя любого по трудному пути восхождения. 
«Человек — это канат, протянутый между животным и сверхче-
ловеком, это канат над пропастью». 
Ницше был рафинированным интеллигентом-гуманитарием, и в 
определенном смысле прав неокантианский историк философии Вин-
дельбанд, усмотревший в философии Ницше протест против угнете-
ния личности. Однако нельзя закрывать глаза на то, что Ницше не 
признавал за каждым человеком права быть личностью. Напротив, 
громадное большинство человечества для него — стадо, в массах ви-
дел он и главную угрозу для развития творческой личности. Во мно-
гих отношениях фашистским идеологам, использовавшим филосо-
фию Ницше в своих целях, вовсе и не нужно было «извращать смысл» 
воззрений Ницше (хотя налицо были и тенденциозное редактирование 
поздних работ Ницше его сестрой, и практика избирательного цити-
рования его сочинений). 
Ницше выступает против демократии, утверждая: «Так с неизбеж-
ностью образуется песок человечества: все очень одинаковые, очень 
маленькие, очень круглые, очень уживчивые, очень скучные». Демокра-
тия является для него адекватной формой господства «низкого» челове-
ческого начала. Ницше писал: «...создайте себе понятие народа: для это-
го вам достаточно никогда не думать о благородном и высоком». 
Ницше резко негативно относится к идеям социализма, утвер-
ждая, что социалисты «прокладывают посредственным натурам сво-
бодный путь», предлагают «додуманную до конца тиранию низших и 
глупейших». 


120  

Если демократизацию Европы Ницше считан неизбежной, то со-
циализм, по Ницше, самое большее, «...может питать надежду просу-
ществовать лишь короткое время крайне террористическими средст-
вами... Поэтому он втихомолку готовится к господству ужаса». 
Ницше считал социализм невозможным, потому что «собствен-
ников всегда будет более чем достаточно, что помешает социализму 
принять характер чего-то большего, чем приступ болезни: и эти соб-
ственники как один человек держатся той веры, что «надо иметь не-
что, чтобы быть чем-нибудь», и это старейший и самый здоровый из 
всех инстинктов... Иметь и желать иметь больше, рост, одним сло-
вом, — в этом сама жизнь». 
Не обошел Ницше и гносеологические проблемы, которые он, 
однако, также исследует через призму понятия воли к власти. 
Стремление к расширению области познания и само желание 
знать зависят от воли к власти, т. е. от способности той или иной раз-
новидности жизни контролировать и подчинять себе определенную 
часть реальности. 
Цель познания, по Ницше, состоит не в стремлении постичь аб-
солютную истину из любви к ней, а в том, чтобы распространить 
свою власть до максимально возможных пределов. 
Любая форма жизни имеет свою точку зрения, свою перспективу, 
которую она стремится навязать всем другим как обязательную. Кате-
гории разума и законы науки, будучи логическими фикциями, тоже 
имеют в виду определенную (не только познавательную) перспективу 
и не является олицетворением необходимой, априорной истины. 
Из сказанного ясно, что немецкий философ постоянно критикует 
классическое понимание истины как соответствия идей реальному поло-
жению дел в мире. При этом он в известной мере предвосхищает прагма-
тическую трактовку истины, отдающую преимущество тем идеям, кото-
рые способствуют достижению желаемого практического результата. 
Ницше активно выступает против гегелевского схематизма, пан-
логизма и идеи прогресса, свидетельствуя не только о драматичности 


 121 

общественной и индивидуальной жизни, но и о биологическом выро-
ждении человечества, инстинкты которого подорваны цивилизацией. 
«Сама жизнь ценится мною, как инстинкт роста, устойчивости, нако-
пления сил, власти, где недостает воли к власти, там упадок». 
При оценке философии Ницше следует избегать ее сатанизации, 
сводя ее к идеям типа: мораль — удел слабых и убогих, толкни слабо-
го, уступи место сильному, все дозволено. Это будет искажением его 
теоретического наследия. Нельзя также обвинять философа в пангер-
манизме, антисемитизме и славянофобии, что было характерно для 
идеологии национал-социализма. Прав К. А. Свасьян, когда в преди-
словии к сочинениям автора, указывает на весьма критическое отно-
шение Ницше к немецкому народу и его культуре, ссылаясь на его 
высказывания. «Куда бы ни простиралась Германия, она портит куль-
туру». Нет и антисемитизма. «Мыслитель, на совести которого лежит 
будущее Европы, при всех планах, которые он составляет себе отно-
сительно этого будущего, будет считаться с евреями и с русскими, — 
как наиболее надежными и вероятными факторами в великой игре и 
борьбе сил». Может быть русофобия? Опять нет! «Мы нуждаемся в 
безусловном сближении с Россией и в новой общей программе, кото-
рая не допустит в России господства английских трафаретов. Никако-
го американского будущего! Сращение немецкой и славянской расы». 
Но выявляя значение и смысл философских текстов Ницше 
нельзя, в то же время, допускать их буквального прочтения и поверх-
ностных интерпретаций, приводящих к безоговорочному принятию 
всего и абстрактным одобрительным суждениям. 
B учении Ницше, как в любом серьезном нравственно философ-
ском исследовании, есть много ценного для нашего времени. Прежде 
всего, это яркая критика мещанства. Никто до и после Ницше с такой 
прозорливостью не смог предвидеть всю опасность общества малень-
ких, серых, покорных людей. 
Это, кроме того, неприятие социальной системы, построенной 
либо на безмерном подчинении какой-либо одной идеологии, либо на 


122  

принципах утилитаризма и прагматизма, где обесценено главное — 
личность, ее индивидуальность и неповторимость. Это идея возвыше-
ния человека, преодоление всего мелочного, обыденного, незначи-
тельного для жизни. 
В советской философской науке существовал один ответ на во-
прос о гуманности учения Ницше — негативный. Безусловно, учение 
Ницше противоречиво, потому и не может быть оценено как только 
негативное или только позитивное. Ницше заставляет думать, сравни-
вать, размышлять. 
Главной позитивной ценностью нравственного учения Ницше, 
без сомнения, является идея возвышения человека. Ницше с полным 
правом можно было бы назвать исследователем антропологического 
метода в философии. В своих нравственных оценках он стремился 
идти от индивида. Причем сам индивид рассматривался им как беско-
нечно становящаяся ценность, как процесс, как неисчерпаемость. По 
Ницше, человечество — это целостность, проявляющаяся через раз-
личие. Но абсолютизация неординарности приводила Ницше к пара-
доксальным выводам. Впрочем, любая абсолютизация приводит к 
крайностям и в познании и, что всего печальнее, в социально нравст-
венной практике. 
Одним из аспектов философского учения Ницше является кри-
тика христианской морали. Отметим, что здесь Ницше занимал весь-
ма оригинальную позицию. Он считал, что религия формирует зави-
симое, несамостоятельное сознание, смирение, несвободу человека. 
Для Ницше религия стала символов зависимого «несчастного» созна-
ния. Конечно же, содержание и практику христианского учения нель-
зя свести к подобному его толкованию. Но, тем не менее, эта точка 
зрения немецкого мыслителя очень актуальна и сегодня. 
Философия Ницше уникальна: она позволяет не только обна-
жить проблемы, ставшие существенными для культуры, но и выявить 
вопросы, мимо которых эта культура прошла и которые остались на 
счету грядущего. 


 123 

Основные сочинения Ницше: «Рождение трагедии, или эллинство 
и пессимизм», «Человеческое слишком человеческое», «Веселая нау-
ка», «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла», «Сумер-
ки богов, или как философствуют молотом», «Антихрист». 
Для ницшеанского варианта философии жизни характерна ост-
рая политическая заостренность. Однако это был не единственный 
вариант. В Германии существовало философское течение, которое с 
помощью онтологических моделей, основанных на понятии «жизнь», 
истолковывало исторический процесс. Родоначальником этого тече-
ния был В. Дильтей (1833−1911) — немецкий историк культуры и 
философ. Представитель философии жизни, основоположник пони-
мающей психологии. 
Задача философии (как «науки о духе»), по Дильтею, — понять 
«жизнь» исходя из нее самой. В связи с этим Дильтей выдвигает ме-
тод «понимания», который противопоставляет методу «объяснения», 
применимому в «науках о природе». Понимание по отношению к 
культуре прошлого выступает как метод интерпретации, названный 
Дильтеем герменевтикой. 
Он стал основателем так называемой «академической» «фило-
софии жизни» в Германии, стремящейся истолковать исторический 
процесс и соответственно изменить понимание смысла задач истори-
ческой науки. 
Науки о духе Дильтей противопоставляет наукам о природе. 
Здесь его позиция отличается от точки зрения его современников — 
позитивистов — философов, считающих все науки в принципе одно-
родными. 
Историческое знание или, говоря шире, гуманитарное знание, 
совпадает у Дильтея с науками о духе. 
Дильтей утверждает, что «природу мы объясняем, душевную 
жизнь понимаем». 
Дильтей, утверждая, что предметом наук о духе является жизнь, 
говорит, что «жизнь не может предстать перед судейским креслом ра-


124  

зума». То есть по Дильтею, познание жизни или душевных явлений, 
что является предметом наук о духе — это понимание, оно достовер-
но, истинно, но интуитивно и, по сути дела, иррационально. «Во вся-
ком понимании, — говорит Дильтей, — имеется иррациональное, как 
иррациональна и сама жизнь». Познание же природы — это предмет-
ное знание, это объяснение. Оно рационально, осуществляется с по-
мощью логических категорий, рассудочных понятий. Но оно не дос-
товерно, гипотетично и не схватывает самой сути бытия. 
У Дильтея методом наук о духе провозглашается непосредст-
венное переживание исторических событий и их истолкование. 
Дильтей не отвергает науку. Скорее он хочет ее иррационализи-
ровать, внести в нее иррациональное начало, создав тем самым какой-
то совершенно новый, необычный тип науки, в которой логика играет 
третьестепенную роль. 
Самая общая задача, которую ставил Дильтей, состояла в том, 
чтобы единой методологией охватить всю историю духа. 
Методологию наук о духе Дильтей нашел в психологии. Диль-
тей утверждает, что любая область наук о духе нуждается в психоло-
гии для понимания своего предмета. 
Психология, которая предлагается Дильтеем в качестве основы и 
методологии наук о духе, должна, однако, отличаться от той психоло-
гической науки, которая сделала значительные успехи во второй по-
ловине XIX века. 
Описательную психологию предлагает Дильтей в качестве ос-
новы для наук о духе. Объясняющая психология, полагает Дильтей, 
пользуется всем обычным для естествознания научным аппаратом. 
Она пытается вскрыть причинную связь психических явлений, под-
вести эти явления под определенные законы. Описательная же психо-
логия не ставит своей целью давать причинные объяснения психиче-
ских явлений, она хочет лишь описывать переживаемые человеком 
душевные состояния. 
Описательная психология, лишь в самой общей форме давала 


 125 

указания о принципах гуманитарного, в частности, исторического 
познания или «понимания». Они явно нуждались в уточнении и кон-
кретизации. 
Решение многих проблем Дильтей в последний период своей 
жизни увидел в древнем искусстве. 
Г. Зиммель (1858−1918) — немецкий философ и социолог. Стано-
вится одним из наиболее значительных представителей философии 
жизни, разрабатывая преимущественно проблемы философии культуры. 
Жизнь понимается как процесс творческого становления, неис-
черпаемый рациональными средствами и постигаемый только во 
внутреннем переживании, интуитивно. Это переживание жизни объ-
ективируется в многообразных формах культуры. 
А. Бергсон (1859−1941) — французский философ, представитель 
интуитивизма и философии жизни. В 1900−1914 — профессор Кол-
леж де Франс; с 1914 — член Французской академии. Нобелевская 
премия (1927). Бергсон утверждает в качестве подлинной первона-
чальной реальности жизнь, сущность которой может быть постигнута 
только с помощью интуиции. Тканью психической жизни является 
длительность, стало быть, жизнь имеет не пространственный времен-
ной характер. Жизнь — это некий метафизическо-космический про-
цесс, «жизненный порыв» («Творческая эволюция»). Бергсон призна-
ет два типа общества и соответственно два типа морали: «закрытая» и 
«открытая». 
О. Шпенглер (1880−1936) — немецкий философ, представитель 
философии жизни. Стал известным после сенсационного успеха глав-
ного труда «Закат Европы» (1918−1922). В 20-х годах выступал как 
публицист, близкий к фашизму, однако в 1933 отклонил предложение 
нацистов о сотрудничестве. 
Решающее влияние на Шпенглера оказала философия Ницше. 
Культуры трактуются им как «организмы», каждому из которых отмерен 
определенный срок. Умирая, культура перерождается в цивилизацию. 


126  

Позитивизм 
Позитивизм (от латин. positivus — положительный) — фило-
софское направление, основанное на принципе, что все подлинное, 
позитивное знание может быть получено лишь как результат специ-
альных наук и их синтетического объединения и что философия как 
особая наука претендующая на самостоятельное исследование реаль-
ности, не имеет право на существование. 
Образцом науки для позитивизма является естествознание. 
Методы и приемы естествознания позитивизм переносит на об-
щественные и гуманитарные науки, специфика которых никак не учи-
тывается. Эта особенность составила специфическую ограниченность 
позитивистского метода, которая вызвала в дальнейшем резкую кри-
тику со стороны неокантианцев и философов жизни. 
Основателем первого позитивизма был О. Конт (1798−1857) — 
французский философ. 
Наибольшую известность Конту принес «Курс позитивной фи-
лософии» (1830−1842). Основное сочинение Конта второго перио-
да — «Система позитивной политики» (1851−1854). 
Конт стремится построить «позитивную» науку об обществе — 
социологию (сам этот термин его удачное изобретение), которая была 
чем-то вроде «социальной физики». Социология Конта представлена 
в трех разделах: 
− учение об условиях существования общества; 
− учение об изменении социальных систем; 
− программа социального действия. 
Первый раздел своей социологии, которую Конт хочет видеть чем-
то вроде «социальной физики», он называет «социальной статикой». В 
нем он рассматривает основные социальные институты (семью, госу-
дарство, церковь). Базовой ячейкой общества Конт считает семью, ко-
торая представляет собой своеобразную «субстанцию» социума. 
Учение об изменении социальных систем Конт называет «соци-
альной динамикой». 


 127 

Представление об общественном прогрессе является ведущим в 
«социальной динамике» Конта. Развитие и здесь совершается по «за-
кону трех стадий». Теологическая стадия — до 1300 года — делится 
на три этапа: фетишизм, политеизм и монотеизм. Метафизическая 
стадия охватывает период от 1300 до 1800 года и является переход-
ной — здесь происходит разложение традиционных верований и об-
щественного порядка в результате философской критики (Реформа-
ция, Просвещение, Революция). Начало 19 века — постепенное рож-
дение «промышленной» («позитивной») стадии — результат распро-
странения идей альтруизма, социальности, «позитивной» философии. 
Третий раздел своей социологии Конт называет «социальной 
политикой». Основной ее тезис — это превращение «позитивной фи-
лософии» в религию всего человечества. 
Представления Конта далеки от того, чтобы быть простым опи-
санием фактов. Они не являются «позитивным знанием» в смысле 
обобщенного описания наблюдательных данных. 
Обратите внимание на значительное положительное содержание 
работ Конта: научную по своему замыслу классификацию наук, по-
пытку строго научного подхода к общественной жизни, основанную 
на применении к ней понятия факта, первую попытку создания науки 
об обществе — социологии. 
Если опустить детали, то основная классификация, предлагаемая 
Контом, будет выглядеть так: 
1. Математика 
2. Астрономия 
3. Физика 
4. Химия 
5. Физиология 
6. Социальная физика (социология) 
7. Мораль. 
Идеи Конта получили широкую популярность благодаря изло-
жению их в сочинениях Милля и Спенсера. 


128  

Дж. Ст. Милль (1806−1873) — английский философ-позитивист, 
экономист и общественный деятель. Основное сочинение Милля «Сис-
тема логики» (1843) содержит индуктивистскую трактовку логики как 
общей методологии наук. В этике Милль исходит из концепции опыт-
ного происхождения нравственных чувств и принципов. 
Милль рассматривал логику как ветвь психологии и давал зако-
нам логики психологическое обоснование. 
Дедуктивный вывод, по мнению Милля, не может давать никако-
го нового знания. Источником нового знания и общих предложений, 
по Миллю, является индуктивное рассуждение, и только оно одно. 
В политической философии Милль прославился своей защитой 
буржуазного индивидуализма и либерализма, прежде всего предста-
вительного правления. Его очерк «О свободе» в англоязычных стра-
нах считается классическим и переиздается до сих пор. 
Завершителем первой формы позитивизма был Герберт Спенсер. 
Г. Спенсер (1820−1903) — английский философ и социолог, 
один из родоначальников позитивизма. Работал инженером на желез-
ной дороге, затем сотрудничал в журнале «Economist». 
Спенсер является основоположником органической школы в со-
циологии, рассматривая общество по аналогии с живым организмом. 
В этике стоял на позициях утилитаризма и гедонизма. 
Для учения Спенсера и для того нового, что он внес в филосо-
фию 19 века, характерно соединение основных принципов позити-
визма со всесторонне проведенной идеей эволюции. Эволюция, со-
гласно Спенсеру, является тем абсолютно всеобщим элементом опы-
та, который дает возможность понять любые явления. 
Второй позитивизм сохранил установку первого позитивизма — 
тезис о том, что действительным знанием является содержание поло-
жительных наук. Более того, второй позитивизм попытался усилить 
этот тезис, поставив задачу отработки методов отбора того материала 
позитивных наук, который должен по праву относиться к их содержа-
нию, критериев, способных отсеять то, что включено в состав опыт-


 129 

ного знания, так сказать, по недосмотру. 
Важнейшим составным элементом философии эмпириокрити-
цизма является программа «очищения опыта», в которой нашла спе-
цифическое выражение общая антиметафизическая направленность 
позитивизма. 
При этом «опыт» эмпириокритики трактует, исходя из нераз-
рывной связи субъекта с объектом. 
Второй этап эволюции позитивизма — махизм (эмпириокри-
тицизм) — Э. Мах, Р. Авенариус. 
Э. Мах (1838−1916) — австрийский философ и физик, ему при-
надлежит ряд важных физических исследований. Философские работы 
Маха получили широкую известность в конце XIX − начале XX вв. бла-
годаря содержавшейся в них попытке разрешить кризис в физике с по-
мощью нового истолкования исходных понятий классической физики. 
Анализируя опыт, эмпириокритики вводят понятия «элементов 
опыта», т. е. его составных частей. «Элементы опыта», согласно эм-
пириокритикам, можно характеризовать и как объективное, и как 
субъективное в зависимости от того, в каком отношении их рассмат-
ривать. Этот принцип «нейтральности элементов опыта» составляет 
важный компонент эмпириокритицизма. Мах усиливает этот прин-
цип, провозгласив «элементы опыта» «элементами мира». «Метафи-
зическому» и потому неправомерному, как считает Мах, разделению 
элементов на физические и психические соответствует «функцио-
нальное различие» их в отношении к комплексу элементов, состав-
ляющих человеческое тело, т. е., поясняет он, все зависит от направ-
ления исследования. 
Одним из важных аспектов «очищения опыта» был «принцип 
наименьшей меры силы». Мах развил его в принцип, легший в основу 
второго позитивизма — принцип экономии мышления. В этом прин-
ципе Маха соединяются биологизм (познание как биологически эко-
номное приспособление к среде), позитивизм (познание как эконом-
ное «чистое описание» явлений) и субъективизм (критерий экономии 


130  

в познании определяется субъектом, предшествуя всякому опыту). 
Рассматривая экономное мышление как «чистое описание», Мах 
выступил с позиций радикального философского эмпиризма, не при-
знавая за теоретическими понятиями никакой иной роли, кроме роли 
знака для совокупности чувственных данных. Тем самым «наивный» 
эмпиризм первого позитивизма трансформировался в «методологиче-
ский», «радикальный» эмпиризм второго позитивизма, стал «филосо-
фией чистого опыта». 
Р. Авенариус (1843−1896) — швейцарский философ, один из ос-
новоположников эмпириокритицизма. Центральное понятие филосо-
фии — опыт, основное учение — о «принципиальной координации» 
(«без субъекта нет объекта и без объекта нет субъекта»). 
Авенариус так говорит о «принципиальной координации» субъ-
екта и объекта: «Я» и «среда» являются не только оба первоначально 
находимыми в одном и том же смысле, но и всегда — оба первона-
чально находимыми вместе». 
Для эмпириокритицизма характерно утверждение о «принципи-
альной координации» субъекта и объекта — не существует объекта 
без субъекта и не существует субъекта без объекта. По Авенариусу, 
мир дан нам только в «принципиальной координации», действитель-
ной или только возможной, т. е. как опыт. 
Важным препятствием на пути «очищения опыта» Авенариус 
считает «вкладывание» чего бы то ни было воспринимаемого в созна-
ние индивида. 
Авенариус вводит понятие интроекции для обозначения недо-
пустимого, с его точки зрения, вкладывания чего бы то ни было вос-
принимаемого в сознание индивида, а равно чего бы то ни было иде-
ального в познающее мышление субъекта. Выступая против интроек-
ции, Авенариус отмечает, что «путем интроекции естественное един-
ство эмпирически данного мира распалось... на внешний и внутрен-
ний мир, на объект и субъект». 


 131 

Марксизм 
Одним из крупнейших направлений философской мысли XIX в. 
явился марксизм. У его истоков стояли К. Маркс (1818−1883) и 
Ф. Энгельс (1820−1895). Марксизм формировался в условиях про-
мышленного переворота, постфранцузской буржуазной революции, 
обострившегося антагонизма между трудом и капиталом и крупных 
открытий в естествознании. Он опирался на богатое идейное насле-
дие: материалистическую традицию в философии, идущую от антич-
ности к Новому времени и учению Фейербаха, гегелевский диалекти-
ческий метод, труды английских политэкономов А. Смита и 
Д. Рикардо, взгляды Сен-Симона, Фурье и Оуэна, которые не только 
подвергли резкой критике буржуазную действительность с ее культом 
частной собственности, но и наметили контуры постбуржуазного — 
коммунистического — развития социума. Марксизм — теоретический 
ответ на заказ со стороны новой сложившейся культурно-
цивилизационной реальности. Он возник как продолжение и развитие 
уже существующих теоретических построений. Эта преемственность 
неискоренима! 
Однако марксистская философия не ограничилась имеющимся ар-
сеналом знаний, а внесла свою лепту в мировую философию. В чем же 
ее новизна? Неклассические элементы в ней проявились прежде всего в 
ориентации на активное изменение самой социально-экономической 
структуры общества, на максимальное сближение теории и практики 
жизни. Свою философию К. Маркс и Ф. Энгельс рассматривали как 
«руководство к действию», имея в виду необходимость коренных пре-
образований всего мироустройства. «Оружие критики не может, конеч-
но, заменить критики оружием, материальная сила должна быть опро-
кинута материальной же силой; но и теория становится материальной 
силой, как только она овладевает массами» (К. Маркс). 
В пролетариате Маркс увидел особый класс, призванием которо-
го является уничтожение существующего миропорядка. 
Освобождая себя, пролетарии уничтожают и угнетение других 


132  

групп общества. Поэтому Маркс оценивает пролетариат как практи-
ческую силу, в союзе с которой философия может осуществить свое 
призвание: «Подобно тому как философия находит в пролетариате 
свое материальное оружие, так и пролетариат находит в философии 
свое духовное оружие». 
Основные идеи марксистской философии, радикально отличаю-
щиеся от предшествующих концептуальных воззрений: 
1) синтез диалектики и материализма, образование диалектиче-
ского материализма; 
2) материалистическое понимание истории, обоснование тези-
са — «общественное бытие определяет общественное сознание»; 
3) народные массы — решающая сила истории, наиболее зримо 
проявляющаяся в материально-производственной, социально-политической 
и духовно-культурной сферах общества; 
4) развитие общества — естественно-исторический процесс 
смены общественно-экономических формаций, обусловленный про-
тиворечивой взаимосвязью производительных сил и производст-
венных отношений как двух сторон способа производства, эконо-
мическим базисом и надстройкой; процесс, осуществляемый эволю-
ционным и революционным путем при общей прогрессивной на-
правленности социальных преобразований; 
5) отчуждение как феномен буржуазного общества, являющий 
собой неизбежную утрату человеком полноты и подлинного смысла 
собственного существования; 
6) классовая борьба, социалистическая революция, диктату-
ра пролетариата как временные, но необходимые условия строи-
тельства коммунистической цивилизации, изживания пережитков со-
циально-экономического отчуждения и перехода от «царства необхо-
димости к царству свободы»; 
7) практика — основа, движущая сила познания и критерий 
истины; 
8) сущность человека — ансамбль общественных отношений. 


 133 

Главные произведения К. Маркса: «Экономическо-философские 
рукописи 1844 года», «К критике гегелевской философии права», «К 
критике политической экономии», «Нищета философии», «Критика 
Готской программы», «Капитал»; работы Ф. Энгельса: «Анти-
Дюринг», «Диалектика природы», «Происхождение семьи, частной 
собственности и государства», «Людвиг Фейербах и конец классиче-
ской немецкой философии»; совместные труды: «Святое семейство», 
«Немецкая идеология». 


134  

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ XIX–XX вв. 
1. ИСТОКИ И ОСОБЕННОСТИ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ 
2. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ 
ФИЛОСОФИИ. СЛАВЯНОФИЛЬСТВО, ЗАПАДНИЧЕСТВО, 
ЕВРАЗИЙСТВО 
3. ВСЕЕДИНСТВО, СОФИЙНОСТЬ, СОБОРНОСТЬ 
КАК ЭЛЕМЕНТЫ РУССКОЙ ИДЕИ 
4. РУССКИЙ КОСМИЗМ И ОБЩЕЕ ДЕЛО 

Истоки и особенности русской культуры 
Русская философская мысль — органическая часть мировой фи-
лософии и культуры. Русская философия обращается к тем же про-
блемам, что и западноевропейская, хотя подход к ним, способы их 
осмысления носили глубоко национальный характер. 
Несмотря на то, что русская философская мысль представлена 
самыми различными направлениями, ориентациями и школами, в ней 
при решении философских проблем доминировали творчески дея-
тельный характер, ярко выраженная моральная установка, постоянная 
обращенность к историческим судьбам России, к месту русского на-
рода в семье европейских народов. Поэтому без освоения отечествен-
ного духовного наследия нельзя понять историю и душу русского на-
рода, осмыслить роль России в мировой цивилизации. 
При характеристике особенностей русской философии нужно учи-
тывать также культурно-исторический фон, на котором она формирова-
лась. В России в ходе ее истории произошло как бы переплетение двух 
различных типов культур и соответственно типов философствования: 
рационалистического, западноевропейского и восточного, византийско-
го с его интуитивным мироощущением и живым созерцанием, вклю-
ченного в русское самосознание через православие. Такое сочетание 
двух различных типов мышления проходит через всю историю русской 
философии. Что касается формы философствования, то ее специфика 


 135 

удачно определена А. Ф. Лосевым, который показал, что русской фило-
софии в отличие от западноевропейской чуждо стремление к абстракт-
ной, чисто рациональной систематике идей. 
С содержательной стороны русская философия также имеет свои 
особенности. В ней представлены в той или иной степени все основ-
ные направления философского мышления: онтология, гносеология, 
этика, эстетика, философия истории и т. д. Однако есть и ведущие для 
нее темы. Одной из них, определившей саму специфику русской фи-
лософии, стала тема России, постижения смысла ее существования в 
истории. С этой темы началось становление русской философии, и 
она оставалась актуальной на всем протяжении ее развития. 
Другой ведущей темой стала тема человека, его судьбы и смыс-
ла жизни. Усиленное внимание к проблеме человека определило 
нравственно-практическую направленность русской философии. Осо-
бенностью русского философского мышления был не просто глубо-
кий интерес к вопросам морали, а доминирование моральной уста-
новки при анализе многих других проблем. 
Самобытная русская философия в своих новаторских исканиях 
теснейшим образом была связана с религиозным миросозерцанием, за 
которым стояли века духовного опыта России. И не просто религиоз-
ным, а именно православным миросозерцанием. Становление русской 
философии происходило в ходе поисков ответов на те вопросы, которые 
ставила сама российская действительность. Поэтому трудно найти в ис-
тории русской философии мыслителя, который бы занимался чистым 
теоретизированием и не откликался бы на животрепещущие проблемы. 

Основные этапы развития отечественной философии. 
Славянофильство, западничество, евразийство 
Русская философия прошла долгий путь своего развития, в кото-
ром можно выделить следующие этапы: 
1) XI в. – первая половина XVIII в. — постановка философских 
проблем и поиск ответов на них в рамках других форм общественного 


136  

сознания, прежде всего религиозного и эстетического (Илларион, 
А. Рублев, Феофан Грек и др.); 
2) вторая половина XVIII в. – первая четверть XIX в. — распро-
странение философии в России в форме философского осмысления 
науки и культуры своего времени, что не обошлось без известного 
подражания западноевропейским течениям философской мысли; 
3) вторая четверть XIX в. – начало XX в. — становление и раз-
витие самобытной русской философии; 
4) после 1922 г. — философия русского зарубежья. 
Облик древнерусской культуры в решающей степени определял-
ся важнейшим историческим событием — крещением Руси. Усвоение 
византийского и южнославянского духовного опыта, становление 
письменности, новые формы культурного творчества — все это зве-
нья единого культурного процесса, в ходе которого складывалась и 
философская культура Киевской Руси. 
Одним из наиболее ранних памятников отечественной богослов-
ской мысли является Слово о законе и благодати первого русского 
митрополита Илариона (стал митрополитом в 1051). Критикуя рели-
гиозный национализм, киевский митрополит обосновывал универ-
сальное, вселенское значение благодати как духовного дара, обрете-
ние которого возможно для человека независимо от его национальной 
принадлежности. Благодать для Илариона предполагает духовную 
свободу личности, свободно принимающей этот дар и стремящейся к 
истине. Благодать «живит» ум, а ум познает истину, считал религиоз-
ный мыслитель. Согласно его историософии, центральным событием 
мировой истории является смена эпохи Закона эрой Благодати (Но-
вый Завет). Но и духовная свобода, и истина требуют немалых усилий 
для их утверждения и защиты. Для этого, по Илариону, необходимы 
как нравственно-интеллектуальные усилия, предполагающие «благие 
помыслы и остроумие», так и государственно-политические меры: 
надо, чтобы «благочестие» «сопряжено было с властью». В сочинении 
митрополита Илариона вполне ясно выражен идеал Святой Руси, 


 137 

имевший огромное значение для русского религиозного сознания. 
В XII в. к теме власти, ее религиозного смысла обращается один 
из крупнейших русских политических деятелей — князь Владимир 
Мономах. Центральную роль в знаменитом Поучении киевского князя 
играет идея правды. Правда — это то, что составляет основу законно-
сти власти и в этом смысле есть закон, правосудие. Но нравственный 
смысл этого понятия в Поучении гораздо шире: правда требует от 
властителя защищать слабых («не давайте сильным погубите челове-
ка») и даже не допускать смертной казни. Власть не выводит того, кто 
ею наделен, из сферы действия морали, а напротив, лишь усиливает 
его нравственную ответственность, необходимость жить по правде. 
То, что Мономах явно не был сторонником обожествления земной 
власти, связано с его пониманием человека как конкретной индивиду-
альности: «Если весь мир собрать вместе, никто не окажется в один 
образ, но каждый со своим образом, по мудрости Божьей». 
Еще одним крупным церковным и культурным деятелем Древ-
ней Руси был Климент Смолятич, ставший вторым, после Илариона, 
русским митрополитом Киева. Климент был знатоком сочинений не 
только византийских, но и античных авторов, Платона и Аристоте-
ля — по его словам, «славных мужей эллинского мира». Ссылаясь на 
авторитет Святых Отцов, Климент Смолятич обосновывал в своих со-
чинениях «полезность» философии для понимания смысла Священ-
ного Писания. 
Кирилл Туровский (епископ Туровский), современник Климен-
та, был авторитетной фигурой в Русской Церкви (уже современники 
называли его «вторым Златоустом»). В сочинениях Кирилла получа-
ют развитие темы, традиционные для русской религиозной мысли, 
начиная с митрополита Илариона и Феодосия Печерского. Как и Кли-
мент Смолятич, он допускал аллегорическое истолкование Священ-
ного Писания и пользовался этим приемом достаточно широко. Чело-
век для Кирилла Туровского — центральная фигура мироздания, «ве-
нец творения». Он наделен свободой воли и сам должен прийти к 


138  

«правде», возвещенной Христом. Опираясь на традицию патристики, 
Кирилл Туровский развивал учение о «стройном разуме» как возмож-
ном для человека духовно-нравственном состоянии, когда достигает-
ся гармония между верой и разумом. 
Оригинальным памятником древнерусской мысли является Мо-
ление Даниила Заточника (XII–XIII вв.). В Молении высоко оценива-
ется ум человека, ведущий его к мудрости, которая для автора неот-
делима от нравственности. Пронизывающий все произведение пафос 
апологии мудрости имеет не только моральный, но и эстетический 
характер: мудрое начало создает нравственную гармонию в душе че-
ловека, делает прекрасным его духовный облик. В сочинениях рус-
ских мыслителей рано осознается и достаточно определенно форму-
лируется идеал единства Истины, Добра и Красоты. Яркий пример — 
Моление Даниила Заточника. Придавая особое значение мудрости и 
образованию как одному из основных ее источников, автор пишет о 
себе: «Аз бо не во Афинах ростох, не от философ научихся, но бых 
падая аки пчела по различным цветом и оттуду избирая сладость сло-
весную и совокупляя мудрость, яко в мех воду морскую». Моление 
свидетельствует, что многотрудные усилия автора в самообразовании 
не были напрасны — уровень его знаний и общей культуры очень вы-
сок. «Не в Афинах выросший» мыслитель знал византийскую и ан-
тичную традиции. 
В средневековой культуре Московской Руси философские идеи 
были столь же тесно связаны с традицией православного богословия. 
Серьезное влияние на русскую религиозную мысль XV–XVII вв. ока-
зал исихазм. В афонском исихазме (прежде всего у Григория Пала-
мы) опыт мистическо-нравственной аскезы соединяется с опытом 
обоснования православной онтологии (в учении о различии божест-
венной сущности и божественных «энергий», самовыявлений, творче-
ски действующих в тварном мире). Очень рано на Руси стала известна 
раннехристианская аскетическая литература, ставшая основой иси-
хазма. Труды же Григория Синаита и Григория Паламы пользовались 


 139 

большим авторитетом в Московской Руси. Традиция исихазма про-
явилась в воззрениях заволжских старцев-нестяжателей в их полемике 
с иосифлянами. 
Духовный лидер нестяжателей Нил Сорский (1433–1508) бы-
вал на Афоне и глубоко воспринял идеи Григория Паламы и его по-
следователей. Идеал монашеского жития, по Нилу: отшельничество, 
физический труд для собственного пропитания и никакого стяжатель-
ства, никакой значительной хозяйственной деятельности. В духовном 
же плане на первом месте должна стоять религиозная практика 
«внутреннего делания». Последняя означала постоянную «внутрен-
нюю молитву» и «трезвение сердца». Преподобный Нил описывал в 
своих сочинениях, как путем строжайшей духовной дисциплины, от-
секая любые «помыслы», монах-отшельник идет к спасению и как 
малейшая уступка даже простому «интересу» ведет к «борьбе помы-
слов», связыванию («сочетанию») души, ее «пленению» страстями и, 
наконец, к гибели. В его богословской позиции интересно сочетание 
безусловной традиционности («Свяжи себя законом божественных 
писаний и последуй тем») с признанием необходимости критической 
трезвости, ибо «писания многа, но не все божественна». 
Ведущим оппонентом нестяжателей и непосредственно Нила 
Сорского был Иосиф Волоцкий (ок. 1439–1515) — идеолог форми-
рующейся самодержавной московской государственности. В своей 
последовательной апологии власти московских государей (Ивана III и 
Василия III), обосновывая сакральный смысл царской власти, Иосиф в 
то же время не был сторонником обожествления самих ее носителей: 
«Царь божий слуга есть», и царям «подобает преклонятся и служити 
телесно, а не душевне и воздати им царскую честь, а не божествен-
ную». Свою концепцию монархической власти он формулирует в 
знаменитом Просветителе (впоследствии настольной книге Ивана 
Грозного). В богословских взглядах Иосиф Волоцкий следовал пат-
риотической традиции и, вероятно, мог бы вслед за Иоанном Дама-
скиным, особо им чтимым, заявить: «Я не скажу ничего от себя». В 


140  

Просветителе он определяет два способа познания истины: естест-
венный и духовный. Человеческий разум, зависящий от «помыслов» и 
страстей, не может естественным путем прийти к познанию высшей, 
божественной истины. Это оказывается возможным только для тех, 
кто избрал духовный путь, недоступный «естественному» человеку. 
С иосифлянством как идеологией русской православной госу-
дарственности связана и возникшая на Руси историософская концеп-
ция «Москвы — третьего Рима». После падения Византии (1453) в 
русском церковном сознании крепнет представление о том, что исто-
рическая роль «православного царства» отныне принадлежит русско-
му государству. Сама идея «христианского царства» традиционна для 
христианской историософии как на Востоке, так и на Западе. В Ви-
зантии возникает идея «странствующего царства», согласно которой 
центральное место в христианском мире занимает православный Кон-
стантинополь, сменивший в этой роли Рим. Исторически вполне за-
кономерно, что в период кризиса Византийской империи, а затем и ее 
падения на Руси возникает взгляд на Московское царство как наслед-
ника Византии. Подобная установка достаточно широко представлена 
в древнерусской литературе: Повесть о белом клобуке, цикл сказаний 
о Мономаховом венце и др. Наиболее последовательно идея Моск-
вы — третьего Рима была сформулирована старцем Елеазарова мона-
стыря Филофеем в его посланиях Василию III. Русское царство, по 
Филофею, есть единственное православное царство в мире и соответ-
ственно хранитель православных святынь. Оно уже до конца веков, 
до второго пришествия Христа должно быть оплотом подлинно все-
ленского христианства. (Необходимо учитывать, что в тот историче-
ский период были сильны эсхатологические настроения и близость 
«конца времен» переживалась очень остро. Так что Руси предстояло 
стать оплотом христианства уже буквально на последнем историче-
ском рубеже). Обращаясь к великому князю, Филофей писал, что «вся 
христианския царства снидошася в твое едино: яко два Рима падоша, 
а третий стоит, а четвертому не быти». Эта знаменитая формула — 


 141 

еще одно историческое выражение древнерусского идеала Святой Ру-
си, теперь уже непосредственно связанного с верой в православную 
государственность. 
Судьба распорядилась так, что в религиозные русские споры 
XVI в. оказался вовлечен греческий мыслитель Максим Грек, до при-
нятия пострига Михаил Триволис (ок. 1470–1556). Ему, прибывшему 
в Москву в качестве переводчика с греческого, предстояло, многое 
претерпев, стать одной из самых ярких фигур в истории русской ре-
лигиозно-философской мысли, а после смерти — русским святым. 
Максим Грек высоко оценивал значение философии: «Философия без 
умаления есть вещь весьма почитаемая и поистине божественная». 
Вслед за Отцами Церкви он различал философию «внутреннюю» 
(«священную») и «внешнюю» («светскую»). Последняя может быть 
как полезна, так и вредна в зависимости от того, определяется ли она 
подлинной, «горнейшей премудростью». Максим Грек традиционно 
выделял в человеке три начала: плотское, душевное и духовное. 
Ум — «кормчий души», и он должен играть главенствующую роль по 
отношению к душе и телу. Но ум сам нуждается в просвещении, ко-
торое неотделимо от нравственного совершенствования. Нравствен-
ные усилия позволяют «мысль от плоти обуздати». Такой результат, 
по Греку, связан не только с моральным, но и с познавательным опы-
том: чтобы постичь истину, надо жить в ней. Необходимо просвеще-
ние не только ума, но и сердца. Если сердце «суетно», то никакое по-
стижение истины (а следовательно, и спасение) невозможно. Сердце в 
данном случае — традиционный символ цельности духовной жизни. 
У Максима Грека, как это принято в христианской традиции, достичь 
чистоты сердца и ума позволяет любовь, которая «превыше всего», — 
любовь к Богу и ближнему. Влияние исихазма заметно в отношении 
Максима к «молчанию» как состоянию духовной сосредоточенности, 
позволяющей отойти от суетности и приблизиться к истине. В исто-
рии философии он высоко ценил Сократа, Платона («внешних фило-
софов верховного») и Аристотеля (хотя и критиковал учение послед-


142  

него, видя в нем идейный источник католической схоластики), из хри-
стианских мыслителей выделял Августина и Иоанна Дамаскина. В 
своих воззрениях на государственную власть Максим Грек был сто-
ронником гармонического единства («богоизбранного супружества») 
власти светской и духовной. Его идеал — просвещенный властитель, 
осознающий свою ответственность перед Богом и народом, признаю-
щий религиозно-нравственный авторитет Церкви. 
XVII столетие стало в истории России эпохой «смутного време-
ни», церковного раскола. Но в истории формирования русской фило-
софской культуры это был важный период. Высокий богословско-
философский уровень проявился в спорах грекофилов, отстаивавших 
традицию византийской православной культуры (Епифаний Слави-
нецкий, Ефимий, Кирион Истомин и др.), и латинофилов, в большей 
степени ориентированных на духовный опыт Запада (Симеон Полоц-
кий, Сильвестр Медведев и др.). Значительным вкладом в отечествен-
ную философскую культуру стали труды хорвата Юрия Крижанича, 
выдвинувшего и пропагандировавшего идею славянского единства, в 
особенности его Политика, где содержалась оригинальная концепция 
философского знания. В XVII в. формируется духовно-академическая 
традиция изучения философии. В начале века была создана Киево-
Могилянская академия, а в 1687, в Москве — Славяно-греко-латинская 
академия. Первые руководители Славяно-греко-латинской академии 
греки Иоанникий и Софроний Лихуды были авторами первых рус-
ских философских учебников: Логики, Риторики, Психологии и др., 
которые содержали обширный материал из области древней и новой 
европейской философии. Процесс освоения мирового философского 
опыта приобретал все более систематический характер. 
Второй крупной эпохой в историческом становлении русской 
культуры является период с конца XVII по первую четверть XIX в. Глав-
ное содержание этого периода — обособление философии от религии. 
Этот период открывается реформаторской деятельностью Петра I. 
На смену «святой Руси» приходит европеизированная Россия — 


 143 

сильное светское государство. Московское государство становится 
Российской империей. 
В западно-европейской культуре XVIII в. это эпоха Просвеще-
ния: Россия многое восприняла из культуры западно-европейского 
Просвещения, но для нее XVIII в. соответствует эпохе Ренессанса. 
XVIII в. — век русского философского ренессанса, в котором еще со-
храняется отпечаток Средневековья по форме духовной жизни. 
В первой половине XVIII в. завершается переход на образцы 
философствования новоевропейского типа. 
Философия постепенно отходит как от средневеково-византийского, 
так и западно-европейского схоластического образцов. 
Русская философская мысль в этот период связана с именами 
Ломоносова, Сковороды и Радищева. 
Условно выделяются два направления русской философской 
мысли XVIII в. 
Первое — научно-образовательное, сциентистское; это были мыс-
лители деистически-материалистической ориентации: «ученая дру-
жина» Петра I, M. B. Ломоносов, А. Н. Радищев. 
Второе — этико-гуманистическое; оно непосредственно не опи-
ралось на данные естественных наук. Представители: Г. Сковорода, 
Н. Новиков. 
Русская философия как наука и как философское творчество на-
чинается лишь после и на основе петровских преобразований трудами 
М. В. Ломоносова (1711–1765). В философии он был сторонником 
механистического материализма, заложил традиции материализма в 
русской философии. Ломоносов отводил большое место роли этики, 
морали и нравственности. Им была выдвинута атомическая природа 
строения вещества. 
А. Н. Радищев (1749–1802) большое внимание уделил социаль-
но-политической философии. Социально-философские взгляды мыс-
лителей того времени носили просветительско-гуманный характер. 
В концепции Радищева на смену христианско-православной фи-


144  

лософии приходит надконфессиональный деизм. Он был первым рус-
ским гуманистом и рационалистом, критиком российской политиче-
ской системы. 
В его трактовке естественное право — право земледельца, кото-
рое понималось как крестьянское право на землю. 
Радищев — последовательный сторонник социального равенства 
и равенства имущества (уравнительный коммунизм). Он требует об-
щинного владения землей. Во владении сообща землей Радищев ви-
дел гарантию против неравенства внутри крестьянской общины. Это 
гарантия против обогащения немногих крестьян за счет массы. Об-
щина (мир) и личность могут быть гарантированы демократическим 
республиканским устройством, основанным на принципах естествен-
ного права и общественного договора между трудящимися. Радищев 
отстаивает идею непосредственного народоправства. Им предлага-
лось федеративно-общинное устройство страны, где все граждане бу-
дут активными, а не пассивными участниками управления. 
Философский трактат «О человеке, его смертности и бессмер-
тии» — манифест философского рационализма. Радищева не удовле-
творяет ни идеалистическая, ни материалистическо-механистическая 
версия человека. В трактате приводятся аргументы против бессмертия 
души, и затем они опровергаются. Радищев выступает защитником 
бессмертия, в тоже время признает реальность материи. 
Противоположный путь философствования представляет кон-
цепция Г. С. Сковороды. Главная проблема — смысл и цель челове-
ческого бытия в мире. Источники — Библия, патристика и платони-
ческая философия. Принцип его произведений — диалог. Это фило-
софия христианизированного платонизма. 
В творчестве Сковороды (1722–1794) продолжалась традиция 
отечественной мысли XVII в. 
В антропологии Сковороды присутствуют мотивы, характерные 
для средневековой отечественной мысли. Это, в частности, относится 
к его учению о сердце как средоточии духовного и телесного бытия 


 145 

человека. Влияние платонизма проявляется в обосновании им роли 
эроса в эстетических переживаниях человека и в том, что сама любовь 
предполагает определенное «сродство» с ее предметом — изначаль-
ную, метафизическую предрасположенность сердца. В учении о 
«таящемся в человеке Духе Божием», о том, что каждый человек в 
своем земном существовании есть лишь «сон и тень истинного чело-
века», Сковорода близок к построениям европейских мистиков, в ча-
стности к Майстеру Экхарту (XIV в.) с его учением о «сокровенной 
глубине» в Боге и человеке. Присутствуют у мыслителя и мистико-
пантеистические мотивы: «Бог всю тварь проницает и содержит...», 
«Бог есть основание и вечный план нашей плоти...», «Тайна пружина 
всему...» и т. п. Антропоцентризм метафизики Сковороды самым не-
посредственным образом связан с пантеизмом. Совпадение антропо-
центристских и пантеистических установок мы можем наблюдать и в 
натурфилософском пантеизме (Дж. Бруно, Ф. Патрици, Дж. Кардано и 
др.), и в мистическом пантеизме Я. Беме, С. Франка, А. Силезиуса. 
Конечно, Сковороде ближе вторая, мистическая традиция, хотя эле-
менты пантеизма натуралистического типа в его мировоззрении при-
сутствуют вполне отчетливо. 
Рассматривая в целом русскую религиозную мысль XVIII в., 
следует отметить, что ни о какой ее однозначной характеристике не 
может быть и речи. Безусловно, на любом уровне — даже в монаше-
ской келье, отшельническом ските или в стенах духовных академий 
— она не была изолирована от социальных и культурных процессов, 
происходивших в России. Богословский и философский опыт и в эту 
эпоху сохраняют взаимосвязь, которую мы обнаруживаем в творчест-
ве таких религиозных мыслителей, как Г. С. Сковорода, Тихон Задон-
ский, Паисий Величковский, в сочинениях крупных церковных ие-
рархов — Ф. Прокоповича, С. Яворского, Ф. Лопатинского (префекта 
Славяно-греко-латинской академии, преподававшего там филосо-
фию), митрополита Платона (Левшина) и др. 
Началом рассвета русской классической философия стал 


146  

XIX век. П. Я. Чаадаев, А. С. Хомяков, Вл. С. Соловьев вместе с пред-
ставителями русской классической литературы несли миру выстрадан-
ную опытом поколений истину: нет и не может быть такой цели, ради 
которой могут быть допущены жертвы. Недопустимы социальные про-
екты, которые достигаются при помощи насилия над личностью. 
Становление самобытной русской философии начиналось с по-
становки и осмысления вопроса об исторической судьбе России. В 
напряженной полемике конца 30-х – 40-х гг. XIX в. о месте России в 
мировой истории оформились славянофильство и западничество как 
противоположные течения русской социально-философской мысли. 
Славянофилы в своей трактовке русской истории исходили из 
православия как начала всей русской национальной жизни, делали упор 
на самобытный характер развития России, тогда как западники основы-
вались на идеях европейского Просвещения с его культом разума и про-
гресса и полагали неизбежным для России те же исторические пути, ко-
торыми прошла Западная Европа. При этом следует учитывать, что ни 
славянофильство, ни западничество не представляли собой какую-то 
единую школу или единое философское направление: их сторонники 
придерживались разнообразных философских ориентаций. 
Лидеры славянофильства — А. С. Хомяков (1804–1860), 
И. В. Киреевский (1806–1856), К. С. Аксаков (1817–1860), Ю. Ф. Самарин 
(1819–1876) — выступали с обоснованием самобытного пути развития 
России. 
Изучение истории у славянофилов было направлено на поиск 
устойчивых факторов, влияющих на исторический процесс. Такими 
факторами, по мысли славянофилов, не могли быть ни природно-
климатические условия, ни сильная личность, а только сам народ как 
«единственный и постоянный действователь» в истории. 
Славянофилы считали, что экономические, политические и дру-
гие факторы вторичны и сами определяются более глубоким духов-
ным фактором — верою, обусловливающей историческую деятель-
ность народов. Народ и вера соотносятся так, что не только вера соз-


 147 

дает народ, но и народ создает веру, причем именно такую, которая 
соответствует творческим возможностям его духа. «Христианство, — 
пишет А. С. Хомяков, — при всей его чистоте, при его возвышенно-
сти над всякою человеческою личностью, принимает разные виды у 
славянина, у романца или тевтона». 
Развитие духовной жизни и культуры Европы определялось тем, 
что ее народы были приобщены к христианству насильственным пу-
тем, причем в форме насаждения «латинства», т. е. христианства, ко-
торое, по определению А. С. Хомякова, выражало лишь внешнее 
единство всех христиан. Это внешнее единство утверждалось борьбой 
католической церкви во главе с папой за государственную власть над 
всей Европой, организацией военно-монашеских орденов, крестовы-
ми походами, единым дипломатическим и церковным языком — ла-
тинским и т. д. 
Реакцией на насильственно насаждаемое единство и подавление 
свободы стала Реформация, в результате которой после долгой, мучи-
тельной и кровавой борьбы возник протестантизм. Сравнивая католи-
цизм и протестантизм, А. С. Хомяков пришел к выводу, что протес-
тантизм столь же односторонен, как католицизм, но односторонен в 
противоположном направлении: «ибо протестантство удерживало 
идею свободы и принесло ей в жертву идею единства». 
И. В. Киреевский раскрыл внутреннюю связь протестантизма с 
католицизмом, которая выразилась в том, что в ходе Реформации в 
протестантизме односторонне усилились рассудочные начала, зало-
женные еще в схоластике Средневековья. Это привело к полному гос-
подству рационализма. По этой причине европейская культура при-
шла к недооценке духовных основ жизни и атеизму, отрицающему 
религиозную веру, т. е. саму движущую силу истории. 
И католицизм, и протестантизм, противопоставив единство и 
свободу, исказили дух первоначального христианства. 
Только православие восприняло и сохранило, по мысли славя-
нофилов, вечную истину раннего христианства по всей ее полноте, а 


148  

именно идею тождества единства и свободы (свободы в единстве и 
единства в свободе). Ими было включено в историософию важнейшее 
понятие, характеризующее русское своеобразие, которое вошло в со-
держание «русской идеи». Это понятие — «соборность», выражаю-
щее свободную общность людей. Соборность понималась славянофи-
лами прежде всего как церковная соборность — свободное единство 
верующих в деле совместного понимания ими правды православия и 
совместного отыскания пути к спасению. Свободное единство право-
славных верующих должно основываться на бескорыстной любви к 
Христу как носителю совершенной истины и праведности. Единство в 
свободе на основе любви — вот сущность соборности как явления 
русского духа. 
Православие в концепции славянофилов выступало как духовная 
основа всей русской жизни. 
В истории России произошло слияние духовных ценностей пра-
вославия с народной жизнью. В результате этого оформился «дух на-
рода», благодаря которому народ становится подлинным субъектом 
исторического процесса. 
Можно соглашаться или не соглашаться с данной оценкой ха-
рактера русского народа, но то, что в качестве народа выступает не 
просто совокупность людей, население, а люди, объединенные общей 
исторической судьбой и общими духовными ценностями и идеалами, 
не подлежит сомнению. Величайшая заслуга славянофилов заключа-
ется в том, что они стали рассматривать нацию как духовное явление. 
Славянофилы придерживались органического взгляда на обще-
ство как на естественно сложившуюся общность людей, имеющую 
собственные принципы организации жизни. Развитие общества пред-
ставлялось процессом саморазвития по аналогии с явлениями живой 
природы. «Жизненных начал общества, — писал А. С. Хомяков, — 
производить нельзя: они принадлежат самому народу или самой зем-
ле». А. С. Хомяков предупреждал об опасности грубого вмешательст-
ва в общественную жизнь. Нельзя насильственно ломать целостность 


 149 

народной жизни и втискивать ее в чуждые ей формы культуры. 
Структурной единицей организации русской народной жизни 
славянофилам представлялась община, главной характеристикой ко-
торой является самоуправление. Общинное устройство, основанное 
на началах общей ответственности, выработке совместных решений в 
соответствии с голосом совести, чувством справедливости, народны-
ми обычаями было для славянофилов зримым воплощением свобод-
ной общности. 
Общинный дух русского народа они противопоставляли запад-
ноевропейскому индивидуализму. И. В. Киреевский описывает разли-
чие между организацией общества в Западной Европе и в России. За-
падное общество времен феодализма — это множество замков, или 
феодов, каждый из которых замкнут, обособлен и враждебно настро-
ен против всех остальных. Русское общество того же периода — это 
бесчисленное множество маленьких общин, расселенных по всей зем-
ле русской и составляющих каждая свое согласие или свой мир. Эти 
маленькие согласия сливаются в большие согласия, пока, наконец, не 
слагается одно общее согласие, «согласие всей русской земли, имею-
щее над собою великого князя всея Руси, на котором утверждается 
вся кровля общественного здания, опираются все связи его верховно-
го устройства». 
Итак, исследовав и сопоставив западноевропейскую и русскую 
историю, особенности религиозной веры, системы духовных ценно-
стей, славянофилы наглядно показали, что жизненные начала России 
и Европы различны, что означало неприемлемость европейских форм 
жизни для России. Размышляя об этом, А. С. Хомяков утверждает: «Я 
не говорю: лучше не принимать, но говорю: нельзя принимать, если 
бы даже и хотели». 
Славянофилы не рассматривали русскую историю как идеаль-
ную и бескризисную, а наоборот, подчеркивали ее сложность и дра-
матичность, философско-историческая концепция славянофилов про-
питана верой в особую историческую миссию России, которая при-


150  

звана соединить противоположные начала жизни, явив миру образец 
высокой духовности и свободы. В их системе ценностей скорее всего 
Европе нужно было догонять Россию. Влияние славянофилов на рус-
скую мысль было необычайно сильным. 
К «поздним» славянофилам относятся Н. Я. Данилевский, 
Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев. 
Н. Я. Данилевский прославился знаменитой книгой «Россия и 
Европа», в которой развивал концепцию культурно-исторических ти-
пов: общечеловеческой цивилизации нет, а есть определенные типы 
цивилизаций, всего их десять. Особо выделяется славянский тип как 
способный гармонически сочетать в себе все основные виды челове-
ческой деятельности (религию, науку, политику, экономику). Поэто-
му славянский тип — наиболее перспективный. Данилевский считал, 
что славянский тип полнее всего выражен в русском народе, и в связи 
с этим развивал идею мессианской функции России. 
Непосредственными продолжателями славянофильской филосо-
фии в 60–70-е гг. ХIХ в; выступили почвенники. Они обратились к 
сфере интуитивно-художественного, «органического» (А. Григорьев) 
и рационально-подсознательного (Ф. М. Достоевский). Почвенники 
представляли умеренное крыло славянофильства. 
Достоевский встревожен распадом органических связей и отхо-
дом своевольной личности от среды, от традиции, от Бога. Перед ним 
стоит пугающий призрак духовного отщепенца — роковой образ ски-
тальца, а не странника. Человек берется Достоевским как бы выпав-
шим из миропорядка. 
В полемике со славянофильством складывалась русская «фило-
софия индивидуальности». Представители этой линии — западниче-
ства — ориентировались на: 
1) западно-европейскую цивилизацию; 
2) критику православия; 
3) акцентирование личностного начала. 
Как идейное течение общественной мысли западничество не было 


 151 

единым и однородным. Среди западников, к которым относятся 
П. Я. Чаадаев (1794–1856), А. И. Герцен (1812–1870), В. Г. Белинский 
(1811–1848), Т. Н. Грановский (1813–1855), Н. В. Станкевич (1813–1840) 
и др., были мыслители самых разных убеждений, в том числе либера-
лы, радикалы, консерваторы. Однако всех их объединяло неприятие 
крепостного права, отсталости русской жизни, требование демократи-
зации общественной жизни, вера в европейское будущее России пу-
тем усвоения исторических достижений стран Западной Европы. 
Одним из первых русских мыслителей-западников был 
П. Я. Чаадаев. В «Философических письмах», написанных в 1829–1830 гг., 
П.Я.Чаадаев изложил взгляды на мировой исторический процесс и 
место в нем России. 
Основой мироздания Чаадаев считал мировой разум — высшую 
реальность, лежащую в основе видимой реальности природного и ис-
торического бытия. Божественный разум, выступающий как Провиде-
ние, определяет всю человеческую историю. Развитием народов руко-
водит «божественная вечная сила, действующая всеобщим образом в 
духовном мире». Именно Провидение ставит цели перед народами и 
определяет смысл их существования в мировой истории. Оно же обу-
словливает направленность исторического процесса как процесса 
нравственного восхождения человечества к царству Божьему на земле. 
Исходя из этих положений, Чаадаев строит свою философско-
историческую концепцию, которая носит ярко выраженный европо-
центристский характер. Народы Европы, по мысли Чаадаева, во мно-
гом живут в подлинной истории, т. е. сохраняют преемственность в 
развитии, одушевлены животворным началом единства, руково-
дствуются идеями долга, справедливости, права, порядка. 
Существование же России в мировой истории, по Чаадаеву, лишено 
смысла, поскольку божественное провидение отказало русскому народу 
в своем благодетельном воздействии. В силу того, что Провидение поки-
нуло русский народ, он является как бы исключением среди других на-
родов, «интеллектуальным» и «нравственным» пробелом в человечестве. 


152  

В то же время характеристика русской истории, данная в «Фило-
софических письмах», не отрицает великого будущего России. По 
мнению Чаадаева, у русского народа еще не было истории, он не про-
явил все свои творческие силы, отстал от народов Западной Европы, 
но все это составляет преимущество девственной почвы. Отсталость 
России дает возможность свободного выбора своего исторического 
пути. 
Мироощущение П. Я. Чаадаева — это мироощущение человека, во 
многом разорвавшего духовные связи с родной культурой. И если в 
первой половине XIX в. такое мироощущение встречалось достаточно 
редко, то в дальнейшем оно получило широкое распространение. 
В 1831 г. в стенах Московского университета возник философский 
кружок, ставший значительной вехой в формировании западничества. В 
кружок входили К. С. Аксаков, В. Г. Белинский, М. А. Бакунин, 
В. П. Боткин, М. Н. Катков, Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин и др. Из 
этого кружка вышли деятели самых различных направлений, так как, 
признавая приоритет Европы, они разошлись в понимании того, что 
именно в Западной Европе выступает вершиной прогресса и цивилиза-
ции: буржуазная ли парламентская республика или идеи социализма. 
Т. Н. Грановский и К. Д. Кавелин как представители либераль-
ного направления в русской философии выступали за рациональное 
реформирование общества. Они были противниками «крайних мер», 
отвергали революционные методы борьбы, хотя и констатировали их 
неизбежность в историческом процессе. Их идеалом было установле-
ние «самодержавной республики». Смысл русской истории заключает-
ся в становлении и укреплении «начала личности», что должно было в 
конечном итоге привести к подлинному сближению России с Западной 
Европой и постепенному упадку феодального строя в России. Истори-
ческий прогресс вне нравственного развития личности, обладающей 
свободной волей, был для них неприемлем. Умеренная либеральная 
позиция была довольно распространенной в 40-х – начале 60-х гг. 
XIX в., но наибольшее распространение и влияние среди русской ин-


 153 

теллигенции получают более радикальные доктрины о способах при-
общения России к западноевропейской цивилизации. 
Представителями революционно-демократической идеологии, 
первоначально формирующейся в рамках западничества, были хоро-
шо известные мыслители и общественные деятели: В. Г. Белинский, 
А. И. Герцен, Н. П. Огарев. В отличие от либерального западничества 
они рассматривали философию как средство для обоснования своих 
политических идеалов, для преобразования российской действитель-
ности не только на основе просвещения и развития науки, но и рево-
люционными методами. 
Во имя освобождения личности от крепостного гнета и ее пол-
ноценного развития они становятся проводниками идей социализма. 
Социалистический идеал первоначально с моральной точки зрения 
рассматривался как идеал справедливого общества. Под влиянием 
философии Гегеля они стали логически его обосновывать как идеал 
наиболее разумного общества. Затем подкрепили свои социалистиче-
ские убеждения идеями антропологического материализма, ссылаясь 
на присущие человеческой природе стремления к свободе и социаль-
ному равенству. 
Белинский (1811–1848) считал, что переустройство общества 
можно совершить только силой народного движения, народной рево-
люцией. Говоря о том, каким образом может быть установлен спра-
ведливый строй, он писал: «по-маратовски» — путем насильственно-
го переворота, ибо «... смешно и думать, что это может сделаться само 
собою, временем, без насильственных переворотов, без крови». При 
этом в отличие от Герцена он не возлагал особых надежд на общину, 
не верил в социалистические инстинкты русского крестьянина. Вме-
сте с тем А. И. Герцен, так же как и В. Г. Белинский, считал, что со-
циализм должен быть только средством освобождения личности. Он 
резко отвергает террор, чистое насилие как самоцель. Насилие спо-
собно только расчищать место для будущего. Для социального сози-
дания нужны конструктивные идеи и развитое народное сознание. 


154  

Одним из наиболее радикальных представителей западничества 
в России был М. А. Бакунин (1814–1876), проповедовавший идею 
безгосударственного социализма, названную им анархизмом. 
Обоснование и защиту анархических идей М. А. Бакунин ведет с 
позиций антропологического материализма и идей Гегеля о диалекти-
ческой ценности и внутренней неизбежности отрицания. Исходя из 
этих основополагающих принципов М. А. Бакунин рассматривает ис-
торический процесс как результат «борения начал» — животности и 
человечности. Основу исторического процесса, по его мнению, со-
ставляют следующие три принципа: человеческая животность, мысль 
и бунт. История представляет собой постепенное отрицание перво-
бытной животности человека и утверждение человечности, которая в 
свою очередь подвергается угнетению со стороны церкви и государ-
ства. Это противоречие должно будет разрешиться с помощью бунта, 
коренящегося в «естественной природе» человека как извечного 
стремления человечества не удовлетвориться той степенью свободы, 
которая каждый раз достигается в общественной жизни, но которая 
по своей сущности не может быть полной. Для того чтобы прибли-
зить желанное время свободы, надо «разнуздать народную анархию» 
против двух основных учреждений общества — церкви и государства. 
Анархия, утверждал Бакунин, — «это стихийное, огромное, 
полное страсти и энергии, анархическое, разрушительное и дикое 
восстание народных масс». «Полное и всеобщее разрушение» путем 
анархической революции стало программной установкой Бакунина 
при обосновании неизбежности социалистической революции. 
Идеал социализма Бакунин видел в том, что на развалинах госу-
дарств обоснуется общественное устройство, основанное на началах 
самоуправления, автономии и свободной федерации индивидов, об-
щин, провинций, наций. Таков был революционный романтизм 
М. А. Бакунина. Его труды, прежде всего работа «Государственность 
и анархия», так же как и труды А. И. Герцена, В. Г. Белинского, име-
ли большое влияние на сознание российской интеллигенции. Теоре-


 155 

тические работы этих мыслителей, по существу, легли в основу идео-
логии революционного народничества. 
В 40-х годах XIX в. материалистическое направление в рус-
ской философии было представлено прежде всего трудами 
А. И. Герцена (1812–1870). В философском труде «Письма об изуче-
нии природы» А. И. Герцен выступает как приверженец материализ-
ма, хотя называет его философией «реализма». 
В центре этой работы — проблема взаимоотношения между фи-
лософией и естествознанием. По мнению Герцена, философия и есте-
ствознание изучают одно и то же — окружающий нас «фактический 
мир» и не могут развиваться без опоры друг на друга. Естествознание 
без овладения философской диалектикой не сможет создать истинную 
картину мира, и философия без опоры на естествознание не сможет 
развиваться. «Философия, — пишет Герцен, — не опертая на частных 
науках, на эмпирии, — призрак, метафизика, идеализм». В свою оче-
редь, «эмпирия, довлеющая себе вне философии, — сборник, лекси-
кон, инвентарий». Антагонизм, существовавший между философией и 
естествознанием, исключает возможность правильных теоретических 
обобщений, является тормозом в поступательном движении науки, 
«часто заставляет целые годы трудиться, — пишет Герцен, — для то-
го, чтобы приблизительно открыть закон, давно известный в другой 
сфере, разрешить сомнение, давно разрешенное: труд и усилия тра-
тятся для того, чтобы во второй раз открыть Америку...». 
В «Письмах об изучении природы» А. И. Герцен стремится по-
казать, что история философии развивалась между природой и духом, 
между познанием явления и познанием сущности. Он утверждает, что 
духа вне природы не существует, что природа развивается до духа, 
что «сознание вовсе не постороннее для природы, а высшая степень 
ее развития». Логика — только «отвлеченная разумность природы и 
истории... законы мышления — сознанные Законы бытия». Идеализм 
он называет «не чем иным, как схоластикой протестантского мира». 
Человека Герцен рассматривает как часть природы и подчинен-


156  

ным ее законам. Без человека «природа не заключает в себе смысла 
своего, ...именно мышление и дополняет, развивает его; ...мышление 
делает не чуждую добавку, а продолжает необходимое развитие, без 
которого вселенная не полна...». 
В вопросах познания, которые в его работах занимают одно из 
главных мест, Герцен исходит не только с позиции материализма, но 
и диалектики. Он стремится преодолеть крайности как эмпиризма, так 
и рационализма, правда, ошибочно отождествляя эмпиризм с мате-
риализмом, а идеализм с рационализмом. Рассматривая эту проблему, 
Герцен указывает, что эмпиризм, опираясь на чувственный опыт, хотя 
и правильно описывает факты, но бессилен раскрыть единство в мно-
гообразии, постигнуть сущность и внутреннюю закономерность при-
роды. Рационалисты же «беспрерывно ругали эмпириков, — пишет 
он, — ...и не подвинули вопроса ни на один шаг вперед» впадая в пус-
тые бессодержательные абстракции. Всякое истинное знание, отмеча-
ет он, есть результат диалектического единства чувственного и логи-
ческого. Источником знания является опыт, впечатления, которые пе-
редают нам образы и вместе с тем моральное убеждение, верование, 
что они соответствуют предметам сущим, возбудившим их в нашем 
сознании...». А данные опыта человек подвергает рациональному 
обобщению. 
Большое место уделял А. И. Герцен и вопросу о методе позна-
ния. Он утверждал, что метод «не есть дело личного вкуса или како-
го-нибудь внешнего удобства», ...что он «есть самое развитие содер-
жания, — эмбриология истины, если хотите». Подлинно научный ме-
тод, по его мнению, включает в себя три момента: 
1) изучение явлений во всех изменениях при всевозможных 
условиях; 
2) вывод образа или формы действия их (закона), связи с други-
ми явлениями и зависимости от явлений более общих (причины); 
3) нисхождение от общего начала к явлениям, служащее провер-
кой и показывающее необходимость такого существования явлений. 


 157 

Философские труды А. И. Герцена оказали большое влияние на 
развитие русской материалистической мысли 40-х – 60-х гг. XIX века. 
В 60-е гг. на арену общественной жизни начинают выходить новые 
силы, наиболее активной из которых была разночинная интеллигенция. 
Признанными лидерами российской интеллигенции в этот период были 
Н. Г. Чернышевский (1828–1889), Н. А. Добролюбов (1836–1861), 
Д. И. Писарев (1840–1868). Их мировоззрение, идеалы носили ярко вы-
раженный революционно-демократический характер. Они находились в 
резкой оппозиции к правительству, боролись за освобождение личности 
против власти общества, опираясь при этом на материализм и науку. 
Яркий представитель революционно-демократической филосо-
фии — Н. Г. Чернышевский. Он считал, что природа развивается от 
низшего к высшему, а человек — биологическое существо и часть 
природы. С его точки зрения, познание осуществляется в чувствен-
ных и логически формах. Практика определяется как деятельность по 
преобразованию природы. Ядром этической доктрины Чернышевско-
го была теория «разумного эгоизма», отдающая предпочтение разуму 
перед волей. Эгоизм рассматривается как природное свойство, а доб-
ро — свойство, полезное большинству людей. Его социальные взгля-
ды — радикальны и утопичны: идеализировал крестьянскую общину, 
а крестьян считал главной революционной силой. 
На рубеже XIX–XX вв. эстафета политического радикализма и 
материализма перешла к марксистской философии, представлен-
ной в России Г. В. Плехановым (1856–1918) и В. И. Ульяновым (Ле-
ниным) (1870–1924). 
В 20-е же годы русское зарубежье выдвинуло из своей среды 
еще одно идейное движение — евразийство. В его разработке приня-
ли участие многие видные ученые-философы, лингвисты, этнографы, 
историки, богословы, правоведы. Всех их объединяла глубокая анти-
патия к Западу, к европеизму. Евразийцы сотворили новый идеологи-
ческий миф, по своей сущности близкий к славянофильскому мессиа-
низму, но — опертый на иной компонент русской истории — не сла-


158  

вянский, а азиатский. Они были в полном смысле слова государст-
венниками, и это также отличало их от теоретиков славянофильства. 
Русские философы не только на родине, но и в эмиграции, думая 
о путях развития России, мыслями поворачивались к Востоку как ис-
точнику новых начал общественного обустройства России. Так воз-
никла концепция «евразийства». 
«Евразийство — политическое и культурно-общественное дви-
жение русской эмиграции 20–40-х годов XX века. Оно признавало 
самобытный путь развития России, обусловленный наличием в ее 
культуре откровенно восточных элементов. Первоначально видело в 
коммунизме органический момент русской истории». 
Решающая роль в объединении евразийцев принадлежит рус-
скому филологу Н. С. Трубецкому. Оказавшись после 1917 года в 
Софии, он выпустил книгу «Европа и человечество». В ней говори-
лось об общечеловеческой ценности этнокультурного разнообразия и 
о необходимости сплочения всех народов для отстаивания этого ду-
ховного многоцветия от нивелирующих, материалистических в своей 
основе идей бездуховного европоцентризма. 
На книгу Н. С. Трубецкого первым откликнулся географ 
П. Н. Савицкий — статьей «Европа и Евразия». Так был введен в но-
вом, узком значении, термин «Евразия». П. Н. Савицкий говорил о 
Евразии, противостоящей как Европе (западной), так и Азии (перед-
нему Востоку, Индии, Дальнему Востоку). 
Третьим основоположником евразийства считается музыковед 
П. П. Сувчинский. Ему принадлежит выдвижение и разработка концеп-
ции бытового православного исповедничества, обеспечивавшего на всем 
протяжении этнической истории православного населения Евразии ус-
тойчивость жизненных форм приходской общины. Принятое из Визан-
тии православие с его глубокой традиционностью и, вместе с тем, веро-
терпимостью, содействовало духовному и бытовому сближению всех ге-
терогенных больших и малых этнических групп Евразии. 
К Н. С. Трубецкому, П. Н. Савицкому, П. П. Сувчинскому при-


 159 

соединился историк церкви и теософ Г. В. Флоровский; вместе они 
выпустили в Софии в 1921 г. первый сборник из серии «Утверждение 
евразийцев» — «Исход к Востоку». Этот сборник освещал духовные, 
религиозные различия между Западом и православной Евразией, по-
казывал Россию, как прямую продолжательницу Византийского хри-
стианства, принимавшего в свое лоно все объединившиеся народы и 
племена на всем огромном пространстве Евразии. Н. С. Трубецкой в 
статье «Об истинном и ложном национализме» из этого сборника 
приводит примеры ложного национализма. Чаще всего, пишет он, 
приходится наблюдать таких националистов, для которых самобыт-
ность национальной культуры их народа совершенно не важна. Для 
того, чтобы их народ был вполне похож на «настоящих европейцев», 
стараются навязать этому народу чуждые его духу формы романо-
германского государства, его идеологию, искусство и материалисти-
ческий быт. Другой вид ложного национализма проявляется в воинст-
вующем шовинизме. Здесь дело сводится к стремлению распростра-
нить язык и культуру своего народа на возможно большее число ино-
племенников, искоренив в них всякую национальную самобытность. 
Особой формой ложного национализма следует признать и тот 
вид культурного консерватизма, который искусственно отождествля-
ет национальную самобытность с какими-нибудь уже созданными в 
прошлом культурными ценностями или формами быта и не допускает 
изменение их даже тогда, когда они явно перестали воплощать в себе 
национальное сознание. 
Национализм истинный, вытекая из национального самопозна-
ния, весь основан на признании необходимости самобытной нацио-
нальной культуры. Старое славянофильство никак нельзя считать 
чистой формой истинного национализма. В нем нетрудно заметить 
все три вида ложного национализма, причем сначала преобладал вид 
третий, позднее первый и второй. Благодаря этим свойствам старое 
славянофильство и должно было неизбежно выродиться, несмотря на 
то, что отправной точкой его было ощущение самобытности и начало 


160  

национального самопознания. 
П. Савицкий в статье «Поворот к Востоку» восклицает: «Много 
ли найдется на Руси людей, в чьих жилах не течет хазарской и поло-
вецкой, татарской или башкирской, мордовской или чувашской кро-
ви? Многие ли из русских всецело чужды печати восточного духа: его 
мистики, его любви к созерцанию, наконец, его созерцательной ле-
ни?». Он утверждает, что Россия составляет «континент в себе», рав-
ноправный Европе. 
П. Сувчинский в статье «Сила слабых» пишет, что большевист-
ский интернационал есть лишь волевое последствие космополитиче-
ских блужданий и соблазнов безбожного, греховного интеллигентско-
го духа; греховного, ибо вне церкви не может быть праведна мечта о 
всемирности и истине. 
Г. Флоровский в статье «О народах не-исторических (страна от-
цов и страна детей)» пишет, что русская историософия сразу началась 
с отходной, имея в виду письмо Чаадаеву. Возражая Чаадаеву, он за-
являет: «Россия есть в высшей степени сложная историческая форма-
ция. Не трудно различить в русском бытие разнородные слои — ва-
ряжский, византийский, славянский, татарский, финский, польский, 
московский и прочая... Как бы сами собой перебрасываются мостики 
к норманским «вооруженным купцам», к византийскому цезаропа-
пизму, к Номоканону, к Золотой орде и кочующим инородцам, к ие-
зуитам и шляхте и т. д. Но этим бытом русское бытие явным образом 
не исчерпывается. «В рабском виде Царь Небесный исходил, благо-
славляя» русские степи и леса. И нити паутинной тонкости тянутся от 
Достоевского и Толстого, от Гоголя и Самарина, от отца Амвросия и 
преподобного Серафима куда-то назад, в заволжские чащи, к Нилу 
Сорскому и преподобному Сергию, а оттуда на Афон и далее, в рас-
каленные пространства Фиваиды. Через века и пространства безоши-
бочно осязается единство творческой стихии. И точки ее сгущения 
почти никогда не совпадают с центрами быта. Не в Петербурге, не в 
древле-стольном Киеве, не в Новгороде, не даже в «матушке» Моск-


 161 

ве, а в уединенных русских обителях, у преподобного Сергия, у Вар-
лаамия Хутынского, у Кирилла Белозерского, в Сарове, в Дивееве 
чувствуется напряжение русского народного и православного духа». 
Обобщая выводы евразийцев, Н. С. Трубецкой пишет, что «на-
циональным субстратом того государства, которое прежде называлось 
Российской Империей... может быть только вся совокупность наро-
дов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая мно-
гонародная нация, и в качестве таковой, обладающая своим национа-
лизмом. Эту нацию мы называем евразийской, ее территорию — Ев-
разией, ее национализм — евразийством». 
Концепция евразийства в наши дни получила дальнейшее разви-
тие, а понятие России как Евразии стало повсеместным. 
Интересно высказывание Л. Гумилева: «Когда меня называют 
евразийцем, я не отказываюсь от этого имени по нескольким причи-
нам. Во-первых, это была мощная школа, и если меня причисляют к 
ней, то это делает мне честь. Во-вторых, я внимательно изучал труды 
этих людей. В-третьих, я действительно согласен с основными исто-
рико-методологическими выводами евразийцев». 
Во многом благодаря их усилиям появились основные программ-
ные документы движения: «Евразийство: Опыт систематического изло-
жения», «Евразийство: Декларация, формулировка, тезисы» и др. 

Всеединство, софийность, соборность 
как элементы русской идеи 
Либеральное направление в русской философии было завер-
шающим в XIX веке. Самым видным его представителем был 
В. С. Соловьев. Главные идеи его философии: соборность, всеединст-
во, идея прогресса как всеобщей связи поколений, идея нравственно-
сти как главного аспекта человеческой жизни, идея Бога как выраже-
ние добра, учение о богочеловечестве, учение о цельном знании, рус-
ская национальная идея. 
Основные положения своей философии он излагает в первых 


162  

своих работах: магистерской диссертации «Кризис западной филосо-
фии (против позитивизма)» (1874) и докторской диссертации «Крити-
ка отвлеченных начал» (1880). Онтологию и гносеологию всеединства 
Соловьев излагает в основном в «Философских началах цельного зна-
ния» (1877), а также в работе «Первое начало творческой философии» 
(1897–1899). Свои представления на исторический процесс он выра-
зил в трудах: «Чтения о богочеловечестве» (1877–1881), «История и 
будущность теократии» (1885–1887), «Теократическая философия» 
(1899), «Три силы» (1877) и др. Основные положения этической кон-
цепции сосредоточены в сочинении «Оправдание добра» (1897–1899), 
затрагиваются они и в других работах. 
В магистерской и докторской диссертациях Соловьев утверждал, 
что человеческое познание своей истории носило односторонний ха-
рактер. Для раскрытия абсолютной истины необходимо установить 
внутренний контакт с всеединым, что достигается лишь при помощи 
непосредственного интуитивного внутреннего созерцания, веры. Ра-
ционализм и эмпиризм включаются Соловьевым в процессе познания 
как подчиненные моменты. 
Внешний опыт (положительная наука) могут давать лишь мате-
риал, а разум (философия) — лишь форму для постижения истины 
(всеединства сущего). Основой цельного знания являются опыт внут-
ренний, мистическое восприятие, интуитивное созерцание, вера. Фи-
лософия и наука имеют свою ценность в единстве с религиозной ве-
рой: знание о реальном мире дается наукой, об идеальном мире — 
философией, о Боге — только верой. Цельное знание выступает как 
синтез науки, философии и веры. 
У Соловьева олицетворением положительного всеединства, абсо-
лютно единым, абсолютно сущим является Бог. Всякое многообразие 
скреплено божественным единством. Материальное многообразие тоже 
одухотворено божественным началом, которое выступает мировой ду-
шой, или Софией, как результат божественного мастерства и творчества. 
Таким образом, Соловьев ставил веру выше разума, только в ре-


 163 

лигиозной вере он видел высший, объединяющий тип познания. 
Движением общества, по мысли Соловьева, управляет божест-
венный промысел, а квинтэссенцией человеческой истории является 
история религии. Человек связан с двумя мирами — природным и 
божественным: из первого он вышел, ко второму стремится. 
Смысл истории состоит в постепенном одухотворении, нравст-
венном совершенствовании человечества посредством усвоения и 
осуществления им христианских начал, одухотворения природной 
стихии божественным логосом. 
Если началом истории является становление «абсолютного все-
единства» в хаосе бытия, то ее конец — в создании царства Божьего 
на земле. Здесь достигается полнота человеческой жизни и замыкает-
ся круг развития, происходит соединение человека с абсолютным на-
чалом — Богом. 
В центре всемирной истории находится Христос. 
Процесс движения к абсолюту — это процесс духовный, в нем 
должен участвовать сам человек. Общество мыслилось как всеобъем-
лющая церковно-государственная организация, синтез вселенной 
церкви и всемирной монархии. В результате их слияния осуществля-
ется богочеловеческий союз — свободная теократия, в которой вос-
торжествует христианский мир и справедливость. 
Его учение называют философией всеединства, и, действительно, 
общим понятием, цементирующим все философские рассуждения Со-
ловьева, является понятие положительного всеединства. Стремление к 
всеединству, к соединению с божественным Логосом является смыслом 
существования всего живого на Земле. В этом стремлении к всеединст-
ву мировой процесс развития проходит три основные стадии: астрофи-
зическую, биологическую и историческую, в ходе которых происходит 
постепенное одухотворение материи и материализация идеи. 
Всеединство — внутреннее органическое единство бытия как 
универсума. 
Идея всеединства, выражает органическое единство мирового 


164  

бытия, взаимопроникнутость составляющих его элементов при сохра-
нении их индивидуальности. В онтологическом аспекте всеединство 
представляет нерасторжимое единение Творца и твари; в гносеологи-
ческом отношении всеединство выступает как «цельное знание», 
представляющее неразрывную взаимосвязь эмпирического (научно-
го), рационального (философского) и мистического (религиозно-
созерцательного) знания, достигаемого не только и не столько в ре-
зультате познавательной деятельности, а верой и интуицией. В аксео-
логии всеединства центральное место занимает абсолютная ценность 
Истины, Добра и Красоты, соответствующих трем Ипостасям Боже-
ственной Троицы. Весь мир, как целостная система, обусловлен все-
единством, то есть Богом. Владимир Соловьев определяет всеединст-
во следующим образом: «Я называю истинным, или положительным, 
всеединством такое, в котором единое существует не на счет всех или 
в ущерб им, а в пользу всех... истинное единство сохраняет и усили-
вает свои элементы, осуществляясь в них как полнота бытия». 
Актуальным, осуществленным всеединством обладает только 
Бог. Мир же пребывает в становлении, проходя ряд последовательных 
ступеней восходящей эволюции. Так, на уровне природы это проявля-
ется в таких фазах: астральная — образование первых космических 
тел из первоначального хаоса, солярная — формирование звезд и 
планетных систем, теллурическая — зарождение жизни и разума. 
Общество прогрессирует, двигаясь от звездопоклонства к солнцепо-
клонству и фаллическому культу, сближая небесное и земное, чело-
веческое и сверхчеловеческое в единую связь. Духовное развитие так-
же имеет свой ритм: буддизм, в котором пробужденное «я» ужасну-
лось этому миру и попыталось вновь уйти в сферу собственного соз-
нания; платонизм, установивший соотносительность царства идей и 
вещей, идеального и материального, вечного и преходящего; иудео-
христианское учение о боговоплощении. Христос — высшая градация 
всеединства ибо в нем органически слилось божественное и челове-
ческое, бессмертное и смертное, духовное и телесное. Это означает, 


 165 

что пред человеком и человечеством впервые появляется реальная 
перспектива богочеловеческого развития. Если Бог, оставаясь Богом, 
принял телесный облик человека, то и человек, оставаясь телесным 
существом, может путем нравственного совершенствования, макси-
мально приблизиться к Абсолюту. Путь к Богочеловечеству труден, 
так как изобилует соблазнами: искушение плоти, т. е. стремление 
жить, ориентируясь на чувственные удовольствия; искушение ума, 
состоящее в желании самоутверждения, самораскрытия всех творче-
ских потенциалов вне моральной ответственности за возможные по-
следствия, и искушение духа — навязывание другим неких образцов 
поведения с позиций превосходства (гордыня). Попав в расставлен-
ные капканы, социум неизбежно начинает реализовывать модель зве-
речеловечества. Альтернативная направленность достигается духов-
но-нравственной работой, предполагающей движение души от со-
стояния стыда и сострадания к преклонению и благоговению перед 
высшей ценностью бытия мира и божественного присутствия. 
Концепция всеединства, начало которой было положено 
В. Соловьевым, получила дальнейшее развитие в трудах его последо-
вателей, прежде всего П. А. Флоренского (1882–1937). Главное про-
изведение «Столп и утверждение истины» (1913) состоит в обоснова-
нии мысли о том, что именно всеединство — основной принцип бы-
тия. Сущностью всеединства у Флоренского является любовь, соз-
дающая и скрепляющая единство. 
Другим крупным продолжателем идей В. Соловьева был 
С. А. Булгаков (1871–1944). Он стал главным теоретиком намеченного 
В. Соловьевым и развитого П. Флоренским учения о всеединстве бытия. 
Мир представляет собой такое творение, основой которого является 
особое, идеальное, божественное начало, именуемое Святой Софией. 
Поэтому мир в целом заслуживает к себе не негативного, а позитивного 
отношения. Божественной является не только потусторонняя, но и зем-
ная жизнь. Отличительная черта концепции Булгакова — это всесто-
роннее развитие им той составляющей философии всеединства, которая 


166  

у Соловьева именуется софиологией, учением об идеальности бытия. В 
его творчестве наиболее полно выразились основные черты разнообраз-
ных учений в русской философии о софийности мира и человечества и 
важнейшая из них — стремление утвердить идею совершенства, красо-
ты, божественной природы и человека. 
Эти идеи присутствуют и определяют все творчество Булгакова 
не только на позднем этапе, когда он перешел к богословскому твор-
честву («О Богочеловечестве», 1946), но в скрытом виде и в предше-
ствующий период, когда он занимался исследованием экономики. 
Русская философия постулирует существование посредника ме-
жду Богом и вещной реальностью — Софии. Она способствует во-
площение тенденций к всеединству в действительность, преодолевая 
возможные сопротивления сущего. 
Для В. Соловьева София есть «...единство истинное, не противо-
полагающее себя множественности, не исключающее ее, но... все в 
себе заключающее». 
Это выливается в универсалистскую утопию, где ни одно из 
противостоящих начал каждой антитезы (авторитет и свобода, тради-
ция и прогресс и т. п.) не подлежит упразднению, но всему должно 
быть указано его «настоящее» место в свободном всеединстве. 
Флоренский, внесший существенный вклад в научное изучение 
истории образа Софии (историко-философский и иконографический 
экскурсы), видит в Софии «идеальную личность мира», «психическое 
содержание» разума Божества, мудрость как целомудрие, которым 
поддерживается целость мира, «актуальную бесконечность». 
Систематическим развитием этого круга идей занимался 
С. Булгаков, подчеркивавший неприменимость к Софии антитез 
«...абсолютного и относительного, вечного и временного, божествен-
ного и тварного». 
Известным последователем философии В. Соловьева был также 
С. Л. Франк (1877–1950). Основной мотив его философии — стремле-
ние примирить рациональную мысль и религиозную веру, причем об-


 167 

разцы такого синтеза он ищет как в западной философии, так и осо-
бенно в концепции всеединства В. Соловьева. 
В подходе С. Франка к пониманию концепции всеединства про-
является интерес к двум ее аспектам: онтологическому, проблеме со-
отношения материального и идеального, и гносеологическому, про-
блеме соотношения постижимого и непостижимого. 
Первую из указанных проблем он решает в духе последователь-
ного пантеизма, путем обоснования идеи всеобщей одухотворенности 
мира, «всесущебожия». Весь мир, полагает он, есть инобытие Бога, его 
раскрытие, выражение. При рассмотрении гносеологических аспектов 
всеединства мыслитель исходит из того, что познание осуществляется 
не столько рационально, сколько сверхрационально, интуитивно, через 
воздействие на познающего субъекта некоего абсолюта, всеединого, 
непостижимого. По мнению Франка, всякая вещь и всякое существо в 
мире есть нечто большее и иное, чем все, что мы когда-либо сможем о 
нем узнать. Поэтому только при соединении рационального и ирра-
ционального, интуитивного способов постижения может быть раскрыт 
сам предмет в его трансцендентальной реальности. 
Философия всеединства внесла весомый вклад в развитие миро-
вой философской мысли. Она способствовала преодолению односто-
ронности, неполноты как материалистических, так и идеалистических 
систем классической философии, противопоставив им учение о цело-
стности, органичности бытия, его несводимости к материальной или 
духовной основе. 
Социально-историческим модусом всеединства и софийности 
является соборность, которая вопреки значительным деформациям и 
искажениям присуща России и русскому народу как титульной нации. 
Под влиянием каких условий формировалась соборная душа 
России? Геополитическое положение страны таково, что она является 
буфером между Востоком и Западом, соединяя Азию и Европу, обра-
зуя своеобразный синтез разных культур и цивилизаций. Суровые 
почвенно-климатические параметры Севера Евразии, открытость и 


168  

огромность пространств, бремя бесконечных войн, многонациональ-
ный состав ее народов, православная церковь, культивирующая на 
протяжении многих веков ценности единства, гармонии, согласия — 
вот основные ее детерминанты. 
В русском национальном характере совмещаются противопо-
ложности. И непрерывно переходят друг в друга. Конечно, и у других 
народов можно найти подобные противоположности. Но только в 
России «тезис оборачивается антитезисом». 
Бросаться из крайности в крайность — типично русская черта: от 
бунта к покорности, от пассивности к героизму, от созидания к разруше-
нию, от расчетливости к расточительству и наоборот. Можно говорить о 
максимализме русского характера. «Подлинно, — писал Н. А. Бердяев, — 
есть в русском духе устремленность к крайнему и предельному». 
Коль любить, так без рассудку, 
Коль грозить, так не на шутку, 
Коль ругнуть, так сгоряча, 
Коль рубнуть, так уж сплеча! 
Коли спорить, так уж смело, 
Коль карать, так уж за дело, 
Коль простить, так всей душой, 
Коли пир, так пир горой! 
(А. К. Толстой) 
Об антиномизме и максимализме русского характера, о взаим-
ном превращении крайних противоположностей забывать нельзя. Тем 
более, что наши недоброжелатели, акцентируя порою внимание на 
одной стороне дела, делают вид, что другой не существует. Искаже-
ние выдают за истину. Органическое единство общего и единичного 
нашло выражение в понятии соборности. Это зерно русской идеи, 
центральное понятие русской философии, слово, не поддающееся пе-
реводу на другие языки. 
Соборность как радостное принятие другого как самоценно-


 169 

сти есть общение в любви к природе, к обществу, к другим людям. 
Соборность — сущность русской идеи. Она противостоит и единству 
без свободы, что характерно для восточных цивилизаций, и свободе 
вне единства, присущей западным обществам. Такие качества народ-
ного характера как доброта, сострадательность, отзывчивость, широ-
та, жертвенность, мессианство, нестяжательство, мужество, артель-
ность, религиозность соответствуют русской идее и идеалу Святой 
Руси. А все, что деформирует эти ментальные образования, ведет к 
реализации идей, прямо противоположных. 
Любой народ превращается в население или толпу при отсутст-
вии общих ориентиров, идеалов и святынь, сплачивающих людей в 
несокрушимую общность. «И, всякий, кто разрушает духовное един-
ство и непрерывность своего народа» — подчеркивал М. Унамуно — 
несет гибель народу и себе как малой частице народа. И зачем? Разве 
народ станет от этого лучше? Если я становлюсь другим путем нару-
шения единства и непрерывности моего бытия, значит, я перестаю 
быть собой. А вернее просто-напросто перестаю существовать...». 
Из многочисленных представителей русской философии следует 
также отметить В. Розанова, С. Булгакова, Н. Бердяева, И. Ильина, 
П. Флоренского, Л. Шестакова, Л. Лосева. 
Наиболее типичный философ этого периода Николай Александ-
рович Бердяев (1874–1948). Он является одним из важнейших пред-
ставителей русской религиозной философии. Суть философии Бер-
дяева — «познание смысла бытия через субъекта», т. е. человека. Ис-
ходным пунктом его философии является превосходство свободы над 
бытием. В одном ряду с ней находятся такие понятия, как творчество, 
личность, дух, Бог. Бытие раскрывается в человеке через человека. Он 
есть микрокосмос, сотворенный по образу и подобию Бога, а потому 
является существом беспредельным и творческим. Бесконечность 
связана с божественной стороной в человеке, конечность — с его 
природной стороной. При этом сам Бог понимается им не как при-
родная сила, а как смысл и истина мира. Поэтому, человек без Бога, 


170  

по мнению Бердяева, не является существом самодостаточным. Если 
нет Бога, нет и смысла, и высшей правды, и цели. 
Бердяев выступает против такого гуманизма, который превра-
щается в отрицание Бога и самообожествление человека. 
Для социального переустройства общества, по Бердяеву, нужно 
прежде всего не техническое переустройство, а духовное возрожде-
ние. Для России оно связано с утверждением «Русской идеи», взгляды 
на которую у него во многом совпадали со взглядами Соловьева. 
Главной отличительной чертой русской идеи является, согласно Бер-
дяеву, религиозный мессианизм, пронизывающий все общество. Суть 
«русской идеи» — осуществление царства божье на земле. 
По мнению Н. Бердяева, русская философская мысль XIX–XX вв. 
выработала самобытную национальную концепцию культуры, кото-
рая отражает в полной мере характер и призвание русского народа. 
По Бердяеву, русская философия убедительно показала, что русская и 
европейская культуры несопоставимы, несовместимы. Русскому духу 
в отличие от европейского свойственны радикализм, нигилизм. По 
Бердяеву уловив это свойство русского духа, большевики оказались 
ближе к народу, чем европейски воспитанные русские либеральные 
интеллигенты. Поэтому большевизм и стал судьбой России, ее ча-
стью. В силу этого коммунизм никогда не будет побежден в России 
силой, извне. Он будет преодолен только изнутри путем духовного 
перерождения народа, религиозного покаяния и возрождения. И хотя 
эти мысли Бердяева оказали огромное воздействие на целые поколе-
ния исследователей истории, судеб России, ими, конечно, не исчерпа-
на эта вечная тема. Поэтому дискуссии вокруг этой проблемы не пре-
кращаются и сегодня. 

Русский космизм и общее дело 
В отличие от Соловьева и его последователей, рассматривавших 
мир с точки зрения преимущественно общепланетарного единства че-
ловечества, в недрах русской философии уже в конце XIX в. начал 


 171 

формироваться иной взгляд на пути развития современной цивилиза-
ции. Он выходил за рамки планетарного мышления и призывал взгля-
нуть на судьбы человечества с позицией космического измерения его 
бытия. Наиболее ярко эту тенденцию представляет русский космизм 
(Н. Ф. Федоров, К. Э. Циолковский, В. В. Вернадский). Центральная идея 
космоцентрического подхода — единство человека с космосом, космиче-
ская природа человека и космический масштаб его деятельности. 
Антропокосмизм (от древнегреч. «антропос» — человек, «кос-
мос» — мир как системно-гармоническое целое) — философская кон-
цепция, развивающая комплекс представлений о гармоническом единст-
ве человека и вселенной, о их своеобразной взаимозависимости и взаи-
мопроникновении, а также о средствах достижения такого состояния. 
В антропокосмизме можно выделить общие черты: 
1) принцип функционального и структурного единства мирозда-
ния и человека (тождество микро- и макрокосмосов); 
2) миссия человека — преодоление своей ограниченности и от-
чужденности от космического бытия, познание законов и смысла ми-
рового процесса; 
3) направление человеком стихийно действующих сил в долж-
ное русло рационального преобразования «внешней» и «внутренней» 
природы вещей; 
4) ориентация на всесторонний синтез духовно-культурных и 
практических способностей человека; 
5) эволюционистическое восприятие мира и человека, идея не-
прерывности развития, диалектика «прогрессивного» и «регрессивно-
го» движения; 
6) придание миропорядку, структуре и закономерностям миро-
вых процессов особых нравственных (иногда — сакральных) характе-
ристик, обосновывающих собой благость и объективность движения 
человечества к исполнению своей космической миссии; 
7) особое восприятие самого человека как преимущественно ро-
дового, «всеединого» существа, гипостазирование личностных ка-


172  

честв, перенос их на внечеловеческие аспекты мира. 
Особенно рельефно эта идея представлена в «Философии обще-
го дела» Николая Федоровича Федорова (1828–1903), который пытал-
ся синтезировать два методологических подхода к человеку: антропо-
логизм и космизм, объединить судьбы человека и судьбы вселенского 
бытия. Человек в его космическом проекте получил невиданно широ-
кое поле для своей самореализации, стал гарантом сохранения и уве-
ковечивания жизни. При этом нравственный критерий человеческих 
деяний он распространил не только на отношения человека к челове-
ку, но и на всю область отношений человека к природе. «Философия 
общего дела» ориентирована и на победу человеческого духа на Зем-
ле, и на повсеместное, в русле античной традиции, превращение Хао-
са в Космос. 
Эту идею Федоров обосновал с позиций религиозного мировоз-
зрения. Однако он не был в плену какой-то узко конфессиальной тра-
диции. Федоров отвергал догматизированную религию, проповедую-
щую бездеятельность человека, покорность судьбе, смирение. У него 
довольно сильно выражены деистическая и патеистическая тенден-
ции. Бога он понимал не как потустороннюю всемирную силу, творя-
щую все «из ничего», а как внутренне присущий бытию верховный 
Разум, всеобщую мирообъединяющую Любовь. Несводимый к при-
роде, но и неотделимый от нее, Бог действует через волю и разум лю-
дей. Боговоплощение понимается им как очеловечивание, т. е. внесе-
ние в природу человеческих начал и чувств. «Слово Божие», по Фе-
дорову, — есть сам мир, сама взаимосвязь всего в этом мире. 
Ключевую роль в учении Федорова играла идея преодоления 
смерти. Действительным антиподом смерти он считал жизневоссоз-
дание, воскрешение умерших. В отличие от ортодоксальных христи-
анских верований, воскрешение человека, по его мнению, осущест-
вится не в потустороннем мире, а в посюстороннем, и не духовно, а 
физически, в вещественном воскрешении души и тела, в их единстве. 
Воскрешение, по Федорову, это не единичный акт, не удел избран-


 173 

ных, а призвание и достояние не только всех людей, независимо от их 
звания и сословной принадлежности, но и всех народов, т. е. общена-
родное, всемирное дело. Воскрешение не означает ожидания чуда, а 
предполагает активную человеческую деятельность в этом направле-
нии. Следовательно, Человек является не только объектом, но и субъ-
ектом воскрешения: одни люди воскрешают других, воскресшие сами 
могут стать воскресителями. Федоровская концепция воскрешения 
охватывает два аспекта. Первый предполагает оживление в прямом 
смысле этого слова, пробуждение к подлинной жизни, которая вклю-
чает в себя способность природы к самовоссозданию; второй — идею 
«оживления» живых, т. е. раскрытия и использования их творческого 
потенциала, воодушевление на «общее дело» жизнеутверждения и 
жизнетворчества. В комплекс идей, охваченных проблемой воскре-
шения, входит и «санитарный вопрос»: экологические мероприятия, 
направленные на оздоровление Земли, сохранение существующей на 
ней жизни (устранение заболеваний, эпидемий, голода, старческого 
одряхления). 
Наиболее фантастическая и утопическая часть его философской 
системы: разработка проекта воскрешения предков, которым преду-
сматривалось выявление и собирание всех атомов и молекул, некогда 
входивших в состав умерших организмов. Федоров считал, что вол-
ны, возникающие в результате вибрации молекул и несущие в себе 
лучевое изображение предков, созвучно откликнутся в живых суще-
ствах, родственно связанный с умершими. В итоге произойдет соеди-
нение в прахе сродного и отделение чужого. Федоров называл этот 
процесс теллуро-солярным или теллуро-космическим. Для осуществ-
ления проекта он предлагал создать специальные научные центры, в 
состав которых, наряду с физиками, химиками, астрологами, физио-
логами, археологами, войдут представители науки о бесконечно ма-
лых молекулярных движениях. 
Эта концепция, по сути дела, отрицала грань между живым и 
неживым, между душой и телом. Организм он рассматривал как ма-


174  

шину, а мысль как разновидность вещества. «Соберите машину, — 
говорил он, — и сознание возвратится к ней». Поэтому задача полно-
го телесного воскрешения, в конечном счете, сводилась к собиранию 
всех составных частей организма человека. 
Хотя Федоров особо настаивал на буквальном, натуралистиче-
ском понимании воскрешения, эта идея не замыкается у него в чисто 
технические рамки. Она имела космические параметры. Связь между 
проектами воскрешения и выхода в космос Федоров усматривал в пе-
ренаселенности Земли: воскрешенные поколения неизбежно столк-
нутся с острой нехваткой жилья и продуктов питания. Чтобы выжить, 
они должны будут позаботиться о заселении космоса и таким образом 
обеспечить гармонизацию Вселенной. 
Концепцию «общего дела» Федоров не сводил к воскрешению 
предков. Общее дело — это главным образом всеобщая регуляция 
природы, управление ее силами. Она, по мнению философа, имеет 
внутренний и внешний аспекты. Внутренний аспект подразумевал 
психофизиологическую регуляцию, т. е. управление слепыми силами 
в человеке. Внешняя регуляция простирается от Земли ко всему цело-
стному миру — Космосу. Она имеет три ступени: 
– метеорическую, объектом которой является Земля; 
– планетарную (солнечная система); 
– всеобщую космическую (бесконечная Вселенная). 
На последней ступени Федоров считал вполне возможным сдви-
нуть Землю с постоянной орбиты и отправить ее в космические про-
сторы по сознательно прокладываемому курсу, т. е. превратить нашу 
планету в космический корабль — «Земноход». 
С развитием регуляции вся природа, по мнению Федорова, станет 
сферой человеческого обитания, объектом разума и труда, единой кос-
мохозяйственной системой. Человек, выйдя за земные пределы, объеди-
нит все миры Вселенной и превратит «Земноход» в «Планетоход». 
Конечно, современному человеку предложенный русским мыс-
лителем путь выхода из глобальных проблем кажется весьма фанта-


 175 

стическим, утопичным. Однако общий пафос федоровской филосо-
фии «общего дела», его страстное желание восстановить нарушенное 
единство мироздания, распавшуюся связь времен, ценность человече-
ской души, преодолеть разрыв между человеком и природой, поднять 
ее стихийное развитие на уровень управляемой эволюции, оживить 
умерших и пробудить интерес к подлинной жизни погрузившихся в 
духовную спячку живых представляется весьма плодотворным и тре-
бует глубокого, всестороннего осмысления уже с учетом реалий со-
временной цивилизации. 
Из всех направлений русской философии в советский период 
наибольшего взлета достигла концепция космизма. Ее ярчайшими 
представителями принято считать В. И. Вернадского (1863–1945) и 
К. Э. Циолковского (1857–1935). 
Обращаясь к рассмотрению материи, Циолковский выдвигал три 
«начала», или «принципа»: время, пространство и силу. С его точки 
зрения, это не обычные свойства материи, хотя они могут признавать-
ся таковыми. Циолковский броско, с фанатической раскрепощенно-
стью первотворца жизни космоса набрасывает общие принципы 
«нравственности земли и неба». Также ученый настаивал на примене-
нии к человеку искусственного отбора, с целью совершенствования 
человечества в целом. Космический взгляд, за который так ратовал 
Циолковский, особенно отчетливо выражен в трудах Вернадского. 
Вернадский стремился определить место человека на своем месте, 
смысл его философии выражен в книге «Научная мысль как планет-
ное явление», ставшей вершиной его творчества. Фундаментальное 
открытие Вернадского — осознание того, что современная эпоха оз-
наменовывается переходом от биосферы к ноосфере. В отличие от 
большинства геологов Вернадский сочетая научный анализ и синтез, 
рассматривал судьбу кристаллов и минералов в связи с жизнью зем-
ной коры, атмосферы, природных вод. Он рассматривал минералы как 
подвижные, динамичные структуры, подвластные, как и все в приро-
де, времени (тогда как минералы и кристаллы по старой традиции 


176  

представлялись ученым неподвижными геометрическими фигурами, 
не имеющими истории, то есть находящимися «вне времени»). По-
этому он не мог не отметить роль жизни на Земле: «Органический 
мир как целое является тем своеобразным фактором, который разру-
шает минеральные тела Земли и использует их энергию...». Таким об-
разом, Вернадский ставил в один ряд живую и неживую природу, как 
участников единого геологического процесса, то есть он раскрывал 
глубинные взаимосвязи органического и неорганического миров. 
Центральной темой учения о ноосфере является единство био-
сферы и человечества. Вернадский в своих работах раскрывает корни 
этого единства, значение организованности биосферы в развитии че-
ловечества. Это позволяет понять место и роль исторического разви-
тия человечества в эволюции биосферы, закономерности ее перехода 
в ноосферу. Одной из ключевых идей, лежащих в основе теории Вер-
надского о ноосфере, является то, что человек не является самодоста-
точным живым существом, живущим отдельно по своим законам, он 
сосуществует внутри природы и является частью ее. Это единство 
обусловлено прежде всего функциональной неразрывностью окру-
жающей среды и человека, которую пытался показать Вернадский как 
биогеохимик. Человечество само по себе есть природное явление и 
естественно, что влияние биосферы сказывается не только на среде 
жизни, но и на образе мысли. 
Основная черта русского космизма — идея активной эволюции, 
то есть необходимости нового сознательного этапа развития мира, ко-
гда человечество направляет его в ту сторону, в какую диктует ему 
разум и нравственное чувство. Человек — существо сознательное, 
творческое, но несовершенное, призванное преобразовать не только 
внешний мир, но и собственную природу. Космисты обосновали 
нравственную и объективную необходимость активной эволюции и 
ионосферы, дали дальнейший толчок развитию научной и философ-
ской мысли. 
По своему содержанию русская философия универсальна, она 


 177 

исследует различные темы. Нестандартность, противоречивость соци-
ального бытия обусловили ее особый интерес к социально-
политическим проблемам. Причем русская философия занималась не 
столько социально-философской проблематикой вообще, сколько 
судьбами собственной страны. Интерес к этой теме особенно возрос в 
конце XIX – начале XX вв. в связи с катастрофическим обострением 
социальной ситуации в России. 
Проблемы особенностей русского самосознания и культуры, су-
деб России, ее роли в преображении человечества разрабатывались 
русскими философами в начале века на основе выдвинутой В. Со-
ловьевым «русской идеи» (1886). Начатое им исследование судеб 
России было активно продолжено его единомышленниками 
Е. Трубецким, В. Ивановым и др. 
А сегодня, в XXI в. тема судьбы России и ее места в системе «Вос-
ток-Запад» еще более актуализировалась, и великий спор славянофилов, 
западников и евразийцев вряд ли можно считать оконченным... 


178  

ФИЛОСОФИЯ XX−XXI вв. 
1. ПОСТМОДЕРНИСТСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ В ЗАПАДНОЙ 
ФИЛОСОФИИ 
2. ПСИХОАНАЛИЗ И НЕОФРЕЙДИЗМ, ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ, 
НЕОПОЗИТИВИЗМ И ПОСТПОЗИТИВИЗМ, ГЕРМЕНЕВТИКА 
КАК РАЗНОВИДНОСТИ СЦИЕНТИСТСКИХ И 
АНТИСЦИЕНТИСТСКИХ ИНТЕРПРЕТАЦИЙ 
СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ 

Постмодернистские тенденции в западной философии 
В XX−XXI вв. мир кардинально изменился, ибо: 
− человечество вступило в эпоху ноосферы, превратившись в 
главный фактор биосферных процессов. Все зримее обозначается 
перспективность нового подхода (ноогенного, системного, коэволю-
ционного) к окружающей среде, стратегию взаимоотношений с кото-
рой необходимо строить с учетом ее собственных закономерностей и 
тенденций, рассматривая себя как высшую, но органическую часть 
природной целостности; 
− начато освоение космического пространства; 
− осуществляется научно-техническая революция (пока единст-
венная в истории цивилизации), основными направлениями которой 
являются: автоматизация, роботизация, компьютеризация, миниатю-
ризация и т. п.; 
− качественно расширилась сфера «искусственной природы», 
мира вещей и явно оформилась техно-информационная реальность, 
функционирующая уже по собственным техно-информ-эволюционным 
законам, с которыми человек вынужден все более считаться. Созда-
ние международных компьютерных сетей и подключение к ним мил-
лионов персональных устройств, возможности энергоинформацион-
ных технологий «давать жизнь» виртуальным, электронным реально-
стям могут иметь самые неожиданные последствия, так как «размы-


 179 

вают» границы уровней бытия; 
− впервые возникли общепланетарные проблемы выживания; 
− закончился (в передовых странах) период индустриального 
(классического капитализма) и начался процесс постиндустриального 
развития, связанный с формированием среднего класса, демократиза-
цией и политикой социального партнерства. 
Все это не могло не отразиться на содержании философских 
размышлений, для которых характерны следующие черты: 
− антропологизация — пристальное внимание к человеку как 
главному предмету исследования; 
− психологизация — проникновение во внутренний мир людей, 
в сферу потребностей, спонтанных порывов, волевых актов и душев-
ных аффектов; 
− эстетизация — изменение стиля самого философствования, об-
ращение к художественно-образным способам изложения информации; 
− архаизация — вовлечение в контекст анализа наиболее древ-
них пластов интеллектуального наследия человечества, а также тех 
артефактов, которые ранее оставались на «обочине» рассмотрения; 
− фрагментация — дробление некогда крупных философских 
течений на множество разнообразных направлений; 
− плюрализация — отказ от признания единых общепринятых 
стандартов и эталонов истинного знания; 
− диалогизация — сближение мировоззренческих установок Вос-
тока и Запада, философии и науки, научного и вненаучного подходов. 
Указанные признаки, сочетаясь друг с другом и усиливая уже 
имеющиеся неклассические устремления философии XIX в., образу-
ют феномен постмодернизма. 
XX в., продолжив критику проектов Возрождения и Просвеще-
ния, востребовал идеи постмодернистских мыслителей XIX в. и пере-
местил их в центр интеллектуального пространства. Кьеркегор, Ниц-
ше, Паскаль и др. были реабилитированы и стали почитаемы. Воз-
никла некая хронологическая аберрация: Гегеля стали воспринимать 


180  

как далекое прошлое, а Кьеркегора — как современника. Постмодер-
нистские настроения привлекли внимание З. Фрейда, М. Хайдеггера, 
Гадамера, Ж. Деррида, которых общество еще при жизни объявило 
выдающимися мыслителями и тем самым продемонстрировало свою 
готовность принять их идеи. В XX в. закончился процесс трансфор-
мации опыта сознания, фундаментальных сдвигов в формах человече-
ского мышления, начавшийся еще в XIX столетии. 
В Европе сформировалась новая популяция людей, уверенных в 
возможности строить свои культуры без опоры на традицию, отказ от 
которой начался задолго до нашего века; а в нем завершился. Эпоха 
нового времени породила людей, отказавшихся от Бога, что и зафик-
сировал Ф. Ницше в своем знаменитом афоризме «Бог умер». 
Пустынность и неуютность мира без Бога-опоры была на время 
закамуфлирована верой в могущество разума. XX в. объявил ему кре-
стовый поход. 
Постмодернистские претензии к разуму проявились, прежде все-
го, в философии постмодернизма, которая отказалась от услуг зако-
нодательного разума в пользу разума интерпретативного. Законо-
дательный разум обрел свои права в Европе еще в XVII в. (Декарт, 
Бэкон и др.). Свое победоносное шествие он начал с поисков основа-
ний познавательной деятельности, гарантирующих открытие истины, 
независимой от социальных и культурных влияний. Законодательный 
разум базировался на предположении о существовании некоего ус-
тойчивого всеобщего содержания, не выводимого из эмпирического, 
конечного бытия мира вещей, и разработал метод его постижения, на-
званный научным, а после Гегеля и Маркса «научный» стало синони-
мом «диалектический». 
Разум судил (одобрял или отвергал) все, происходящее в куль-
туре, обосновывая это свое право наличием вечных, неизменных за-
конов мышления. Отказ от услуг законодательного разума и есть 
главная характеристика культуры постмодернизма. Законодательная 
парадигма разума была заменена интерпретативной. Произошли глу-


 181 

бокие изменения в стиле и методах интеллектуальной деятельности. 
Сомнение в универсальности понятия «истина», выработанного 
законодательным разумом, началось еще в герменевтике, которая му-
чительно искала ответы на вопросы: существует ли истинный смысл 
текстов, можно ли адекватно понять его? Проделав огромную иссле-
довательскую работу, герменевтика в лице, например, Гадамера зая-
вила, что процесс раскрытия истинного смысла бесконечен. Следо-
вательно, или его вообще не существует, или не существует человека, 
который мог бы его открыть. В том и другом случае классическое по-
нимание истины разрушается. Один и тот же текст может быть по-
разному истолкован, и нет критерия выделения более предпочтитель-
ного, более истинного, толкования. Ж. Деррида в своей философии 
«деконструкции» обосновывает мысль о том, что любое толкование 
текста ведет не к раскрытию смысла, а к расширению текста, что де-
лает процедуру толкования бесконечной. Перед лицом этой беско-
нечности теряет смысл сама идея «истинного» толкования с его пра-
вом отрицать все альтернативы, как не имеющие силы. 
Интерпретативный разум отказывается работать в системе катего-
рий научного мышления: истина, сущность, закономерность, основа-
ние, причина, восстанавливая суверенитет обыденного мышления, кото-
рое якобы меньше ошибается, чем понятийно-категориальное. 
Объявив поиск истины ложной задачей, интерпретативный ра-
зум стал искать свои правила интеллектуальной деятельности, свои 
стили выражения мышления в слове. Отказываясь от построения фи-
лософских систем и не признавая необходимости подчинения мыш-
ления законам диалектической логики, он утверждает, что словесно-
языковое выражение мысли всегда случайно. Более того, его начинает 
интересовать то время бытия мышления, когда последнее еще не 
оформлено, хаотично, пульсирует, нагромождает мысль на мысль, пе-
ребивая их образами; мысль здесь течет, еще не подчиняясь строгим 
логическим правилам и требованиям категориальной упорядоченно-
сти, ее форма находится в становлении. 


182  

Философия включается в бесконечное рече- и текстопроизводст-
во, лишенное первоисточника, а также адресата. 
Итак, философия постмодернизма отказалась от классики, от-
крыв новые способы и правила интеллектуальной деятельности, что 
явилось своеобразным ответом на рефлексивное осмысление проис-
шедших в XX в. глобальных сдвигов в мировоззрении. Она прояснила 
те базовые понятия и те установки и ориентации, которые стали осно-
вополагающими в интеллектуальной деятельности, характерными для 
стиля мышления эпохи. Это: 
во-первых, отказ от истины, а следовательно, от таких понятий, 
как «исток», «причина». Взамен вводится термин «след», как то един-
ственное, что нам остается вместо прежней претензии знать точную 
причину. 
Во-вторых, неприятие категории «сущность», ориентирующей 
исследователя на поиск глубин, корней явлений приводит к появле-
нию понятия «поверхность» (резома). В такой ситуации остаются не-
востребованными термины «цель», «замысел»: предпочтительными 
становятся «игра», «случай». 
В-третьих, отказ от категорий истина, цель, замысел есть, по су-
ти, отказ от категориально-понятийной иерархии, характеризующий и 
исследовательский, и даже литературный текст в модерне. Это поня-
тие не работает в постмодернизме, сделавшем ставку на «анархию». 
В-четвертых, в дискурсе модерна имели большое значение понятия 
«метафизика» и «трансцендентное». Постмодернизм противопоставляет 
«метафизике» «иронию», а «трансцендентному» — «имманентное». 
В-пятых, если модерн стремился к «определенности», то по-
стмодернизм тяготел к «неопределенности», делая это понятие одним 
из центральных в своей интеллектуальной практике. 
В-шестых, на смену терминам «жанр», «граница» текста прихо-
дят «текст» или «интертекст», что дает мыслителю свободу творить, 
пренебрегая требованиями традиции. 
И наконец, постмодернизм нацелен не на созидание, синтез, 


 183 

творчество, а на «деконструкцию» и «деструкцию», т. е. перестройку 
и разрушение прежней структуры интеллектуальной практики и куль-
туры вообще. 
Деконструкция — не только выявление внутренней противоре-
чивости текста, но и обнаружение скрытых (даже от самого автора) 
смыслов, «закованных» в языковую форму. Если для герменевтики 
главное — понять текст, то деконструктивизм как метод исследова-
ния ориентирован не на его содержание, а на способ изложения ин-
формации, заданный исторической культурой. Постмодернизм рас-
сматривает любые рационалистические схемы объяснения как наси-
лие над человеческой свободой. Вместо общих правил предлагается 
«веер» равнозначных индивидуалистских интерпретаций, игра слов, 
вышедших из-под опеки логики и формализующих структур. Эти те-
зисы обосновывал Ж. Деррида (1930− ). Еще более радикальную 
позицию занимал М. Фуко (1926−1984), который абсолютизировал 
прерывность событий и их случайность. Такую парадигму разделяли 
Ж. Делез (1925−1995), Ж. Бодрийяр (1929−2007), Р. Барт (1915−1980). 
Так, последний ввел понятие «смерть автора», доказывая, что текст 
сам по себе обладает самостоятельной реальностью и ценностью. 
Бинарная оппозиция основных понятий модерна и постмодер-
низма, представленная выше, свидетельствует о том, что постмодер-
нистский дискурс не выводим из модернистского, не есть результат 
критической рефлексии, которая всегда нацелена на преемственность 
содержания. Он просто другой, в нем все плюсы поменяны на мину-
сы, его содержание абсолютно противоположно модерну. Постмодер-
низм ничего не заимствует от традиции: он просто порывает с ней, 
«зряшно» отказывается от нее. 
Постмодернистский интеллектуальный настрой на отказ от ис-
тины, от сущности, от признания закономерности исторического про-
цесса и т. д. породил скептическое отношение и к возможности теоре-
тического обоснования путей развития общества, составления всякого 
рода долгосрочных прогнозов, проектов изменения общества. 


184  

Постмодернисты готовы к самым резким выводам. Они стремят-
ся расшатать все то, что сжимает человека в «объятиях тоталитариз-
ма»: жесткие логические схематики, окончательные выводы, всяче-
ский поиск устойчивого, преклонение перед авторитетами, властные 
структуры, в том числе науку и технику, поиск единообразия, насаж-
дение необоснованных ценностей, стремление к непременному согла-
сию между людьми, умаление эмоционального и чувственного, куль-
тивирование устаревших эстетических и моральных идеалов. Призыв 
постмодернистов таков: больше хаоса, дискретности, плюрализма, 
чувственности, кризиса авторитетов, интуитивизма, поиска неста-
бильности, несогласия, нигилизма, отсутствия единообразия, иронии 
по отношению к признанным ценностям, калейдоскопичности, сим-
воличности, неустойчивости. 

Психоанализ и неофрейдизм, экзистенциализм, неопозитивизм 
и постпозитивизм, герменевтика как разновидности 
сциентистских и антисциентистских интерпретаций 
современной философии 
Многочисленные школы и концепции группируются вокруг не-
скольких основных направлений. Период с 20-х по 90-е годы ознаме-
новался формированием ряда крупных философских направлений, 
которые создают «философскую картину» века. 

Психоанализ и неофрейдизм 
Зигмунд Фрейд (1856−1939), основоположник психоанализа — 
нового направления в психиатрии и психологии, принадлежащего к 
числу базовых культурных новаций XX века. Его появление ради-
кально изменило взгляд на мир: психоанализ Фрейда порывает с 
представлениями, которые принято называть классическими, с карти-
ной строго упорядоченного, рационально организованного мира. Воз-
никший вначале как способ лечения неврозов, психоанализ постепен-
но стал общей теорией психологии. Ни одно психологическое на-


 185 

правление не приобрело столь широкую известность за пределами 
этой науки, как фрейдизм. Это объясняется влиянием его идей на ис-
кусство, литературу, медицину, антропологию и другие отрасли нау-
ки, связанные с человеком. 
Учение Фрейда превратилось со временем в исключительно 
влиятельную философско-антропологическую концепцию, претен-
дующую на роль всеобщего мировоззрения. 
Психоанализ в его классической форме появился на рубеже XIX 
и XX столетий, когда намечалась ломка традиционных представлений 
о психической жизни человека, методах и границах познания психи-
ческой реальности, ставшей объектом пристального внимания и спо-
ров философов, психологов, физиологов, неврологов. Из всего много-
образия проблем, связанных с осмыслением психической реальности, 
можно выделить две главные, от правильного понимания которых во 
многом зависело решение всех остальных. Это, во-первых, проблема 
содержания психической реальности и, как более частный аспект ее, 
вопрос о правомерности сведения психики к сознанию; во-вторых, 
проблема метода исследования собственно психических явлений. 
Возникновение психоанализа как раз и связано со своеобразным ви-
дением З. Фрейдом этих основных, краеугольных проблем, с его по-
пытками их собственной интерпретации и разрешения. 
Психоанализ основан на нескольких фундаментальных принци-
пах. Первый из них — принцип детерминизма. Психоанализ пред-
полагает, что ни одно событие в психической жизни не является слу-
чайным, произвольным, ни с чем не связанным феноменом. Мысли, 
чувства и импульсы, которые осознаются, рассматриваются как собы-
тия в цепи причинно-следственных отношений, определяемых ран-
ним детским опытом индивида. С помощью специальных методов ис-
следования, в основном через свободные ассоциации и анализ снови-
дений, можно выявить связь между текущим психическим опытом и 
событиями прошлого. 
Второй принцип носит название топографического подхода. 


186  

Каждый психический элемент оценивается по критерию его доступно-
сти для сознания. Процесс вытеснения, при котором определенные пси-
хические элементы удаляются из сознания, свидетельствует о постоян-
ных усилиях той части психики, которая не позволяет их осознать. 
Согласно динамическому принципу, психика побуждается к 
действию сексуальными и агрессивными импульсами, которые явля-
ются частью общего биологического наследия. Эти влечения отлича-
ются от инстинктивного поведения животных. Инстинкт у живот-
ных — стереотипный ответ, обычно явно направленный на выжива-
ние и вызываемый особыми стимулами в особых ситуациях. В психо-
анализе влечение рассматривается как состояние нервного возбужде-
ния в ответ на стимулы, побуждающие психику к действию, направ-
ленному на снятие напряжения. 
Четвертый принцип был назван генетическим подходом. Ха-
рактеризующие взрослых конфликты, черты личности, невротические 
симптомы и психологические структуры в целом восходят к критиче-
ским событиям, желаниям и фантазиям детства. По контрасту с более 
ранними концепциями детерминизма и топографическим и динамиче-
ским подходами, генетический подход — не теория, а эмпирическое 
открытие, постоянно подтверждающееся во всех психоаналитических 
ситуациях. Суть его можно выразить просто: какие бы пути ни откры-
вались индивиду, он не может уйти от своего детства. 
Хотя психоаналитическая теория не отрицает возможного влия-
ния наследственных биологических факторов, упор в ней делается на 
«критические события», особенно на последствия того, что происхо-
дило в раннем детстве. Что бы ни испытывал ребенок — болезнь, не-
счастный случай, утрату, наслаждение, жестокое обращение, совра-
щение, покинутость, — в дальнейшем это каким-то образом скажется 
на его природных способностях и личностной структуре. 
Фрейд как психопатолог, изучая характер и причины возникно-
вения неврозов, оказался перед необходимостью исследования при-
роды психического, в том числе тех структур психики, которые не 


 187 

вписывались в собственно «сознательное» в человеке. Таким образом, 
сами задачи и объект исследования привели его к допущению таких 
психических актов, которые наряду с сознательными составляют спе-
цифическое содержание психики. 
1. Фрейд выделяет три уровня сознания: сознание, предсозна-
ние, бессознательное. Одно из основных исходных положений сво-
дится к тому, что собственно деятельными признаются те «психоло-
гические процессы, которые сами по себе бессознательны, а не про-
цессы, составляющие содержание сознания». Любой душевный про-
цесс существует сначала в бессознательном и только затем может 
оказаться в сфере сознания. Причем переход в сознание — это отнюдь 
не обязательный процесс, т. к., по мнению Фрейда не все психические 
акты становятся сознательными. 
Фрейд выделяет, во-первых, скрытое, латентное бессознатель-
ное: сознательное представление о чем-либо, которое в последующее 
время может перестать быть таковым, но при определенных условиях 
способно снова стать сознательным; во-вторых, вытесненное бессоз-
нательное: представления, которые не могут стать сознательными по-
тому, что им противодействует какая-то сила, и устранение этой про-
тиводействующей силы возможно лишь на основе специальной пси-
хоаналитической процедуры, с помощью которой соответствующие 
представления доводятся до сознания. 
Предсознание как бы является мостиком между осознаваемым и 
неосознаваемым содержанием психики. Бессознательное — самая 
глубокая и значительная часть человеческого разума. Оно содержит в 
себе животные, примитивные инстинкты, эмоции и воспоминания, 
которые неприемлемы для нашей морали и нашей Я-концепции. Это 
могут быть неприятные или травматические события детства, агрес-
сивные чувства к родителям, сексуальные влечения. Бессознатель-
ное — нелогичное, вневременное, хаотичное, аморальное. Содержа-
ния бессознательного, пo мнению Фрейда, во многом накладывают 
свой отпечаток на нашу повседневную жизнь. 


188  

Фрейд пришёл к выводу, что бессознательное является неизбеж-
ной фазой психической деятельности каждого индивида: любой пси-
хический акт начинается как бессознательный и только в дальнейшем 
осознается, но может так и остаться бессознательным, если на пути к 
сознанию встречает непреодолимую для себя преграду. Фрейд, таким 
образом, не ограничился только констатацией самого факта сущест-
вования в психике человека бессознательных представлений, но 
стремился вскрыть механизм перехода психических актов из сферы 
бессознательного в систему сознания. 
Фрейд понимал, что бессознательное человек может распознать 
только путем перевода его в сознание. Но каким образом это возмож-
но и что значит сделать нечто сознательным? Можно допустить, что 
внутренние бессознательные акты доходят до поверхности сознания 
или, наоборот, сознание проникает в сферу бессознательного, где 
«улавливает» и распознает эти акты. Но такие допущения не дают 
еще ответа на поставленный вопрос. Как же выйти из тупика? И здесь 
Фрейд находит решение, аналогичное тому, о котором в свое время 
говорил еще Гегель, высказывая остроумную мысль, что ответ на во-
просы, которые оставляет без ответа философия, заключается в том, 
что они должны быть иначе поставлены. Не ссылаясь на Гегеля, 
Фрейд именно так и поступает. Вопрос: «каким образом что-либо 
становится сознательным?» — он облекает в форму вопроса: «каким 
образом что-либо становится предсознательным?». Для Фрейда пред-
сознательным, а впоследствии и сознательным может стать только то, 
что некогда уже было сознательным восприятием, позабытым за дав-
ностью времени, но в той или иной степени сохранившим следы вос-
поминаний. В ряде случаев Фрейд пренебрегает своим членением 
бессознательного и вполне намеренно. Выделенные им психические 
системы собственно бессознательного и предсознательного он объе-
диняет в одну в тех случаях, когда анализирует взаимоотношения 
бессознательного и сознания в структуре психики личности. В общем 
плане психика человека представляется Фрейду расщепленной на две 


 189 

противостоящие друг другу сферы сознательного и бессознательного, 
которые являются существенными характеристиками личности. 
2. Но во фрейдовской структуре личности эти сферы представ-
лены не равнозначно: бессознательное он считал центральным ком-
понентом, составляющим суть человеческой психики, а сознатель-
ное — лишь особой инстанцией, надстраивающейся над бессозна-
тельным; своим происхождением сознательное обязано бессознатель-
ному и выкристаллизовывается из него в процессе развития психики. 
Многие значимые наши поступки определяются и направляются 
бессознательными импульсами, влечениями. Они не осознаются че-
ловеком, когда же они начинают осознаваться — это встречает силь-
ное сопротивление и неприятие человеком. Но подавленные влечения 
и воспоминания проявляются в замаскированной, символической 
форме, так же как и неосознаваемые инстинктивные влечения косвен-
но находят удовлетворение в снах, фантазиях, игре и работе. 
3. Акцентируя внимание на бессознательных влечениях челове-
ка, скрытых в глубинах человеческой психики и представляющих со-
бой необузданные порывы, Фрейд обратился к рассмотрению «тем-
ной» стороны человеческой души. Расшифровка символического язы-
ка бессознательного, толкование сновидений, обнаружение симпто-
мов болезненного расщепления внутреннего мира личности — все это 
неизбежно привело его к признанию того скрытого «дурного» начала 
в человеке, которое находило свое проявление в природной сексуаль-
ности, противостоящей культурным завоеваниям человечества. 
Согласно Фрейду, уже в сновидениях обнаруживаются антисо-
циальные, противоморальные желания человека, свидетельствующие 
о его «дурных» наклонностях. Эти желания обретают свое самовыра-
жение в символической форме, т. к. в сновидениях цензура сознания 
ослаблена, контроль человека над самим собой устранен, угрызения 
совести отсутствуют. Раскрытие символики языка бессознательного 
позволяет выявить все те «неприличные» желания индивида, которые, 
будучи вытесненными и подавленными днем, оживают и приобрета-


190  

ют реальную значимость ночью во время сна. 
В работе «Три очерка по теории сексуальности» Фрейд описал 
онтогенез сексуальных влечений (либидо). Они возникают с момента 
рождения и сопутствуют человеку всю жизнь. Половое влечение вна-
чале не отделено от инстинкта самосохранения. Однако, в отличие от 
последнего оно обладает способностью к вытеснению и сложной 
трансформации. 
Первая фаза «оральной сексуальности»: младенец переживает 
явное наслаждение не только при сосании груди, но и замещающих ее 
вещей (пальцы и т. п.). В дальнейшем либидо локализуется в различных 
телесных зонах и сладострастное ощущение связывается с деятельно-
стью прямой кишки — фаза «анальной сексуальности», функцией мо-
чеиспускания — фаза «уретальной сексуальности». Новорожденный — 
существо нарцисстическое, аутоэротическое, любит самого себя и на-
слаждается своим собственным телом. Контакт с окружением (прежде 
всего с матерью) ведет к распространению либидозных стремлений на 
лиц, окружающих его; он становится гетероэротичным. В «фалличе-
ском» периоде (4−5 лет) детская сексуальность достигает вершины, и 
объектом либидо становится родитель противоположного пола: маль-
чик влюбляется в мать, девочка в отца (мальчик переживает Эдипов 
комплекс, девочка — комплекс Электры). Родитель того же пола ста-
новится конкурентом. Это ведет к возникновению внутридушевного 
конфликта, так как ребенок любит обоих родителей. В этой фазе, по 
мнению Фрейда, мальчик переживает кастрационный комплекс, девоч-
ка — представление, что она уже была так наказана. Выходом из этих 
конфликтов-комплексов является отождествление себя с конкурирую-
щим (возненавиденным) и в то же время любимым родителем. Таким 
путем формируется основа морали — «Сверх-Я» и возможность актив-
ного подавления сексуальных влечений. 
Далее в развитии сексуальности наступает период «латенции» в 
течение которого сексуальность становится фактически бездейст-
вующей и остается таковой вплоть до периода половой зрелости. В 


 191 

пубертатном периоде в связи со сложными нейроэндокринными из-
менениями в организме сексуальность вновь оживает. Юноша (де-
вушка) разрешает свой конфликт, направляя половое влечение на доз-
воленные — внешние объекты. Наступают период зрелости и нор-
мальная половая жизнь. 
Во фрейдовской теории считается, что легкость или сложность, 
пережитая ребенком при прохождении указанных догенитальных 
фаз, имеет фундаментальное влияние на его позднейшие (уже в каче-
стве взрослого) отношения к основным формам поведения. По Фрейду. 
человек в своей основе антисоциален. Общество должно приручать 
его, позволять ему какое-то удовлетворение его биологических — и 
поэтому непреодолимых — потребностей; но главная задача общества 
состоит в очищении и ограничении основных, низменных импульсов 
человека. В результате такого подавления этих импульсов происходит 
следующее: подавленные наклонности превращаются в стремления, 
имеющие культурную ценность, и таким образом становятся основой 
культуры. Этот переход от подавленного состояния к цивилизованно-
му поведению Фрейд обозначил словом «сублимация». Если степень 
подавления сильнее способности к сублимации, то индивиды стано-
вятся невротиками и подавление нужно ослабить. Но вообще сущест-
вует обратная зависимость между удовлетворением человеческих 
стремлений и культурой: чем больше подавление, тем больше дости-
жений культуры (и больше опасность невротических расстройств). В 
теории Фрейда отношение индивида к обществу является, по сущест-
ву, статичным: индивид остается, в общем, одним и тем же, изменяясь 
лишь постольку, поскольку общество усиливает нажим на его естест-
венные наклонности (тем самым принуждая к большей сублимации) 
либо допускает их более полное удовлетворение. 
4. Созданная здесь Фрейдом модель личности предстает как 
комбинация трех элементов, находящихся в определенном соподчи-
нении друг с другом: «Оно» (Id) — глубинный слой бессознательных 
влечений, психическая «самость», основа деятельности индивида, та-


192  

кая психическая инстанция, которая руководствуется своими собст-
венными законами, отличными от законов функционирования осталь-
ных составных частей личности; «Я» (Ego) — сфера сознательного, 
посредник между бессознательным, внутренним миром человека и 
внешней реальностью, в том числе природными и социальными ин-
ститутами, соизмеряющий деятельность бессознательного с данной 
реальностью, целесообразностью и внешнеполагаемой необходимо-
стью; «Сверх-Я» (Super-Ego) — внутриличностная совесть, инстан-
ция, олицетворяющая собой установки общества, своего рода мораль-
ная цензура, которая возникает как посредник между бессознатель-
ным и сознанием в силу неразрешимости конфликта между ними, не-
способности сознания обуздать бессознательные порывы, стремления, 
желания человека и подчинить их требованиям культурной и соци-
альной реальности. Пытаясь проникнуть в механизмы работы челове-
ческой психики, Фрейд исходит из того, что выделенный им глубин-
ный, природный ее слой — «Оно» — функционирует по произвольно 
выбранной программе получения наибольшего удовольствия. Но по-
скольку в удовлетворении своих страстей и вожделений индивид 
сталкивается с внешней реальностью, которая противостоит «Оно», в 
нем выделяется «Я», в русло социально одобренного поведения. 
«Оно» также являет собой лишь видимость подчинения «Я»: как 
всаднику, не сумевшему обуздать лошадь, остается вести ее туда, куда 
ей хочется, так и «Я» превращает волю «Оно» в такое действие кото-
рое является будто бы его собственной волей. Как покорный слуга бес-
сознательных влечений, фрейдовское «Я» пытается сохранить свое 
доброе согласие с «Оно» и внешним миром. Поскольку ему это не все-
гда удается, в нем самом образуется новая инстанция — «Сверх-Я» 
или «Идеал-Я», которая царит над «Я» как совесть или бессознатель-
ное чувство вины. 
5. От напряжений, испытываемых под давлением различных сил, 
Я (Эго) спасается с помощью специальных «защитных механиз-
мов» — вытеснения, рационализации, регрессии, сублимации и др. 


 193 

Вытеснение означает непроизвольное устранение из сознания 
чувств, мыслей и стремлений к действию. Перемещаясь в область 
бессознательного, они продолжают мотивировать поведение, оказы-
вают на него давление, переживаются в виде чувства тревожности. 
Регрессия — соскальзывание не более примитивный уровень поведе-
ния или мышления. Сублимация — один из механизмов, посредством 
которого запретная сексуальная энергия, перемещаясь на несексуаль-
ные объекты, разряжается в виде деятельности, приемлемой для ин-
дивида и общества. Разновидностью сублимации является творчество. 
Патология — использование репродуктивных органов не с целью 
реального или потенциального деторождения; реализация сексуаль-
ной энергии в извращенных формах фетишизма, садизма, мазохизма, 
лесбиянства, гомосексуализма, зоофилии, некрофилии, педофилии, 
эксгибиционизма, онанизма. 
Фрейд был убежден, что симптомы невротических заболеваний 
следует искать в остатках и символах воспоминаний о сексуальных 
переживаниях, которые будто бы имеют место в детском возрасте ка-
ждого человека. Эти забытые переживания детства не исчезают, по 
Фрейду, автоматически, а оставляют неизгладимые следы в душе че-
ловека, и только раскрытием и переведением в сознание этих следов 
воспоминаний можно добиться устранения болезненных симптомов. 
Отсюда — особая психоаналитическая процедура лечения невроти-
ков, которая определяется Фрейдом как своего рода продолжение 
воспитания и направлена на устранение остатков детства. Учение о 
сексуальной этимологии неврозов переросло затем у Фрейда в более 
общую теорию, согласно которой сексуальные влечения принимают 
самое непосредственное участие в создании высших культурных, ху-
дожественных, этических, эстетических и социальных ценностей че-
ловеческого духа. Сам же Фрейд за подтверждением своей гипотезы 
обратился к мифологическим сюжетам, художественным и литера-
турным памятникам истории, в частности к древнегреческому мифу о 
царе Эдипе. Миф рассказывает о трагической судьбе Эдипа, который 


194  

убивает царя Фив, не ведая, что это его отец, и, став царем, женится 
на своей матери. Когда же ему открылась истина, то, мучимый созна-
нием тяжкой вины, Эдип ослепляет себя. В этом мифологическом 
сюжете Фрейд усматривает не только доказательства того, что сексу-
альные влечения являются основой деятельности человека, но и под-
тверждение идеи о существовании тех сексуальных комплексов, ко-
торые якобы с детства заложены в человеке. Так родился известный 
фрейдовский постулат об извечно существующем «эдипове комплек-
се», согласно которому мальчик постоянно испытывает влечение к 
матери и видит в отце своего соперника. Под углом зрения инфан-
тильных сексуальных влечений, кровосмесительных желаний Фрейд 
и рассматривает такие феномены как человеческую способность к об-
разному мышлению, фантазии, творческую деятельность художников 
и даже поведение людей в обществе. 
6. В конечном счете он выдвигает гипотезу о том, что деятель-
ность человека обусловлена наличием как биологических, так и соци-
альных влечений, где доминирующую роль играют «инстинкт жизни» 
(Эрос) и «инстинкт смерти» (Танатос). 
Инстинкт Жизни или Эрос включает в себя понятие либидо и 
влечение к самосохранению, то есть силы, служащие цели поддержа-
ния жизненно важных процессов и обеспечивающие размножение ви-
да. Признавая большое значение инстинктов жизни в физической ор-
ганизации индивидуумов, наиболее существенными для развития 
личности Фрейд считал сексуальные инстинкты. Энергия сексуаль-
ных инстинктов получила название либидо (от лат. «хотеть» или «же-
лать»), или энергия либидо — термин, употребляющийся в значении 
энергии жизненных инстинктов в целом. Либидо — это определенное 
количество психической энергии, которая находит разрядку исключи-
тельно в сексуальном поведении. Согласно Фрейду, существует не 
один сексуальный инстинкт, а несколько. Каждый из них связан с оп-
ределенным участком тела, называемым эрогенной зоной. В каком-то 
смысле все тело представляет собой одну большую эрогенную зону, 


 195 

но психоаналитическая теория особо выделяет рот, анус и половые 
органы. Фрейд был убежден в том, что эрогенные зоны являются по-
тенциальными источниками напряжения и что манипуляции в облас-
ти этих зон, ведут к снижению напряжения и вызывают приятные 
ощущения. 
Инстинкт Смерти или Танатос совершенно отделен от либи-
до и фактически представляет внутреннюю деструктивность и агрес-
сию, направленную в первую очередь против себя. В то время как ин-
стинкт Жизни является созидательным, инстинкт Смерти — это та 
сила, работа которой постоянно направлена к смерти и, в конечном 
счете, на возвращение к первоначальному неорганическому состоя-
нию полной свободы от напряжения или усилия. 
Предположение о существовании в человеческой существе тако-
го инстинкта, который он назвал «влечением к смерти», Фрейд выво-
дит из эволюции всего живого, которое, достигнув органического бы-
тия, вследствие внутренних причин со временем умирает и возвраща-
ется к неорганическому состоянию. Все остальные влечения, включая 
и влечение к сохранению жизни, рассматриваются основателем пси-
хоанализа как обеспечивающие живому организму собственный путь 
к смерти: эти «сторожа жизни», по Фрейду, были первоначально слу-
гами смерти, поскольку «целью всякой жизни является смерть» 
Фрейдовское предположение о существовании «влечения к смерти» 
относилось к тем его гипотетическим построениям и допущениям, на 
которых покоилось психоаналитическое учение, окончательно сло-
жившееся в 20-е годы. Но именно оно является одной из наиболее 
мрачных и неубедительных гипотез в творческом наследии основате-
ля психоанализа, в котором, несмотря на его замысел создать строго 
научную психоаналитическую теорию, не только не проводятся по-
следовательно принципы научной объективности, но отчетливо вид-
ны элементы субъективной предвзятости. 
7. По замыслу Фрейда, раскрытие природы бессознательных 
влечений должно было способствовать пониманию динамики и спо-


196  

соба функционировании всех психических процессов. Согласно его 
предположению, человеческая психика функционирует по своим соб-
ственным законам: ее деятельность автоматически регулируется 
«принципом удовольствия», направляющим бессознательные влече-
ния в русло получения максимального удовольствия. То, что не дос-
тавляет удовольствия, отвергается психическим аппаратом, который 
как бы блокирует все другие выходы психическим актам, ориентируя 
их только в том направлении, где возможно достижение удовольст-
вия. Можно предположить, что, выдвинув «принцип удовольствия», 
Фрейд полностью примкнул к той философской традиции, в русле ко-
торой сложилось гедонистическое понимание человека. Однако это не 
так. Гедонизм прошлого покоился на рационалистических установ-
ках, согласно которым стремление человека к удовольствиям и дос-
тижению их сопровождается не разгулом бессознательных страстей, а 
деятельностью человеческого разума. Действие же выдвинутого 
Фрейдом «принципа удовольствия» происходит на уровне бессозна-
тельных влечений человека. Это изначально заданная, внутренне при-
сущая каждому человеческому существу программа функционирова-
ния бессознательных психических процессов, которая не только не 
распространяется на сознательную деятельность человека, но и не-
редко противоречит ей, совершенно не вписываясь в установки соз-
нания. Но функционирование человеческой психики по принципу по-
лучения максимальных удовольствий имеет, по Фрейду, и обратную 
сторону, заключающуюся в том, что, во-первых, удовлетворение про-
исходит только в рамках самой психики, без выхода за ее пределы, и, 
во-вторых, оно сопровождается непредвиденными страданиями, ибо, 
как отмечал в свое время еще Эпикур, человек имеет потребность в 
удовольствии лишь тогда, когда страдает от его отсутствия, а в ином 
случае он не нуждается в удовольствии. Так Фрейд приходит к мыс-
ли, что в человеческой психике наряду с «принципом удовольствия» 
формируется такое самоорганизующее начало, функциональная дея-
тельность которого сообразуется уже не только с запросами человека, 


 197 

но и с условиями внешней реальности. Этот новый принцип — 
«принцип реальности» — выступает некой противодействующей 
силой «принципу удовольствия», которая вносит соответствующие 
коррективы в протекание психических процессов. Фрейдовский 
«принцип реальности» предполагал, что для человека представляется 
важным не то, что приятно и доставляет ему удовольствие, а то, что 
действительно, реально, даже если оно и неприятно. Подобно тому 
как стремящийся к удовольствию человек руководствуется желанием 
получить удовольствие и избежать неудовольствия, так и придержи-
вающийся «принципа реальности» ориентируется на поиск пользы и 
путей, застраховывающих его от вреда. Разумеется, Фрейд был далек 
от мысли, что психоаналитический «принцип реальности» устраняет 
всякую возможность получения человеком удовольствия, Нет, этот 
принцип не исключает конечной цели — достижения удовольствия, 
он лишь отодвигает возможность непосредственного удовлетворения, 
ведя окольными путями к удовольствию: мгновенное — значит, и не-
полное — удовольствие устраняется для того, чтобы обеспечить че-
ловеку более надежное, хотя и отсроченное удовлетворение. Таким 
образом, фрейдовский «принцип реальности» является не чем иным, 
как модификацией «принципа удовольствия», программное действие 
которого сохраняет свою значимость для функциональной деятельно-
сти человека. Исходя из описанного выше соотношения между 
«принципом реальности» и «принципом удовольствия», Фрейд соот-
ветствующим образом истолковывает и возникновение конфликтных 
ситуаций между сознанием и бессознательным: психический аппарат 
не всегда в состоянии согласовать деятельность «Оно», руково-
дствующегося «принципом удовольствия», с деятельностью «Я», 
подчиняющегося «принципу реальности»; поскольку «принцип удо-
вольствия» является господствующим в сфере бессознательных вле-
чений, он часто берет верх над «принципом реальности», что, в свою 
очередь, неизбежно ведет к внутрипсихическим конфликтам. Так 
структурно-функциональный анализ личности привел Фрейда к при-


198  

знанию трагичности человеческого существования: сложные взаимо-
связи между различными пластами личности, принципами функцио-
нирования человеческой психики, влечения одновременно к созида-
нию и разрушению, стремления к продолжению жизни и уходу в не-
бытие — все это во фрейдовской интерпретации человека служило 
подтверждением тех непримиримых антагонистических отношений, 
которые якобы существуют с момента рождения человеческого суще-
ства и до самых последних лет его жизни между сознанием и бессоз-
нательным, разумом и страстями. 
8. Одной из областей приложения психоаналитического учения 
Фрейда стала философия истории и культуры. Считая, что с помощью 
психоаналитического исследования отдельного человека можно осве-
тить многие загадки истории человечества, Фрейд использовал пси-
хоанализ для конструирования своей собственной философии исто-
рии. При этом Фрейд исходил из того, что психическое развитие от-
дельного человека сокращенно повторяет ход развития всего челове-
чества, а протекание бессознательных процессов обусловливает спе-
цифику возникновения как этических и моральных норм человеческо-
го поведения, так и общественных связей, культурных достижений и 
социальных институтов, свидетельствующих о прогрессе человече-
ской цивилизации от примитивных первобытных сообществ до со-
временной организации буржуазного общества. Психоаналитическая 
картина истории развития первобытного состояния человечества 
впервые была дана Фрейдом в работе «Тотем и табу» (1913), где с по-
зиций своего учениями попытался объяснить процесс становления 
психической жизни примитивного человека. 
На заре своего становления человек жил в первобытной орде, в 
которой главенствующую роль играл отец. Его силе и воле подчиня-
лись все сыновья. Он один имел право на обладание женщиной, и те 
из его сыновей, которые, подрастая, пытались предъявить свои права, 
просто изгонялись отцом из первобытной орды. Возможность воз-
никновения конфликтных ситуаций на почве завоевания женщин пре-


 199 

дотвращалась решительными действиями отца, который благодаря 
своей физической силе отстаивал свое право на монопольное облада-
ние ими. Однако такое положение не могло продолжаться вечно. Из-
гнанные отцом братья объединились между собой, убили и съели от-
ца, положив тем самым конец первобытной отцовской орде. Но бра-
тья находились под властью амбивалентных чувств, которые обнару-
живаются и сегодня у детей и невротиков: они ненавидели отца и 
восхищались им. Удовлетворив чувство ненависти убийством отца, 
они оказались во власти нежных родственных чувств, на основе кото-
рых возникло сознание вины и раскаяние. Это побудило их навечно 
запечатлеть образ отца в виде тотема, объявив недопустимость убий-
ства заместителя отца. Осознание вины за совершенное деяние заста-
вило также братьев отказаться от желанных женщин и установить ин-
цестуозный запрет. Так возникли основные табу тотемизма, совпа-
дающие с вытесненными желаниями «эдипова комплекса». 
Человеческая культура, по мнению Фрейда, и началась с этого 
великого события, постоянно напоминающего человеку о преступле-
нии его предков. «Общество покоится теперь на соучастии в совместно 
совершенном преступлении, религия — на сознании вины и раскаянии, 
нравственность — отчасти на потребностях этого общества, отчасти на 
раскаянии, требуемом сознанием вины». Таким образом, в психоана-
литической трактовке получается, что на сознании вины за совершен-
ное преступление, которое незримо присутствует в душе каждого че-
ловека, покоится вся современная культура с ее предписаниями морали 
и все возрастающими ограничениями. Психоаналитическое толкование 
философии истории исходит из того, что религия, мораль, социальные 
чувства первоначально составляли одно целое: они «вырабатывались» 
филогенетически на базе «эдипова комплекса», а именно: религия и 
нравственность — посредством подавления этого комплекса, социаль-
ные чувства — в результате необходимости преодоления соперниче-
ских чувств между сыновьями за право обладать женщинами в перво-
бытной орде. Однако, встав на такую точку зрения в толковании про-


200  

исхождения религии, морали и социальных отношений между людьми, 
основатель психоанализа сразу же столкнулся с целым рядом проблем. 
Возник, например, вопрос, какая часть психики дикаря — «Я» или 
«Оно» — послужила основой для создания религии, морали. Если по-
следние возникли из «Я», тогда следует говорить о наследственности, 
сохраняющейся в структуре «Я». Если религия, нравственность и мо-
раль вытекают из «Оно», тогда необходимо раскрыть механизм воз-
никновения религиозных представлений, этических и моральных 
предписаний, исходя не из осознания человеком чувства вины, а из че-
го-то другого. Напрашивался также вопрос, насколько правомерно 
распространение дифференциации психики культурного человека, ее 
составных частей — «Я», «Оно» и «Сверх-Я» — на человеческое су-
щество, живущее в первобытном обществе. Фрейд попытался ответить 
на эти вопросы. Дифференциацию психики на «Я» и «Оно» он призна-
ет не только в современном или первобытном человеке, но и в более 
примитивных живых существах. 
Мифы, как и религиозные ритуалы, имеют большое воспита-
тельное значение, так как помогают человеку с детства усвоить нрав-
ственные нормы сообщества. Через идентификацию с мифологиче-
ским героем индивид может бессознательно удовлетворить запретные 
импульсы детства, и в то же время идеальные качества мифологиче-
ского героя служат ему образцом для подражания. 
Религия как социальный институт выполняет сходную функцию, 
отвечающую потребности общества в том, чтобы каждый его член со-
относил свои желания с более общими целями. Психоаналитическое 
исследование позволило установить, что некоторые механизмы, по-
средством которых индивид пытается побороть бессознательные анти-
социальные, инцестуозные, отцеубийственные, каннибалистские, из-
вращенные или агрессивные желания, находят отражение в любой ре-
лигиозной практике и религиозных ритуалах как в примитивных, так и 
в развитых сообществах. Религиозные ритуалы могут служить мощ-
ным инструментом трансформации импульсов «Оно» и усиления 


 201 

идентификации «Я» в соответствии с моральными ценностями обще-
ства. Социальная структура формируется и поддерживается эротиче-
скими и нарциссическими влечениями к фигуре идеального вождя, ко-
торый в результате служит объектом массового переноса (трансфера). 
В литературе и искусстве глубоко вытесненные конфликты и 
тайные фантазии, которые тщательно затушевывались или даже не 
упоминались в произведениях прошлых веков, теперь благодаря пси-
хоанализу выражаются открыто и встречают понимание. Значение 
психоанализа было оценено художниками и теми, кто изучал гумани-
тарные дисциплины и науки об обществе, намного раньше, чем пред-
ставителями фундаментальной науки и философии. Тема бессозна-
тельной мотивации и защитного искажения влечений неизменно при-
сутствует в наши дни в работах литературных критиков и историков 
искусства, а также в сочинениях биографического жанра. 
Таким образом, вся культура представляется Фрейду построен-
ной на внешнем или внутреннем подавлении бессознательных влече-
ний человека, который поступился частью своего природного достоя-
ния, подвергнув сублимации свои первоначально сексуальные стрем-
ления. В работах 20−30-х годов при рассмотрении истории культурно-
го развития человечества Фрейд учитывает уже и социальные факторы 
существования человека, пытается раскрыть материальные и духовные 
аспекты культуры в их взаимном переплетении. Такой подход к ос-
мыслению истории культуры был, разумеется, более плодотворным. 
Усилилась критическая тенденция его теории. Фрейд подметил, что в 
то время как человечество достигло значительных успехов в познании 
закономерностей явлений природы и в подчинении себе природных 
сил, «в области регулирования человеческих отношений нельзя уста-
новить такого же прогресса». Вместе с тем поскольку материальные 
достижения цивилизации, свидетельствующие о победах человека над 
природой, не устранили губительных как для отдельного индивида, так 
и для цивилизации в целом последствий, которые приводят к психиче-
ским расстройствам и душевным надломам личности, постольку, по 


202  

мнению Фрейда, теоретические и практические исследования должны 
быть сосредоточены прежде всего на психике человека. Принципиаль-
но не изменило эту его позицию даже обращение к трудовым процес-
сам человека в обществе, что само по себе являлось значительным ша-
гом вперед по сравнению с его ранними работами, в которых он акцен-
тировал внимание на сексуальной деятельности индивида. Фрейд при-
знает, что никакая другая деятельность человека не связывает его с со-
циальной реальностью так, как это делает увлечение работой. Профес-
сиональная деятельность людей способна принести такое удовлетво-
рение человеку, которое он не может получить в сфере сексуальных 
отношений: это возможно в том случае, когда профессиональная дея-
тельность свободно выбирается человеком. Но в современном общест-
ве, констатирует Фрейд, большинство людей работают только по не-
обходимости и, следовательно, не получают от работы никакого удов-
летворения, за исключением денежного вознаграждения. Пытаясь обо-
зреть культурные и социальные институты человечества через призму 
протекания психических процессов, Фрейд отталкивается от созданной 
им модели личности. Он считает, что механизмы психического взаи-
модействия между различными инстанциями личности находят свой 
аналог в социальных и культурных процессах общества. Поскольку 
человек не существует изолированно от других людей, в его психиче-
ской жизни всегда присутствует «другой», с которым он вступает в 
контакт, постольку и психология личности в понимании основателя 
психоанализа является одновременно и социальной психологией. От-
сюда его вывод, что психоаналитический вывод может быть использо-
ван не только при изучении индивидуально-личностных, но и культур-
но-социальных проблем, то есть этот метод неоправданно возводится 
им в ранг универсального. 
Рассматривая с психоаналитических позиций исторический про-
цесс культурных и социальных образований, Фрейд прибегает к на-
учно не обоснованным обобщениям: антагонизмы между индивидом 
и обществом, которые наблюдались им в буржуазной культуре, он 


 203 

считает неотъемлемой частью всей человеческой жизни. 
В психологическом толковании Фрейда религия выступает как 
защитная мера человека против своих бессознательных влечений, ко-
торые в религиозных верованиях получают иносказательную форму 
удовлетворения, благодаря чему внутрипсихические конфликты лич-
ности между сознанием и бессознательным утрачивают свою остроту. 
Такое понимание религии совпадает с ранней фрейдовской трактов-
кой культурного развития человечества, согласно которой в основе 
прогресса культуры лежит внешнее и внутреннее подавление сексу-
альных влечений человека. Фрейд считает, что часть процесса подав-
ления человеческих инстинктов совершается в пользу религии, разно-
образные обряды и ритуалы которой символизируют отречение чело-
века от непосредственных чувственных удовольствий, чтобы впо-
следствии приобрести умиротворение и блаженство в качестве воз-
даяния за воздержанность от плотских наслаждений. В религии, по 
Фрейду, как раз и преломляется миссия смещения функциональной 
деятельности психики человека от «принципа удовольствия» к 
«принципу реальности»: религиозные обряды ориентированы на от-
сроченность удовлетворения человеческих желаний и перевод бес-
сознательных влечений в социально приемлемую плоскость поклоне-
ния божеству. Таким образом, религия получает у Фрейда сугубо пси-
хологическое (а точнее, психоаналитическое) объяснение, в основу ко-
торого положена человеческая способность к сублимированию бессозна-
тельных влечений, проецированию их вовне и символическому удовле-
творению социально. 
Психоаналитический метод используется Фрейдом и при анали-
зе специфических особенностей художественного творчества и про-
блематики искусства. 
Как в том, так и в другом случае предлагается психоаналитическая 
процедура по расшифровке «языка» бессознательного, который в сим-
волической форме обретает будто бы свою самостоятельность в фанта-
зиях, мифах, сказках, снах, произведениях искусства. Искусство, таким 


204  

образом, рассматривается Фрейдом как своеобразный способ прими-
рения оппозиционных принципов «реальности» и «удовольствия» пу-
тем вытеснения из сознания человека социально неприемлемых им-
пульсов. Оно способствует устранению реальных конфликтов в жиз-
ни человека и поддержанию психического равновесия, то есть высту-
пает в роли своеобразной терапии, ведущей к устранению болезнен-
ных симптомов. В психике художника это достигается путем его 
творческого самоочищения и растворения бессознательных влечений 
в социально приемлемой художественной деятельности. По своему 
смыслу такая терапия напоминает «катарсис» Аристотеля. Но если у 
последнего средством духовного очищения выступает только траге-
дия, то основатель психоанализа видит в этом специфику всего искус-
ства. Основной функцией искусства он ошибочно считает компенса-
цию неудовлетворенности художника реальным положением вещей. 
Да не только художника, но и воспринимающих искусство людей, по-
скольку в процессе приобщения к красоте художественных произве-
дений они оказываются вовлеченными в иллюзорное удовлетворение 
своих бессознательных желаний, тщательно скрываемых и от окру-
жающих, и от самих себя. Искусство несомненно включает функцию 
компенсации. Компенсирующая функция искусства в определенных 
условиях может даже выдвинуться на передний план, как это нередко 
случается в современной буржуазной культуре, духовные продукты 
которой предназначены для примирения человека с социальной дей-
ствительностью, что достигается путем отвлечения его от повседнев-
ных забот, реальных проблем жизни. 
Некоторые из первых учеников Фрейда, прежде всего К. Юнг 
(1875−1961) и А. Адлер (1870−1937), использовали психоанализ как 
отправную точку для развития собственных психологических кон-
цепций. Юнг во многом иначе, чем Фрейд, трактовал природу влече-
ний. Кроме личных конфликтов индивида, имеют значение культурно 
обусловленные и бессознательно передающиеся символические пред-
ставления основных «тем» человеческого существования. 


 205 

Согласно его концепции в центре индивидуального опыта при-
сутствуют постоянно появляющиеся мифологические темы, общие 
для всего человечества. В основе всех борющихся тенденций в жизни 
личности лежат архетипические (первичные) образы, конфликтующие 
между собой. 
Если по Фрейду, в бессознательную психику индивида могут 
войти явления, вытесненные из сознания, то Юнг считал ее насыщен-
ной формами, которые ни в коем случае не могут быть индивидуаль-
но приобретенными, но являются даром далеких предков. Анализ по-
зволяет «нащупать» этот дар, образуемый несколькими потаенными 
психическими структурами, которые Юнг назвал архетипами. Архе-
типы действуют в человеке инстинктивно. В своей знаменитой рабо-
те «Архетип и символ» Юнг следующим образом поясняет суть этого 
понятия: «Под архетипами я понимаю коллективные по своей приро-
де формы и образцы, встречающиеся практически по всей земле как 
составные элементы мифов и в то же время являющиеся автономны-
ми индивидуальными продуктами бессознательного происхождения. 
Архетипические мотивы берут свое начало от архетипических обра-
зов в человеческом уме, которые передаются не только посредством 
традиции и миграции, но также с помощью наследственности. Эта 
гипотеза необходима, так как даже самые сложные архетипические 
образцы могут спонтанно воспроизводиться без какой-либо традиции. 
Прообраз или архетип является сформулированным итогом огромно-
го исторического опыта бесчисленного ряда предков. Это, так сказать, 
психический остаток бесчисленных переживаний одного и того же 
типа». Понятие архетипы Юнг разъясняет на основе учения о кол-
лективном бессознательном, он проводит четкое разделение между 
индивидуальным и коллективным бессознательным. Индивидуальное 
бессознательное отражает личностный опыт отдельного человека и 
состоит из переживаний, которые когда-то были сознательными, но 
утратили свой сознательный характер в силу забвения или подавле-
ния. Коллективное бессознательное — это общечеловеческий опыт, 


206  

характерный для всех рас и народов. Оно представляет собой скрытые 
следы памяти человеческого прошлого, а также дочеловеческое жи-
вотное состояние. Оно зафиксировано в мифологии, народном эпосе, 
религиозных верованиях и проявляется, то есть выходит на поверх-
ность, у современных людей через сновидения. Поэтому для Юнга 
главным показателем действия бессознательного являются сновиде-
ния и его психоаналитическая деятельность. 
Утверждая, что «теория сексуальности чрезвычайно важна для 
меня и в личностном, и в философском смысле», Юнг, тем не менее 
отрицает ее, как единственное выражение психической целостности 
личности и приводит многочисленные примеры «неврозов, в которых 
проблема сексуальности играла подчиненную роль, а на передний 
план выходили другие факторы, например, проблема социальной 
адаптации, давление трагических обстоятельств жизни, соображений 
престижа и т. д.». 
Адлер считал, что фрейдовский психоанализ недооценивает 
роль социальных факторов, подчеркивая первичность сексуальных 
влечений. Причины индивидуальных конфликтов он связывал с более 
поверхностно лежащими факторами, особенно с чувством неполно-
ценности и ощущением неопределенности своего социального стату-
са, физических способностей или сексуальных возможностей. Многие 
из представлений Адлера внесли вклад в дальнейшее развитие кон-
цепций самооценки и особенно в анализ ее нарушений при так назы-
ваемых нарциссических личностных расстройствах. 
Если Фрейд в объяснении мотивов поведения личности сосредо-
точивал свое внимание на выявлении причины действий человека, то 
А. Адлер считал, что для этого необходимо знать конечную цель его 
устремлений, «бессознательный жизненный план», при помощи кото-
рого он старается преодолеть напряжение жизни и свою неуверен-
ность. Согласно учению Адлера, индивид из-за телесных дефектов 
(несовершенства человеческой природы) испытывает чувство непол-
ноценности или малоценности. Стремясь преодолеть это чувство и 


 207 

самоутвердиться среди других, он актуализирует свои творческие по-
тенции. Эту актуализацию Адлер, используя понятийный аппарат 
психоанализа, называет компенсацией или сверхкомпенсацией. 
Сверхкомпенсация — это особая социальная форма реакции на чувст-
во неполноценности. В «комплексе неполноценности» Адлер видит 
источник неврозов. 
О. Ранк (1884−1939) был поражен открытиями, которые были 
сделаны в ходе исследования отрицательных последствий разлуки ре-
бенка с матерью. Он развил гипотезу Фрейда о травме рождения как 
прототипе тревожной ситуации и предложил систему психотерапии, 
основанную на преодолении травмы разлуки. Ранк считал волю ре-
шающим фактором в отношениях между пациентом и психоаналити-
ком, и его система психотерапии известна как терапия воли. 
Дальнейшее развитие психоанализа. Приход к власти нацистов за-
ставил многих европейских психоаналитиков эмигрировать в США, ку-
да и переместился центр психоаналитической мысли. В этот периода 
ведущими учеными-психоаналитиками были Х. Хартман (1894−1970), 
Э. Крис (1900−1957) и Р. Левенштейн (1898−1976). В ряде совмест-
ных публикаций они сформулировали основные положения психо-
анализа как фундамента общей психологии. Развитие хартмановского 
понятия адаптивной функции «Эго» способствовало формулировке 
основополагающих рабочих гипотез о природе влечений, созревании 
и развитии психического аппарата. Свой вклад в эти теории внесла и 
дочь Фрейда — Анна Фрейд (1895−1982), занимавшаяся психоанали-
зом детей и долгосрочными исследованиями детского развития. Она 
проанализировала различные средства, которыми «Эго» защищается 
от угрозы вторжения нежелательных бессознательных импульсов. 
Главная тема современных психоаналитических исследований — 
это значение привязанности младенца к матери. Проблемы, возникаю-
щие на этой стадии прежде всего из-за холодности или безразличия ма-
тери, могут сыграть решающую роль в возникновении тяжелых лично-
стных расстройств. Взаимодействие матери и ребенка, по-видимому, 


208  

является критическим для развития личности и самооценки. 
В конце 30-х годов возник неофрейдизм соединивший психоана-
лиз Фрейда с социологическими теориями. Подвергнув критике ряд по-
ложений классического психоанализа в толковании внутрипсихических 
процессов, но оставив важнейшие его концепции (иррациональные мо-
тивы человеческой деятельности, изначально присущие каждому инди-
виду), представители неофрейдизма перенесли центр тяжести на иссле-
дование межличностных отношений. Это сделано в стремлении отве-
тить на вопросы о человеческом существовании, о том, как человек 
должен жить и что должен делать. Причиной неврозов у человека они 
считают тревогу, зарождающуюся еще у ребенка при столкновении с 
исходно враждебным ему миром и усиливающуюся при недостатке 
любви и внимания. Позже такой причиной становится невозможность 
для индивида достичь гармонии с социальной структурой современного 
общества, которое формирует у человека чувство одиночества, ото-
рванности от окружающих, отчуждение. Именно общество рассматри-
вается как источник всеобщего отчуждения и признается враждебным 
коренным тенденциям развития личности и трансформации ее жизнен-
ных ценностей и идеалов. Через исцеление индивида может и должно 
произойти исцеление всего общества. К числу наиболее известных 
представителей неофрейдизма относятся К. Хорни (1885−1953), 
Э. Фромм (1900−1980), В. Райх (1897−1957), Г. Маркузе (1898−1979) и др. 
Ведущим представителем неофрейдизма был Э. Фромм. Значи-
тельную роль в формировании взглядов Фромма сыграло то, что в 
1929−1932 гг. он был сотрудником Института социальных исследова-
ний во Франкфурте-на-Майне, где в те годы складывалась Франк-
фуртская школа (М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе). Фромм 
принимает ту интерпретацию марксизма, которая сложилась в этой 
школе, стремясь синтезировать идеи «молодого Маркса» с психоана-
лизом и другими современными философскими течениями (экзистен-
циализм, философской антропологией и др.). Он считал, что в лично-
сти нет ничего прирожденного. Все ее психические проявления — это 


 209 

следствие погруженности личности в различные социальные Среды. 
Однако, в отличие от марксизма, Фромм выводит характер формиро-
вания того или иного типа личности не из прямого воздействия соци-
альной Среды, а из двойственности человеческого существования: 
«экзистенциальной» и «исторической». К экзистенциальной состав-
ляющей человеческого бытия он относит два факта: человек, по его 
словам, изначально находится между жизнью и смертью, «он брошен 
в этом мире в случайном месте и времени» и «выбирается из него 
опять же случайно», существует противоречие между тем, что каждое 
человеческое существо является носителем всех заложенных в нем 
потенций, но не может реализовать их в результате кратковременно-
сти своего существования. Человек не может избежать этих противо-
речий, но реагирует на них различными способами, соответственно 
своему характеру и культуре. 
Совершенно иную, по Фромму, природу имеют исторические 
противоречия. Они не являются необходимой частью человеческого 
существования, а создаются и разрешаются человеком или в процессе 
его собственной жизни, или в последующие периоды истории. Устра-
нение исторических противоречий Фромм связывал с созданием но-
вого гуманистического общества. В книге «Революция надежды» 
(1968) Фромм излагает свои представления о путях гуманизации со-
временного общества. Он возлагал большие надежды на введение 
«гуманистического планирования», «активизацию индивида путем 
замещения методов «отчужденной бюрократии» методами «гумани-
стического управления», изменения способа потребления в направле-
нии увеличения «активации» человека и устранения его пассивности, 
распространения новых форм психодуховной ориентации», которые 
должны быть «эквивалентами религиозных систем прошлого». Одно-
временно Фромм выдвигает идею создания небольших общностей, в 
которых люди должны иметь свою собственную культуру, стиль жиз-
ни, манеру поведения, основанную на общих «психодуховных ориен-
тациях», напоминающих результаты и символы церковной жизни. 


210  

На творчество одного из лидеров неофрейдизма К. Хорни оказа-
ла серьезное влияние ситуация социальных потрясений, в которые 
вошел мир в период второй мировой воины, связанных с установле-
нием фашистского господства в Германии и фашистской оккупации 
Европы. Как и другие последователи Фрейда, она придавала важное 
значение бессознательным процессам и психической жизни личности 
Своеобразие К. Хорни проявилось в том, что основным побудитель-
ным мотивом она считала стремление к безопасности, постоянно ро-
ждающееся из состояния боязни и страха индивида. Чувство тревоги 
и беспокойства, которые Хорни считала базовыми для поведения ин-
дивидов, по ее мнению, сопровождают человека на протяжении всей 
жизни. Оно может быть вызвано недостатком уважения, враждебной 
атмосферой и насильственным подавлением желаний посредством 
власти или авторитета. Хорни доказывает, все конфликты, возникаю-
щие в детстве, порождаются отношениями ребенка с родителями. 
Именно из-за характера этих отношений у него возникает базальное 
чувство тревоги, отражающее базальное чувство тревоги в потенци-
ально враждебном мире. Невроз есть не что иное, как реакция на тре-
вожность, описанные же Фрейдом извращения и агрессивные тенден-
ции являются не причиной невроза, а его результатом. 
В книге «Наши внутренние конфликты» (1945) К. Хорни форми-
рует три типа направленности поведения личности по отношению к 
окружающим ее людям: 
− к людям, как потребность в любви; 
− от людей, как потребность в независимости; 
− против людей, как потребность во власти. 
При стойком доминировании в поведении индивида одного из 
этих векторов складываются три типа невротической личности: 
− услужливая, ищущая любви, одобрения любой ценой; 
− пытающаяся отрешиться от общества; 
− агрессивная, жаждущая престижа и власти. 
Поскольку все эти формы реакций являются неадекватными, 


 211 

создается порочный круг: тревожность не устраняется, а наоборот, 
нарастает, порождая все новые и новые конфликты. 
Идеи нефрейдизма, несмотря на свои психологические концеп-
ции, имели огромное влияние на общественную жизнь, этику, культу-
ру. Воззрения неофрейдистов получили особенно широкую извест-
ность в середине 60-х годов во времена выступлений «новых левых», 
которые с энтузиазмом восприняли идеи Райха о «сексуальной рево-
люции», Маркузе об «одномерном» человеке и необходимости соци-
альных перемен. 
Большой вклад в философское осмысление фрейдовских идей 
внесли представители франкфуртской школы. В основе философ-
ских построений франкфуртцев, наряду с идеями Гегеля, Ницше и 
других мыслителей, лежит психоаналитическое учение Фрейда о че-
ловеке и культуре. 
По мнению Хоркхаймера, именно Фрейд положил начало пере-
осмыслению традиционных отношений между отцом и сыном. В со-
временном обществе уже не отец, а ребенок становится той реально-
стью, за которой скрываются движущие силы социального развития. 
Хоркхаймер и его последователи считают, что психоанализ внес зна-
чительны вклад в освещение взаимоотношений между семьей и об-
ществом, родителями и детьми. Фрейд выявил амбивалентную уста-
новку детей к своим родителям. Однако в настоящее время ребенок 
значительно раньше, чем прежде, обнаруживает, что отец не обладает 
достаточной властью и силой, чтобы защитить его от различного рода 
социальных невзгод. В поисках авторитета он стремится отождест-
вить себя уже не с отцом, а с его более сильным заместителем «сверх-
отцом», или образом, созданным «тоталитарной идеологией». Именно 
в подобном переосмыслении взаимоотношений между ребенком и 
родителями многие представители франкфуртской школы пытаются 
отыскать истоки авторитаризма, антисемитизма, фашизма. 
Психоаналитические идеи органически включаются в размыш-
ления Хоркхаймера о проблемах рациональности в современной ин-


212  

дустриальной культуре, отношениях между человеком и природой, 
«сциентистской ошибке» разума, приводящей к массовому безумию и 
«тотальной паранойе». Если Фрейд стремился отыскать связывающие 
пути между «эдиповым» комплексом и беспомощностью человека, 
нуждающегося в защите от сил природы, то сходные рассуждения 
имеются и у Хоркхаймера, согласно его взглядам, ребенок наделяет 
отца сверхъестественной силой, переносит этот образ во внешний 
мир, пытается преодолеть свое бессилие путем покорения и разруше-
ния природы и, испытывая ненависть к своему отцу, переводит это 
чувство в «возмущение против самой цивилизации». Фрейд считал, 
что каждый человек является противником культуры. Развивая это 
положение, некоторые его последователи попытались свести агрес-
сивность индивида по отношению к природе и культуре в целом к ир-
рациональным наклонностям человека, возникающим в глубинах че-
ловеческой психики и переносимым на внешний мир. Хоркхаймер не 
разделяет подобной точки зрения, полагая, что «ненависть цивилиза-
ции» не является иррациональной проекцией психологических за-
труднений личности во внешний мир. Он соотносит фрейдовские рас-
суждения о «сублимации сексуальных влечений» и «принципе реаль-
ности» с индустриализмом, подчиняющим сексуальные отношения 
социальному господству, и с «духом коммерческой культуры», про-
никающим в кровь и плоть всех взаимоотношений между людьми. 
В понимании Фрейда, по мере развития человеческой цивилиза-
ции происходит все большее распространение психических заболева-
ний, сопровождающееся возникновением «невротических культур», 
когда пациентом становится весь человеческий род. Аналогичные 
идеи развиваются Хоркхаймером и Адорно в их совместном труде 
«Диалектика просвещения. Философские фрагменты» (1947), где 
подробно обсуждается проблема рациональности и «сциентизации ра-
зума» в западноевропейской культуре. Как полагают Хоркхаймер и 
Адорно, в период мифологического познания мира произошло отде-
ление разума от природы. В дальнейшем это отделение разума от 


 213 

природного мира вылилось в стремление к полной автономии разума 
от каких либо природных уз и к господству его над природой. «Про-
свещение» обернулось порабощением природы, а вместе с ним и бо-
лезненным расстройством разума, ибо, с одной стороны он пребывает 
в иллюзии относительно своего могущества над природой, а с другой 
постоянно испытывает безотчетный страх перед возможностью про-
явления своего собственного природного начала, связывающего чело-
века с окружающим его миром, что толкает его на выражение враж-
дебного отношения к природе. Безумство, сумасшествие, болезнь ра-
зума приняли такие «параноидальные формы», которые в завуалиро-
ванном виде выступают в облике «тоталитарной идеологии», культа 
сильной личности и мании величия, приведших, в частности, к взлету 
фашизма. 
В середине 50-х годов Маркузе попытался по-своему рассмот-
реть те же самые проблемы, которые затрагивались Адорно и Хорк-
хаймером. Специфика маркузианского подхода к осмыслению взаи-
моотношений между человеком и культурой состоит в том, что, в от-
личие от Хоркхаймера и Адорно, использовавших психоаналитиче-
ские идеи для объяснения освещаемых ими явлений, у Маркузе пси-
хоаналитическое учение Фрейда выступает в качестве философской 
призмы, через которую он стремится осмыслить историческую на-
правленность развития человечества. Маркузе отталкивается от фрей-
довских идей о «принципе реальности», «инстинкте жизни» и «ин-
стинкте смерти». Он считает, что именно во фрейдовских метапсихо-
логических концепциях содержатся ценные идеи, относящиеся к тол-
кованию истории развития человеческой цивилизации. 
Маркузе приходит к выводу, что в условиях «тотального отчуж-
дения» конфликтная ситуация происходит не между трудом («прин-
цип реальности») и Эросом («принцип удовольствия»), а между от-
чужденным трудом («принцип производительности») и Эросом. 
«Прибавочная репрессия» и «принцип производительности», как про-
дукты развитого индустриального общества, могут быть устранены, 


214  

поскольку достижения «репрессивной цивилизации» с ее рационали-
зацией и высоким уровнем производства создают предпосылки для 
исключения репрессивности, связанной с принуждением к труду, ибо 
появляется возможность не только для упразднения отчужденного 
труда, но и совмещения двух видов человеческой деятельности — 
трудовой и игровой, когда производство и потребление, работа и на-
слаждение становятся неотъемлемыми друг от друга. В отличие от 
Маркса, который выдвигал требования осуществления пролетарской 
революции, способствующей устранению отчужденного труда, Мар-
кузе считал, что любая революция против существующей обществен-
ной репрессии и господства одной социальной группы над другой за-
вершается возникновением элементов «самозащиты», превращаю-
щейся в новое господство. 
«Нерепрессивная цивилизация» соотносится у Маркузе с новым 
«принципом реальности», в соответствии с которым, влечение чело-
века освобождаются от тирании «репрессивного разума». Речь идет 
об установлении новых отношений между инстинктами и разумом, 
когда благодаря «самосублимации сексуальности» и трансформации 
либидо от генитального удовлетворения к «эротизации всей лично-
сти» станет возможной «нерепрессивная организация» самих ин-
стинктов человека. Подобная идея в скрытом виде содержалась в пси-
хоаналитическом учении, ибо, с точки зрения Маркузе, психоанали-
тические концепции имели не только психологический, но и социаль-
ный смысл. Подобные идеи вызвали негативного реакцию среди тех 
франкфуртцев, которые не разделяли взглядов Маркузе на его толко-
вание психоаналитического учения Фрейда. Так, резкое критическое 
отношение к маркузнанской интерпретации психоанализа и стратегии 
развития «нерепрессивной цивилизации» выражает Фромм. Он счита-
ет, что понимание Маркузе «нерепрессивной цивилизации» не только 
не имеет ничего общего с фрейдовским учением о человеке и культу-
ре, но, по сути дела, свидетельствует о контрреволюционных тенден-
циях, отстаиваемых этим теоретиком, ибо акцент на «освобождение 


 215 

Эроса» и развитие «новой чувственности» означает не реальное осво-
бождение человека, а регрессию к инфантильной либидозной цивили-
зации. Фромм считает, что Маркузе допустил серьезные ошибки при 
толковании «принципа удовольствия» и «принципа реальности». Он 
рассматривал «принцип удовольствия» как обусловленный всецело 
гедонистическими целями, а «принцип реальности», как относящийся 
исключительно к социальным нормам. В то время как, согласно 
Фромму, во фрейдовском учении «принцип реальности» является оп-
ределенной модификацией «принципа удовольствия», а не его проти-
воположностью. «Принцип реальности», как он трактовался у Фрей-
да, не соотносится с нормами конкретной социальной организации 
бытия людей. В одном обществе он может служить средством жесто-
кого подавления бессознательного влечения человека, в другом не яв-
ляется причиной сексуальной репрессии. «Принцип реальности» ос-
тается одним и тем же в обоих случаях, но то, что подавляется, «зави-
сит от системы социального характера, а не от различных «принципов 
реальности». 
Кроме того, Фромм обнаруживает «ошибку» в маркузианской 
интерпретации фрейдовской концепции подавления влечения челове-
ка, поскольку в его варианте «репрессия» в равной степени распро-
страняется на сознательные и бессознательные действия, в то время 
как в классическом психоанализе «репрессия» рассматривалась в ди-
намическом смысле, в форме вытеснения бессознательного. 
По-своему интерпретируя психоаналитическое учение Фрейда, 
франкфуртцы порой не только не соглашаются друг с другом, но и 
высказывают противоположные суждения, как это имело место в ра-
ботах Маркузе и Фромма. Подобная ситуация характерна для запад-
ной философии в целом, в рамках которой отношение к психоанализу 
неоднозначно и противоречиво. Не соглашаясь в оценке идей Фрейда 
и развивая его различные концепции, франкфуртцы единодушны в 
одном: каждый из них считает, что классический психоанализ вклю-
чает критическое содержание, которое должно служить основой 


216  

«критической теории», разрабатываемой в лоне франкфуртской шко-
лы, но все последующие ревизии его являются отходом от «револю-
ционного ядра» психоаналитического учения Фрейда. 
Итак, как показано выше, психоаналитические идеи органически 
вписываются в концептуальные построения ведущих представителей 
франкфуртской школы. Каждый из них по-своему пытается переос-
мыслить психоаналитические концепции. При этом все они аппели-
руют главным образом к самосознанию человека, к его критической 
саморефлекции как к единственному средству разрушения «ложного 
сознания» и излечения разума от его «помрачения». 
Отсюда их обращение к психоанализу, который рассматривается 
в качестве терапии индивидуальной и социальной патологии, обеспе-
чивающей устранение агрессивных и деструктивных влечений людей, 
направленных как против их самих, так и против человечества в целом. 
Психоанализ в значительной мере повлиял на развитие всей за-
падной цивилизации. Понимание того что на поведение человека 
влияют факторы, лежащие вне сферы его сознания и находящиеся в 
лучшем случае под частичным контролем, прибавило здравомыслия в 
оценке как окружающих, так и самих себя. История предлагает 
обильные доказательства того, сколь ненадежны устои морали, кото-
рые сдерживают примитивные, порочные и преступные импульсы, 
таящиеся в глубинах психики человека. С другой стороны, психоана-
лиз показал, что мы одновременно и более моральны, и более амо-
ральны, чем предполагали ранее. Эта изменившаяся картина челове-
ческой мотивации и психологии сыграла важную роль в изменении 
социальных установок в западном мире особенно в отношении таких 
вопросов, как сексуальные нравы, правосудие и, более того, все соци-
альные и политические институты, рассматриваемые как «области 
приложения» человеческой психологии. 
Психоаналитические подходы оказали влияние и на социальные 
науки. Открытие универсальности эдипова комплекса и инцестуозных 
табу предлагало новое понимание примитивных систем родства и 


 217 

общей природы социальной организации. В полевых исследованиях, 
проведенных этнографами, знающими психоаналитические теории и 
методологию, было собрано множество фактов, связанных с сексу-
альной идентификацией, ролевыми моделями, динамикой воспитания 
детей и формирования характера, смыслом церемоний инициации, 
значением ритуалов в анимистических и религиозных культах. Пси-
хоаналитические понятия и методы успешно прилагались и к пробле-
мам социальных отношений в технически развитых обществах. Изу-
чение взаимовлияния между конфликтами, характерными для разных 
фаз индивидуального развития, и опытом взросления в определенной 
культуре породило новую науку — этнопсихологию. Аналогичное 
изучение взаимозависимости между конфликтами в жизни одаренных 
лидеров и национальным историческим контекстом дало жизнь еще 
одной дисциплине — исторической психологии. 
Кроме того, некоторые результаты психоаналитических исследо-
ваний оказалось возможным экстраполировать на такую область, как 
связи между людьми и психологические механизмы, приводящие к 
групповому взаимодействию и сплоченности. В частности, на основе 
этих данных были разработаны представления о «групповой динами-
ке», широко используемые в анализе функционирования малых групп, 
различных объединений и национальных политических движений. 
Вслед за психиатрией и психологией влиянию психоаналитиче-
ских принципов в значительной мере подверглась и деятельность со-
циальных служб, работники которых при оценке нужд клиента и в 
своих контактах с ним тоже стали учитывать динамику сознательного 
и бессознательного. Во многих случаях исчезает различие между со-
циальной работой и психотерапией. Ясно, что к таким проблемам, как 
размещение детей в семьях, усыновление и воспитание в чужой се-
мье, а также ко многим другим вопросам, связанным с детьми, необ-
ходимо подходить с учетом психоаналитических открытий, касаю-
щихся динамики психологических процессов. 

 


218  

Экзистенциализм 
Экзистенциализм (от позднелат. exsistentia — существование), или 
философия существования, иррационалистическое направление совре-
менной буржуазной философии, возникшее накануне 1-й мировой вой-
ны (1914−1918) в России (Л. Шестов, Н. А. Бердяев), после 1-й мировой 
войны в Германии (М. Хайдеггер, К. Ясперс, М. Бубер) и в период 2-й 
мировой войны (1939−1945) во Франции (Ж.-П. Сартр, Г. Марсель, 
М. Мерло-Понти, А. Камю, С. де Бовуар). В 40−50-х гг. экзистенциа-
лизм получил распространение и в других европейских странах; в 60-е гг. 
также и в США. 
Условно это движение разделяется на два направления: атеистическое 
(представители — М. Хайдеггер в Германии, Ж.-П. Сартр, А. Камю во 
Франции) и религиозное — К. Ясперс (Германия), Г. Марсель (Франция). 
Экзистенциализм — философское выражение глубоких потрясе-
ний, постигших общество во время кризисов 20-х, 40-х гг. Экзистен-
циалисты пытались постигнуть человека в критических, кризисных 
ситуациях. Они ставили в центр внимания индивидуальные смысло-
жизненные вопросы и проявляли интерес к проблематике науки, мо-
рали, религии, философии истории в той мере, в какой она соприкаса-
лась с этими вопросами. 
Экзистенциализм — способ интеллектуальной самозащиты че-
ловека перед лицом социально-политических потрясений, несораз-
мерных его личному бытию. 
Своими предшественниками экзистенциалисты считают Б. Паскаля, 
С. Кьеркегора, М. де Унамуно, Ф. М. Достоевского и Ф. Ницше. На 
экзистенциализм оказали влияние философия жизни и феноменология 
Э. Гуссерля. 
Философия экзистенциализма — иррациональная реакция на ра-
ционализм просвещения и немецкой классической философии; по ут-
верждениям философов-экзистенциалистов, основной порок рацио-
нального мышления состоит в том, что оно исходит из принципа про-
тивоположности субъекта и объекта, то есть разделяет мир на две 


 219 

сферы — объективную и субъективную. Всю действительность, в том 
числе и человека, рациональное мышление рассматривает только как 
предмет, «сущность», познанием которой можно манипулировать в 
терминах субъекта-объекта. Подлинная философия, с точки зрения 
экзистенциализма, должна исходить из единства объекта и субъекта. 
Это единство воплощено в «экзистенции», то есть некой иррацио-
нальной реальности. 
Расходясь с традицией рационалистической философии и науки, 
трактующей опосредование как основной принцип мышления, экзи-
стенциализм стремится постигнуть бытие как некую непосредствен-
ную нерасчлененную целостность субъекта и объекта. Выделив в ка-
честве изначального и подлинного бытия само переживание, экзи-
стенциализм понимает его как переживание субъектом своего «бы-
тия-в-мире». Бытие толкуется как данное непосредственно, как чело-
веческое существование, или экзистенция (которая, согласно экзи-
стенциализму, непознаваема ни научными, ни даже философскими 
средствами). Для описания ее структуры многие представители экзи-
стенциализма (Хайдеггер, Сартр, Мерло-Понти) прибегают к феноме-
нологическому методу Гуссерля, выделяя в качестве структуры соз-
нания его направленность на другое — интенциональность. 
Экзистенция «открыта», она направлена на другое, становящееся 
ее центром притяжения. По Хайдеггеру и Сартру, экзистенция есть 
бытие, направленное к ничто и сознающее свою конечность. Поэтому 
у Хайдеггера описание структуры экзистенции сводится к описанию 
ряда модусов человеческого существования: заботы, страха, решимо-
сти, совести и др., которые определяются через смерть и суть различ-
ные способы соприкосновения с ничто, движения к нему, убегания от 
него и т. д. 
Экзистенциалисты подчеркивают определяющее значение бу-
дущего и рассматривают его в связи с такими экзистенциалами, как 
«решимость», «проект», «надежда», отмечая тем самым личностно-
исторический (а не безлично-космический) характер времени и ут-


220  

верждая его связь с человеческой деятельностью, исканием, напряже-
нием, ожиданием. 
Быть — быть вообще или кем-то. Любом человек совершает 
попытки разрешить данное противоречие. Если индивид ориентиро-
ван на ничем не ограниченное, «чистое» существование, не удовле-
творяясь какой-либо конкретикой, то он может оказаться у «разбитого 
корыта» несостоявшейся жизни. Если же он «замурует» себя в рамки 
этой профессии, этого дела, этого пути, то утратит свободу как воз-
можность стать иным, будучи порабощенным своим одним проявле-
нием. Осуществляя свой собственный «проект», стало быть, следует 
найти такую точку, в которой личность, оставаясь сама собою, в то же 
время была бы в состоянии самореализовываться во всех других на-
правлениях. 
Для экзистенциалиста у человека нет определения (сущности) до 
его существования — личностного бытия, направленного к ничто 
(смерти) и сознающего, переживающего свою конечность. Это озна-
чает, что человек сначала существует (появляется и занимает место в 
неосмысленном, грубо вещественном мире), а только потом он опре-
деляется — входит в область подлинных сущностей и смыслов. С 
точки зрения экзистенциалистов, человек потому и не поддается на-
учному определению, что он первоначально ничего собой не пред-
ставляет, он изначально лишен какой-либо природы, определяющей 
его индивидуальное, личностное бытие. Человек станет человеком 
лишь позже. 
Экзистенция указывает на конечность существования, она есть 
возможность, т. е. «возможность быть». Экзистенция, стало быть, не 
сущность, не что-то, данное от природы, предопределенное и неиз-
менное. В отличие от растений и животных, человек есть то, чем он 
решил быть. Его существование в смысле самоконституирования да-
но как возможность и выхождение за пределы себя (ex-sistere) — не-
определенная проблематичность, риск, решимость, бросок вперед. В 
зависимости от того, куда направлен бросок — к Богу, миру, самому 


 221 

себе, свободе, ничто, — различают концептуальные черты экзистен-
циализма как течения. Для экзистенциализма характерна триада: 
«мир-бытие-в-мире-бытие». Термин «экзистенция» соотносится с про-
межуточным звеном (бытие-в-мире), соединяющим потустороннее бы-
тие с «миром» — ареной повседневного обезличенного существования 
«экзистенции», так как она по определению индивидуальна и непо-
вторима, означает переживания отдельно взятого индивида, непохо-
жего ни на кого. Неким аналогом экзистенции можно считать душу 
человека. 
Основным проявлением экзистенции является свобода, которая 
подразумевает тревогу за результат своего выбора. 
Другим важнейшим определением экзистенции является транс-
цендирование, т. е. выход за свои пределы. 
Учение об экзистенции направлено как против рационалистиче-
ского понимания человека, усматривающего сущность последнего в 
разуме, так и против марксистского понимания этой сущности как со-
вокупности общественных отношений. Оно оказало большое влияние 
на искусство, литературу. 
Человек в «берегах» свободы и ответственности. Человек не 
имеет ни природы, ни сущности: он — это свобода, которая ничем не 
определена. Она — неограниченная сила отрицания — ни добра, ни 
зла; ни моральна, ни аморальна, но есть чистый выбор. 
Можно сказать, что свобода в экзистенциалистской философии 
представляет два непременных условия: 
− возможность выбора человеком самой цели, или свобода его 
воли; 
− возможность достичь человеком поставленной цели, или сво-
бода его действия. 
Свобода ставит человека вне закономерности и причинной зави-
симости. Свобода не терпит ни причины, ни основания. Свобода не 
определяется возможностью человека действовать в соответствии с 
тем, каков он есть, ибо сама его свобода есть выбор своего бытия, че-


222  

ловек таков, каким он себя свободно выбирает. 
Свобода, по Сартру, предполагает независимость по отношению 
к прошлому, отрицание его, разрыв с ним. «Свобода, — пишет 
Сартр, — это человеческое существо, выводящее свое прошлое из иг-
ры...». Свобода, как ее понимает Сартр, есть разрыв каузальной зави-
симости, причинной обусловленности, она, по выражению Сартра, 
образует «дыру в бытии». 
Согласно Сартру, никакая объективная обстановка не может 
лишить человека неотъемлемой от него свободы. Свобода сохраняет-
ся в любой обстановке и выражается в возможности выбирать — вы-
бирать не реальные возможности, а свое отношение к данной ситуа-
ции. Объективная ситуация, по Сартру, не сама по себе ограничивает 
или подавляет нашу свободу, а лишь в той мере, в какой мы испыты-
ваем ее как ограничение, относимся к ней как к препятствию. «Все 
барьеры, все кордоны рушатся, — пишет Сартр, — уничтожаемые 
сознанием моей свободы». 
Экзистенциализм отвергает как рационалистическую просвети-
тельскую традицию, сводящую свободу к познанию необходимости, 
так и гуманистически-натуралистическую, для которой свобода со-
стоит в раскрытии природных задатков человека, раскрепощении его 
«сущностных» сил. Свобода, согласно экзистенциализму, — это сама 
экзистенция, экзистенция и есть свобода. Поскольку же структура эк-
зистенции выражается в «направленности-на», в трансцендировании, 
то понимание свободы различными представителями экзистенциа-
лизма определяется их трактовкой трансценденции. Для Марселя и 
Ясперса это означает, что свободу можно обрести лишь в боге. По-
скольку, по Сартру, быть свободным значит быть самим собой, по-
стольку «человек обречен быть свободным». 
Экзистенциализм Сартра стремится заставить человека осознать, 
что он полностью в ответе за самого себя, свое существование и ок-
ружающее, ибо исходит из утверждения, что, не будучи чем-то задан-
ным, человек постоянно строит себя посредством своей активной 


 223 

субъективности. Он всегда «впереди, позади себя, никогда — сам». 
Отсюда то выражение, которое Сартр дает общему принципу экзи-
стенциализма: «... существование предшествует сущности...». 
Свобода предстает в экзистенциализме как тяжелое бремя, кото-
рое должен нести человек, поскольку он личность. Он может отка-
заться от своей свободы, перестать быть самим собой, стать «как все», 
но только ценой отказа от себя как личности. Мир, в который при 
этом погружается человек, носит у Хайдеггера название «man»: это 
безличный мир, в котором все анонимно, в котором нет субъектов 
действия, а есть лишь объекты действия, в котором все «другие» и че-
ловек даже по отношению к самому себе является «другим»; это мир, 
в котором никто ничего не решает, а потому и не несет ни за что от-
ветственности. У Бердяева этот мир носит название «мира объектива-
ции», признаки которого: 
1) отчужденность объекта от субъекта; 
2) поглощенность неповторимо-индивидуального, личного об-
щим, безлично-универсальным; 
3) господство необходимости, детерминации извне, подавление 
и закрытие свободы; 
4) приспособление к массивности мира и истории, к среднему 
человеку, социализация человека и его мнений, уничтожающая ори-
гинальность («Опыт эсхатологической метафизики»). 
Подлинность и мнимость человеческой жизни. Человеческое 
бытие, согласно Хайдеггеру, никогда не выступает как изолированный 
субъект, существование других, себе подобных, изначально известно 
ему, ибо составляет один из моментов его собственной бытийной, апри-
орной структуры. Если характеристика бытия среди других — повсе-
дневность, обыденность, то бытие-с-другими может быть неподлинным. 
Возникает объективный взгляд на личность, при котором она оказыва-
ется вполне заменимой любой другой личностью. 
Хайдеггер различает два способа существования человека — 
подлинный и неподлинный. 


224  

Для неподлинного существования, по Хайдеггеру, характерны 
следующие черты: перевес моментов настоящего; «мир вещей» за-
слоняет от человека его конечность; бытие целиком поглощено своей 
средой, предметной или социальной: бытие склонно рассматривать 
себя как вещь; возникает так называемый объективный взгляд на лич-
ность; возникает феномен усредненности: «средний», простой чело-
век ставится на место действительного человека и принимается за та-
кового; индивиды полностью «взаимозаменяемы». 
Данная взаимозамещаемость, при которой появляется некая 
фикция среднего человека, приводит к превращению субъекта в нечто 
безличное среднего рода, в анонима — das Man. По сути дела это — 
отчужденный человек повседневности. Человек повседневности — 
несобственный. Процесс утилизации проникает также и в язык, кото-
рый вырождается в господствующее общественное мнение. Мнимое 
существование — это реальная жизнь человека в обществе. Это все не 
подлинно, ибо человек вынужден в жизни все время приспосабли-
ваться к обществу, хитрить, ловчить, идти против себя. 
А подлинное существование, по Хайдеггеру, характеризуется 
следующими чертами: перевес моментов будущего; направленность к 
смерти; осознание человеком своей историчности, конечности и сво-
боды; бытие достижимо только «перед лицом смерти». 
Подлинное существование — это проявление личности, что и 
есть экзистенция. Человек должен стремиться к состоянию экзистен-
ции, ибо здесь он становится подлинно свободным. Таким образом, 
подлинная свобода, это достижение экзистенции. Но достичь экзи-
стенции очень не просто, а иногда человек так и не может ее достичь. 
Экзистеннция как возможность подлинного бытия требует от челове-
ка преодоления наличного опыта и, как следствие, предельного уси-
лия. Экзистенция еще со времен С. Кьеркегора понимается как «бы-
тие-между», она имеет место в порядке бытия благодаря тому, что 
есть еще нечто. 
Разрушением объективированного, безличного мира «Маn», со-


 225 

гласно философии экзистенциализма, является подлинное человече-
ское общение, или экзистенциальная коммуникация — прорыв одного 
индивида к другому, единение людей и понимание их друг другом. 
Люди, вступая в межличностные отношения, являясь представи-
телями тех или иных социальных групп и институтов, выполняя оп-
ределенные функции, часто и не подозревают о том, кто они и какие 
они в своей глубине, в исконной правде — экзистенции. Все носят 
маски и прирастают к ним. Они могут быть сорваны только в услови-
ях экстремальных событий, требующих кардинальных, «судьбонос-
ных» решений. К. Ясперс полагает, что человеческое существование 
раскрывается в «пограничных ситуациях» — в состояниях страда-
ния, борьбы, жестокости и враждебности мира, в которых живет че-
ловек. В пограничной ситуации оказывается несущественным то, что 
заполняло человеческую жизнь в ее повседневности. В пограничной 
ситуации индивид непосредственно открывает свою сущность как ко-
нечную экзистенцию. И бытие-к-смерти — такая бытийственная воз-
можность, которая выхватывает человека из сферы Маn, перемещая 
его в сферу подлинной экзистенции. 
«Смерть как конец присутствия есть самая отличительная, не-
сводимая, неминуемая и как таковая неопережаемая возможность бы-
тия» — так определяет Хайдеггер смерть и показывает, что она долж-
на пониматься не как конец здесь-бытия человека, но что само здесь-
бытие должно определяться как бытие-к-смерти. 
Стать свободным перед лицом собственной смерти — значит 
распознать среди суетных такие возможности, которые, будучи пра-
вильно выбранными, окажутся недостижимыми для смерти. 
Выдвигая идею смерти, Хайдеггер формулирует свое понимание 
личности как обращенной к самой себе, оторванной от общества и 
противопоставленной ему. Фактически, он отражает здесь несовмес-
тимость существующих общественных отношений со свободной че-
ловеческой личностью. Однако в качестве выхода предлагает осозна-
ние безвыходности этого положения. Поэтому столь зловещую роль 


226  

играет в философии Хайдеггера «Ничто» (Nichts). 
Человек пребывает также между абсурдом и смыслом. Об-
щение индивидов, осуществляемое в сфере объективации, не является 
подлинным, оно лишь подчеркивает одиночество каждого. Согласно 
Камю, перед лицом ничто, которое делает бессмысленной, абсурдной 
человеческую жизнь, прорыв одного индивида к другому, подлинное 
общение между ними невозможно. И Сартр, и Камю видят фальшь и 
ханжество во всех формах общения индивидов, освященных традици-
онной религией и нравственностью: в любви, дружбе и пр. Характер-
ная для Сартра жажда разоблачения искаженных, превращенных 
форм сознания («дурной веры») оборачивается, в сущности, требова-
нием принять реальность сознания, разобщенного с другими и с са-
мим собой. 
«Абсурдно, что мы рождаемся, и абсурдно, что мы умираем». 
Человек, по Сартру, — бесполезная страсть. 
Историчность человеческого существования выражается, со-
гласно экзистенциализму, в том, что оно всегда находит себя в опре-
деленной ситуации, в которую оно «заброшено» и с которой вынуж-
дено считаться. Принадлежность к определенному народу, сословию, 
наличие у индивида тех или иных биологических, психологических и 
других качеств, все это — эмпирическое выражение изначально си-
туационного характера экзистенции, того, что она есть «бытие-в-
мире». Временность, историчность и ситуационность экзистенции — 
модусы ее конечности. 
Все реальное чуждо сознанию, случайно, а значит, абсурдно. 
Абсурд и есть реальность. Осознание бессмысленности своего суще-
ствования, превращающее наше сознание в «несчастное сознание», 
превращает смысл жизни в следующую дилемму: либо осознать аб-
сурдность мира и на что-то все-таки надеяться, либо покончить жизнь 
самоубийством. 
Основная философская работа Камю «Миф о Сизифе» открыва-
ется словами: «Есть лишь одна действительно серьезная философская 


 227 

проблема: это самоубийство. Вынести суждение о том, стоит ли 
жизнь труда быть прожитой или не стоит, — это ответить на основ-
ной вопрос философии. Все остальное — имеет ли мир три измере-
ния, обладает ли разум девятью или двенадцатью категориями — при-
ходит потом. Это уже игра, а вначале нужно ответить». Для Камю 
речь идет о том, является ли жизнь просто биологической данностью 
или в ней реализуются собственно человеческие ценности, придаю-
щие ей смысл. 
Обреченность, несчастье, беспросветность, нелепость существо-
вания — вот лейтмотив произведений Камю. Несчастные, непонятые 
люди живут с «несчастным» сознанием в абсурдном мире. «Абсурд» 
является одной из фундаментальных категорий философии Камю. «Я 
провозглашаю, что я ни во что не верю и что все абсурдно, но я не 
могу сомневаться в своем возгласе, и я должен по меньшей мере ве-
рить в свой протест». 
Жизнь — абсурд и нелепость еще и потому, что удлиняется дис-
танция между человеком как субъектом деятельности и результатами 
этой активности, которые становятся все более автономными и, на-
полняясь новым содержанием, начинают противостоять их создателю. 
К тому же человек — единственное существо, которое с малых лет 
знает о своей темпоральности, смертности и в то же время как-то су-
ществует… 
Но можно ли длить свои дни и ночи, будучи погруженным в та-
кое состояние? Нет! Необходим поиск смысла. 
Тот, кто понял, что этот мир абсурден, обретает свободу. А об-
рести свободу можно лишь восстав против всемирного абсурда, бун-
туя против него. Бунт и свобода, по мысли Камю, нераздельны. 
Именно свобода, выражающаяся в бунте, придает смысл человече-
ской жизни. Единственный способ подлинного общения, который 
признает Камю, — это единение индивидов в бунте против «абсурд-
ного», мира, против конечности, смертности, несовершенства, бес-
смысленности человеческого бытия. Экстаз может объединить чело-


228  

века с другим, но это, в сущности, экстаз разрушения, мятежа, рож-
денного отчаянием «абсурдного» человека. 
С точки зрения Ясперса, экзистенция неразрывно связана с Аб-
солютом, с Богом. «Экзистенция, — пишет Ясперс, — нуждается в 
другом, а именно в трансценденции, благодаря которой она, не соз-
дающая самою себя, впервые выступает как независимый источник в 
мире; без трансценденции экзистенция становится бесплодным и ли-
шенным любви демоническим упрямством». 
Без бога бытие свободно до своеволия, в то время как бог сооб-
щает бытию высшую разумность и рассудочность. 
Иное решение проблемы общения дает Марсель. Согласно ему, 
разобщенность индивидов порождается тем, что предметное бытие 
принимается за единственно возможное бытие. Но подлинное бы-
тие — трансценденция — является не предметным, а личностным, 
потому истинное отношение к бытию — это диалог. Бытие, по Мар-
селю, не «Оно» а «Ты». Трансцендирование есть акт, посредством ко-
торого человек выходит за пределы своего замкнутого, эгоистическо-
го «Я». Любовь есть трансцендирование, прорыв к другому, будь то 
личность человеческая или божественная; а поскольку такой прорыв с 
помощью рассудка понять нельзя, то Марсель относит его к сфере 
«таинства». 
Личность человека не тождественна его индивидуальному бы-
тию: каждый человек выходит за его пределы и особым образом су-
ществует во всех тех представлениях, которые имеют о нем окру-
жающие. Это существование именуется интерсубъективностью. Оно, 
по мнению Марселя, является истинным определением личности. 
Интерсубъективность позволяет воспринимать другого человека 
не как чуждого, а как близкого. Высшей формой интерсубъективно-
сти является общение человека с богом в акте веры. В акте религиоз-
ной веры бог выступает как высшее и в то же время наиболее близкое 
личности бытие, которое одно только доподлинно знает, кем же эта 
личность является. Отношение верующего к богу характеризуется им 


 229 

как вершина интерсубъективности и любви, а бог предстает как высо-
чайшее «Ты», в постоянном взаимодействии с которым только и воз-
можно развитие личности. В боге осуществляется причастность каж-
дого конкретного человека к бытию других людей. 
Марсель заявляет, что ныне люди охвачены духом наживы и 
стяжательства, они стремятся больше «иметь», чем «быть», то есть 
развивать свою личность в общении с другим людьми. Подлинные 
формы общения заменены внешней общностью обезличенных людей, 
которые часто знают друг друга только по имени или по внешнему 
облику и которые интересуют тех, кто стоит во главе людских масс, 
только с точки зрения функции, выполняемой ими в социальном ме-
ханизме. 
Прорывом объективированного мира, мира «Мan», является, со-
гласно экзистенциализму, не только подлинное человеческое обще-
ние, но и сфера художественно-философского творчества. 
Творчество — способ сохранения собственного «я» и самореа-
лизации внутреннего сокровенного начала. Однако истинная комму-
никация, как и творчество, несут в себе трагический надлом: мир объ-
ективности непрестанно грозит разрушить экзистенциальную комму-
никацию. Сознание этого приводит Ясперса к утверждению, что все в 
мире, в конечном счете, терпит крушение уже в силу самой конечно-
сти экзистенции, и потому человек должен научиться жить и любить с 
постоянным сознанием хрупкости и конечности всего, что он любит, 
незащищенности самой любви. Но глубоко скрытая боль, причиняе-
мая этим сознанием, придает его привязанности особую чистоту и 
одухотворенность. 
Итак, основными вопросами, находящимися в поле внимания эк-
зистенциалистов, являются: 
− отчуждение человека — проблема, вышедшая на первый план 
с началом 20 века; 
− проблемы, принявшие глобальный характер (возможность 
ядерного взрыва, духовный, экономический, демографический кризи-


230  

сы, заставляют философов задуматься о будущем человечества. Их 
занимают вопросы поиска собственного Я, преодоления безысходно-
сти, обретения свободы, смысла жизни; 
− проблемы бытия мира и человека. Философы-экзистенциалисты 
говорят о неотделимой целостности субъекта и объекта, бытие трак-
туется как непосредственно данная экзистенция, человеческое суще-
ствование. Экзистенциализм доказывает, что человек есть, существу-
ет, является бытием и через его бытие строится и бытие всего окру-
жающего мира; 
− существование и сущность человека. Если сущность предше-
ствует ее существованию, то сущность человека проявляется только в 
течение его жизни. Человек сам себя превращает в человека; 
− человек — уникальное существо. Человеческое Я несводимо 
ни к духовным ни к телесным составляющим. Глубже всего человек 
познает свою экзистенцию в пограничных ситуациях, (депрессия, бо-
лезнь, приближение смерти и т. п.). Именно в такие минуты человек 
может познать свое Я и обрести внутреннюю свободу. 
И, как отмечают многие исследователи, экзистенциализм нельзя 
рассматривать как философию бездействия (квиетизм). Экзистенциа-
лизм определяет человека через его поступки, он показывает, что все 
происходящие с ним изменения есть результат не внешних и механи-
ческих воздействий, но жизненных и внутренних его принципов. 
Экзистенциалистская философия — оптимистична, несмотря на 
пессимистическую окраску некоторых своих положений. Она опти-
мистична, так как учит, что становление человека происходит не то-
гда, когда он замыкается в себе, изолирован от других, а когда он пре-
следует какую-либо цель вне себя. В этой связи именно экзистенциа-
лизм показывает, что человек должен обрести себя и убедиться, что 
ничто не может его спасти от себя самого. Экзистенциализм тем са-
мым освобождает человека от всех надежд и иллюзий, что он может 
стать свободным благодаря чему-то вне себя самого. Именно экзи-
стенциализм учит, что каждый человек должен внести свой индиви-


 231 

дуальный, особый вклад в общее творчество и созидание совместной 
жизни людей. Только в этом случае деятельность всех людей может 
стать взаимно дополняющей, создающей единое целое, вместо повто-
рения одних и тех же действий. 
Не вызывает сомнения и то огромное влияние, которое оказала и 
оказывает экзистенциалистская теория на понимание значения внут-
реннего мира человека, необходимости культуры самосознания, от-
ветственности человека перед собственным «Я». Все эти вопросы, по-
ставленные экзистенциализмом, сегодня привлекают исключительное 
внимание различных философских школ и других областей и направ-
лений гуманитарного знания. 
Оценивая в целом весомый вклад экзистенциализма в развитие 
философии человека, нельзя не видеть весьма существенного, прису-
щего ей, недостатка. Рассматривая человека самосознающим сущест-
вом, экзистенциализм, к сожалению, не учитывает ни естественной, 
ни общественной объективной истории его развития. Между тем, 
именно история создает людей и именно в ходе ее изменяется тот 
мир, частью которого являются все люди и социум, и природная сре-
да, которым они обусловлены и сами его обусловливают. Поэтому 
философия и Ж.-П. Сартра, и Н. А. Бердяева, и всех других экзистен-
циалистов по своему воплощению трансисторична, ибо формулируе-
мые в ней принципы человеческого существования считаются дейст-
вительными для любых времен. При таком подходе существование 
человека не связывается с конкретной исторической эпохой, что 
вполне естественно приводит к отрицанию природных и социальных 
«стартовых площадок» в развитии личности, реальных причин отли-
чий ее бытия от бытия других людей. 
Экзистенциализм отразил в своей философии состояние созна-
ния, переживаний людей в современном мире, тем самым он во мно-
гом обнажил и объяснил те противоречия, с которыми сталкивается 
человек в этом мире. 

 


232  

Неопозитивизм и постпозитивизм 
Исходная идея позитивизма — проведение разграничительной 
линии между наукой и всеми остальными формами духовной дея-
тельности. Борьба позитивистов с метафизикой не была самоцелью. 
Эта борьба рассматривалась как средство защиты и обоснования ра-
ционального знания в противовес иррационализму и демагогии. Про-
тивопоставление «старой метафизики» и нового, «позитивного» зна-
ния основывается не только на философских соображениях. У него 
есть и более широкая жизненно-практическая основа — возрастание 
роли точных и конкретных знаний. «Позитивная» обоснованность 
действия противостоит общим словам, не подкрепленным и непрове-
ренным опытом рекомендациям которые развенчиваются как нецеле-
сообразные и даже опасные. Соответственно и философия сосредото-
чивает свое внимание на «позитивном» в человеческом знании и по-
знании. К философии, по убеждению позитивистов следует строже 
предъявлять те требования научности, которые сложились в естест-
венных и математических науках. В связи с этим позитивисты взяли 
на себя задачу осуществить переоценку ценностей и приоритетов фи-
лософии, пользуясь критериями «строгих наук» и формальной логи-
ки. Позитивизм — одно из проявлений и следствий влияния на фило-
софию стандартов и культуры мышления, сложившихся в науках о 
природе, в математике и логике. Результаты попыток «позитивиза-
ции» философии весьма неоднозначны. С одной стороны, стремление 
«подключить» философию к общим процессам развития точного зна-
ния способствовало существенному обновлению тех ее разделов, ко-
торые пограничны с естествознанием, математикой, техническими 
науками. Наиболее сильное преобразующее влияние позитивизм ока-
зал на логику и методологию науки. С другой стороны, многие обще-
философские претензии позитивизма обнаружили свою несостоя-
тельность, что привело к «смягчению» самими представителями дан-
ного направления первоначально жестких требований и критериев, 
обращенных к философии. 


 233 

Неопозитивизм сложился как третья историческая форма пози-
тивизма в начале 20-х годов XX века, почти одновременно в Австрии, 
Англии и Польше. Основные представители неопозитивизма: 
М. Шлик (1882−1936), Л. Витгенштейн (1889−1936), Р. Карнап 
(1891−1970), Г. Райхенбах, (1891−1953), Б. Рассел (1872−1970). 
В структуре неопозитивизма выделяется: 
− логический позитивизм; 
− лингвистическая философия. 
Логический позитивизм — течение неопозитивизма, возникшее 
в 20-х годах XX века на основе Венского кружка (Шлик, Карнап, Рей-
хенбах и др.). 
Подлинно научная философия, согласно логическому позити-
визму, возможна только как логический анализ языка науки. 
Неопозитивисты отказались от признания «чувственных дан-
ных» субстанциальной основой мира, ограничившись тем, что они — 
«материал познания». Это изменение не имело принципиального ха-
рактера. Ощущения остались исходной данностью, с которой в про-
цессе познания можно так или иначе манипулировать. «Нейтральные 
элементы» опыта в неопозитивизме заменили «события» и «факты», 
находящиеся в сфере сознания субъекта и составляющие исходные 
предпосылки всякого познания. В учении неопозитивизма о логиче-
ских (теоретических) конструкциях подчеркивалось принципиальное 
тождество объекта и теории объекта, хотя признается различие между 
«голыми» ощущениями и результатами их рациональной обработки. 
Кроме того, неопозитивисты отождествляли «объективный факт» 
(существующий независимо от процесса познания) и «научный факт» 
(зафиксированный в системе науки с помощью знаковых средств). Их 
отличало также представление о творческой роли мышления. Если 
Мах и Авенариус полагали, что мышление лишь упрощает (экономи-
зирует) обозрение опыта субъекта, то неопозитивисты считали, что 
мышление вносит в опыт творческий произвол, неузнаваемо его пе-
ределывая. Поэтому логика и математика рассматриваются как сово-


234  

купность дедуктивных построений, опирающихся на произвольные 
соглашения (конвенции). Изъятие логики и математики из сферы чув-
ственного опыта привело к превращению формального начала и во-
обще языка в главный объект философского исследования в неопози-
тивизме. Это течение получило название «логический позитивизм». 
Как философию науки его характеризуют методологические принци-
пы: верификации, конвенционализма, физикализма. 
Принцип верификации призван осуществить «демаркацию» 
(разграничение) между утверждениями, имеющими смысл для науки, 
и утверждениями лишенными научного смысла. Поскольку обыден-
ная речь из-за своей многозначности и неопределенности для целей 
науки малопригодна, Б. Рассел выдвинул идею совершенного языка 
науки. Принцип верификации гласит: только то предложение имеет 
смысл, которое хотя бы в принципе, прямым или косвенным образом, 
допускает сведение к предложениям, означающим непосредственный 
чувственный опыт индивида или протокольным предложениям уче-
ного (фиксация опыта в предложении). 
Принцип конвенционализма постулирует существование в нау-
ке произвольных соглашений, действующих в виде исходных (аксио-
матических) положений логической структуры науки. Развивая этот 
принцип, Карнап в 1934 г. предложил принцип терпимости», согласно 
которому можно выбирать (можно терпеть») любую избранную ре-
шением субъекта противоречивую логическую систему. Это привело 
к вопросу о мотивах выбора тех или иных конвенций. Основатель ло-
гического позитивизма Шлик считал, что при выборе аксиом надо 
стремиться к простой формулировке законов природы. Конвенциона-
лизм был связан с признанием «свободы» в формальных построениях, 
но, в сущности, отрицал, что сама эта «свобода» обусловлена много-
образием мира, существующего независимо от субъекта. Из сочета-
ния принципов верификации и конвенционализма вытекало понима-
ние строения науки как совокупности условных теоретических конст-
рукций, создаваемых при помощи условных логических средств на 


 235 

базе эмпирических (фактуальных) констатаций («протоколов») и под-
дающихся затем сведению (редукции) к этим протоколам. 
Принцип физикализма связан с требованием адекватного пере-
вода предложений всех наук, содержащих описание предметов, в 
термины, которые употребляются в физике. Физикализм был побоч-
ным продуктом стремлений неопозитивистов превратить язык в глав-
ный объект философского исследования. Философы в XVI в. пыта-
лись уложить все науки в прокрустово ложе механики, а неопозити-
висты — математической физики, по ее состоянию на 30-е годы XX 
века. В первой половине 30-х годов физикализм пережил полосу бур-
ного расцвета, а затем началось его быстрое падение. Распад физика-
лизма привел к обеднению неопозитивистской доктрины, чему также 
способствовало «ослабление» принципов верификации и конвенцио-
нализма. Первый из них был сведен к общему пожеланию о подкреп-
лении утверждений опытом, а второй к не уточненному далее отрица-
нию опытного происхождения законов логики и математики. 
Лингвистическая философия, философия обыденного языка — 
течение аналитической философии. Возникло в 1930-х годах и полу-
чило развитие в Великобритании, США и других странах. Идейными 
источниками являются философия «здравого смысла» Мура и взгляды 
позднего Витгенштейна. 
Представители лингвистической философии усматривают задачу 
«философа-аналитика» в детальном анализе фактического употребле-
ния естественного разговорного языка с тем, чтобы устранять недора-
зумения, возникающие вследствие его неправильного употребления. 
Лингвистические позитивисты выступают против какого-либо 
культа научного знания, отстаивают «естественное» отношение к ми-
ру, выраженное в обыденном языке, и в определенной мере представ-
ляют линию антисциентизма в философии. 
В 1960−70-х годах развивается течение, которое, сохраняя опре-
деленную связь с общими установками неопозитивизма, в то же время 
выступает против неопозитивистского понимания задач методологиче-


236  

ского анализа науки — так называемый постпозитивизм. 
Ведущие представители постпозитивизма: К. Поппер (1902−1994), 
И. Лакатос (1922−1974), Т. Кун (1922−1996), П. Фейерабенд (1924−1994), 
С. Тулмин (1922−1997). 

Основные принципы и понятия постпозитивизма 
Принцип фальсификации — принцип, предложенный Поппе-
ром в качестве демаркации науки от «метафизики», ненауки как аль-
тернатива принципу верификации, выдвинутому неопозитивизмом. 
Этот принцип требует принципиальной опровержимости (фальсифи-
цируемости) любого утверждения, относимого к науке. 
Принцип фаллибилизма — принцип концепции Поппера, утвер-
ждающий, что любое научное знание носит лишь гипотетический харак-
тер и подвержено ошибкам. Рост научного знания состоит в выдвижении 
смелых гипотез и осуществлении их решительных опровержений. 
Теория «трех миров» — теория, утверждающая существование 
первого мира — мира объектов, второго мира — мира субъектов и 
третьего мира — мира объективного знания, который порожден пер-
вым и вторым мирами, но существует независимо от них. Анализ рос-
та и развития знания в этом независимом третьем мире и есть, по 
Попперу, предмет философии науки. 
Концепцию И. Лакатоса можно охарактеризовать с помощью 
следующих основных понятий: 
− научно-исследовательская программа; 
− «жесткое ядро» исследовательской программы; 
− «защитный пояс» гипотез; 
− гипотеза ad hoc; 
− положительная и негативная эвристики. 
Краткие пояснения этих понятий следующие. 
Научно-исследовательская программа — центральное понятие 
универсальной логико-нормативной реконструкции развития науки, 
которая получила название методологии научно-исследовательских 


 237 

программ. Методология Лакатоса рассматривает рост «зрелой» (раз-
витой) науки как смену ряда связанных исследовательских программ. 
Важными структурными элементами исследовательской программы 
являются ее «жесткое ядро» и «защитный пояс» гипотез. 
«Жесткое ядро» исследовательской программы — структур-
ный элемент программы, включающий ее условно неопровергаемые 
фундаментальные допущения. 
«Защитный пояс» гипотез — структурный элемент програм-
мы, состоящий из вспомогательных гипотез и обеспечивающий со-
хранность «жесткого ядра» программы от опровержений. По Лакато-
су, «защитный пояс» гипотез может быть частично или полностью 
заменен при столкновении с контрпримерами. 
Гипотеза ad hoc — в методологии научно-исследовательских 
программ Лакатоса — гипотеза из «защитного пояса», относящаяся 
лишь к данному случаю, т. е. охраняющая «жесткое ядро» программы 
от определенного контрпримера. 
Положительная и негативная эвристики — понятия обуслов-
ливающие смену программ нормативными правилами, предписываю-
щими, какие пути наиболее перспективны для дальнейшего исследова-
ния («положительная эвристика»), а каких путей следует избегать. 
Согласно Лакатосу, в развитии исследовательской программы 
можно выделить 2 основные стадии — прогрессивную и вырожден-
ную. На прогрессивной стадии «положительная эвристика» активно 
стимулирует выдвижение гипотез, расширяющих эмпирическое и 
теоретическое содержание. Однако в дальнейшем развитие исследо-
вательской программы резко замедляется, ее «положительная эври-
стика» теряет эвристическую мощь, в результате чего возрастает чис-
ло ad hoc гипотез. 
Для концепции Т. Куна, в основном разработанной им в книге 
«Структура научных революций», характерны следующие основные 
понятия: 
− парадигма; 


238  

− дисциплинарная матрица; 
− нормальная наука; 
− задачи-головоломки; 
− несоизмеримость парадигм. 
Дадим краткие пояснения этих понятий. 
Парадигма — основное понятие концепции исторической дина-
мики научного знания Т. Куна, которое раскрывает основу формиро-
вания и функционирования научных сообществ, конкурентная борьба 
между которыми и составляет историю науки. Этой основой является 
принятие членами научного сообщества определенной модели науч-
ной деятельности — совокупности теоретических стандартов, мето-
дологических норм, ценностных критериев, мировоззренческих уста-
новок — которые и называются парадигмой. 
Дисциплинарная матрица — понятие в основном тождествен-
ное понятию парадигмы. 
Нормальная наука — понятие означающее период господства не-
которой парадигмы. Этот период заканчивается, когда парадигма 
«взрывается» изнутри под давлением «аномалий» (проблем, неразре-
шимых в ее рамках). Наступает кризис, или революционный период, ко-
гда создаются новые парадигмы, оспаривающие первенство друг у дру-
га. Кризис разрешается победой одной из них, что знаменует начало но-
вого «нормального» периода, и весь процесс повторяется заново. 
Задачи-головоломки — понятие концепции Т. Куна, введенное 
для характеристики периода «нормальной науки», когда в рамках оп-
ределенной парадигмы происходит постепенное кумуляционное раз-
витие научного знания путем решения таких задач. 
Несоизмеримость парадигм — тезис концепции Т. Куна, ут-
верждающий, что невозможно установление каких-либо логических 
отношений между сменяющими друг друга теориями. Этот тезис свя-
зан с утверждением того, что не существует фактов, независимых от 
парадигмы, и следовательно, не существует теоретически нейтраль-
ного языка наблюдения. Напротив, ученые, овладевая содержанием 


 239 

парадигмы, учатся «видеть мир» сквозь ее призму. Не факты судят 
теорию, а теория определяет, какие именно факты войдут в осмыс-
ленный опыт. С этим связано отрицание Куном преемственности в 
эволюции науки: знание, накопленное предыдущей парадигмой, от-
брасывается после ее крушения, а научные сообщества просто вытес-
няют друг, друга. 
Концепцию П. Фейерабенда, названной им «эпистемологиче-
ским анархизмом», можно кратко охарактеризовать с помощью сле-
дующих понятий: 
− принцип пролиферации теорий; 
− плюрализм в методологии науки; 
− анархизм в методологии науки. 
Кратко пояснить эти понятия можно следующим образом. 
Принцип пролиферации (размножения) теорий — принцип, 
утверждающий, что ученые должны стремиться создавать теории, не-
совместимые с существующими и признанными теориями. Этот 
принцип был выдвинут Фейерабендом на основе разработанного 
Поппером и Лакатосом положения о том, что при столкновении науч-
ной теории с некоторым фактом для ее опровержения необходима 
еще одна теория (придающая факту значение опровергающего свиде-
тельства). Создание альтернативных теорий, по Фейерабенду, способ-
ствует их взаимной критике и ускоряет развитие науки. Принцип про-
лиферации призван обосновывать у Фейерабенда плюрализм в мето-
дологии научного познания. 
Плюрализм в методологии науки — положение, характерное 
для методологической концепции П. Фейерабенда, которое он обос-
новывает с помощью принципа пролиферации теорий, утверждающе-
го для ученого необходимость стремиться создавать теории, несо-
вместимые с существующими и признанными теориями. Соединение 
у Фейерабенда плюрализма с тезисом о несоизмеримости теории в 
итоге порождает анархизм. 
Анархизм в методологии науки — положение, утверждающее, 


240  

что каждый ученый может изобретать и разрабатывать свои собст-
венные теории, не обращая внимания на противоречия и критику. К 
анархизму в концепции Фейерабенда ведет соединение плюрализма, 
обосновываемого с помощью принципа пролиферации теорий, с тези-
сом о несоизмеримости теорий. По Фейерабенду, деятельность учено-
го не подчинена никаким рациональным нормам, поэтому развитие 
науки иррационально, и наука ничем не отличается от мифа и рели-
гии, представляя собой одну из форм идеологии. Поэтому следует ос-
вободить общество от «диктата науки», отделить науку от государст-
ва и предоставить науке, мифу, магии, религии одинаковые права в 
общественной жизни. 
Концепцию С. Тулмина кратко характеризуют следующие понятия: 
− стандарты рациональности и понимания; 
− матрица понимания; 
− концептуальные популяции. 
Поясним эти понятия. 
Стандарты рациональности и понимания — в концепции 
С. Тулмина выступает как основное понятие его эпистемологии, раз-
виваемой как теория исторического формирования и функционирова-
ния «стандартов рациональности и понимания, лежащих в основе на-
учных теорий». 
По Тулмину, ученый считает понятными те события или явления, 
которые соответствуют принятым им стандартам. Рациональность науч-
ного знания, по Тулмину, есть соответствие принятым стандартам пони-
мания. Стандарты рациональности меняются с изменением научных тео-
рий непрерывного процесса отбора концептуальных новшеств. 
Матрица понимания — понятие, которое сформулировало 
взгляд на эпистемологию как теорию исторического формирования и 
функционирования стандартов рациональности и понимания. 
По Тулмину, ученый считает понятными те события или явле-
ния, которые соответствуют принятым им стандартам. То, что не ук-
ладывается в «матрицу понимания», считается аномалией, устранение 


 241 

которой (т. е. улучшение понимания) выступает как стимул эволюции 
науки. 
Концептуальные популяции — понятие из концепции С. Тул-
мина, который рассматривает содержание теорий не как логическую 
системы высказываний, а как своеобразную популяцию понятий. Со-
гласно Тулмину, основные черты эволюции науки сходны с дарви-
новской схемой биологической эволюции. Содержание концептуаль-
ных популяций (аналог, биологических видов) подвержено измене-
нию, что влечет за собой изменение методов и целей научной дея-
тельности; возникновение концептуальных новшеств балансируется 
процессом критического отбора (аналог биологической мутации и се-
лекции). Этот двойственный процесс приводит к заметному измене-
нию лишь при определенных условиях (аналог выживания или выми-
рания видов в борьбе за существование); сохраняются те концепту-
альные варианты, которые лучше адаптируются к требованиям интел-
лектуальной среды. 

Герменевтика 
Герменевтика (древнегреч. hermeneia — толкование) — одно из 
направлений философии — зародилась как теория о процессе пони-
мания, использовавшаяся в основном при смысловом прочтении биб-
лейских текстов с целью их более точного толкования. 
Хотя история герменевтики может быть прослежена через Сред-
невековье до античности, понятие герменевтики в его современном 
значении восходит к Новому времени. Приблизительно в середине 
XVI в. устанавливается различие между ходом истолкования и его 
методом: герменевтику как учение о «правилах» истолкования начи-
нают отделять от экзегетики (как лишенной методологической реф-
лексии практики комментирования). Революционный шаг в становле-
нии герменевтики как самостоятельной дисциплины сделан Шлейер-
махером (1768−1834), принципиально расширившим сферу подле-
жащих истолкованию текстов: для Шлейермахера — это «учение об 


242  

искусстве понимания» письменных документов вообще. Задачу гер-
меневтики составляет прояснение условий, делающих возможным 
уразумение смысла того или иного текста. Всякий письменный доку-
мент, по Шлейермахеру — это языковое обнаружение, имеющее 
двойную природу: с одной стороны, он — часть общей системы язы-
ка, с другой — продукт творчества некоторого индивида. Перед гер-
меневтикой стоит поэтому двойная задача: исследование языкового 
обнаружения в качестве элемента определенной языковой системы и 
вместе с тем — как обнаружения стоящей за ним уникальной субъек-
тивности. Первую часть задачи выполняет «объективное» (или 
«грамматическое») истолкование, вторую — «техническое» (или 
«психологическое»). Грамматическое истолкование анализирует текст 
как часть определенной лексической системы, психологическое же — 
индивидуальный стиль, т. е. комбинации выражений, не заданные 
лексической системой. 
Важным этапом становления герменевтики была «философия 
жизни» Дильтея (1833−1911), в рамках которой герменевтике припи-
сывается особая методологическая функция. Дильтею принадлежит 
заслуга систематического развития тезиса, согласно которому, «по-
нимание» есть не частный аспект теории познания, но фундамент гу-
манитарного знания («наук о духе») вообще. 
Дильтеевская идея герменевтики была частью его грандиозного 
методологического проекта, цель которого состояла в обосновании 
значимости историко-гуманитарного познания и несводимости про-
цедур последнего к процедурам естественнонаучного познания. «По-
нимание» есть, по Дильтею, единственно адекватное средство пере-
дачи целостности, именуемой Жизнью. «Понимание» (вначале весьма 
сходное с «переживанием») трактуется при этом как та процедура, 
благодаря которой «жизнь» вообще может быть прояснена и осмыс-
лена. «Жизнь» здесь — наименование духовно-исторического мира, 
важнейшей характеристикой которого является его изоморфность нам 
как познающим. Живое может быть познано живым. Продукты твор-


 243 

чества той или иной индивидуальности суть не что иное, как объекти-
вации жизни, и в известном смысле можно сказать, что мы понимаем 
в другом то, что понимаем в себе самих. Многократно пересматривая 
свою концепцию понимания, Дильтей то сосредоточивается на его 
интуитивном и в этом смысле иррациональном характере, то подчер-
кивает связь интуитивного постижения с понятийным мышлением. 
Под влиянием критики со стороны баденского неокантианства (Рик-
керт), а затем и под влиянием феноменологии Гуссерля, Дильтей 
стремится освободить свою концепцию от явного психологизма. Он 
заостряет внимание на нетождественности понимания «вчувствова-
нию», вводит, наряду с понятием «переживание», понятия «выраже-
ние» и «значение», а также обращается к понятию «объективного ду-
ха» Гегеля. Понимание как воспроизводящее переживание имеет дело 
не только с индивидуальными психическими актами, но со сферой не 
сводимых к отдельным субъектам идеальных значений. 
Внутренний мир людей, зафиксированный в текстах (особенно 
это относится к объектам социально-гуманитарных наук), требует 
своих специфических методов их интерпретации и истолкования, це-
лью которых является понимание. В дальнейшем Дильтей расширяет 
область действия герменевтики, включая в нее не только объективи-
рованные феномены духовно-культурной жизни (тексты), но и иные 
формы ее выражения (поступки, жесты и т. п.). «Горизонт понима-
ния» чего-то всегда определяем совокупностью социально-
политических и культурных традиции, формирующих предпосылки 
«предпонимания». Важнейшим проявлением традиций выступает 
живой язык и его объективация — текст. 
Методологические размышления Дильтея легли в основу ряда 
концепций «герменевтической логики» (Г. Шпет в России, Х. Липпс и 
Г. Миш в Германии), согласно которым сфера логического не схваты-
вается одним только дискурсивным мышлением, но охватывает и не-
дискурсивные формы выражения смысла. Предметом логики стано-
вятся, наряду с понятиями и суждениями, метафоры и символы. 


244  

Философская герменевтика опиралась на существующую тради-
цию филологической герменевтики, представленную вершинными 
работами Шлейермахера и Дильтея и уходящую корнями в практику 
истолкования библейских, юридических, исторических и художест-
венных текстов. При этом создатели философской герменевтики ста-
вили целью философское осмысление опыта, накопленного герменев-
тической традицией. Герменевтика как направление оформилась бла-
годаря деятельности Х.-Г. Гадамера, особенно его единственной 
крупной работе «Истина и метод». 
Герменевтика, скорее, не реконструкция прошлого и вживание в 
авторский мир, а нахождение в нем новых смыслов и значений, о ко-
торых сам творец не ведал, но которые могут приобрести актуаль-
ность, в контексте современной ситуации. 
Гадамер (1900−2002) представляет отношения между языком и 
текстом не как отношения между системой и ее использованием, но 
как отношения между сущностью и ее отчужденным проявлением. 
Соответственно и операции с текстом должны быть направлены не на 
реконструкцию системы, как понимает свою задачу лингвистика, а на 
преодоление отчуждения: «Письменные тексты ставят перед нами 
собственно герменевтическую задачу. Письменность есть самоотчуж-
дение. Преодоление его, прочтение текста, есть, таким образом, высо-
чайшая задача понимания. Даже сами письменные знаки какой-
нибудь, к примеру, надписи невозможно разобрать и правильно про-
изнести, если мы не в состоянии вновь превратить текст в язык. На-
помним, однако, что подобное обратное превращение текста в язык 
всегда устанавливает также и обращение к тому, что имеет в виду 
текст, к тому делу, о котором идет в нем речь». 
Таким образом, превращение текста в язык есть процедура, свя-
занная с открытием сути дела, истины. Фигура автора текста, в отли-
чие от филологической герменевтики XIX века, для философской 
герменевтики является лишь весьма сомнительной конструкцией, 
имеющей чрезвычайно ограниченный методический смысл: «Смы-


 245 

словой горизонт понимания не может быть ограничен ни тем, что 
имел в виду автор, ни горизонтом того адресата, которому первона-
чально предназначался текст. Нельзя вкладывать в текст ничего тако-
го, чего не могли иметь в виду автор и первоначальный читатель: на 
первый взгляд это правило кажется разумным герменевтическим ка-
ноном, который к тому же повсеместно признается. В действительно-
сти, однако, этот канон может быть применен лишь в некоторых пре-
дельных случаях. Ведь тексты вовсе не добиваются от нас, чтобы мы 
их понимали как выражение субъективности их автора. Поэтому 
смысл текста не может быть определен с точки зрения этой субъек-
тивности». Фактически Гадамер рассматривает автора только как 
первого читателя, первое звено в цепи традиции, причем звено, не са-
мое близкое к сути дела, поскольку эта суть открывается лишь после 
того, как традиция возникла. 
Итак, текст по Гадамеру — это язык, преодолевающий в записи 
не только свою принадлежность определенному месту и времени, но 
и принадлежность определенному человеку. Запись делает язык об-
щим достоянием, и в то же время лишает его защиты от вольного, не-
правильного истолкования и воспроизведения. Поэтому задачей гер-
меневтики становится разработка процедур, позволяющих предупре-
дить неправильное понимание текста, неправильное «превращение 
текста в язык». Философская же герменевтика ставит своей задачей 
дать точное феноменологическое описание процесса понимания, ко-
торое позволит определить «опасные точки» этого процесса. 
Ограничимся изложением основных моментов герменевтиче-
ской концепции понимания. Центральным описательным понятием в 
этой концепции остается понятие герменевтического круга. Выше 
уже говорилось о том, что это понятие было унаследовано Гадаме-
ром от Хайдеггера, в свою очередь переосмыслившего концепцию 
классической герменевтики, согласно которой текст как целое дол-
жен пониматься из его частей, а части — из целого. Гадамер рассмат-
ривает «целое» в этой формуле как пред-понимание, пред-рассудок, 


246  

гипотезу о смысле всего текста, которая позволяет интерпретировать 
его части и одновременно подвергается в процессе интерпретации 
проверке. Однако не следует видеть в пред-понимании некий произ-
вол интерпретатора, поскольку до чтения ни о каком пред-
понимании речь идти не может, оно появляется только после начала 
чтения и представляет собой пусть еще неразборчивый, но уже 
слышный голос предания. Этот аспект понимания Гадамер описыва-
ет в терминах «вопрос» и «ответ»: «Понимание начинается с того, 
что нечто к нам обращается. Таково первейшее герменевтическое 
условие. Мы знаем..., что для этого требуется: принципиальное воз-
держание от собственных пред-суждений. Однако всякое воздержа-
ние от суждений — а следовательно, и в первую очередь, от пред-
суждений — имеет, с логической точки зрения, структуру вопроса». 
Итак, начиная читать, интерпретатор отказывается (или должен от-
казаться?) от наличного у него понимания ради того, чтобы услы-
шать обращенный к нему голос предания. Поскольку сам интерпре-
татор принадлежит этому преданию, он способен его услышать; по-
скольку же сам текст удален от интерпретатора, он говорит на ином 
языке, и интерпретатор вынужден истолковывать обращенное к нему 
сообщение на языке наличной ситуации. Поэтому отказ от наличного 
понимания не есть его отрицание, но признание возможности иного 
понимания. А понять эту инаковость только и можно, имея нечто для 
сравнения: «Сущность вопроса заключается в открытии возможно-
стей и в том, чтобы они оставались открытыми. Если, следователь-
но, — принимая во внимание то, что нам говорит другой человек или 
текст, — какой-либо предрассудок ставится под вопрос, то это вовсе 
не значит, что мы его просто отбрасываем в пользу кого-либо или 
чего-либо другого... В действительности наш собственный предрас-
судок по-настоящему вводится в игру благодаря тому, что мы ставим 
его на карту. Только в полной мере участвуя в игре, он способен 
осознать притязание на истину другого предрассудка и позволить 
ему тоже в свою очередь участвовать в ней». Наибольший интерес 


 247 

для нас представляет предложенная Гадамером интерпретация из-
вестных в классической герменевтике процедур: понимания, истол-
кования и применения. Гадамер поставил своей целью показать, что 
наряду с пониманием и истолкованием, традиционно рассматривав-
шимися как внутренний и внешний аспекты феномена понимания, 
этот феномен включает в качестве необходимого и момент примене-
ния понимаемого к наличной ситуации: «... Применение оказалось не 
соотнесением чего-то всеобщего, данного заранее, с той или иной 
особенной ситуацией. Интерпретатор, имеющий дело с преданием, 
стремится его апплицировать, но это вовсе не значит, что дошедший 
до него текст дан ему и понят им как нечто всеобщее и затем лишь 
используется для применения к особенному. Напротив, интерпрета-
тор ни к чему иному не стремится, как именно понять это всеобщее 
(текст), то есть понять то, что говорит предание, то, что составляет 
смысл и значение текста. Но чтобы понять это, он не должен абстра-
гироваться от самого себя и от той конкретной герменевтической си-
туации, в которой он находится. Он должен связать текст с этой си-
туацией, если он вообще хочет его понять». И все же центральным 
моментом в процессе понимания Гадамер считает истолкование, то 
есть «перевод» текста на язык, наличный у понимающего в момент 
понимания: «Благодаря истолкованию текст должен обрести язык. 
Но никакой текст, никакая книга вообще не говорят, если они не го-
ворят на языке, способном дойти до их читателя. Поэтому истолко-
вание должно найти правильный язык, если оно действительно хочет 
помочь тексту заговорить». Однако этот «правильный язык» не есть 
язык текста, но язык, на котором могут говорить как текст, так и ин-
терпретатор: «Всякое толкование должно привести себя в соответст-
вие с той герменевтической ситуацией, которому оно принадлежит». 
Итак, Гадамер дает следующую структуру процесса понимания: по-
нимаемый текст не рассматривается как продукт индивидуальной 
речевой деятельности, но выступает как общее во множестве част-
ных ситуаций понимания. Задачей интерпретатора вовсе не является 


248  

обнаружение этого понятного ему общего в частном для демонстра-
ции «правильности» или «истинности» текста. Его задачей является 
реконструирование общего смысла текста при помощи наличной у 
него частной ситуации; можно сказать, что он должен воспроизвести 
смысл текста на языке наличной ситуации. Возможность понимания 
в таком случае обосновывается опять-таки общностью ситуаций, с 
которыми имеют дело говорящий и интерпретатор. Иными словами, 
общий смысл текста есть продукция множества понимающих, полу-
ченная путем аппликации текста к множеству наличных ситуаций и 
представляющая собой некую истину, «суть дела», а вовсе не мнение 
говорящего: «Предполагается, что не только имманентное единство 
смысла ведет читателя, но что и читательское понимание постоянно 
направляется трансцендентными смысловыми ожиданиями, кореня-
щимися в отношении к истине того, что подразумевается... В пре-
зумпции совершенства заключено не только то, что текст полностью 
выражает все подразумеваемое им, но и то, что все сказанное есть 
полная истина. Понимать — означает прежде всего разбираться в 
чем-то, а уж потом, во вторую очередь, вычленять мнение другого, 
разуметь подразумеваемое им. Итак, первое из условий герменевти-
ки — это предметное понимание, ситуация, возникающая тогда, ко-
гда я и другой имеем дело с одной и той же вещью». А подобная си-
туация предметного понимания материализуется, как уже говори-
лось, «в форме общности основополагающих и несущих пред-
рассудков — заранее сложившихся суждений. Герменевтика должна 
исходить из следующего: тот, кто хочет понять, связывает себя с 
предметом, о котором гласит предание, и либо находится в контакте 
с традицией, изнутри которой обращается к нам предание, либо 
стремится обрести такой контакт». Круг замкнулся. Сводя герменев-
тическую концепцию понимания к формуле, можно сказать, что по-
нимание есть процесс созидания языка (то есть, с точки зрения гер-
меневтики, среды проявления истины), который свяжет текст, несо-
мый преданием (традицией), и само это предание (традицию), с на-


 249 

личной ситуацией. Трехкомпонентная структура процесса понима-
ния состоит из операций понимания, истолкования и применения. 
Х.-Г. Гадамер рассматривает их как действия, различающиеся скорее 
не по структуре, а по средствам: понимание есть операция по пере-
воду текста во внутреннюю речь интерпретатора, применение — 
операция по переводу текста на язык наличной ситуации, а истолко-
вание — операция по переводу текста на язык, объединяющий речь 
текста, ситуации и самого интерпретатора. 
Таковы основные направления и тенденции развития философии. 

 


250  

БЫТИЕ 
1. БЫТИЕ И СООТНОШЕНИЕ ЕГО СФЕР И УРОВНЕЙ 
2. ДВИЖЕНИЕ И ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННОЙ 
КОНТИНУУМ 

Бытие и соотношение его сфер и уровней 
Проблемы бытия — предмет онтологии как основного раздела 
философского знания, призванного исследовать систему его всеобщих 
предикатов. Учение о бытии развивалось Парменидом, Гераклитом, 
Платоном, неоплатониками, Аристотелем, средневековыми философа-
ми и теологами, мыслителями Нового и новейшего времени. Различ-
ные интерпретации бытия в философских системах свидетельствуют 
о сложности самого явления. 
В истории философии первую концепцию бытия дали древнегре-
ческие философы VI–IV веков до нашей эры — досократики. Для них 
бытие совпадает с материальным, неразрушимым и совершенным 
космосом. Одни из них рассматривали бытие как неизменное, единое, 
неподвижное, тождественное себе. Таковыми были взгляды древнегре-
ческого философа Парменида. Он провел принципиальное различие 
между мышлением и чувственностью, а соответственно и между 
мыслимым миром и миром чувственно познаваемым. Мышление и 
соответствующий ему мыслимый, умопостигаемый мир есть, прежде 
всего, «единое», которое Парменид характеризовал как бытие, веч-
ность и неподвижность, однородность, неделимость и законченность, 
противопоставляя его становлению и кажущейся текучести. 
Он дает одну из первых формулировок идеи тождества бытия и 
мышления: «мыслить и быть есть одно и то же», «одно и то же мысль 
и то, на что мысль устремляется». Бытие, по Пармениду, никогда не 
может ни происходить из небытия, ни каким-либо образом содержать 
его в себе. 
Парменид не отрицал чувственного мира, но доказывал, что для 


 251 

его философского и научного осознания мало одной чувственности. 
Считая критерием истины разум, он отвергал ощущения из-за их не-
точности. 
Другие философы древности рассматривали бытие как непре-
рывно становящееся. Так, Гераклит сформулировал ряд диалектиче-
ских принципов бытия и познания. Диалектика у Гераклита — кон-
цепция непрерывного изменения, становления, которое мыслится в 
пределах материального космоса. 
Становление возможно только в виде непрерывного перехода из 
одной противоположности в другую, в виде единства уже сформиро-
вавшихся противоположностей. Так, у Гераклита едины жизнь и смерть, 
день и ночь, добро и зло. Противоположности пребывают в вечной 
борьбе, так что «раздор есть отец всего, царь всего». В понимание диа-
лектики входит и момент относительности (относительность красоты 
божества, человека и обезьяны, человеческих сил и поступков и т. п.), 
хотя он и не упускал из виду того единого и цельного, в пределах кото-
рого происходит борьба противоположностей. 
Взгляды третьих основываются на том, что бытие фиксируется в 
отношении к небытию, причем противопоставляются бытие по исти-
не, открываемое в философском размышлении, и бытие по мнению, 
представляющее собой лишь ложную, превратную поверхность вещей. 
Наиболее резко выразил это Платон, который противопоставляет 
чувственные вещи чистым идеям как «мир истинного бытия». 
Бытие и жизнь есть подражание вечным идеям, а искусство есть 
подражание бытию и жизни, то есть подражание подражанию. 
Следующий шаг делает Аристотель. Он выявляет типы бытия в 
соответствии с типами суждений: «оно есть». Опираясь на проводи-
мый им принцип взаимосвязи формы и материи, Аристотель преодоле-
вает присущее прежней философии противопоставление сфер бытия, 
поскольку форма для него есть неотъемлемая характеристика бытия. 
Однако Аристотель признает также нематериальную форму всех 
форм (бога). 


252  

Хотя Аристотель признавал материю одной из первых причин и 
считал ее некоторой сущностью, он видел в ней только пассивное на-
чало (возможность стать чем-либо), всю же активность приписывал 
остальным трем причинам, причем сути бытия — форме — приписал 
вечность и неизменность, а источником всякого движения считал не-
подвижное, но движущее начало — бога. Бог Аристотеля — «пер-
водвигатель» мира, высшая цель всех развивающихся по собственным 
законам форм и образований. 
Христианство проводит различие между божественным и со-
творенным бытием, между богом и миром, который сотворен им из 
ничего и поддерживается божественной волей. 
Средневековая христианская философия в традициях аристоте-
лизма различает действительное бытие (акт) и возможное бытие (по-
тенция), сущность и существование. Всецело актуально только бытие 
бога. 
Резкий отход от этой позиции начинается в эпоху Возрождения, 
когда получил общее признание культ материального бытия, приро-
ды, телесного. Эта трансформация, которая выражает новый тип от-
ношения человека к природе, — отношения, обусловленного развити-
ем науки, техники и материального производства, подготовила кон-
цепции бытия XVII–XVIII веков. В них бытие рассматривается как 
реальность, противостоящая человеку, как сущее, осваиваемое чело-
веком в его деятельности. Отсюда возникает трактовка бытия как 
объекта, противостоящего субъекту как косной реальности, которая 
подчинена слепым, автоматически действующим законам (например, 
принципу инерции) и не допускает вмешательства каких-либо внеш-
них сил. 
Исходным в трактовке бытия для всей философии и науки этой 
эпохи является понятие тела. Это связано с развитием механики — 
главной науки XVII–XVIII веков. В свою очередь, такое понимание 
бытия послужило основой естественнонаучного представления о мире 
в то время. Период классической науки и философии можно охаракте-


 253 

ризовать как период натуралистически-объективистских концепций 
бытия, где природа рассматривается вне отношения к ней человека, 
как некоторый механизм, действующий сам по себе. 
Спиноза сделал центральным пунктом своей онтологии тожде-
ство бога и природы, которую он понимал как единую, вечную и бес-
конечную субстанцию, исключающую существование какого-либо 
другого начала, и тем самым — как причину самой себя. Признавая 
реальность бесконечно многообразных отдельных вещей, он понимал 
их как совокупность модусов — единичных проявлений единой 
субстанции. 
С разными модификациями все эти особенности в понимании 
бытия обнаруживаются в философских системах Ф. Бэкона, Т. Гоббса, 
Дж. Локка (Великобритания), у французских материалистов, в физике 
Р. Декарта. 
Основная черта философского мировоззрения Декарта — дуа-
лизм души и тела, «мыслящей» и «протяженной» субстанции. Чело-
век есть реальная связь бездушного и безжизненного телесного меха-
низма с душой, обладающей мышлением и волей. 
Эту же линию развивает немецкий философ Г. Лейбниц, кото-
рый выводит понятие бытия из внутреннего опыта человека, а край-
него выражения она достигает у английского философа Дж. Беркли, 
отрицающего существование материального бытия и выдвигающего 
субъективно-идеалистическое положение «быть — это значит быть в 
восприятии». 
Не отрицая существования вещей самих по себе, И. Кант рас-
сматривает бытие не как свойство вещей, а как связку суждения. 
«...Бытие не есть реальный предикат, иными словами, оно не есть по-
нятие о чем-то таком, что могло бы быть прибавлено к понятию ве-
щи... В логическом применении оно есть лишь связка в суждении. 
Прибавляя к понятию характеристику бытия, мы не прибавляем ниче-
го нового к его содержанию». 
Для И. Фихте подлинным бытием является свободная, чистая 


254  

деятельность абсолютного Я, а материальное бытие есть продукт этой 
деятельности. У Фихте впервые в качестве предмета философского 
анализа выступает бытие культуры, бытие, созданное деятельностью 
человека. 
Подобный тезис развивает Ф. Шеллинг, согласно которому при-
рода, бытие само по себе есть лишь неразвитый, дремлющий разум. 
Он отмечает, что «свобода является единственным принципом, к ко-
торому здесь все возводится, и в объективном мире мы не усматрива-
ем ничего вне нас существующего, но лишь внутреннюю ограничен-
ность нашей собственной свободы деятельности». 
В системе Г. Гегеля бытие рассматривается как первая, непо-
средственная и весьма неопределенная ступень в восхождении духа к 
самому себе, от абстрактного к конкретному: абсолютный дух лишь 
на мгновение материализует свою энергию, а в своем дальнейшем 
движении и деятельности самопознания он снимает, преодолевает от-
чужденность бытия от идеи и возвращается к самому себе, так как 
сущность бытия составляет идеальное. Для Гегеля подлинное бытие, 
совпадающее с абсолютным духом, есть не косная, инертная реаль-
ность, а объект деятельности, полный беспокойства, движения и фик-
сируемый в форме субъекта, то есть деятельно. 
С этим связан и историзм в понимании бытия, который берет 
свое начало в немецком классическом идеализме. Правда, история и 
практика здесь оказываются производными от духовной деятельности. 
Установка на рассмотрение бытия как продукта деятельности 
духа характерна и для философии конца XIX – начала XX веков. При 
этом по-новому истолковывается само бытие. Основная тенденция в 
развитии представлений о бытие совпадает с тенденцией развития на-
учного знания, которое преодолевает как натуралистически-
объективистскую трактовку бытия, так и субстанциальный подход к 
нему. Это выражается, в частности, в широком проникновении в на-
учное мышление таких категорий, как функция, отношение, система и 
т. д. Это движение науки во многом было подготовлено критикой 


 255 

представлений о бытие как субстанции, осуществленной в гносеоло-
гии, например, в работах немецкого философа-неокантианца 
Э. Кассирера. 
В ряде направлений современной философии подход к бытию 
исходит уже из анализа человеческого существования. Человек все 
более сознает себя как субъекта всех форм своей деятельности, как 
творца своей социальной жизни и форм культуры. В философии XX 
века не мир, не природа, а человек становится проблемной точкой от-
счета. Философы XX века стали решительно пересматривать внутри-
философские приоритеты прошлого. Они возражали тем представите-
лям классической онтологии, которые отталкивались от самостоя-
тельного бытия мира и от него двигались к пониманию человека, по-
ставленного в зависимость от мира. В таких случаях, говорили они, 
философия и превращалась в «философию вещей», а человек чаще 
всего также рассматривался как вещь. Представители анализируемых 
направлений XX века считали необходимым действительно сделать 
человека центром философии. Ведь сам человек есть, существует, яв-
ляется бытием, притом бытием особым. Философы-классики рассмат-
ривали «бытие» как предельно широкое (человеческое) понятие о ми-
ре и в то же время считали бытие совершенно независимым от чело-
века. Исключением было учение Канта. В нем философы XX века 
особенно высоко оценили ту идею, согласно которой мир мы видим 
исключительно сквозь призму человеческого сознания. Вещи мира, 
сам мир существуют в себе, совершенно независимо от сознания, но 
«в себе» они нам, людям, не явлены. Поскольку же мир, вещи и про-
цессы мира являются людям, постольку результаты его осознания уже 
неотделимы от человека. В центр ставится человек, его активность, 
возможности свободы, открываемые его бытием. 
Понятие «бытие» означает быть, присутствовать, пребывать, 
являться, существовать, наличествовать. Признаком существования-
бывания наделены вещи, биологические особи, люди, процессы, со-
стояния, свойства, отношения, артефакты, феномены культуры, цен-


256  

ности, психические акты и структурные элементы сознания как нечто 
актуализированное, так и потенциальное, возможное. Под бытием в 
самом широком смысле этого слова имеется в виду предельно общее 
понятие о сущем вообще. Антитезой бытия является ничто. Бы-
тие — в отвлечении от модусов и атрибутов — есть тождественное 
себе содержание, т. е. чистое, пустое бытие. «В своей неопределенной 
непосредственности оно равно лишь самому себе, а также не равно в 
отношении иного, не имеет никакого различия ни внутри себя, ни по 
отношению к внешнему» (Гегель). Это — предельно возможная абст-
ракция. Т. е. в самом понятии бытия «угашены» всякие различия и 
границы между конечным и бесконечным, простым и сложным, жи-
вым и мертвым, явным и скрытным, известным и неизвестным. Но 
как только мы произведем обратную операцию, начнем движение не 
от конкретного явления к обобщающей абстракции, а от нее в реаль-
ный мир, то сразу столкнемся с дифференциацией бытия на два фун-
даментальных уровня: материальный и идеальный, объективный и 
субъективный. Для фиксации первого уровня в философии вырабо-
тано понятие «материя», классическое определение которого дал 
В. И. Ленин в своей монографии «Материализм и эмпириокрити-
цизм» в начале XX века. «Материя есть философская категория для 
обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощу-
щениях его, которая копируется, фотографируется, отображается 
нашими ощущениями, существуя независимо от них». Из данной де-
финиции можно вывести ряд следствий. 
Во-первых, здесь твердо отстаивается позиция материализма, 
ибо провозглашается объективность и независимость существования 
материи от сознания в его чувственной форме. 
Во-вторых, указывается на открытость, доступность мира чело-
веку, т. е. на его познаваемость, так как объективная реальность дана 
в его опыте и более того — отражается, воспроизводится им. 
В-третьих, материя трактуется только как объективная реаль-
ность без выделения каких-либо конкретных форм ее проявления. С 


 257 

точки зрения диалектического материализма (в отличие от предшест-
вующих его — материализма-стадий) «единственным свойством 
материи, с признанием которого связан философский материализм, 
есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне на-
шего сознания». Это гносеологическое определение направлено про-
тив метафизических представлений о материи и являет собой пример 
именно философского, а не естественнонаучного подхода. 
Оно предупреждает о недопустимости их смешения и отождест-
вления материи с веществом, астрономической Вселенной, массой, 
кварками или субкварками и т. п. В противном случае консервируют-
ся результаты познания и закладываются предпосылки возникновения 
мировоззренческого и методологического кризиса. Это происходит 
неизбежно, если целое сводится к части, бесконечное к конечному, 
неизвестное к известному, еще не познанное к уже познанному. 
Вполне закономерно, что в период революции в физике на рубеже 
XIX–XX вв., когда, помимо уже изученного вещества, была обнару-
жена структура атома, открыты элементарные частицы и поля, появи-
лась специальная и общая теория относительности А. Эйнштейна, стало 
распространяться мнение о том, что материя исчезла. Но исчезло ста-
рое, узкое представление о материи, исчез всего лишь предел знаний 
о ней, достигнутый к тому времени. 
В-четвертых, здесь имплицитно содержится мысль о материи 
как субъекте своих собственных проявлений, как субстанции. В са-
мом деле, есть тонкое различие между понятиями «материя» и «мате-
риальное», «объективная реальность» и «объективное». Ясно, что ма-
терия, будучи основой, носителем бесконечного количества разнооб-
разных свойств, обусловливает собой как ядром целый спектр мате-
риальных, объективных трансформаций и модификаций. Иными сло-
вами, материальное и объективное — более широкие понятия, чем 
материя. Разве такие характеристики материи, как, скажем, неисчер-
паемость, системность, процессуальность не материальны, не объек-
тивны? Но они — не материя, а только выражение ее сущности. 


258  

Почему при всем разнообразии, текучести, «многоцветия» и 
«многозвучия» мир не расползается «по швам», но демонстрирует на-
личие воспроизводства, цикличности, периодичности и устойчивости? 
Есть ли общая основа всего? Ответ дала античная философия, сфор-
мировав понятие «субстанция». Субстанция — то, из чего все возни-
кает и во что рано или поздно превращается. Субстанция — вечная, 
бесструктурная, неизменная, предельно элементарная, неделимая, 
первоначальная, неустранимая основа сущего. Образы субстанции 
предлагались разные: у Фалеса — вода, у Анаксимена — воздух, у 
Гераклита — огонь, у Демокрита — атомы, а суть одна. Естественно, 
что субстанция существует до, вне и независимо от сознания. До кон-
ца XIX в. преобладающим было представление, сводящее объективную 
реальность — материю к веществу, состоящему из корпускул, обла-
дающих неизменной массой и подчиняющихся в своем движении не-
зыблемым законам классической механики. 
Хотя наука показала, что в действительности не существуют абсо-
лютно вечные субстанции с нулевой степенью сложности, тем не ме-
нее, по мнению автора, это не поколебало ценность самого понятия 
«субстанция», ибо та же наука не опровергает наличие относительной 
стабильности, базисности и элементарности определенных областей и 
фрагментов материального мира в сравнении с другими. Так, на микро-
уровне частицы по степени их самосохранения разделяется на долгожи-
вущие, быстрораспадающиеся и виртуальные, длительность существо-
вания которых не превышает 10 –24 сек. И если вещество во Вселенной, 
на 75 % состоящее из атомов водорода и почти на 25 % из атомов гелия, 
эволюционирует во времени, то «темная материя», удельный вес кото-
рой равен 96–97 % всего материального содержания, существовала, как 
считает А. Урсул, еще задолго до Большого взрыва и, обладая свойст-
вом антигравитации, константной плотностью и давлением, сформиро-
валась как причина и источник возникновения звезд, галактик и других 
форм «видимой» материи. Ее неизменность, ее сверхустойчивость, ее 
самосохранение в течении многих и многих миллиардов лет могут 


 259 

явится основой и необходимым условием того, что наша барионовая 
(вещественная) часть материи, занимающая всего 3–4 % космического 
пространства, развивается столь бурно. 
Несмотря на несомненные достоинства рассматриваемого опре-
деления материи, требуется внести некоторые коррективы: 
1) материя трактуется как объективная реальность, данная чело-
веку в ощущениях его. Но все ли реально бытийствующее восприни-
мается органами чувств? Отнюдь, нам доступна лишь малая часть 
объективного мира, а использование приборов и инструментов только 
ее расширяет; 
2) материя интерпретируется как объективная реальность, соот-
носимая с чувственной стороной сознания, тогда как роль рассудка и 
разума в познании совершенно не учитывается, а ведь мышление — 
такое же идеальное образование; 
3) материя как объективная реальность противопоставляется 
субъективной в образе земного человека. Но разве он единственный 
представитель мыслящих существ? Из чего это следует? И по отно-
шению к кому материя была объективной реальностью до возникно-
вения человека? С учетом всего сказанного дефиниция материи при-
мет такой вид: материя — объективная самоосновная реальность, ак-
туально или потенциально соотносящаяся с сознанием вообще (лю-
бым, в том числе и внечеловеческим) и воспроизводимая им, остава-
ясь независимой от него. 
Подчеркивая специфику философских моделей материи, все же 
нельзя игнорировать и естествонаучные. 
Материя в физическом смысле имеет разнообразное, прерыви-
стое строение. Она состоит из частей различной величины, качествен-
ной определенности: элементарных частиц, атомов, молекул, радикалов, 
ионов, комплексов, макромолекул, коллоидных частиц, планет, звезд и 
их систем, галактик. От «прерывных» форм материи неотделимы «не-
прерывные» формы — различные виды полей (гравитационные, элек-
тромагнитные, ядерные). Они связывают частицы материи, позволяя 


260  

им взаимодействовать и тем самым существовать, быть. Напомню, 
что вещество — совокупность тел и предметов, образованных из час-
тиц, обладающих массой покоя. Поле — система отношений, связы-
вающая предметы и события в единое целое. Вещество и поле, взаи-
модействуя, могут переходить друг в друга. Так, фотоны света боль-
шой энергии превращаются в протон и электрон, которые при столк-
новении порождают свет. 
А существует ли что-то кроме вещества и полей? Какой вывод 
можно сделать из логики предыдущего изложения? Удовлетвори-
тельно такое определение материи, которое основано на данных со-
временной науки: материя — объективная реальность, состоящая из 
физического вакуума, элементарных частиц, атомно-молекулярных 
ассоциаций, плазмы, излучений, полей различных видов, звезд и газо-
пылевых туманностей, из взаимодействия которых возникает, функ-
ционирует и развивается все бесконечное разнообразие явлений, ак-
туально или потенциально соотносимое с сознанием вообще и вос-
производимая им? Оставляю эти вопросы без ответа, полагаясь на 
вашу проницательность... 
Кроме фундаментальных уровней материя стратифицирована на 
сферы и структурные уровни организации. 
В процессе самодвижения материи возникают различные по 
сложности сферы ее существования, выражающие присущую ей сис-
темную организацию: 
– системы неживой природы (элементарные частицы, в т. ч. 
античастицы, поля, атомы, молекулы, микроскопические тела, косми-
ческие системы различных порядков — Земля и другие планеты, Солн-
це и другие звезды, Галактика, системы галактик); 
– биологические системы (вся биосфера от микроорганизмов до 
человека, включая внутриорганизменные биосистемы и надорганиз-
менные системы); 
– социально-организованные системы (человек, семья, различ-
ные коллективы, объединения и организации, партии, классы, нации, 


 261 

государства, системы государств, общество, человечество в целом). 
Мир и все в мире — это не хаос, а закономерно организованная 
система, иерархия систем. Под структурностью материи понима-
ется внутренне расчлененная целостность, закономерный порядок 
связи элементов в составе целого. Бытие и движение материи невоз-
можны вне ее структурной организации. Понятие структуры приме-
нимо не только к различным уровням материи, но и к материи в це-
лом. Устойчивость основных структурных форм материи обусловлена 
существованием ее единой структурной организации — иерархии. В 
этом смысле можно сказать, что каждый элемент материи как бы не-
сет на себе печать мирового целого. В частности, как показывает нау-
ка, электрон имеет прямое отношение к Космосу, и понимание Кос-
моса невозможно без рассмотрения электрона. 
В рамках каждой сферы материальной действительности доми-
нируют свои особые структурные уровни организации. Примени-
тельно к неорганической природе можно констатировать субордини-
рованную взаимосвязь следующих «страт»: вакуумная – микроэле-
ментарная – ядерная – атомарная – молекулярная – макровеществен-
ная – планетарная – звездно-планетарная – галактическая – метагалак-
тическая – вселенская; для живой материи: органическая молекула – 
клетка – организм – популяция – биоценоз – биогеоценоз – экосистема – 
биосфера; внутренняя дифференциация социума выражена в соотно-
шении индивида – семьи – социальной группы – класса – нации – этно-
са – общества – мирового сообщества – человечества. 
Все явления материи, на каком бы «этаже» они ни находились, 
взаимосвязаны бесконечным количеством прямых и опосредованных 
отношений, образующих системное единство материального бытия. 
Каждое сколько-нибудь последовательное философское мышле-
ние может выводить единство мира либо из материи, либо из духов-
ного начала. В первом случае мы имеем дело с материалистическим, а 
во втором — с идеалистическим монизмом (от греческого «моно» — 
«один», «единственный»). 


262  

Материалистический монизм отвергает воззрения, выделяющие 
сознание, разум в особую, противостоящую природе и обществу суб-
станцию. Сознание — это и познание действительности, и ее состав-
ная часть. Сознание принадлежит к материальному миру, хоть и про-
тивостоит ему как духовность. Оно — естественное свойство высоко-
организованной материи. 
Существуют философские учения, которые стоят на позициях 
дуализма (от латинского «дуо» — «двойственный») (Декарт). 
Наконец, есть третий вариант, исходящий из множественности 
относительно самостоятельных и качественно своеобразных, но тесно 
связанных друг с другом миров — монад (Лейбниц). Это — плюрали-
стическая модель. 
Но принцип материального единства мира означает не эмпи-
рическое сходство или тождество конкретных существующих систем, 
элементов и конкретных свойств и закономерностей, а общность ма-
терии как носителя многообразных свойств и отношений. 
В чем же проявляется материальное единство мира? Есть три 
теоретические модели: 
1) субстратная: мир един, так как образован и сформирован из 
определенного количества однотипных элементов. Все материальные 
объекты возникли из одного и того же «замеса»; 
2) функциональная: несмотря на качественное разнообразие 
мира он един, ибо подчиняется действиям фундаментальных законов; 
3) атрибутивная: мир един в силу того, что каждое явление, 
кроме своих специфических черт, обладает всеобщим, внутренне-
необходимыми свойствами (атрибутами), которые как обручи связы-
вают различные предметы всеохватным «родством», не допуская то-
тального взаимоотчуждения. К таким атрибутам относятся движение, 
пространство, время, структурность, противоречивость и др. 


 263 

Движение и пространственно-временной континуум 
Свойства материи, без которых она не может существовать, на-
зываются атрибутами. Бытию присущи такие атрибуты, как движе-
ние, пространство, время, отражение, системность, развитие, которые 
могут быть абсолютными и/или относительными и неразрывно связа-
ны между собой. Философская теория движения, обобщая наработан-
ный естественными, техническими и социально-гуманитарными нау-
ками материал и основываясь на арсенале собственных методов ис-
следования, включает в себя ряд фундаментальных положений. 
1. Движение не просто атрибут материи, которых может быть 
много, а единственный способ ее существования. Только посредством 
движения она развертывает, раскрывает и реализует всю «гамму» внут-
ренних потенций. Нет движения без материи и материи без движения. 
Движение — жизнь, «дыхание» материи. Всегда движется что-то. Нель-
зя говорить, что материя порождает движение, что она первичнее его. 
Здесь имеет место не причинно-следственная связь, а отношение взаи-
модополнения. Неправомерно также отождествление материи с массой, 
а движение с энергией как его физической характеристикой. Известно, 
что в термоядерных реакциях обнаруживается «дефект массы», а в 
случае взаимодействия протона и электрона происходит аннигиляция 
пары, сопровождаемая ее превращением в электромагнитное излучение 
и, соответственно, утратой изначальной массы, что свидетельствует 
лишь о существовании качественно различных материальных носителей 
движения. 
2. Движение — изменение вообще. Подобно тому, как методо-
логически неверно ставить знак равенства между материей и ее опре-
деленными состояниями, так и движение недопустимо представлять в 
какой-то одной разновидности. Движение — это процессуальность, 
бесконечная череда переходов и трансформаций. 
Философское понятие движения обозначает любые взаимодей-
ствия, любые изменения состояний объектов, которые происходят в 
процессе этих взаимодействий. Быть в движении — значит изменяться. 


264  

Нет в мире неизменных вещей, свойств и отношений. Мир реального 
бытия слагается и разлагается, он никогда не бывает чем-то закончен-
ным. Движение охватывает собой как изученные процессы, так и со-
вершенно неизвестные. Научный прогресс в постижении действи-
тельности заключается и в том, что значительно расширяется мас-
штаб знаний об эволюции явлений в сфере микромира, макромира и 
мегамира. 
3. Движение несотворимо и неуничтожимо. Оно не привно-
сится извне. Движение сущего есть самодвижение в том смысле, что 
тенденция, импульс к изменению состояния присущи самой реальности: 
она есть причина самой себя. Несотворимость, неуничтожимость дви-
жения нашла свое естественнонаучное подтверждение в открытом в 
XIX в. законе сохранения и превращения энергии. Но как совместить 
первое начало термодинамики со вторым, согласно которому происхо-
дит необратимый процесс возрастания энтропии, сползания к уровню 
неупорядоченного, хаотического и затухающего движения микрочас-
тиц, т. е. к тепловой смерти мира? «Энергия вселенной постоянна, эн-
тропия вселенной стремится к максимуму» — отчеканил Р. Клаузиус. 
Но состоятелен ли данный неутешительный вывод? Поищем контрар-
гументы: 
а) этот закон неприменим к материи как системе, состоящей из 
бесконечного количества подсистем и элементов, ибо в такой супер-
системе все ее состояния равновероятны с позиций статистической 
физики. Перенос закономерностей, присущих конечным и замкнутым 
образования, на бесконечные и открытые вряд ли продуктивен; 
б) исходя из общей теории относительности, необходимо также 
учитывать роль гравитационных полей, которые, находясь всегда в 
нестационарном состоянии и активно воздействуя на поведение кос-
мических тел, не «позволяют» им опуститься на «дно» термодинами-
ческого покоя; 
в) следует обратить внимание и на тот факт, что в любой замк-
нутой системе темп обесценивания энергии замедляется до бесконеч-


 265 

ности по мере выравнивания энергетических потенциалов, которое 
практически нереализуемо в каждый момент времени. А так как в ре-
альности нет абсолютно изолированных структур, то полная энтропия 
— запредельная идеализация. 
4. Поскольку движение несотворимо и неуничтожимо — оно аб-
солютно, непреложно и всеобще. Абсолютность означает всепрони-
цаемость, «всюдность» процессуальности, отсутствие в мире зон и 
областей, не подверженных эволюции. И сама последовательная экст-
раполяция идеи движения с объектов социума и живой природы на 
неорганический мир свидетельствует лишь о том, что оно (изменение) 
в одних сферах явлено наиболее полно и зримо, а в других — иначе, 
своеобразно, но все равно присутствует. 
5. Движение относительно. Относительно в том смысле, что 
оно дифференцировано на множество форм, отличающихся друг от 
друга. Первую научную классификацию форм движения разработал 
Ф. Энгельс, выделив механическую, физическую, химическую, био-
логическую и социальную. Если движение — способ существования 
материи, то форма движения — это способ бытия определенного ви-
да или уровня материи. По мере развития науки количество форм 
движения будет постоянно увеличиваться, открывая новые грани их 
взаимодействия. На современном этапе познания структурные уровни 
организации материи в трех основных ее сферах, исследованные нами 
(и зафиксированные на предыдущих страницах) ранее как раз и явля-
ются формами их движения, посредством которых они выражают 
природу и качественную специфику своего бытия. Между формами 
движения существует структурно-генетическая связь, которая детер-
минирует их определение как высших и низших. Низшие формы 
движения предшествуют появлению высших, являясь их предпосыл-
кой и основой, а также неустранимым элементом в структуре высших 
форм движения, что и позволяет (в известной мере) описывать зако-
номерности высшего в терминах наук, изучающих низшие формы 
движения. Кроме высших и низших целесообразно выделить главные 


266  

и побочные формы движения. Главные — ряд закономерно сме-
няющих друг друга форм движения, связанных с достаточно крупны-
ми и относительно обособленными видами материи, а побочные — те 
явления, которые сопутствуют проявлению качественно-
специфической форме движения (главной), будучи производными 
низших форм, и выступают как относительно самостоятельные фено-
мены. Так, биологические процессы сопровождаются и химическими, 
и физическими, и механическими, и полевыми трансформациями. 
В методологическом плане диалектическая концепция форм 
движения обладает большой научной ценностью и, направляя иссле-
довательскую мысль на адекватное воспроизведение действительно-
сти, оберегает от многих теоретических ошибок и крайностей. К ним 
относятся: 
– отрицание качественного своеобразия высших форм движения 
и сведение их к закономерностям низших (редукционизм); 
– наделение низших форм движения характеристиками высших; 
– противопоставление и отрыв форм движения друг другу. 
6. Движение — противоречивое единство изменчивости и 
устойчивости. 
В бесконечном потоке никогда не прекращающегося движения 
сущего всегда присутствуют моменты устойчивости, проявляющиеся 
прежде всего в сохранении состояния движения, а также в форме рав-
новесия явлений и относительного покоя. Покой — это состояние 
движения, которое не нарушает качественной специфики предмета, 
его стабильности. Как бы ни изменялся предмет, пока он существует, 
он сохраняет свою определенность. Отсутствие движения — покой — 
всегда имеет только видимый и относительный характер. Обрести аб-
солютный покой, значит перестать существовать. 
И одинаково ущербны как абсолютизация изменчивости, обнов-
ляемости, которую допускал, например, Кратил, говоривший, что да-
же один раз нельзя войти в один и тот же речной поток, так и абсолю-
тизация устойчивости. Рассмотрите последствия таких устремлений 


 267 

при их воплощении в экономической, политической, правовой или 
культурной жизни общества. 
7. Движение также проявляется во взаимосвязи двух основ-
ных типов. Так как этой проблеме в философской литературе уделя-
ется незаслуженно мало внимания, мы исследуем ее более подробно. 
Любой процесс познания можно признать достаточно результа-
тивным, когда вскрываются специфические взаимодействия противо-
речивых сторон, сил и тенденций. С этой точки зрения объективное 
движение то же противоречие, противоречие между устойчивостью и 
изменчивостью, абсолютностью и относительностью, непрерывно-
стью и прерывностью, качественной и количественной определенно-
стями и т. д. В интересующем нас аспекте целесообразно проследить 
генезис и конкретизацию категории «движение». Часто упускают из 
вида одновременность возникновения и разрешения противоречий, оз-
начающих постоянство действия детерминирующего фактора процес-
са изменения. Разрешение противоречий — реализация взаимосвязи 
противоположностей в форме взаимоотрицания и взаимополагания. 
Разве не разрешаются каждый раз противоречия между диссимиляци-
ей и ассимиляцией, наследственностью и изменчивостью, разложени-
ем и синтезом органических соединений? Существование любого яв-
ления во времени свидетельствует о том, что покуда оно сохраняет 
свое качественное бытие, в нем как-то воспроизводятся основные его 
характеристики. Но устойчивость объекта есть производная жизне-
деятельности конкретных противоположностей. Отрыв процесса от 
разрешения противоречий означает отказ от их понимания в качестве 
источника бесконечных видов движения материи. Неразрешимость 
противоречий тождественна невозможности существования процес-
сов и, следовательно, явлений как основы изменений. 
Движение выступает как результат, процесс и способ существо-
вания своих собственных противоречий и существует постольку, по-
скольку они деятельны и содержательно разрешаются в каждый дан-
ный момент. Считать разрешение противоречий лишь этапом или 


268  

стадией конкретных явлений равносильно отрицанию принципа не-
уничтожимости движения. Соотношение противоположностей долж-
но неизбежно воплощаться в результатах этого соотношения. Но так 
как итог деятельности обычно фиксируется в понятиях стадиально-
сти, то противоречия, существуя до периода их качественного разре-
шения, в то же время перестают быть источником движения, ибо ис-
точник — активное порождающее начало. Причина же без следствия 
мертва. Движение, следовательно, может возникать и исчезать. Во 
всяком случае, отсутствует сохранение количества материального 
движения. Действительное же предметное объективное противоречие 
«одновременно и осуществляется и разрешается». 
Однако дальнейшее проникновение в сущность процессов ука-
зывает на недостаточность обнаружения противоположностей и их 
систем в предметах, а с необходимостью ведет к открытию форм раз-
решающихся противоречий. Из множества путей, видов разрешения 
материальных противоречий, отличных по характеру, масштабам и 
степенью интенсивности, объективно выделяются два основных типа: 
качественный и количественный. 
Движение — процесс постоянного возникновения своих собст-
венных противоречивых сторон, черт и характеристик при одновре-
менном их разрешении путем воспроизведения либо основного типа 
взаимоисключающих друг друга противоречий, либо частичной мо-
дификации уже имеющегося единства противоположностей, либо 
уничтожения узлового базиса данного комплекса противоречий и за-
мены его существенно новым. 
Коренная перестройка сущностных черт содержания определен-
ного феномена, возникновение нового уровня системно-элементного 
единства и организованности, т. е. разрешение противоречий качествен-
ным способом составляет развитие. В объективной реальности нет 
явления, противоречия которого рано или поздно не разрешились бы 
таким образом. В результате качественного изменения происходит 
аккумуляция определенного спектра черт, связей, свойств предшест-


 269 

вующего состояния и включение его в структуру новообразования. 
Процесс такого включения очень сложен и «совместимость» элемен-
тов достигается не сразу. Структурные компоненты старого качества 
играют весьма значительную роль в поведении явления, оказывая 
влияние на темп, дифференцированность и заданность «русла», ста-
новясь ступенью, моментом и условием дальнейшего развития. Зако-
ны физики и химии, например, действующие в неорганической при-
роде, не утратили свою сущность и способ своего проявления в сфере 
живого. Однако же действия усложняются и модифицируются. Так, 
увеличивается разница между степенью организованности, подвиж-
ности, возможности вступать в разнообразные связи и отношения 
предмета в состоянии «свободы» и того же самого явления, включен-
ного в интегральную систему, частью которой оно стало. Сравнивая 
действие органических и неорганических катализаторов, обладающих 
общей химической природой удалось установить, например, что фер-
ментативный белок в 103–1010 раз эффективнее железа в ионной фор-
ме. Сейчас уже можно считать преодоленной точку зрения, согласно 
которой в живых системах нет никаких специфических взаимодейст-
вий физико-химического порядка, которые бы не были присущи не-
живой материи. Молекулярная биология убедительно свидетельству-
ет о возникновении новых закономерностей и новых форм превраще-
ний, отличных от аналогичных свойств неорганического мира. Биоло-
гия, генетика, физика, астрономия и комплекс других наук убеди-
тельно доказывают наличие процессов новообразования на всех уров-
нях материальной действительности от микро- до мегамира. Так, ос-
новной моделью Вселенной в современной космологии является под-
твержденная данными наблюдения эволюционная концепция 
А. А. Фридмана, который исходил из принципа существенной неста-
ционарности небесных тел. 
Если же предметные противоречия разрешаются на прежней ос-
нове, в русле данного качества, то эти изменения, изменения количе-
ственного характера, можно определить термином «функционирова-


270  

ние». Сразу оговоримся: развитие и функционирование различаются 
не по объективному существованию специфических противоречий, 
отграничивающих явления развития от явлений функционирования, а 
по способу разрешения одних и тех же противоречий, что, в свою 
очередь, обусловлено различной степенью зрелости, остроты, напря-
женности противоположно направленных тенденций. Поэтому позна-
ние противоречий предполагает анализ связи противоположностей 
как развивающейся системы, так и функционирующей системы. По-
стижение явлений только как развивающихся или только как функ-
ционирующих одинаково не полно. Один и тот же уровень развития 
материи имеет и однотипную форму проявления. Из принципов диа-
лектической логики следует, что развитие предмета, процесс станов-
ления определенного качества обусловливает собой изменение связи 
его с сосуществующими явлениями. Меняется и способ выражения 
качественной специфики, способ самораскрытия внутренней приро-
ды, а также способ связи с материальным фоном. Но этот способ свя-
зи не в малой степени определяется и окружающей средой. Преобра-
зование материального фона есть в то же время и модификация кана-
ла отношения, но главные черты качественной природы предметов 
проявляются более или менее одинаково. За многие миллионы лет, 
например, климатические, геологические и другие условия на земном 
шаре резко менялись, однако существуют некоторые брадителические 
виды живого, которые практически не изменились. 
В чем же причина такой устойчивости? В основном стабиль-
ность конкретного уровня организации живого обусловлена стабиль-
ностью генотипа. Сходство и различие генотипов определяет собой 
сходство и различие фенотипов в той же мере, в какой внешнее вы-
ступает как непосредственное проявление внутреннего, в той же мере, 
в какой внешнее способствует «раскрепощению», раскрытию внут-
реннего. 
Обобщая сказанное относительно движения, выступающего как 
функционирование, можно сделать вывод, что оно есть, во-первых, 


 271 

способ, каким конкретное явление, находящееся на определенном 
уровне развития, реализует свою внутреннюю природу, раскрывает и 
утверждает особенность своего бытия посредством комплекса 
свойств, отношений, динамики исчезающих и нарождающихся воз-
можностей на базе разрешения ансамбля противоречий в рамках дан-
ного качества, а во-вторых, функционирование есть способ, каким ка-
чественная определенность связывается и соотносится со средой. 
Функционирование определяет предмет со стороны непрерывности, 
постоянной текучести и активности. Функционирование — развертыва-
ние и раскрытие качественной специфики предмета в количественных 
модификациях. 
И развитие как качественное изменение, и функционирование, 
являющееся количественной его определенностью, — диалектически 
взаимосвязанные стороны движения как изменения. Две всеобщие 
стороны абсолютного движения обладают своей объективной опреде-
ленностью, механизмом действия и способом существования, и по-
этому есть глубокий рациональный смысл в попытках различения за-
конов развития и законов функционирования. Применительно к об-
ществу законы развития воплощаются в генетической взаимосвязи 
качественно определенных уровней поступательных процессов и ука-
зывают их тенденцию. Законы же функционирования характеризуют 
общество со стороны пропорциональности, оптимизации темпов рос-
та различных сторон жизни, согласованности, соразмерности и гар-
моничности, т. е. актуализации уже имеющихся потенций в пределах 
определенной фазы развития. 
Знание законов функционирования отдельных фрагментов сис-
темы или ее в целом отнюдь не гарантирует исчерпывающее позна-
ние. Однако без исследования функциональной активности данного 
объекта невозможно понять источники, движущие силы и импульсы 
процесса. Функциональный подход применим к исследованию пове-
дения, соотношения и динамики элементов системы в рамках данной 
качественной целостности предметов. Этот метод становится пробле-


272  

матичным лишь при условии выхода за пределы обоснованной экст-
раполяции. По этому следует очень осторожно оперировать законами 
развития и функционирования, памятуя об отсутствии в объективной 
действительности чистых процессов качественного порядка наряду с 
аналогичными процессами количественного. Каждое превращение есть 
своеобразный синтез развития и функционирования, так как движе-
ние в самом широком смысле представляет собой качественно-
количественный процесс. 
Однако история философии дает нам убедительное свидетель-
ство, как на определенных этапах познания изменяющегося мира 
господствовало два представления относительно самого процесса 
движения: изменение сводилось либо к количественным перемеще-
ниям в пространстве, либо трактовалось как процесс спонтанного, 
внезапного возникновения качественной определенности. И то, и 
другое понимание абсолютизировало отдельную сторону процесса, 
т. е. по своему существу оперировало абстрактными определениями, 
однобоко отражающими конкретный процесс как синтез различных 
характеристик. 
Исторически первой формой неадекватной интерпретации дви-
жения явилось его отождествление с количественными трансформа-
циями. Такое истолкование сложилось к началу XVIII века и получи-
ло классическое выражение в произведениях Г. В. Лейбница. Склады-
валось учение об эволюции в ее плоско-вульгарном понимании; учение, 
согласно которому процесс в целом представляет собой непрерыв-
ный, медленный количественный рост, исключающий скачки, преры-
вы постепенности и возникновение чего-либо нового. Подобная кон-
цепция базировалась на эмпирическом уровне естествознания, гос-
подстве аналитического подхода к явлениям органического и неорга-
нического мира и преимущественном развитии механики, которая аб-
страгировалась от качественных различий предметов и сводила дви-
жение к перемещению, перекомбинации и перераспределению макро-
тел в однородном пространстве. Все это приводило к преувеличению 


 273 

функциональной стороны процесса. Подобная редукция вела к увеко-
вечиванию качеств, от которых абстрагировались их количественные 
характеристики. Плоский эволюционизм не изжил себя. 
В американской энциклопедии под развитием понимается идея, 
согласно которой «вся природа, неживая и живая, есть результат по-
степенного развертывания неотъемлемых свойств и сил с беспрестанно 
увеличивающейся объединяемостью и сложностью от предполагаемых 
изначальных элементов, происхождение которых неизвестно». 
В XX в. наряду с концепциями подобного рода большое распро-
странение получило учение о «творческой», «эмерджентной» эво-
люции (А. Бергсон, К. Ллойд-Морган, С. Александер, Ч. Д. Броуд, 
Д. Буден и др.). «Мы верим в эволюцию, но это больше не механиче-
ская эволюция прошлого или позапрошлого поколения, но творческая 
эволюция» (J. G. Smuts). 
Для представителей этого направления характерно понимание 
движения как внезапного возникновения качественных самобытно-
стей, не обусловленных прошлым состоянием системы и ее внутренним 
строем. Такой подход к проблеме движения исключает наличие ис-
точника изменений во внутренних предметных противоречиях, иска-
жает механизм процесса и отрицает какую-либо закономерность по-
явления объективно новых состояний, что вызвано во многом недо-
оценкой диалектики соотношения всеобщих моментов движения. 
Возникновение новых образований, скачкообразность измене-
ний составляют большую трудность в плане полноты возможного 
предсказания и прогноза параметров будущего явления. Отторжение 
количественной и качественной сторон взаимодействия определило и 
непреодолимую трудность объяснения факта появления нового есте-
ственным путем. Новизна — дело таинственной идеальной перво-
сущности, или Бога (S. Alexander). 
Эти положения свидетельствуют: перед нами теистическая кон-
цепция движения, но концепция, базирующаяся на более высоком 
уровне развития естественных и социальных наук, пронизанных 


274  

«стыковыми» проблемами. Скачкообразность, динамизм современно-
го развития вскрыли ограниченность эволюционистской трактовки 
изменения, невозможность учесть специфику разных уровней органи-
зации материи. Учение эмерджентной эволюции это своеобразная ре-
акция на данный процесс. Внимание к качественной стороне движе-
ния, разработка вопроса о двух типах отношений в сменяющихся яв-
лениях (отношения включения и зависимости «уровней существова-
ния») — все это позитивные характеристики. Но решение данных ас-
пектов проблемы движения в принципе не вышло за рамки догмати-
ческого метода мышления, разрывающего явления на застывшие про-
тивоположности и различия без тщательного выяснения их связи. 
Диалектическая же модель исходит из понимания функциониро-
вания и развития как моментов или сторон единого процесса движе-
ния. Движение, следовательно, — синтез развития и функционирова-
ния, и все три понятия, будучи близкородственными, все же весьма 
своеобразно, но отражают всеобщее. 
Кроме движения, атрибутивный характер присущ пространству 
и времени. Вопрос о пространственно-временном измерении бытия 
интуитивно ясен, но весьма сложен для логического обоснования. 
Еще Августин восклицал: «Что же такое время? Пока меня о том не 
спрашивают, я понимаю, нисколько не затрудняюсь; но как скоро хо-
чу дать ответ об этом, я становлюся совершенно в тупик». Однако 
разнообразие существующих трактовок концентрированно выражается 
в религиозных, идеалистических и материалистических концепциях. 
Религиозный взгляд исходит из идеи творения мира Богом. «Он обла-
дает бытием, а не бытие — Им, ибо, существуя прежде времени, пре-
жде сущего и того, что в сущем, Он является для бытия временем, на-
чалом и мерой, то есть созидательным началом всего сущего, его про-
должением и завершением» (Дионисий Ареопагит). Творение мира из 
ничего есть, следовательно, и творение пространства и времени, а 
способ этого перехода — тайна непостижимая. Но будучи богосотво-
ренными, пространство и время становятся неотъемлемыми формами 


 275 

вещественного бытия. Субъективные идеалисты (Беркли, Юм, Мах 
и др.) рассматривали пространство и время как явления, зависимые от 
восприятия и созерцания индивида. А объективный идеализм — как 
инобытие Абсолютного духа (Гегель). Материалистические пред-
ставления также широко представлены. 
В истории философии существуют две точки зрения об отноше-
нии пространства и времени к материи. Первую из них можно услов-
но назвать субстанциальной (от лат. substantia — то, что лежит в ос-
нове; сущность) концепцией. В ней пространство и время трактова-
лись как самостоятельные сущности, существующие наряду с матери-
ей и независимо от неё. Соответственно отношение между простран-
ством, временем и материей представлялось как отношение между 
двумя видами самостоятельных субстанций. Это вело к выводу о не-
зависимости свойств пространства и времени от характера протекаю-
щих в них материальных процессов. Пространство и время — пустые 
вместилища предметов и событий. 
Французский философ П. Гассенди (1592−1655) писал: «Я... 
знаю одно-единственное время, которое... может называться или счи-
таться абстрактным, поскольку оно не зависит от вещей, так как су-
ществуют вещи или нет, движутся они или находятся в состоянии по-
коя, оно всегда течет равномерно, не подвергаясь никаким изменени-
ям». Сходную мысль применительно к пространству высказывал и 
И. Ньютон (1643−1727): «Абсолютное пространство по самой своей 
сущности безотносительно — к чему бы то ни было внешнему, ос-
тается всегда неподвижным и одинаковым». 
Если говорить о естественнонаучной обоснованности, то в 
XVII−XIX веках явное преимущество было на стороне субстанциаль-
ной концепции; именно она лежала в основе ньютоновской механики, 
принимавшейся в то время за образец точной науки. В электродина-
мике в пользу существования абсолютного пространства свидетельст-
вовала гипотеза светоносного эфира, который заполняет абсолютное 
пространство и является носителем электромагнитных волн. Наконец, 


276  

сильнейшим свидетельством в пользу субстанциальной концепции 
пространства был факт единственности эвклидовой геометрии. А это 
как бы подтверждало вывод, следовавший из субстанциальной кон-
цепции, что свойства пространства и времени неизменны и независи-
мы от характера движения и взаимодействия материальных систем. 
Другая позиция, наметившаяся еще у Аристотеля, получила свое 
дальнейшее теоретическое обоснование в произведениях Г. Лейбница 
(1646−1716), который оппонировал следующим образом: «Говорят, 
что пространство не зависит от положения тел. Ha это я отвечаю, что 
оно, конечно, не зависит от того или иного положения тел, тем не ме-
нее оно является таким порядком, который делает возможным само 
расположение тел и в силу которого они в своем существовании друг 
подле друга обладают отношением расположения, подобно тому как 
время представляет собой тот же порядок в смысле последовательно-
сти их существования». Он доказывает, что «без материи нет... про-
странства, и что пространство само по себе не представляет абсолют-
ной реальности». 
Вторую концепцию именуют реляционной (от лат. relatio — от-
ношение). Её сторонники понимали пространство и время не как са-
мостоятельные сущности, а как системы отношений, образуемых 
взаимодействующими материальными объектами. Вне этой системы 
взаимодействий пространство и время считались несуществующими. 
В этой концепции пространство и время выступали как общие формы 
координации материальных объектов и их состояний. Соответственно 
допускалась и зависимость свойств пространства и времени от харак-
тера взаимодействия материальных систем. 
С точки зрения признания объективности пространства и време-
ни обе эти концепции равноценны, но наука XX и XXI вв. отдает 
предпочтение реляционной. 
Современное понимание пространства и времени сложилось в 
итоге длительного исторического процесса познания. 
Понятие пространства опирается на понятие протяженности. 


 277 

Протяженность объекта выражает его структурность, взаимоотноше-
ние его частей. Обнаруживается протяженность благодаря конечности 
скорости распространения взаимодействий. Протяженность, следова-
тельно, обусловлена системной природой материи, выражая ее мно-
гокачественность и многокомпонентность. 
Все материальные тела имеют определенную протяженность. 
Они различным образом расположены относительно друг друга, со-
ставляют части той или иной системы. Пространство — форма бы-
тия материи, выражающая протяженность составляющих ее объектов, 
их строение из элементов и частей; это форма координации сосущест-
вующих объектов, состояний материи. Оно заключается в том, что 
объекты расположены вне друг друга (рядом, сбоку, внизу, вверху, 
внутри, сзади, спереди и т. д.) и находятся в определенных количест-
венных отношениях. 
Понятие времени базируется на понятии длительности. Дли-
тельность выражает несотворимость и неуничтожимость системно 
организованной материи, последовательное пребывание материаль-
ных объектов и явлений в определенных состояниях. Процессы со-
вершаются либо одновременно, либо один раньше или позже другого; 
таковы, например, взаимоотношения между днем и ночью, зимой и 
весной. Все это означает, что тела существуют и движутся во време-
ни. Время — это форма бытия материи, выражающая длительность 
протекающих процессов, последовательность смены состояний в ходе 
изменения и развития материальных систем; это форма координации 
сменяющихся объектов и их состояний. Оно заключается в том, что 
каждое состояние представляет собой последовательное звено про-
цесса и находится в определенных количественных отношениях с 
другими состояниями. Элементарной единицей времени является 
мгновение — далее нерасчленяемый «квант» длительности. 
Каковы же свойства пространства и времени? 
1. Пространство и время существуют объективно, их существо-
вание независимо от сознания человека. 


278  

2. Пространство и время — это всеобщие формы существования, 
координации материальных объектов. Всеобщность этих атрибутов 
бытия заключается в том, что они — формы бытия всех предметов и 
процессов, которые были, есть и будут в бесконечном мире, т. е. об-
ладают статусом абсолютности. 
3. Пространство и время — относительны. У материи нет од-
ного-единственного пространства и одного-единственного времени с 
одинаковой типологией и метрикой. Качественно различным сегмен-
там материального бытия присуще свое особое пространство и время. 
Каждому структурному уровню материи соответствует специфиче-
ская форма пространства и времени, так же, как и движения. 
Огромный вклад в разработку научных представлений о связи про-
странства и времени с движущейся материей внес Н. И. Лобачевский. Он 
выдвинул идею неэвклидовой геометрии и пришел к выводу: свойства 
пространства не являются всегда и везде одинаковыми и неизменны-
ми. А созданная в XX веке А. Эйнштейном теория относительности 
вскрыла конкретные связи пространства и времени с движущейся ма-
терией и друг с другом, выразив эти связи строго математически в за-
конах специальной и общей теории относительности. Одним из вы-
ражений связи пространства и времени с движением материи является 
тот факт, обнаруженный теорией относительности, что одновремен-
ность событий не абсолютна, а относительна. Для осмысления этого 
факта также используется понятие системы отсчета, относительно ко-
торой ведется наблюдение. 
А является ли трехмерность универсальным признаком простран-
ства? Трехмерность — эмпирически выведенное свойство, которому 
многие придают такой статус. Считается, что местонахождение любо-
го объекта может быть определено с помощью трех величин (длина, 
ширина и высота) в декартовской системе координат, которую всегда 
удастся перевести посредством соответствующих процедур и формул 
в любую другую (сферическую или цилиндрическую). Но из геомет-
рии Лобачевского и Римана, из общей теории относительности 


 279 

А. Эйнштейна вытекает необходимость признания множественности 
пространств и времен в зависимости от перераспределения масс и 
скоростей происходящих процессов. Так, из модели Вселенной 
Фридмана следует, что с течением времени значительно меняется 
метрика пространства, оно, искривляясь, само расширяется, а не га-
лактики разбегаются в незыблемо-постоянном пространстве. Более 
того, чем разнообразнее те или иные материальные системы, тем не-
обычнее будут их пространственно-временные структуры. 
В микромире, макромире и мегамире, где объекты разительно от-
личаются друг от друга по массе, давлению, плотности, объему, энер-
гии, скорости и т. д., надо ожидать открытие новых, иномерных про-
странств и времен. Да, нам, сформировавшимся и живущим в мире от-
носительно малых скоростей и небольших масс, психологически при-
вычнее воспринимать пространство и время как абсолютные явления, а 
то, что не укладывается в наш чувственный опыт, как нечто невозмож-
ное и неприемлемое. Но нельзя допускать чрезмерную экстраполяцию, 
автоматически перенося на весь мир характеристики его части. Еще 
один важный момент: каждый элемент материального бытия (атом, мо-
лекула, кристалл, вещь, биосфера, планета, звезда, галактика и т. д.) 
формирует свое, особое внутреннее пространство и время, свой, осо-
бый ритм существования и движения. Но так как все в мире взаимосвя-
зано, субординировано и систематизировано, и одно явление входит в 
другое как его часть, то каждый объект также пребывает в контексте 
внешнего для него пространства и времени, включен в пространствен-
но-временную «ткань» и в чем-то подчинен ей. Русская матрешка — на-
глядный образ такого соподчинения. Следовательно, существует реаль-
ное переплетение пространственно-временных структур, их взаимона-
ложение. В местах этих пограничных пересечений могут образовывать-
ся переходные тоннели и явления, которые для нас — земных жителей 
будут казаться странными и аномальными. 
4. Единство пространства и времени. Оно выражается в 
следующем: 


280  

а) пространство и время являются объективными и всеобщими 
формами существования одной и той же материи; 
б) пространство и время характеризуют собой разные, но взаи-
мосвязанные стороны одного и того же процесса материального дви-
жения. Пространство фиксирует устойчивость, а время изменчивость 
движущейся материи; 
в) пространство и время взаимодополняют друг друга таким об-
разом, что изменение одного коррелируется с изменением другого, а 
общая сумма их значений остается константной и не зависит от сис-
темы отсчета. Если общая теория относительности подчеркивала 
связь пространства и времени с материей, то специальная указывает 
на инвариантность взаимосвязи пространства со временем, что обо-
значается термином «пространственно-временной континуум». Ре-
лятивистское понимание базируется на возможности сокращения 
длины предметов и замедления времени. Это реальные, но соотноси-
тельные феномены. Оказывается, длина — не постоянная и неизмен-
ная характеристика тела, а есть выражение его отношения к системе 
отсчета и только в ней обладает именно этой, определенной величи-
ной. И временной промежуток существования, аналогично, не являет-
ся свойством событий самих по себе, а лишь определяется их отно-
шением к данной системе отсчета и только в ней обретает смысл. В 
современной физике в отличие от классической не длина тел и вре-
менной промежуток абсолютны, а скорость света и пространственно-
временной интервал. 
Говоря об особенностях субстанциональной и реляционной кон-
цепций пространства и времени, нельзя, тем не менее, исключать их 
определенную совместимость. Так, при решении проблем на уровне 
макромира можно эффективно использовать арсенал субстанцио-
нальной модели, а при исследовании сложных космологических или 
связанных с микропроцессами вопросов — реляционной. Простран-
ство и время обладают своими особенностями. 
К основным свойствам времени относятся: 


 281 

1) однонаправленность, необратимость, т. е. ориентированность 
от прошлого через настоящее к будущему; 
2) одномерность — возможность фиксации события одной вели-
чиной — промежутком времени t, прошедшего от некоторого начала 
отсчета t = 0; 
3) однородность — равноправие всех моментов времени, инва-
риантность системы по отношению к сдвигам времени, т. е. к измене-
нию начала отсчета. 
К основным свойствам пространства относятся: 
1) обратимость — возможность вернуться не единожды в лю-
бую точку; 
2) однородность — равноправие всех его точек, отсутствие ка-
ких-либо выделенных, привилегированных мест, инвариантность сис-
темы по отношению к перемене координат; 
3) изотропность — равноправие всех возможных направлений. 
Кроме физического существует и социальное пространство и 
время, которые обусловлены общественной формой движения и неот-
делимы от нее. В отличии от календарного социальное время, будучи 
зависимым от содержания событий и деятельности людей, прерыви-
сто, мозаично, относительно циклично, ускоренно. Историческое время, 
уплотняясь внутри себя и увеличивая темп обновления, идет от эпохи 
к эпохе, от формации к формации, сменяя эволюционные стадии на 
революционные, рубежные («осевое время» К. Ясперса). Однако в 
рамках нашего физического времени существует множество народов, 
этносов и цивилизаций, находящихся в совершенно разных социаль-
ных временах. Следует также чутко прислушиваться и к биологиче-
ским ритмам организма, чтобы осуществлять общественную деятель-
ность наиболее продуктивно. Так, максимальная работоспособность 
наблюдается в интервале от 8 до 12 и от 17 до 19 часов. Известна ги-
потеза о существовании 23−суточного общефизического, 28−суточного 
эмоционального и 33−суточного интеллектуального циклов, причем 
переход положительной части синусоиды трех ритмов в отрицатель-


282  

ную наиболее опасен, ибо сопровождается резким ухудшением само-
чувствия, снижением надежности жизнедеятельности организма. На 
разных стадиях развития социума менялось осознание, переживание, 
ценность времени, отношение к нему и использование его. Что каса-
ется перцептуального, психологического времени, то оно может как 
ускоряться, так и замедляться и даже замереть («Остановись, мгно-
венье, ты прекрасно!»). 
Социальное пространство — область взаимодействий этносов, 
наций, государств, классов, социальных групп и индивидов. Социаль-
ное пространство уплотняется, расширяется, становясь все более ем-
ким и однородным, формируя общепланетарные системы, направлен-
ные на разрешения глобальных проблем в интересах всего человече-
ства. В условиях современной глобализации происходит интенсивный 
процесс становления единого мирового рынка, межгосударственных и 
международных объединений, разнообразятся средства массовых 
коммуникаций, налаживается диалог культур. Периферийные циви-
лизации испытывают сильнейшее притяжение со стороны ведущих 
государств, являющихся своеобразным ядром мировой системы. В 
лоне социального пространства у людей вырабатываются простран-
ственные потребности, склонности к территории, которая воспри-
нимается как своя собственная, вторжение в которую ощущается 
весьма болезненно. Персональное пространство условно делится на 
четыре зоны: 
− интимная (15−45 см); 
− личная (46−122 см); 
− социальная (122−360 см); 
− публичная (360 и более см). 
Отношение к пространству также эстетически и эмоционально 
переживается и оценивается как родное, чужое, милое, уютное и т. п. 


 283 

СОЗНАНИЕ 
1. СОЗНАНИЕ КАК ОТРАЖЕНИЕ, ОТНОШЕНИЕ И 
ТВОРЧЕСТВО 
2. МЫШЛЕНИЕ: ВЕРБАЛЬНЫЕ И НЕВЕРБАЛЬНЫЕ 
СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ. ФУНКЦИИ И ТИПЫ ЯЗЫКА 
3. ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ И ЕГО СТРУКТУРА 

Сознание как отражение, отношение и творчество 
В предыдущей лекции, говоря об основных уровнях бытия, было 
отмечено, что материя может быть определена через соотношение с 
сознанием. Однако проблема сознания до сих пор остается наиболее 
неразработанной и таит в себе множество еще нераскрытых сторон и 
характеристик, порождая острые дискуссии и споры, доходящие до 
столкновения противостоящих позиций. В значительной мере это вы-
звано необычностью самой его природы и чрезвычайной трудностью 
применения к его исследованию методов естествознания, часто при-
нимаемых за единственный эталон познания. Тем не менее, уже су-
ществующий теоретический материал позволяет высказать ряд пред-
варительных утверждений относительно тех крайностей, которых не-
обходимо избегать при изучении феномена сознания: 
1) сознание — всеобщее свойство материи, присущее всем без ис-
ключения элементам бытия. Такое направление мыслей обозначается 
термином «гилозоизм» и достаточно полно представлено взглядами 
Спинозы и Тейяр де Шардена; 
2) сознание — самодостаточная первооснова, автономная сила, 
из собственного лона конструирующая внешнюю реальность. Подоб-
ная трактовка представлена течениями объективного и субъективного 
идеализма; 
3) сознание — сугубо материально-физиологический процесс. Мозг 
производит мысль также, как печень желчь — считали сторонники вуль-
гарного материализма (К. Фогт, Л. Бюхнер, Я. Молешотт); 


284  

4) сознание — функция человеческого мозга пассивно и зеркально 
отражать активно воздействующие предметы внешнего мира. Эту точку 
зрения отстаивал наивный и метафизический материализм; 
5) сознание — психическая реальность, существующая само-
стоятельно и параллельно физической, и не связанная с ней (дуализм); 
6) сознание — дар божий, результат сверхъестественного 
вмешательства. Ясно, что перед нами не научный, а религиозный тезис. 
Указанные интерпретации, по мнению автора, теряют свою при-
влекательность и достоверность, если термин «сознание» будет су-
бординированно связан с более широким по объему понятием «отра-
жение», которое как раз (а не «сознание») фиксирует атрибутивность, 
всюдность данного объективного явления. 
Отражение — процесс воспроизведения особенностей взаи-
модействующих явлений посредством внутренних изменений сооб-
разно их природе и характеру воздействий. Конкретизируем это оп-
ределение: 
− в любом акте взаимодействия содержится отражение; 
− при взаимодействии имеет месте уподобление друг другу; 
− до и после взаимодействия тела — иные, ибо произошло пре-
ломление одного через другое, и следы данного контакта неизгладимо 
пребывают в каждом, детерминируя уже по-новому ход дальнейших 
событий. 
Эволюция форм движения материи сопровождается эволюцией 
форм отражения. В неорганической природе, где господствуют механи-
ческие, физические и химические закономерности, отражение осущест-
вляется преимущественно через непосредственную трансформацию 
и деформацию вещественных и квантово-полевых структур. Органиче-
ской природе, которая прошла ряд этапов становления: образование ор-
ганических молекул; возникновение белков и нуклеиновых кислот как 
носителей генетической информации; формирование живых организ-
мов, обладающих обменом веществ и признаками естественного отбора, 
присущи свои, более сложные формы отражения. К ним относятся: раз-


 285 

дражимость — реакция одноклеточных живых систем на положитель-
ные или отрицательные факторы окружающей среды; чувствитель-
ность — избирательное отношение многоклеточных организмов не 
только к биологически важным для выживания непосредственным воз-
действиям, но и сопутствующим им явлениям (предвестникам), что по-
зволяло им заранее подготовиться к наступлению самого события. Воз-
никает опережающее отражение, которое увеличивает свой потенциал 
по мере формирования нервной системы и психики. У высших позво-
ночных можно выделить такие психические формы отражения: ощуще-
ние — психический образ отдельных свойств предмета; восприятие — 
психический образ вещи, непосредственно созерцаемый в ее целостно-
сти; представление — психический образ объекта, сохранившийся 
в памяти. У многих животных также существуют и зачатки рассудка. 
С появлением человека возникает и совершенно новая способность от-
ражения — мышление, которое активно использует такие формы, как 
понятие, суждение и умозаключение. Понятие — это мысль, отра-
жающая общие и существенные признаки предметов и процессов. Су-
ждение — это выраженная в виде предложения связь понятий, посред-
ством которой что-либо отрицается или утверждается относительно 
данного явления. Посредством суждений отражаются разнообразные 
отношения между элементами бытия и их динамизм. Умозаключе-
ние — логическая операция, в результате которой из нескольких суж-
дений выводится новое, что свидетельствует об опосредованном, твор-
ческом характере человеческого мышления. 
Проследив последовательную смену главных форм отражения, 
попытаемся дать дефиницию сознания. Сознание — способность об-
щественного индивида, обладающего нормально функционирующим 
мозгом, органами чувств и телесной организацией, идеально воспроиз-
водить объективную реальность посредством субъективных психиче-
ских образов: ощущений, восприятий, представлений, понятий, сужде-
ний и умозаключений. Какие же условия и детерминанты способствова-
ли формированию сознания у Homo sapiens? 


286  

Жизнь — случайная гостья во Вселенной, а человек — в биосфере 
(Ж. Мано). Данное утверждение, однако, опровергается всем ходом 
развития органического мира. Да, возникновение живого — скачок в 
истории Земли; да, появление человека — переломная фаза в эволюции 
глобальной жизни, но они явились неизбежным результатом всей сум-
мы предшествующих факторов и условий, в том числе и таких атрибу-
тивных характеристик материальной действительности, как самодвиже-
ние, самоорганизация, отражение, системность, которые по мере реа-
лизации потенциала восходящей эволюции обретали и принципиаль-
но новые очертания и проявления. Есть тесное генетическое родство 
и морфофизиологическое сходство человека с животным и — одно-
временно — существенное различие. Разберемся в этом. Ведущая ли-
ния развития живого — ароморфоз (значительное повышение общего 
уровня организации) всегда сочетается с идиоадаптацией (боковое от-
ветвление прогресса, часто приводящее к вымиранию вида из-за его 
чрезмерной специализации и утраты эволюционной гибкости при не-
ожиданных изменениях окружающей среды). За миллионы лет четко 
выявилось преимущество магистрального пути эволюции, увеличи-
вающего шансы именно восходящего развития, что выражается в 
возможности неспециализированных, незамкнутых, жестко «непривя-
занным» к условиям обитания видов осваивать все новые экологиче-
ские ниши и становится более независимыми от колебаний среды. 
В антропогенезе эти тенденции живого нашли свое закономерное 
продолжение. Содержательный образ всего предшествующего посту-
пательного пути биоты сохранился в геноме предлюдей. 4−5 млн. лет 
тому назад когда-то единая предковая форма гоминид дифференциро-
валась на две главных: формирующиеся люди и человекообразные 
обезьяны. Самые древние останки антропоидов находят где-то в юго-
восточной Африке. Толчком к движению «на человека», вполне воз-
можно, явилось связанное с выходом на поверхность урановых руд 
повышенное радиационное излучение, вызвавшее интенсивный мута-
генный процесс, давший новый импульс совершенствованию струк-


 287 

тур мозга как центра высшей нервной деятельности. Австралопитек 
(живший 4−2 млн. лет тому назад) при росте около 120 см и весе 
40−50 кг имел объем мозга 50−600 см3 (у современной гориллы при 
весе 200 кг этот показатель ниже). Питекантроп (2−0,65 млн. лет на-
зад) — до 900 см3. Синантроп (400 тыс. лет) обладал мозгом до 
1000 см3. Неандерталец (200−80 тыс. лет) — около 1300 см3, а непо-
средственный предок человека — кроманьонец (50−40 тыс. лет) — 
1600 см3. Эволюционная победа кроманьонцев обусловлена развити-
ем лобных долей головного мозга, ответственных за интеллект и про-
гнозирование последствий тех или иных действий, что позволило 
сдерживать агрессивные инстинкты в интересах группы (неандер-
тальцы индивидуально были намного сильнее их). Нельзя с порога 
отвергать и предположение о существовании «снежного человека» 
как промежуточной формы, оттесненной конкурентами в труднодос-
тупные области. Какие же основные биологические предпосылки 
способствовали становлению человека и его сознания? 
− развитый мозг и артикуляция как материальная основа связи 
сознания и речи; 
− «продвинутость» перспективных органов чувств (зрение и 
слух), дающих максимальное количество информации для ориента-
ции в пространстве; 
− высокая двигательная активность, наблюдательность и обу-
чаемость, опирающиеся на подражание и ориентировочно-
исследовательскую потребность (любопытство), что значительно уп-
рощало и ускоряло накопление опыта; 
− гиперсексуальность (всесезонность), позволяющая постоянно 
восстанавливать численность популяции; 
− стадный образ жизни как форма зоологического выживания, 
способ совместного, коллективного, согласованного бытия и дейст-
вия. Без этой первичной «социализации» человек никогда бы не смог 
вырваться из естественного состояния. 
Но определяющим фактором формирования Homo sapiens высту-


288  

пает труд. Труд как движущая сила антропогенеза прошел три истори-
ческие стадии. Первый этап — обработка исходного материала органа-
ми самого тела животного предка человека. Второй — изготовление 
орудий с помощью предварительно необработанных предметов при-
роды (кость, палка, камень). Третий этап — систематическое произ-
водство орудий для создания и использования новых орудий труда. Пе-
реход от случайного и животнообразного труда к этой форме деятель-
ности и знаменует собой образование уже готового общества и, соот-
ветственно, человека. Человек — диалектическое отрицание, прорыв и 
преодоление биологического бытия, выход за его границы. Человек — 
не рядовое явление, а существо универсальное (микрокосм), т. е. спо-
собное воспроизводить природу любого объекта, а также и потенциаль-
но бесконечное, ибо может преобразовывать условия своего собствен-
ного бытия. Раз возникнув, в смене поколений человеческая природа не 
создается каждый раз заново, а сохраняются и продвигаются в своем 
развитии уже социализированные в антропогенезе и очеловеченные 
биологические качества (родовые). Не сам социальный опыт генетиче-
ски передается, а наследуется способность, возможность социального 
поведения и общения. 
Еще раз подчеркнем наиболее важные моменты: 
1) человек вне общества необратимо утрачивает возможность 
обрести сознание. Только социализированный индивид может стать 
его носителем; 
2) необходимым условием возникновения сознания является 
мозг как его материальная основа. Но не любой, а определенным об-
разом структурированный, развитый и здоровый. Современная меди-
цина указывает интервал значений объема мозга — от 800 см3 до 
2850 см3, приближение к границам которого весьма опасно. Так, 
верхняя планка, к примеру, принадлежит идиоту-эпилептику, хотя 
внутри данной меры велик разброс. Судите сами: Гаусс — 2400, 
Кромвель — 2300, Байрон — 2238, Тургенев — 2012, Есенин — 1920, 
Кювье — 1872, Шиллер — 1785, Бетховен — 1750, Павлов — 1653, 


 289 

Кант — 1600, Менделеев — 1571, Троцкий — 1568, Мичурин — 1522, 
Сахаров — 1440, Горький — 1420, Данте — 1420, Циолковский — 1372, 
Ленин — 1340, Франс — 1017 см3. Для полноты картины сравним 
средние величины объема мозга представителей разных народов: 
японцы — 1374, китайцы — 1430, англичане — 1456, французы — 1473, 
полинезийцы — 1475, индийцы — 1514, буряты — 1526, эскимосы — 
1558 см3. Мы видим, что нет прямой пропорциональной связи между 
размером мозга и уровнем интеллекта, что не исключает, а предпола-
гает такую зависимость сознания от общего состояния головного моз-
га, состоящего из 15 млрд. нейронов, где большая его часть «куриру-
ет» работу рук и органов речи (то, чем мы отличаемся от животных), 
где лобная, затылочная, теменная и височная области тесно взаимо-
действуют, дополняя друг друга. Поэтому всякая травма, болезнь, 
всякое истощение или перенапряжение сказываются негативно на по-
тенциале сознания. Это в равной степени относится и к функциониро-
ванию органов чувств и организма в целом; 
3) сознание идеально. Идеальность означает отсутствие матери-
альности, невозможность сведения к физико-химическим и физиоло-
гическим процессам; 
4) сознание имеет два этажа: чувственный — и в этом мы близки 
к другим биологическим видам — и логический, чем мы отличны от 
всех живых организмов. Особенности мышления: 
− опосредованность, т. е. опора не на живое созерцание, а на 
память и учет всего предшествующего накопленного знания, ранее 
апробированного практикой; 
− отвлеченность и обобщенность — выход за рамки любого 
наблюдаемого события в область абстрактных определений, характе-
ризующих сущность большого класса сходных явлений; 
− понятийность — выраженность в слове как материальном но-
сителе информации, что позволяет хранить и распространять знания; 
− ориентированность на отражение закономерностей и фунда-
ментальных тенденций развития мира с целью его преобразования в 


290  

интересах человека и человечества. 
Швейцарский психолог Ж. Пиаже выделял четыре фазы разви-
тия логического мышления: 
1) сенсомоторная (от рождения до 2-х лет). В этом возрасте про-
исходит функциональная подготовка интеллекта, основанная на коор-
динации движений и восприятий; 
2) дооперациональный интеллект (от 2 до 7 лет) характеризуется 
овладением речи и процессом интериоризации, т. е. переноса струк-
туры реальных манипуляций с вещами в лоно внутренней работы 
сознания; 
3) стадия конкретных операций (8−11 лет) — это переход от от-
дельных умственных действий, детерминированных внешними собы-
тиями, к системе скоординированных интеллектуальных актов, при 
которой возможно восстановление исходных положений посредством 
обратных связей; 
4) стадия формальных операций (11−15 лет) — завершение фор-
мирования интеллекта как способности к абстрактному мышлению. 
Надеюсь, что вы поняли различие и родство понятий сознания и 
мышления. Сознание — не рядовая, а высшая форма отражения. По-
чему? Да потому, что посредством него удается: 
− реконструировать прошлое; 
− прогнозировать будущее; 
− вскрывать необходимые, существенные, закономерные связи и 
отношения природных и социальных явлений, недоступные чувст-
венному опыту; 
− преобразовывать мир в интересах людей; 
− аккумулировать информацию, добытую предшествующими 
поколениями; 
− преодолевать границы времени и пространства, исследовать 
любые проблемы; 
− осуществлять самопознание, рефлексию, что позволяет чело-
веку саморазвиваться и самосовершенствоваться, искореняя собст-


 291 

венные недостатки и слабости и мобилизуя весь арсенал интеллекту-
альных и духовно нравственных ресурсов. 
Сознание выполняет ряд функций: активно-отражательную; 
объяснительную; активно-преобразовательную; коммуникативную; 
целеполагающую; конструктивно-критическую. 
Сознание — не только отражение, но и отношение, ибо человек 
так или иначе принимает или отвергает, одобряет или порицает дей-
ствительность, в ткань которой он «упакован», ибо сознание содер-
жит в себе ценности и смыслы, через фильтры которых процеживает-
ся весь объем информации. Но сознание также и творчество. Креа-
тивность возможна благодаря идеальности сознания, позволяющей 
разъединять неразъединимое и соединять несоединимое в разнооб-
разном сочетании. 
Сознание, будучи производным от материального мира, от про-
текания нервно-физиологических процессов, от функционирования 
человеческого мозга и органов чувств, в свою очередь, активно 
влияет на состояние нашего тела и на явления окружающей среды. 
Разве «вторая природа», искусственно созданная техносфера не плод 
деятельности сознания? Разве не сознание производит выбор жизнен-
ного пути? Разве не сознание ответственно за наше здоровье или бо-
лезнь? Разве не оно приказывает людям жить вопреки невзгодам и 
тяжелейшим испытаниям? И разве коллективно внушенная мысль не 
оказывает физического и ментального воздействия, приводя к умст-
венному и биологическому разрушению человека? 
В гносеологическом аспекте сознание человека рассматривается 
как высшая форма активного отражения действительности. Важно по-
этому выяснить познавательные возможности сознания и всей чело-
веческой психики в целом. 
Психика человека (субъективная реальность) не сводится к соз-
нанию. Она состоит из сознания и бессознательного. Рассматривая 
сознание как систему, можно выделить три подсистемы, или сферы: 
познавательную, эмоциональную и мотивационно-волевую. 


292  

Познавательная сфера состоит из чувственного, или сенситив-
ного познания, которое основано на внешних чувствах и реализуется 
в способности к ощущениям, восприятиям и представлениям, и ра-
ционального познания, представляющего собой абстрактно-
мыслительную деятельность, оперирующую понятиями. На основе 
чувственного и рационального познания формируются идеальные об-
разы объектов познания. К познавательным способностям относятся 
внимание, память и воображение, а также интуиция, корни которой 
находятся и бессознательном. Внимание характеризуется избира-
тельностью познавательной деятельности, ее направленностью на оп-
ределенный объект. Внимание организует познание, делает его ак-
тивным, целенаправленным процессом. Память как способность 
хранить и воспроизводить информацию об объекте позволяет объеди-
нить имеющиеся и приобретаемые знания и на этой основе пополнять 
и углублять их. Благодаря воображению человек создает представле-
ния и мысленные ситуации, никогда в прошлом реально не воспри-
нимавшиеся. С воображением связана способность строить фантазии, 
выдвигать предположения, делать открытия. 
Познавательная деятельность невозможна без языка, в формах 
которого выражаются и закрепляются результаты познания. 
Эмоциональная сфера включает внутренние чувства человека, 
которые следует отличать от внешних, сенситивных чувств. Это чув-
ства радости, горя, любви, сострадания, ненависти и др. К эмоцио-
нальной сфере относятся аффекты (гнев ужас, ярость), эмоциональное 
состояние (настроение); оно может быть подавленным или радост-
ным, веселым или грустным; элементарные эмоции (жажда, голод и 
т. п.). Эмоциональное состояние субъекта влияет на познавательный 
процесс, на его отношение к объекту и, следовательно, отражается на 
результатах познания. Эмоции связаны с познанием, «сопровождают» 
его, зависят от него. 
Мотивационно-волевая сфера — это мотивы, интересы по-
требности субъекта, ориентирующие его в познавательной деятельно-


 293 

сти, а также воля, представляющая собой способность к выбору цели 
и внутренним усилиям, необходимым для ее достижения. Воля связы-
вает познавательную и эмоциональные сферы выделяет активный ха-
рактер познания, направляет его на приобретение новых знаний. 
Все сферы сознания взаимосвязаны, причем основную роль в 
познавательной деятельности играет рациональное познание, мышле-
ние. Оно ориентирует чувственное познание, контролирует эмоцио-
нальную и мотивационно-волевую сферы. 
К психической деятельности относится бессознательное, под ко-
торым понимается совокупность психических явлений, не осознавае-
мых человеком. К ним относятся сновидения, гипнотические состояния, 
инстинкты, представляющие собой определенный тип поведения, за-
крепленный биологической наследственностью (например, инстинкт 
самосохранения). К бессознательному же относятся стереотипы автома-
тического поведения; действуя первоначально под контролем сознания, 
они приобретают впоследствии бессознательный характер. 
Есть и другие бессознательные явления психики, однако для 
теории познания особый интерес представляет интуиция, о которой 
пойдет речь в следующем разделе. 
Как уже говорилось ранее, сознание — малоизученный объект. 
Перечислю лишь некоторые парапсихологические феномены, тре-
бующие своего объяснения: 
− гипноз — временное отключение оперативного сознания, по-
зволяющее извлекать из недр психики человека потаенную информа-
цию или внушать ему определенные чувства и образ действий (Мес-
синг, Кашпировский); 
− телекинез — способность перемещать предметы в пространстве, 
не прикасаясь к ним (Кулагина); 
− биолокация — способность получать информацию на мысленно 
поставленный вопрос путем изменения показаний прибора. Считается, 
что около 70 % людей могут этому научиться; 
− психометрия — умение считывать информацию о событиях, 


294  

связанных с жизнью индивида, с вещей, ему принадлежащих (Оли-
вия, Ванга); 
− ясновидение — возможность созерцания картин прошлого, 
настоящего и будущего, минуя внешние органы чувств (Нострадамус, 
Сведенборг, Беме, Кейс); 
− телепатия — процесс приема и передачи определенных чувств 
и мыслей на расстояние (Джуна); 
− экстрасенсорика — сверхразрешающая способность органов 
чувств; 
− вещие сны — обладание информацией о будущих событиях, 
облаченной в образы; 
− автоматическое письмо — явление, при котором рука человека 
сама собой (без сознательного участия) выводит определенные знаки, 
последовательность и смысл которых неведом. Он — медиум, проводник 
неких таинственных сил. 
Критическое отношение науки к этим явлениям не исключает 
попытку дать им гипотетические интерпретации: 
1) информация во Вселенной организована как частотно-
амплитудная структура, и сознание — преобразователь этой информации 
в удобную для него форму. Если сфокусировать сознание на некой точ-
ке, то волновые излучения, идущие отовсюду, откроют наблюдателю 
картину бытия; 
2) человек — молекула Вселенной, микрокосм. Он внутри себя 
содержит полноту информации о мире; 
3) существует резонирование полей мозга людей и водородно-
гелиевой плазмы, а сознание визуалирует эту связь в виде голограмм; 
4) вокруг всех тел имеются «стоячие лептонные волны», копи-
рующие их геометрию и структуру. Эти двойники (души) могут обра-
зовывать лептонные поля. Сгустки лептонных полей зависят и от же-
ланий и мыслей миллионов и миллиардов людей, формируя «эйдо-
сы», «мыслеформы», «эгрегоры». У каждого народа, следовательно, 
свой информационно-духовный покровитель. 


 295 

Энергоинформационная мощность лептонных образов прямо 
пропорциональна числу и силе верящих в них людей; 
5) если электромагнитные поля порождаются зарядом, гравита-
ционные — массой, то торсионные — спином или угловым моментом 
вращения. Человек, образуя вокруг себя такое торсионное поле, тем 
самым формирует и информацию о себе и передает ее на любые рас-
стояния. Посредством сознания он может и аккумулировать инфор-
мацию о явлениях мира, которая подобным образом «путешествует» в 
космическом пространстве. 

Мышление: вербальные и невербальные способы выражения. 
Функции и типы языка 
Не только возникновение, но и обогащение содержания созна-
ния было бы невозможно помимо языка. Язык — система знаков, 
служащая средством человеческого труда, общения, опознания и объ-
ективации сознания. Если в поведении позвоночных животных суще-
ствуют как инстинктивные действия, обусловленные врожденными, 
безусловными рефлексами, так и приобретенные, формирующиеся на 
основе условных рефлексов, которые в своей совокупности образуют 
первую сигнальную систему, то у человека сложилась вторая сиг-
нальная система — система слов как единиц речи. Слово посредством 
звучания или написания материально оформляет мысль, придает ей 
устойчивость и обозначает предмет, а своим значением оно идеально 
и содержательно отражает его. Словом мысль выражается наиболее 
емко, разносторонне, полно и глубоко. Только слово может зафикси-
ровать общее и существенное в вещах и процессах. О четкости и кра-
соте мысли мы судим по способу ее воплощения в речи. Гегель писал: 
«невыразимое в действительности есть нечто неясное, находящееся в 
состоянии брожения, что лишь получив выражение в слове, приобре-
тает ясность. Слово сообщает поэтому мыслям их достойное и самое 
истинное наличное бытие». 
Сознание неразрывно связано с языком и возникает одновременно 


296  

с ним. Но между сознанием и языком существуют определенные взаи-
моотношения. Язык выступает способом существования сознания. 
Связь сознания с языком проявляется в том, что возникновение и фор-
мирование индивидуального сознания возможно в том случае, если че-
ловек включен в мир словесного языка. Вместе с речью индивид усваи-
вает логику мышления, начинает рассуждать о мире и о себе. Чем бога-
че содержание духовного мира человека, тем более ему нужно языко-
вых знаков для его передачи. Изменение языка является показателем 
изменения сознания. Язык — это система знаков, посредством кото-
рых осуществляется познание человеком мира и самого себя. Знак — 
это материальный предмет, воспроизводящий свойства другого предме-
та. Можно выделить естественную (вербальная, устная, письменная 
речь, звуки, жесты) и искусственную, возникающую на основе естест-
венной (язык логики, математики, музыки, живописи) системы знаков 
языка. 
Языку присущи следующие функции: 
1) номинативная — способность языка представлять мир вещей 
и предметов, обозначать их словами, терминами; 
2) описательная — описание реальной ситуации в терминах «ис-
тинно», «ложно». Цель описания — сделать так, чтобы слова соответ-
ствовали миру; 
3) информативно-аккумулятивная — получать, хранить и пе-
редавать определенные знания и информацию; 
4) познавательная — «участие» в процессе познания; в этой 
функции язык выступает как могучее «орудие мысли»; 
5) коммуникативная — средство общения людей в процессе их 
деятельности; 
6) прагматическая — способность с помощью языка управлять 
поведением других людей (приказы, призывы и т. д.); 
7) оценочная — это функция языка оценивать реальную ситуа-
цию в терминах «хорошо», «безразлично», «плохо». Цель оценки — 
сделать так, чтобы мир отвечал словам. 


 297 

Наиболее ярко познавательная функция языка выражена в языке 
науки. Этот язык есть система понятий, знаков, символов, создавае-
мая и использованная той или иной областью научного познания для 
получения, обработки, хранения и применения знаний. 
Одним из условий возможности формирования и объективации 
сознания индивида является способность посредством языка заявить 
о своем самостоятельном бытии. В речевом общении человек обре-
тает способность к сознанию и самосознанию. Содержание сознания 
напрямую зависит от пространства речевого общения. Специфика 
национального языка оказывает влияние на характер и содержание 
национальной культуры. Например, европейские языки ориентиро-
ваны на рациональное отношение к миру и содержат меньше слов 
для передачи эмоционального состояния, переживания внутреннего 
опыта. Различие между сознанием и языком заключается в том, что 
мысль — это отражение объективной реальности, а слово — способ 
закрепления и передачи мысли. Язык способствует взаимопонима-
нию, между людьми, а также осознанию человеком своих действий и 
самого себя. Можно выделить следующие виды речи: устная, пись-
менная, внутренняя. 
Слово как единица языка, имеет внешнезвуковую (фонетическую) 
и внутреннесмысловую (семантическую) стороны. Среди неязыковых 
знаков выделяют знаки-копии (отпечатки), знаки-признаки, знаки-
сигналы, знаки-символы. Различают также специализированные (систе-
мы символов в математике, физике, химии, лингвистике) и неспециали-
зированные языки (эсперанто). В процессе исторического развития язы-
ка сформировался язык науки, отличающийся точностью, строгостью, 
однозначностью понятий, что способствует точности, ясности форму-
лировок. В социально-гуманитарном познании использование искус-
ственного языка затруднительно. 
Язык как определенная знаковая система может быть естествен-
ным и искусственным. Первый — это обычный разговорный язык, ко-
торый возникает спонтанно в процессе общения членов некоторой со-


298  

циальной группы. Второй — создается людьми для каких-либо специ-
альных целей (языки математики, логики, химические формулы, шриф-
ты и др.). Характерная особенность естественных языков — многознач-
ность смыслового содержания слов; искусственных — однозначность, 
точность, определенность их словаря. 
Исторически сложившийся в процессе общения людей естест-
венный язык не всегда устраивает науку (математику, логику, химию 
и др.). Во многих случаях он не годится для того, чтобы точно, одно-
значно и корректно описать предмет исследования. 
Эти недостатки естественного языка призваны преодолеть языки 
искусственные: это специальные языки, сконструированные для оп-
ределенных целей — международного общения (эсперанто), автома-
тической обработки и записи информации с помощью ЭВМ, сокра-
щения записи и т. п. 
Искусственный язык — это язык знаков, символов и обозначений, 
т. е. это формализованный язык. Достоинства искусственных языков, 
прежде всего в их точности, однозначности, а самое главное — в воз-
можности представления обычного содержательного рассуждения по-
средством вычисления. Искусственные языки являются дополнением 
естественных языков и существуют лишь на их основе. 
Сознание и язык неразрывно связаны, но их единство — не тож-
дество. Слово не может выразить все грани чувств и переживаний че-
ловека, его неповторимую гамму оттенков внутреннего мира. Что-то 
всегда остается нераскрытым, неактуализированным. Да и состояния 
волнения, стресса часто искажают нашу речь. Становится понятным в 
данном контексте тезис Ф. И. Тютчева: «Мысль изреченная есть 
ложь». Кроме того, нельзя пройти мимо факта некоторого разрыва во 
времени между мыслью и словом. Еще Л. С. Выгодский в начале 30-х 
годов XX в. в монографии «Речь и мышление» доказывал, что мысль 
зарождается в начале как «сгусток смысла», как предтеча, как некая 
психологическая структура, для вербального выражения которой еще 
нет нужных слов. То есть в сознании человека уже есть нечто (прооб-


 299 

раз понятия, мыслеформа), к чему после подбирается соответствую-
щее звуковое оформление — слово. И лепет ребенка и творчество по-
эта («Изведешь единого слова ради тысячи тонн словесной руды» 
В. Маяковский) — не единственные, но наиболее яркие примеры отно-
сительной предшествуемости мышления языку. 
Используя данные эволюционной биологии и эволюционной 
психологии многие исследователи приходят к выводу, что огромный 
массив информации передается внесловесно. Так, А. Мерабян, пионер 
в области изучения языка телодвижений, обнаружил, что сообщение 
передается на 7 % вербально (словом), на 38 % — вокально (тоном 
голоса, ударением и т. п.), на 55 % невербальными сигналами. Поло-
жение ладоней, рук, ног, тип улыбки, манера смеяться, специфика 
прикосновений, выражение глаз, пространственная дистанция, наклон 
тела и т. д. — все это позволяет отразить характер межличностных 
отношений, эмоциональное самочувствие человека, содержание его 
переживаний и намерений, направленность мыслей. 

Общественное сознание и его структура 
Индивидуальное сознание тесно связано с общественным созна-
нием. Преломляясь через общественную практику, общественное соз-
нание реализуется в материальной действительности. Оно может спо-
собствовать развитию прогрессивных тенденций, а может препятство-
вать их осуществлению. 
Общественное сознание как отражение общественного бытия, 
социальной реальности, носит конкретно-исторический характер. В 
структуре общественного сознания выделяют обыденный уровень, 
общественную психологию и общественную идеологию. К формам 
общественного сознания относятся — мифологическое, религиозное, 
философское, научное, экономическое, эстетическое, нравственное, 
правовое, экологическое и др. 
Обыденный уровень общественного сознания формируется 
спонтанно, стихийно в процессе повседневной практики и включает в 


300  

себя наряду с элементами научного знания, предрассудки, суеверия, 
стереотипы сознания. Ряд исследователей отождествляют обыденное 
сознание с массовым, но такое отождествление неправомерно, по-
скольку основным критерием выделения массового сознания в каче-
стве самостоятельного духовного образования является степень рас-
пространения идей, обычаев, верований, представлений в обществе, а 
обыденное сознание является показателем качественного состояния 
общественного сознания в конкретную историческую эпоху. 
Общественная психология выражает эмоционально-чувственное 
отношение людей к общественному бытию, охватывает область соци-
альных чувств, представлений, настроений, эмоций, традиций, пред-
рассудков, взглядов, формирующихся у различных социальных групп 
людей в условиях повседневной жизнедеятельности. В современном 
мире велика роль средств массовой информации в вопросе психоло-
гической обработки общественного сознания. 
Общественная идеология — теоретически обоснованная систе-
ма политических, экономических, правовых, этических взглядов со-
циальных групп или общностей, в которых выражены цели, ценности 
и идеалы общества. В идеологии идеи и взгляды общества системати-
зируются, разрабатываются теоретически, приобретая характер идео-
логических систем и концепций. 
Многообразие видов общественно-практической деятельности 
порождает различные способы духовного освоения природной и со-
циальной действительности. Это находит выражение в различных 
формах общественного сознания. 
Критериями разграничения форм общественного сознания яв-
ляются: предмет отражения (аспект бытия), формы и способы отра-
жения, особенности возникновения каждой из форм, социальные 
функции и роль в обществе. 
Общественное сознание возникло одновременно и в единстве с 
возникновением общественного бытия. В силу того, что общество 
есть объективно-субъективная реальность, общественное бытие и об-


 301 

щественное сознание как бы «нагружены» друг другом: без энергии 
сознания общественное бытие статично и даже мертво. 
Но, подчеркивая единство общественного бытия и общественно-
го сознания, нельзя забывать и их различие, специфическую разъеди-
ненность. Историческая взаимосвязь общественного бытия и общест-
венного сознания в их относительной самостоятельности реализуется 
таким образом, что, если на ранних этапах развития общества обще-
ственное сознание формировалось под непосредственным воздейст-
вием бытия, то в дальнейшем это воздействие приобретало все более 
опосредованный характер — через государство, политические, право-
вые отношения и др., а обратное воздействие общественного сознания 
на бытие приобретает, напротив, все более непосредственный харак-
тер. Сама возможность такого непосредственного воздействия обще-
ственного сознания на общественное бытие заключается в способно-
сти сознания правильно отражать бытие. 
Сознание как отражение и как активно-творческая деятельность 
представляет собой единство двух нераздельных сторон одного и того 
же процесса: в своем влиянии на бытие оно может, как оценивать его, 
вскрывая его потаенный смысл, прогнозировать, так и через практи-
ческую деятельность людей преобразовывать его. А поэтому общест-
венное сознание эпохи может не только отражать бытие, но активно 
способствовать его перестройке. В этом и заключается та исторически 
сложившаяся функция общественного сознания, которая делает его 
объективно необходимым и реально существующим элементом любо-
го общественного устройства. 
Обладая объективной природой и имманентными законами раз-
вития, общественное сознание может, как отставать, так и опережать 
бытие в рамках закономерного для данного общества эволюционного 
процесса. В этом плане общественное сознание может играть роль ак-
тивного стимулятора общественного процесса, либо механизма его 
торможения. Мощная преобразовательная сила общественного созна-
ния способна воздействовать на все бытие в целом, вскрывая смысл 


302  

его эволюции и предсказывая перспективы. В этом плане оно отлича-
ется от субъективного (в смысле субъективной реальности) конечного 
и ограниченного отдельным человеком индивидуального сознания. 
Власть общественного целого над индивидом выражается здесь в обя-
зательном принятии индивидом исторически сложившихся форм ду-
ховного освоения действительности, тех способов и средств, с помо-
щью которых осуществляется производство духовных ценностей, то-
го смыслового содержания, которое накоплено человечеством веками 
и вне которого невозможно становление личности. 


 303 

ДИАЛЕКТИКА 
1. ТИПЫ, УРОВНИ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ФОРМЫ 
ДИАЛЕКТИКИ 
2. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО 
МЫШЛЕНИЯ 
3. ЗАКОНЫ И КАТЕГОРИИ ДИАЛЕКТИКИ 
4. СОФИСТИКА, ЭКЛЕКТИКА, ДОГМАТИЗМ И 
РЕЛЯТИВИЗМ КАК АНТИПОДЫ ДИАЛЕКТИКИ 

Типы, уровни и исторические формы диалектики 
Термин «диалектика» достаточно часто употребляется не только 
в философских, научных, культурологических текстах, но и в полити-
ческих дискуссиях и повседневной жизни. Первоначально диалектика 
рассматривалась как искусство спора, умение парировать аргументы 
оппонента контрдоводами, приходя к достоверному выводу. Она, 
следовательно, — детище свободного диалога, в рамках которого из 
противоречащих друг другу суждений рождалась истина. От Сократа, 
признанного отцом-основателем диалектики как средства развития 
мышления, через Средневековье и Новое время она, наполняясь твор-
ческим содержанием и смыслом, значительно усилила и усовершен-
ствовала свой методологический потенциал, став конструктивным 
элементом современного познания. 
В самом широком смысле слова диалектику можно определить 
как связь, соотношение противоположностей. В каких же сферах бы-
тия наличествует эта раздвоенность? Во всех? И здесь необходимо 
выделить два типа диалектики: объективную и субъективную. Объ-
ективная диалектика — это диалектика, существующая до, вне и 
независимо от сознания и имманентно присущая процессам природ-
ной и социальной действительности, а субъективная — диалектика 
внутреннего мира человека, его мышления. Материализм, исходя из 
нерасторжимого родства, тождества сознания и бытия, отдает при-


304  

оритет объективной диалектике, трактуя субъективную как ее специ-
фическое отражение, а идеализм, отталкиваясь от того же принципа 
признает первичность диалектики духа. 
Сама же субъективная диалектика, в свою очередь, дифферен-
цируется, на два уровня: стихийную, наивную, спонтанно форми-
рующуюся в сознании людей под непосредственным влиянием усло-
вий жизнедеятельности и выраженную в народном творчестве, и диа-
лектику как концепцию, доктрину, теорию, стройную систему логи-
чески обоснованных положений, вскрывающих противоречивую 
сущность предметного бытия. Она предполагает сознательное усилие, 
умственное напряжение и создается интеллектуальной работой вы-
дающихся мыслителей. 
Диалектика как учение о противоречивой природе развития, как 
теоретическая модель становящегося, а не статично функционирую-
щего мира, разрабатывалась на протяжении всей истории сформиро-
ванного общества, но целесообразно указать лишь на наиболее замет-
ные вехи этого пути: 
1) античная диалектика (Гераклит, Зенон, Платон, Аристотель); 
2) идеалистическая диалектика немецкой классической фило-
софии (Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель); 
3) материалистическая диалектика (Маркс, Энгельс, Ленин и 
их последователи). 
Мы не будем специально рассматривать особенности каждого этапа, 
так как при изучении историко-философского введения им уделялось 
достаточное внимание. 

Основные принципы диалектического мышления 
Любое научное исследование базируется на основополагающих 
принципах. В чем же специфика принципов диалектики? Они: 
– аккумуляция не локально-ограниченного, а общечеловеческого 
опыта практического и познавательного освоения реальности; 
– максимальная степень абстрактности и всеобщности; 


 305 

– методологический «геном», своеобразная субстанция множе-
ства методов и норм достижения достоверного знания; 
– теоретические конструкты, игнорирование которых неизбежно 
приводит к крупным практическим просчетам и исследовательским 
тупикам; 
– необходимое условие проникновения в сущность изучаемых 
явлений, что, однако, предполагает умение, искусство их применения 
к решению конкретных задач и проблем. 
Итак, аппарат диалектики включает в себя: принцип системно-
сти, принцип развития, принцип всеобщей взаимосвязи, принцип не-
исчерпаемости, принцип противоречивости. Рассмотрим некоторые 
из них более подробно. 
Принцип системности 
Система есть внутренне расчлененное целое, элементы которого 
находятся в постоянном движении и взаимосвязи, образуя единый за-
кономерный процесс развития. 
Системность — изначальный признак любого существующего 
предмета и имеет свое обоснование во внутренне многообразных свя-
зях и отношениях Атрибутивный характер системности коренится в 
объективных свойствах материи. Материя системна как бесконечная 
совокупность отделенных в пространстве материальных явлений в их 
качественно-количественном разнообразии. Материя системна, ибо 
она вечна как и движение. Прекращение изменений было бы вызвано 
отсутствием взаимодействия между различными явлениями. Отсутст-
вие разнообразия порождает отсутствие движения и, следовательно, 
материи как субстанции всех изменений. Поэтому системность следу-
ет рассматривать как необходимую компоненту материализма и диа-
лектики одновременно. 
Каждое явление материальной действительности системно в си-
лу наличия разнородности сосуществующих элементов в рамках лю-
бого масштаба. Каждый процесс системен, так как элементы, состав-
ляющие целое, даже будучи однородными по качеству, неизбежно 


306  

испытывают специфическое влияние внешних условий и реагируют, 
соответственно, особым образом. Системность вытекает и из иерар-
хичности и субординированности строения объектов, из соотношения 
основного и обусловленного, главного и побочного и т. д. Неравно-
значность и соподчиненность явлений — объективны. Вскрытие со-
отношений такого порядка всегда являлось задачей научного позна-
ния. Неоднопорядковость процессов постоянна, меняется лишь со-
держание детерминирующих и определяемых факторов. Системность 
является необходимым следствием связи последовательных фаз и 
этапов становления состояний материальной действительности. Лю-
бой процесс представляет собой своеобразный синтез всех предшест-
вующих ступеней развития, соотношение старого и нового. Неустра-
нимость прошлого в настоящем — показатель сложности генезиса 
объектов, следовательно, наличия системности. 
Системность атрибутивна, так как обусловлена существованием 
разных уровней организации и целостности, что находит свое выра-
жение в относительно простых и сложных, низших и высших обра-
зованиях. 
Системность обусловлена также действием множества сил и 
тенденций на данное явление или в рамках этого явления. 
Кроме того, процесс внутренне дифференцирован, структури-
рован на противоположности и тем самым является внутренне про-
тиворечивым, что и образует динамическую систему разнонаправ-
ленных сил и тенденций. Система противоположностей определяет 
собой и системность развития, абсолютность которого, в свою оче-
редь, предполагает и безусловность упорядоченных тенденций, т. е. 
системности. 
Даже тот исторический факт, что системность была открыта и 
обоснована первоначально в сфере общества (К. Маркс) и биологии 
(Ч. Дарвин), свидетельствует о всеобщности системообразования, ибо 
на социально-биологическом уровне системность не появилась, а об-
рела лишь (в силу действия генетических законов) форму зримого 


 307 

выражения. Высшее — более зрелый образ низшего. Системность в 
равной мере присуща всем состояниям материальной действительно-
сти. Не случайно системность, структурность обнаружены и в области 
элементарных частиц. Тенденция эта неустранима, так как она соот-
ветствует объективному положению вещей. 
Системность обладает большой методологической ценностью: 
на ее основе, например, удается конкретизировать и углубить общие 
принципы концепции движения и развития. Развитие рассматривается 
в аспектах пространственно-временных отношений, упорядоченности 
внутренних элементов, степени дифференциации и интеграции, что 
концентрированно выражается в выработке системных критериев 
развития. Системный подход все более утверждается как органиче-
ский элемент диалектического метода, и это обстоятельство также го-
ворит об объективно всеобщей природе системности, что, конечно, 
предполагает необходимость изучения различных ее типов и форм. 
Принцип системности ориентирует на преодоление разрыва ме-
жду земным и небесным, обществом и природой, человеком и био-
сферой. Не случайно, например, появление такого направления в нау-
ке как социоестественная история (СЕИ), в которой реализуется уста-
новка на связь этноса и ландшафта как его кормящего вместилища, 
или социобиология. 
Конкретизацией общедиалектического принципа системности 
применительно к экологической проблематике, например, являются 
системные законы (закон внутреннего динамического равновесия, 
закон упорядоченности заполнения пространства и пространственно-
временной определенности, закон оптимальности, закон периодич-
ности строения системных совокупностей, системогенетический за-
кон, закон сукцессионного замедления, закон разновременности из-
менения подсистем в больших многоуровневых системах, закон по-
ложительного взаимодействия подсистем или закон системной до-
полнительности). 
Подводя предварительный итог изучению феномена системно-


308  

сти, можно утверждать: нет системных объектов наряду с несистем-
ными и нет внесистемного процесса движения. Существуют лишь 
различные системы: открытые-закрытые, малые-большие, жесткие-
«мягкие», линейные-нелинейные, простые-сложные, органические-
неорганические, естественные-искусственные и многие другие, раз-
нящиеся друг от друга по структуре, масштабу, интенсивности, уров-
ню организации, особенностями субстратных носителей, длительностью 
временных интервалов функционирования и развития. 
При исследовании проблемы экологии нельзя не учитывать фак-
та влияния на биосферу не только ближайшего космоса (Солнца, дру-
гих планет, комет, болидов, излучений и т. п.), но и дальнего, не толь-
ко солнечной системы в целом, но и общевселенских процессов. 
Включенность земной биосферы в космический «контекст» в качестве 
его структурного компонента позволяет рассматривать жизнь не 
только как планетарное событие, а как феномен вселенского значе-
ния, возникновение, рост и устойчивость которого существенно зави-
сит от функционирования этой грандиозной системы. Космос снабжа-
ет земную биосферу всем необходимым для ее существования, питая 
ее информацией, энергией и веществом и поддерживая ее специфич-
ность. Эта связь извне жизненно важна. Также, быть может, как и от-
дельной клетке в соме. 
И биосфера чутко реагирует на пульсации среды и различного 
рода циклы и ритмы (магматические, климатические, метаморфиче-
ские, например), адаптируясь к ним и одновременно «учась» видоиз-
менять сам механизм обратной связи, делая его более гибким и гото-
вым к новым возмущениям внешней среды. Поэтому многие ее пара-
метры возникли не сразу, а формировались в течение длительной 
космической эволюции. Этот процесс продолжается и сейчас. 
В свою очередь, системный характер биосферных процессов ока-
зывает интегральное воздействие на каждый ее внутренний элемент — 
не только на живые организмы, но и на неорганические тела. 
Если, как уже отмечалось, центром классической механики яв-


 309 

лялось изучение непрерывных количественных движений, то в 
XX веке акцент был сделан на качественных, прерывных и внезапных 
изменениях. В 1970 г. сложилась «теория катастроф» как математиче-
ский метод изучения именно такого рода процессов. Эти превращения 
и стали называться катастрофами. 
Системная методология, в развитие которой внес большой 
вклад Людвиг фон Берталанфи, исходит из того, что имеется общая 
основа сохранения «целостности объектов в нестационарных усло-
виях существования несмотря на их разный уровень упорядоченно-
сти». С физической точки зрения любая система стремится к макси-
мально возможной устойчивости в конкретных условиях, что дости-
гается или движением к предельной неупорядоченности (к росту эн-
тропии, хаосу) в замкнутых, изолированных системах или к пре-
дельной упорядоченности в открытых системах, где увеличивается 
информационная емкость. Грань между изолированной и открытой 
системами весьма условна, хотя для линейных (закрытых) систем 
движение от хаоса к порядку обычно носит лишь эпизодический и 
временный характер, а реакции на возмущения среды пропорцио-
нальны их силе воздействия. 
Но системная природа объектов — предпосылка их самооргани-
зации. Своеобразным отражением системной природы развития вы-
ступают такие понятия синергетики, как «неупорядоченность», «упо-
рядоченность», «бифуркация», «аттрактор», «диссипативная система», 
«селектор», «детектор», «отбор» и другие. Термин «синергетика» ввел 
Г. Хакен в 1975 году. Принципы синергетики универсальны. Пробле-
ма взаимосвязи возрастания энтропии (роста неопределенности) в 
замкнутых системах с процессом самоорганизующегося развития (не-
гэнтропией), имеющим место в открытых системах, находит свое вы-
ражение в том, что самоорганизация как образование упорядоченных 
структур (пространственных, временных или пространственно-
временных) возможна только при постоянном подводе к системе 
энергии, вещества и информации. 


310  

Все биологические системы — диссипативные. Для них харак-
терно: наличие внутренних механизмов регулирования и управления, 
самоорганизация и автономность колебательных процессов, не детер-
минированных внешней средой, неравновесность, открытость и нели-
нейность как способность к самодействию. В отличие от линейных 
диссипативные системы обладают такими особенностями, при кото-
рых «малые воздействия... могут приводить к очень большим послед-
ствиям..., а большие — к совершенно незначительным». Эта непро-
порциональная зависимость от среды «делает такие системы, с одной 
стороны, исключительно устойчивыми по отношению к крупномас-
штабным неблагоприятным воздействиям, а с другой стороны — не-
обычайно чувствительными к очень незначительным колебаниям со-
стояний среды определенного сорта» (В. П. Бранский). 
Как возможны скачки одних параметров при непрерывном и 
гладком изменении других? Надо признать нелинейный характер ре-
акции живых систем на факторы среды. Иначе не объяснить, почему 
при непрерывном изменении, скажем, климатических условий биоло-
гические качества меняются неожиданно при переходе от одного со-
общества к другому и вообще образуются границы между биомами. 
Нелинейное поведение живых структур выражается в таких явлениях, 
как эпидемические ритмы, «кривые» миграций и вымираний видов, 
резкие изменения плотности биологических организмов. Так, колеба-
ние численности особей в популяции может быть не только от цик-
личности абиотических или биотических параметров среды, но и от 
колебательных процессов в самой системе, находящейся в постоян-
ной среде. 
Если максимальную энтропию принять за 1, то воцаряется хаос, 
полная неопределенность, а если она приближается к 0, то система 
достигает наивысшего уровня организации. Если понятие энтропии 
(Н) — мера беспорядка, а понятие информации (I) — мера упорядо-
ченности, то их количественное соотношение всегда останется кон-
стантным: Н + I = I. Одно не существует без другого. 


 311 

Другой особенностью развития диссипативных систем является 
рост запретов по мере увеличения негэнтропии. 
Живое, тем не менее, находясь в состоянии динамического рав-
новесия, очень стабильно, но до определенного уровня. И как бы ни 
понимались модели устойчивости (по Пуанкаре: система устойчива, 
если, будучи выведена из состояния равновесия, вновь приближается 
к прежнему равновесию; по Ляпунову: система стабильна, если при 
возмущениях она последующее время остается в окрестности исход-
ного состояния; по Лагранжу: устойчивой считается система, не вы-
ходящая за пределы некоторой области значений), все равно возмож-
но нарушение в силу действия тенденций деиерархизации (странный 
аттрактор) и иерархизации (простой аттрактор). Переход в новое ка-
чество осуществляется посредством потери устойчивости тогда, когда 
существенно трансформируется управляющий, системообразующий 
фактор. А длительность, характер и направление дальнейшей эволю-
ции системы, конечно, определяется сложным соотношением детек-
тора, селектора, тезауруса, приводящим ее к новому состоянию отбо-
ра; определяется равнодействующей внутренних и внешних сил, при-
чем значение последних в определенных ситуациях весьма велико, 
так как в критических точках, т. е. там, где система изменяет свое 
макроскопическое положение флуктуации и случайности играют ре-
шающую роль. 
Поиск и определение таких «узлов» живой среды — трудная, но 
чрезвычайно необходимая задача, так как современное общество уже 
настолько сильно влияет на нее, что готово необратимо перевести 
биосферу в совершенно новое (квазистационарное и неизвестное) со-
стояние, где вряд ли останется место для человека, и в то же время 
оно недостаточно организованно, окультурено, умудрено опытом, 
чтобы управлять биосферными процессами оптимальным для нее 
способом. Следует найти и обозначить меру, в рамках которой может 
стабильно развиваться система «человек-биосфера». 
В терминах синергетики это переломное состояние — «бифур-


312  

кация». Бифуркация — момент прохождения системы от одного 
уровня устойчивости к другому через неустойчивость, пункт разветв-
ления, дифференциации эволюционного процесса, когда невозможно 
«предсказать будущее системы в обычном «детерминистском» смыс-
ле», также как и нельзя «сказать, в каком направлении упадет верти-
кально стоящий на столе карандаш...» (Ю. М. Свирежев). 
Таким образом, теория катастроф и синергетический подход, 
восприняв идеи «эмерджентной» эволюции, по многим позициям рас-
ходятся с ней, ибо: 
– признается количественный этап как необходимая предпосыл-
ка перемен; 
– признается естественность и закономерность перехода от од-
ного качественного состояния к другому, новому; 
– признается возможность математического выражения; 
– признается многовариантность будущего, но не равновероят-
ность каких-либо направлений. 
С позиций синергетики новое активно влияет на старое, и буду-
щее не предопределяемо, т. е. оно не единственное «это», но не может 
быть и любым, хотя роль случайностей и незначительных возмуще-
ний (как внутренних, так и внешних) неизмеримо повышается в кон-
туре бифуркаций. 
Принцип развития 
Согласно астрономическим теориям Вселенная расширяется (эф-
фект красного смещения) и теперешнее ее состояние качественно отли-
чается от предыдущих ступеней развития. 15–18 млрд. лет тому назад 
не существовало ни планет, ни галактик, ни атомов, и если возникнове-
ние элементарных частиц еще является предметом дискуссий, то фун-
даментальные открытия в космологии в принципе позволяют эту про-
блему решить положительно. И в настоящий период происходит гран-
диозный процесс рождения и гибели звезд и звездных ассоциаций. 
Большинство их проходит следующие качественные этапы: протозвез-
да – собственно звезда – красный гигант – белый карлик. Все эти стадии 


 313 

различаются характером внутренних процессов, массой, температурой и 
скоростью эволюции. Вспышки новых и сверхновых звезд, активность 
ядер галактик, фиксация реликтового излучения, позволившего полу-
чить информацию о наиболее ранних фазах существования Вселен-
ной, — все это свидетельствует о том, что Вселенная не просто расши-
ряющаяся, а буквально взрывающаяся. Речь, следовательно, может идти 
не о том, развивается она или нет, а о предпочтительности «горячей» 
или «холодной», изотропной или анизотропной модели, в которой бы 
повсеместный диалектический процесс развития со скачками, с рез-
кой сменой состояний и переходом объектов с одного уровня на но-
вый нашел свое максимально полное теоретическое воспроизведение. 
На уровне микромира также происходят интенсивные процессы 
трансформации и превращений элементарных частиц друг в друга. Не-
стабильность, открываемая физикой, пронизывает собой всю «основу» 
мироздания. 
Таким образом, если в социологии, биологии и в других науках, 
изучающих явления макромира, идея развития была довольно распро-
странена, то открытие качественной нестационарности микро- и ме-
гапроцессов — весьма значительный фрагмент единой картины раз-
вивающегося мира. Дальнейшее экспериментально-теоретическое ос-
воение реальности неизбежно связано с трактовкой всех объектов на-
ук как развившихся и развивающихся во времени, т. е. с признанием 
атрибутивности развития. Процесс развития охватывает все явления 
как в прошлом, так и в настоящем и будущем. Именно это обстоя-
тельство в онтологическом отношении детерминирует бесконечность 
познавательного процесса. Поэтому закономерно, что в науковедении 
все более укрепляется взгляд о принципиальной возможности суще-
ствования разнокачественных математик, новых, более фундамен-
тальных и «неожиданных» законов физики и т. д. В познании качест-
венная специфика объектов определяет меру приложимости тех или 
иных методов научной интерпретации. В процессе увеличения зрело-
сти развития, т. е. наполнения качественных параметров явлений но-


314  

выми характеристиками все зримее, например, выявляется ограни-
ченность формально-логических средств и, наоборот, необходимость 
других — содержательных диалектико-логических построений. 
Развитие как превращение одних состояний действительности в 
другие является всегда направленным процессом. Следует заметить, 
что Гегель понимал направленность развития как восхождение от ме-
нее совершенного к более совершенному и выразил эту закономер-
ность в терминах поступательного движения от простого к сложному. 
Эта традиция получила широкое распространение, и термины «на-
правленное развитие», «поступательное развитие», «движение от 
низшего к высшему» и т. п. нередко воспринимаются как синонимы, 
хотя это далеко не так. Направленность можно в самом широком 
смысле определить как определенным образом ориентированную 
тенденцию качественных взаимопревращений в исторически обу-
словленных рамках. Устойчивая определенность направленности 
опирается на два фундаментальных положения. 
Во-первых, развитие осуществляется на базе конкретного типа 
отношений противоположностей и детерминировано ими. Их единст-
во, тем не менее, предполагает неравноправность противоречивых 
сторон, одна из которых является ведущей, доминирующей. 
Во-вторых, стабильность характера направленности основывает-
ся и на преемственности в развитии. Новое никогда не может быть 
абсолютно новым, оно неизбежно включает некоторые элементы 
предшествующего состояния, т. е. имеет с ним нечто общее, что и вы-
ражается в генетических законах, связывающих предшествующее с 
последующим. Так, сложное соотношение эволюционных возможно-
стей и запретов обусловлено именно наличием таких общих струк-
турных компонентов, которые и создают внутреннюю предопреде-
ленность той или иной направленности в развитии живых систем. 
Как и любой другой закон, закон генезиса характеризуется ус-
тойчивостью, необходимостью и повторяемостью, что и обеспечива-
ется фактом преемственности старого и нового. Но преемственность 


 315 

надо рассматривать не только с точки зрения сохранения и переноса 
химического состава, физических параметров и т. п., но и с позиции 
преемственности направленности. 
Существующая направленность конкретного развития является 
своеобразным интегралом всевозможных микротенденций элементов 
данного целостного процесса. Разумеется, старое не полностью вхо-
дит в новое, а в преобразованном виде, и по мере удаления генетиче-
ской цепи развития старое в новое входит настолько в измененном 
виде, что становится уже несущественной стороной нового. 
Однако в любом случае новое принимает от старого и опреде-
ленный вектор направленности. Так, генетика на множестве фактов 
установила, «что мутации возникают не во всех, а лишь в некото-
рых возможных направлениях... Спектр возникающих мутаций все-
гда ограничен онтогенетическими потенциями каждого вида» 
(А. В. Яблоков). 
Так как старое включается в новое не полностью, не абсолютно, 
а в модифицированном виде, т. е. дополненном и измененном, то 
степень детерминации поведения новообразования будет меняться в 
широких диапазонах. По мере развития эти флуктуации в направ-
ленности достигают такого уровня, когда можно говорить о качест-
венном изменении направленности, о переходе прогрессивных дви-
жений в регрессивные, поступательных в попятные и наоборот. Та-
ким образом, следует различать два момента: вопрос о направленном 
характере развития как качественно определенном процессе и вопрос 
об особенности, специфике этой направленности. Другими словами, 
если направленность развития является категорическим требовани-
ем, вытекающим из всей теории диалектики, то своеобразие направ-
ленности какого-либо процесса или, что то же самое, особенности 
отдельного развития уже не являются атрибутами всеобщего разви-
тия и потому не включаются в диалектическую концепцию развития 
в качестве закона. 
Развитие необходимо направленный процесс и потому, что 


316  

взаимопереходы качественных состояний друг в друга не нейтральны 
в отношении высоты организации, а представляют собой закономер-
ную смену уровней упорядоченности и целостности. Направлен-
ность — существенная черта всеобщего развития. Ненаправленное 
развитие невозможно в силу внутренней системности и иерархично-
сти структурного строения явлений. Такие изменения были бы допус-
тимы лишь для тождественных частиц (абсолютно плотных, однород-
ных, неизменных), но так как таковые в природе отсутствуют, то лю-
бое развитие носит направленный характер и сопряжено со ступенями 
сложного и простого, низшего и высшего. 
Если развитие характеризует объект со стороны смены его каче-
ственных состояний, т. е. преимущественно во временном аспекте, то 
функционирование как порядок сосуществования составных частей 
данного целого выражает момент устойчивости в измерениях про-
странства и поэтому направленность ярче проявляется именно в про-
цессах развития. 
Следует отметить, что проблема направленности не получила 
сколько-нибудь серьезного научного обоснования как в концепциях 
механического эволюционизма, так и в доктринах «творческой», 
«эмерджентной» эволюции. И это не случайно. Для первой точки зре-
ния характерно игнорирование качественного многообразия мира, 
разноуровненности материи. При функциональном рассмотрении 
процессов остается в тени сам переход, новизна, скачок от одной ка-
чественной стадии к другой, неповторимость явлений. Направлен-
ность же предполагает эти моменты в качестве обязательных. 
Отличительной чертой второго подхода является отрицание за-
кономерности появления нового из старого, отрицание преемственно-
сти (и, следовательно, преемственности направленности) и количествен-
ного этапа генезиса явлений. 
Первоначальные элементы научного подхода к проблеме направ-
ленности, сложившиеся в естествознании, были восприняты филосо-
фией в качестве необходимой составляющей диалектической концеп-


 317 

ции развития и движения. Признание развития направленным процес-
сом является более высоким уровнем постижения сущности движения. 
Направленность развития предполагает нахождение в действительно-
сти стержневых тенденций и магистральных путей, в которых в кон-
центрированном виде выражает себя развитие материального мира. 
Взгляд на природу, как на совокупность нагромождающихся друг на 
друга конгломератов бессвязных и неупорядоченных явлений посте-
пенно сменяется представлением о материальной реальности, части 
которой взаимозависимы и образуют субординированное целое. В пер-
вом приближении можно утверждать, что подобный поворот в теории 
произошел в середине и во второй половине XIX века благодаря бур-
ному расцвету естествознания. 
Как показывает, например, история эволюционных учений в 
биологии становление идеи развития шло, в общем, по пути, во-
первых, обоснования естественности самого процесса и тем самым 
борьбы с концепциями креационизма и телеологии, а во-вторых, по 
пути накопления доказательств направленности развития органиче-
ской жизни. Если Ч. Дарвин специально не ставил вопроса о тенден-
ции органической эволюции и в основном свою задачу видел в поиске 
материальных причин и факторов, детерминирующих процесс видо-
образования, то А. Н. Северцев уже тщательно разрабатывает кон-
цепцию о разнонаправленности процесса развития. 
Современная синтетическая теория эволюции идею направлен-
ности еще более углубила и конкретизировала. Так, К. М. Завадский 
представил следующую классификацию направлений органической 
эволюции: арогенез, аллогенез и телегенез, а И. И. Шмальгаузен вы-
деляет шесть таких направлений: ароморфоз, алломорфоз, телемор-
фоз, гиперморфоз, катаморфоз и гипоморфоз. Прослеживая основные 
этапы становления идеи развития в биологии. Т. Я. Сутт совершенно 
справедливо замечает: «...свойство направленности следует включить 
в определение категории «развитие»». 
Направленность как необходимая черта развития воплощается в 


318  

таких формах как прогресс, регресс и круговорот. При решении вопро-
са об общей направленности мировых процессов выделилось три глав-
ных подхода: развитие — всеобщий прогресс, развитие — всеобщий рег-
ресс, развитие — всеобщий круговорот. Здесь выявляется интересная де-
таль: от того, что положено в основу единства мира, будет зависеть ори-
ентация мирового процесса. У Гегеля такой базой выступает духовное 
начало — гипертрофированный и рафинированный процесс прогрес-
сивного становления знания, оторванный от практической деятельно-
сти людей и превращенный им в творца всего сущего. Движение аб-
солютной идеи от изначальной беспредметной предпосылки к более 
глубокому и дифференцированному содержанию и самопознанию 
своей сущности во всем объеме ее исторических проявлений это путь 
при материалистическом истолковании означает духовно-
познавательное воспроизведение мира, движение к абсолютной исти-
не. Поэтому всеобщность развития, по Гегелю, воплощается во все-
общности поступательного прогрессивного пути. Тейяр де Шарден 
аналогично пытается отстаивать принцип восходящей эволюции и ут-
верждает, что вся «материя выступает перед нами в процессе разви-
тия». Однако вектор его оказывается жестко детерминированным ха-
рактером субстрата всеобщего развития — сознанием, этой универ-
сальной субстанцией, пронизывающей собой всю ткань действитель-
ности. Вполне естественно, что движение сознания есть нарастание 
его сложности и динамического единства. «Материя с самого начала... 
подчиняется великому... закону «усложнения»». «Эволюция — воз-
растание сознания. Возрастание сознание — действие к единению». 
На примере этого автора довольно ясно видна недостаточность при-
знания всеобщности и направленности развития. Однонаправленный 
характер всех изменений в мире, движение от преджизни к жизни и 
дальше к сверхжизни не может продолжаться бесконечно. «Универ-
сум всегда развивался, и он продолжает развиваться в этот самый мо-
мент. Но будет ли он еще развиваться завтра?..» Оказывается, нет: 
«...эволюция должна достигать кульминации впереди в каком-то 


 319 

высшем сознании». Состояние такого сверхсовершенства — пункт 
«Омега». 
Если же фундаментом бесконечной материи считать энергию и 
принять за истину второе начало термодинамики в формулировке 
Клаузиуса, то изменение энтропийного процесса, будучи однонаправ-
ленным, повлечет за собой и свое обусловленное, т. е., все многообра-
зие явлений примет однолинейный порядок постепенной деградации 
и вырождения. Результатом возрастания энтропии должно явиться со-
стояние общемирового равновесия и покоя. По мнению Ж. Э. Шарона, 
действие второго начала термодинамики приведет к тому, что «мир 
инертной материи превратится в холодное темное кладбище». Если 
материю ожидает гибель, то, следовательно, было и начало ее суще-
ствования, т. е. творение из ничего. Английский богослов Э. Маскол 
доказывает бренность материи таким образом: «Поскольку с течени-
ем времени Вселенная неуклонно идет к состоянию все большего и 
большего единообразия, то если бы она уже существовала бесконеч-
ное время, состояние полного единообразия к настоящему времени 
было бы уже достигнуто, тепловая смерть уже наступила бы... Отсю-
да следует, что Вселенная начала свое существование в определенное 
время». Сторонники неотомизма теорию «тепловой смерти» приняли 
на вооружение и активно используют как доказательство бытия бога. 
Ж. Маритен в «Философии природы» утверждал, что материальный 
мир есть «мир случая, риска, приключения, необратимости, он имеет 
историю и направление во времени». Куда же? Мир, по Ж. Маритену, 
находится в стремительном движении к смерти в силу действия обще-
го закона деградации, но на самом пороге материального бытия появ-
ляется метафизическая сущность, озаренная божественным светом и 
названная духом, который раскрывает внутри материи некий новый 
мир. Все процессы превращений в природе рассматриваются как де-
терминированные и направляемые тем, «что не есть больше просто 
часть в огромной Вселенной, но есть само по себе целое, устойчивый 
универсум, открытый другим посредством разума и любви: — лич-


320  

ность, которая... есть самая совершенная вещь во всей природе». 
И эволюционный (прогрессивное развитие абсолютно, а регресс 
временен, второстепенен), и эманативный (регресс повсеместен и ве-
чен, а прогресс относителен) подходы к проблеме направленности 
мирового развития одинаково ведут (при последовательном истолко-
вании) к идеализму в понимании единства мира, к признанию начала 
и конца развития. 
Несостоятельность идей однонаправленности космического 
процесса хорошо понимал уже Платон: «Если бы возникновение шло 
по прямой линии, только в одном направлении и никогда не повора-
чивало бы в противоположную сторону..., все, в конце концов, приня-
ло бы один и тот же вид, приобрело одни и те же свойства и возник-
новение прекратилось бы». 
Концепция круговорота явилась третьим вариантом решения 
проблемы направленности развития. Для античной философии харак-
терен вещественно-субстратный подход к единству мира (огонь, вода, 
земля, воздух, атомы). Все есть видоизменение одного, вечно пребы-
вающего. Отсюда и развитие в мире происходит по кругу. Учения о 
соотношении хаоса как беспорядоченного и неорганизованного со-
стояния мира и космоса, где царит гармония, соразмерность и ритми-
ческая последовательность событий, отражают противоположные на-
правления всеобщего движения. «Путь вверх», к прогрессу и совер-
шенству и «путь вниз», к деградации и регрессу постоянно существу-
ют, взаимоисключая и поочередно сменяя один другого. Круговорот 
являл собой форму космического повторения, сохранения и устойчи-
вости мирозданья, форму вечного возвращения. Идея круговорота бы-
ла присуща и философии Нового времени, в том числе и французским 
материалистам XVIII века, а также естествоиспытателям, позицию ко-
торых рельефно выразил Э. Геккель: «Универсальное движение суб-
станции... есть вечный круговорот с периодически повторяющимися 
фазами развития». Французский физик Г. Лебон пишет: «...те же миры, 
населенные теми же существами, ...много раз повторяют свое сущест-


 321 

вование». Круговорот, следовательно, предстает как абсолютное по-
вторение пройденных уже ступеней развития, и настоящее состояние 
реальности есть в то же время воспроизведение прошлого и возвраще-
ние будущего. Вряд ли стоит особо оговаривать принципиальное по-
ложение об отсутствии абсолютно замкнутых и полностью повторяю-
щихся процессов. Даже в самых простых механических явлениях все-
гда присутствует неискоренимый элемент необратимости, а в органи-
ческих и социальных системах она превалирует. 
Применительно к материальной действительности бессмыслен-
но ставить вопрос о ее развитии в каком-то преимущественном на-
правлении. Провозглашение в любой форме однонаправленности им-
плицитно содержит в себе предположение о закономерностях и тен-
денциях, лежащих так или иначе вне материи или в ней самой, но оп-
ределяющих ход ее развития. Материя из субъекта и субстанции всех 
изменений превращается в иное — подчиненное и обусловленное це-
лое. Только разнонаправленность всеобщего развития органически и 
в полной мере сочетается с принципом системности и материального 
единства мира. 
Однонаправленный же характер развития противоречит идее его 
атрибутивности, ибо однонаправленность в скрытой форме предполагает 
некоторое исходное, изначальное и, соответственно, конечное состояние, 
причем разница временных интервалов здесь не играет принципиальной 
роли. Все основные черты атрибутивности развития тогда теряют свой 
статус: бесконечное становится конечным, беспредельное — предель-
ным, неисчерпаемое — исчерпаемым, абсолютное — относительным и 
т. д. Единственный выход из данной теоретической ситуации — при-
знание непреходящей разнонаправленности мирового развития. 
В идее разнонаправленности находит свое адекватное воплоще-
ние и мысль о развитии как новообразовании. При противоположной 
трактовке сфера новаций чрезвычайно узка как в качественных, так и 
в количественных отношениях. Разнонаправленность развития, одна-
ко, не означает существование в объективной реальности сбалансиро-


322  

ванных тенденций прогресса и регресса, такого состояния, когда про-
грессивные изменения в отдельной локально-ограниченной зоне дей-
ствительности неизбежно и тотчас компенсируются противоположно 
направленным процессом. Концепция мирового круговорота, при ко-
тором с полной точностью повторяются все пройденные стадии мате-
риального развития, с научной точки зрения несостоятельна. Но по-
добное положение не отрицает, а наоборот, предполагает наличие в 
мире областей, которым присуще развитие именно в форме прогресса, 
регресса или круговорота различных типов. Разнонаправленность не 
есть беспорядочность, а выражение объективной диалектики двух ос-
новных тенденций развития: прогресса и регресса. Признание объек-
тивного характера прогрессивного (регрессивного) развития форми-
ровалось довольно сложным путем. В дореволюционном энциклопе-
дическом словаре прогресс и регресс трактуются как теории, «нося-
щие очень отвлеченный и чисто субъективный характер». Однако для 
эволюционных идей XIX и начала XX в. уже была характерна выкри-
сталлизация специфических тенденций в развитии, главным образом, 
органического мира и социальной реальности. Это явилось крупным 
шагом вперед в понимании не просто меняющегося мира, но мира, 
обладающего своеобразными устойчиво сохраняющимися направле-
ниями своего движения. Однако интерпретация этих процессов со 
стороны исследователей, не обладающих умением оперировать диа-
лектическим методом, приводила к метафизике. Господствующим яв-
лялось положение, которое сводила сущность развития, эволюции и 
прогресса к трем основополагающим параметрам: «...изменение, со-
вершенствование и единство субъекта». Отрицается прерывность, 
скачкообразность процесса, переход в новую качественную опреде-
ленность. Постулируется однолинейный порядок последовательно 
сменяющих друг друга состояний действительности. 
Диалектико-материалистический подход отвергает такое толко-
вание и определяет прогресс (в самом общем виде) как объективный, 
спиралевидный, противоречивый и закономерный процесс, при кото-


 323 

ром повышается уровень системно-структурного единства интеграль-
ного качества объекта. Для прогресса характерно развитие в сторону 
усложнения нарастания подвижности, темпов самообновления и 
внутреннего разнообразия. Системные, энергетические, информаци-
онные и т. п. критерии прогресса позволяют в определенной степени 
измерить объективную степень простого и сложного, низшего и выс-
шего. Однако «прогресс» — очень широкое понятие и не всегда дает 
возможность выявить специфичность проявления объективных ана-
логов. Если к развитию в целом применима вся совокупность катего-
рий диалектики, то определенная направленность процесса сопряжена 
с изменением ведущего положения тех или иных черт развития. И в 
рамках одной направленности значительно модифицируется соотно-
шение неповторяемости и повторяемости, необратимости и обрати-
мости, нового и старого, несущественного и существенного, неогра-
ниченного и ограниченного и т. п., что свидетельствует о необходи-
мости дифференциации общей направленности развития на ряд видов 
или форм соответственно разной роди главенствующих признаков и 
тенденций в целостной системе развивающихся объектов. 
Тогда можно выделить следующие подвиды развития: одно-
плоскостной, ограниченный, неограниченный прогресс; однопло-
скостной, ограниченный, неограниченный регресс; прогрессирую-
щий, регрессирующий, константный, однократный и многократ-
ный круговорот. 
Предпринятая классификация видов развития имеет большое по-
знавательное значение, так как воспроизводит объективно сущест-
вующую разнонаправленность процессов и конкретизирует общие 
положения диалектической модели мира. Кроме того, дифференциа-
ция развития на его виды позволяет более четко выяснить место каж-
дого специфического вида развития в структуре закономерного про-
цесса эволюции. 
Общефилософские принципы системности и развития находят 
свою конкретизацию на этапе современной постнеклассической науки 


324  

в общенаучной картине мира, которая строится, соответственно, на 
сочетании системного и эволюционного подходов и, исходя из идеи 
глобальной процессуальности, выражается в таких теоретических мо-
делях как синергетика, нестационарная Вселенная и биосферо-
ноосферогенез. Если синергетика подтвердила необходимость спон-
танного, самопроизвольного образования последовательно упорядо-
чивающихся структур во всех сегментах действительности (хотя ис-
пользование ее понятийного аппарата для изучения социально-
культурных феноменов требует корректировки), а концепция косми-
ческого развития и антропного принципа показала неотделимость от 
вселенского контекста земной биосферы, то ноосферогенез предстал 
как новая, но закономерная стадия всего предшествующего процесса 
развития, приход которой олицетворяет собой качественное преобра-
жение всего жизнестроения человека и общества и их отношений к 
природе на основе активизации внутренних, духовных детерминант, 
т. е. возвышения качества человеческого потенциала. 
Принцип всеобщей взаимосвязи может быть выражен суждени-
ем: «Одно во всем, все в одном». Но как же в действительности реа-
лизуется эта взаимозависимость, если скорость распространения сиг-
нала или импульса ограничена во времени? Как сверхдалекое или 
сверхпрошлое влияет на ход нынешних событий? При ответе на дан-
ные вопросы следует сделать ряд пояснений: 
а) каждый предмет мира связан непосредственно с определен-
ным числом других явлений и событий. Он всегда погружен в кон-
текст отношений с другими вещами и процессами, испытывая их мно-
госторонние влияния, но и воздействуя, в свою очередь, на них. Т. е. в 
действительности нет абсолютно замкнутых, изолированных, «одино-
ких», самодостаточных образований; 
б) каждый предмет связан с каждым опосредованно, косвенно 
через вхождение в систему больших или меньших масштабов в каче-
стве элемента, части, стороны, аспекта. 
Принцип неисчерпаемости в онтологическом плане означает 


 325 

бесконечное разнообразие, неиссякаемость сложности, структурно-
сти, богатства свойств, качеств, законов на любом уровне материи 
при движении вширь или вглубь, а в гносеологическом — невозмож-
ность достижения состояния абсолютной полноты знаний о мире. 
Принцип противоречивости обязывает рассматривать каждое 
изучаемое явление как сложный комплекс иерархически взаимосвязан-
ных противоположностей. Только так понятийно освоенный фрагмент 
действительности явит себя как процесс и внутренняя самодетермина-
ция. В сфере микромира, например, противоречивость обнаруживается 
в соотношении свойств волны и корпускулы, в движении положительно 
и отрицательно заряженных элементарных частиц; в неорганической 
природе — в гибели и рождении звезд; в биосфере — в динамике син-
теза и разложения, ассимиляции и диссимиляции; в социуме — в столк-
новении интересов различных классов и групп; в экзистенциальной об-
ласти — в сочетании отчаяния и надежды, радости и горя, веры и со-
мнения, чувства и разума, святости и греха. 

Законы и категории диалектики 
Исторически сложилось два основных способа философского 
понимания процессуальности — метафизический и диалектический. 
Первый довольствуется рассудком, мыслящим по схеме «либо — ли-
бо» и разрывающим связь и единство вещей и событий в их противо-
речивой сущности; второй — не изгоняет противоположности, а син-
тезирует их посредством разума. Проблема поиска источника измене-
ний, происходящих в мире, всегда волновала человеческий ум, но 
только в немецкой классической философии возникло понимание ро-
ли противоречий в качестве внутренней первопричины развития. Ес-
ли Кант обнаружил антиномичность мышления, Шеллинг полярность 
в природе, то Гегель обосновал идею самопротиворечивости всего 
сущего на основе идеалистически интерпретируемого принципа тож-
дества сознания и бытия. Материализм же исходит из признания объ-
ективного характера противоречивости мира. Развитие подчиняется 


326  

действию трех фундаментальных законов диалектики, наиболее пол-
но представленных в работах Ф. Энгельса. 
Закон взаимосвязи противоположностей является центральным 
ядром диалектики, ибо определяет причину, основу процесса эволюции. 
Если различия — незначительные несоответствия между элементами 
содержания систем, то противоположности — это существенные, дос-
тигшие определенного предела и напряжения, несоответствия между 
ними. Противоположности — такие характеристики и тенденции 
развития процессов, которые, взаимоотрицая, взаимоисключая, в то же 
время взаимополагают и проникают друг друга. Взаимосвязь противо-
положных сторон в форме их взаимоотталкивания определяется поня-
тием «борьба», а их соотношение в форме взаимотяготения и взаимодо-
полнения выражается термином «единство». Одно неотделимо от дру-
гого, но именно борьба является творческим стимулом развития. Реаль-
ная, живая связь противоположностей и образует противоречие. Попро-
буйте самостоятельно найти критерии различия таких видов противоре-
чий, как внутренние — внешние, основные — неосновные, главные — 
неглавные, антагонистические — неантагонистические. 
Закон взаимосвязи количественных и качественных изменений. 
Этот закон конкретизирует предыдущий и вскрывает механизм разви-
тия. Рассмотрим содержание основных понятий. «Количеством, по 
Аристотелю, называется то, что может быть разделено на составные 
части, каждая из которых, будет ли их две или несколько, является 
чем-то одним, данным налицо. То или другое количество есть множе-
ство, если его можно счесть, это величина, если его можно измерить». 
А качеством «является относящееся к сущности видовое отличие...». 
Более емкое определение дал Гегель. Качество — внутренняя опре-
деленность предмета, тождественная его бытию. Количество — 
внешняя характеристика явления, не тожественная его бытию. «Ко-
личество... есть такое определение, к изменению которого определен-
ная вещь относится безразлично». Но насколько безразлично? Может 
ли тот или иной элемент бытия быть выраженным в любых количест-


 327 

венных модификациях? Нет, ибо каждое явление действительности 
имеет количественные и качественные пределы, взаимосвязь которых 
выступает как мера. Мера — границы всевозможных количественных 
изменений в рамках данного качества, это интервал, внутри которого 
количественные трансформации не приводят к качественным пре-
вращениям. Этот диапазон значений определяется как природой са-
мих явлений, так и характером материального фона, в который они 
погружены, т. е. мера может сужаться и расширяться сообразно изме-
нению условий протекания данного процесса. (Так, от давления зави-
сит температура превращения жидкой воды в лед). Выход за границы 
меры означает возникновение нового качества, наделенного несводи-
мыми к старому свойствами. Переход явления в качественно иное со-
стояние осуществляется посредством скачка. 
Общий смысл данного закона, следовательно, принимает сле-
дующий вид: на определенном этапе количественных изменений 
(увеличение — уменьшение, рост — убыль) неизбежно и скачком 
происходит переход явления на новый качественный уровень разви-
тия, когда нарушается его мера. 
Закон отрицания отрицания интегрирует действия ранее ис-
следованных двух законов, определяя общую направленность и со-
прягая поступательность и цикличность процесса развития. В контек-
сте нашего рассмотрения отрицание — ведущее понятие. Отрица-
ние — процесс уничтожения и преодоления старого при сохранении и 
удержании некоторых элементов его содержания и включении в 
структуру новообразования в переработанном виде. Такого рода от-
рицание есть необходимый момент саморазвития. Метафизическая 
трактовка разъединяет эту взаимосвязь преемственности и дискретно-
сти, старого и нового, рождения и исчезновения, сводя процесс отри-
цания к внешнему уничтожению, что в культуре и познании часто 
выражается в скептицизме и нигилизме. Данный закон включает в се-
бя ряд необходимых этапов: 
1) положение (тезис) — исходная стадия развития, характери-


328  

зующаяся устойчивостью, равномерностью и целостностью; 
2) отрицание (антитезис) — относительно динамичное, нерав-
номерное, резкое качественное отмежевание от базового состояния. 
Здесь преобладает негативное отношение к старой основе; 
3) отрицание отрицания (синтез) — фаза перехода от отрицатель-
ного к положительному отношению, т. е. воспроизводству, восстанов-
лению того, что подвергалось отрицанию на предыдущей ступени эво-
люции. Но второе отрицание значительно полнее, чем первое, ибо на-
сыщено его содержанием. Оно — завершение определенного цикла раз-
вития. Отрицание отрицания — это повторение на новой стадии базо-
вых черт исходного уровня, некий возврат, но не тотальный, не полный, 
потому что в природе нет абсолютной обратимости. Да, всякое диалек-
тическое отрицание включает в себя некоторую преемственность, но 
только второе являет собой воссоздание качественной специфики изна-
чального бытия предмета или события. Трехступенчатость (триада) ука-
зывает на ритмичность развития. Всеобщность действия закона обна-
руживается во всех сферах бытия, хотя не любая природная или соци-
альная система успевает осуществить полный цикл саморазвития в силу 
возможных возмущений со стороны окружающей среды. 
Справедливо подвергая критике отождествление развития с про-
грессом, многие авторы стали трактовать развитие как процесс, не яв-
ляющийся атрибутивным. Развитие определяют либо как частный 
случай движения, либо как процесс необратимых качественных пре-
вращений, либо как процесс, присущий только системным объектам 
или подвергнутый серии диалектических отрицаний. Однако самораз-
витие реализуется как закономерная трехступенчатая последователь-
ность прохождения системой ряда качественно обособленных фаз (по-
ложение — отрицание — отрицание отрицания), обусловленная соот-
ношением старого и нового, необратимого и обратимого, количествен-
ного и качественного, прерывности и непрерывности и т. п., при ко-
торой каждый новый виток, отбрасывая одни фрагменты, спирале-
видно и избирательно аккумулирует в себя другие части содержания 


 329 

предыдущего, не сводясь к нему. Автор отстаивает ту позицию, со-
гласно которой закон отрицания отрицания «работает» как в сфере 
прогрессивного, так и регрессивного и кругообразного развития. 
«Винтовая лестница» эволюции может вести вверх и вниз, а может 
принять и более причудливый вид. Сделайте и вы свой самостоятель-
ный и обоснованный выбор. 
Кроме принципов и законов в структуру теоретической диалекти-
ки входят категории. Категории — понятия, отражающие максимально 
общие и всеобщие (атрибутивные) свойства, связи и отношения дейст-
вительности. Их отличает парность, полярность как единство противо-
положных сторон (конечное — бесконечное, часть — целое, внутрен-
нее — внешнее, единое — многое и т. д.).Категории диалектики явля-
ются всеобщими формами логического мышления. Все они взаимосвя-
заны друг с другом, постоянно развиваются, конкретизируются, насы-
щаются новым содержанием и смыслом сообразно совершенствова-
нию практической и научно-культурной деятельности поколений лю-
дей. Рассмотрим кратко соотношения некоторых из них. 
Единичное и общее. Многообразие феноменов действительно-
сти являет собой их тождество и различие. Категория «отдельное» 
означает отграниченное, отделенное от другого, т. е. обладающее соб-
ственным качеством, своими пространственно-временными очерта-
ниями. Единичное — совокупность свойств, присущих только этому 
явлению, это все то, что формирует данный предмет как уникальный, 
неповторимый. Общее — «сонм» таких характеристик, которыми на-
делено не только это конкретное явление, но и множество других. 
Масштаб родства, сходства и подобия может доходить и до всеобщ-
ности. Методологическая ошибка реализма состояла в том, что общее 
выступало в качестве самостоятельно существующего бытия наряду с 
единичными его воплощениями (дом вообще и материализованные, 
овеществленные дома разной конструкции), тогда как номинализм 
отождествлял отдельное с единичным, что также неверно. На самом 
деле общее и единичное существуют одинаково объективного не в 


330  

форме самодостаточного основания, лишь как стороны, моменты, ас-
пекты, грани отдельных вещей, событий и процессов. Отдельное, сле-
довательно, — есть синтез общего и единичного, и любая их абсолю-
тизация несостоятельна. Глубокое научно-философское понимание 
диалектики единичного и общего приобретает особое значение для 
судьбы России в современных условиях глобализации, которые тре-
буют умения находить баланс между фундаментальными общемиро-
выми тенденциями развития и особенностями их применения к рос-
сийской жизни. Игнорирование общего в политике ведет к изоляцио-
низму, агрессивному национализму и сепаратизму, а единичного — к 
ослаблению национальной безопасности, суверенитета и утрате на-
циональной идентичности. 
Причина и следствие. Вопрос о причинности (каузальности, 
детерминации) явлений тесно увязан с проблемой соотношения соз-
нания и материи. Сомнение во всеобщности и объективности детер-
минизма высказывали как субъективные, так и объективные идеали-
сты. Юм, например, утверждал, что в опыте не содержится необходи-
мость причинной связи, а лишь некоторая последовательность вос-
приятий, которую мы привыкаем бездоказательно считать таковой. 
Кант признает существование причинной связи, но опять-таки не в 
объективной реальности, а в рассудке в качестве априорной формы 
мышления. По сути, индетерминистский подход характерен и для 
прагматизма, экзистенциализма, неопозитивизма. 
Материалистическое представление о причинно-следственных 
отношениях целесообразно представить в смене трех основных точек 
зрения: 
1) причина — явление, активно воздействующее на другое, след-
ствие — результат подобного «вторжения» (вирус — причина про-
студного заболевания). В этой традиционно-механической интерпре-
тации обосновывается мысль об одностороннем действии тела А на 
пассивное тело В, причем сперва «работает» причина, а следствие по-
является после, т. е. между ними — разрыв во времени; 


 331 

2) причина — не одно какое-либо явление или деятельное нача-
ло, а совокупность всех положительных и отрицательных факторов, 
воздействующих на поведение данной системы, при этом следствие — 
итоговый, суммарный эффект подобного возмущения. Достоинство та-
кого понимания — необходимость учета всех условий протекания 
процесса, но на практике эта цель недостижима. К тому же здесь не 
выявляется разнозначность вклада каждого фактора в общий поток 
изменений; 
3) причина — взаимодействие, складывающееся, как минимум, 
между двумя сторонами одного и того же явления (внутренняя), или, 
как минимум, между двумя разными явлениями (внешняя), а следствие 
— совокупность перемен, происходящих за период их непосредствен-
ного «контакта». Особенности данной трактовки в том, что: а) любой 
процесс — многосторонняя связь, хотя их роли могут быть не одинако-
вы. Так, в системе «общество-природа» именно социум ответствен за 
состояние окружающей среды»; б) причина и следствие — не разновре-
менные явления, а актуально соотносительные, и не существует, следо-
вательно, взаимодействия как процесса без его непременного результа-
та, который (следствие) начинает уже сам оказывать обратное влия-
ние на породившую его причину. Не может быть причины без следст-
вия и следствия без причины; в) важной особенностью причинно-
следственных отношений является их необходимый характер, т. е. одни 
и те же причины неизбежно приводят к однородным следствиям; г) это, 
однако, возможно при сохранении сходных условий — совокупности 
явлений, которые сами по себе хотя и не продуцируют следствие, но 
образуют среду, необходимую для установления причинной связи. 
На примере современного финансово-экономического мирового 
кризиса, таянья снега весной или болезни человека определите при-
чинно-следственные соотношения и найдите наиболее адекватную 
модель из трех здесь рассмотренных. 
Необходимость и случайность. В истории философии и науки 
мы находим разные понимания необходимости и случайности. Если 


332  

субъективный идеализм считал необходимость логической формой 
мышления, а объективный — манифестацией «мирового разума» (Ге-
гель), то материализм, обосновывая объективный характер необходи-
мости, часто лишал случайность такого статуса. Так, Демокрит ут-
верждал: «Люди измыслили идол... случая, чтобы пользоваться им 
как предлогом, прикрывающим их собственную нерассудительность». 
Случайность — показатель незнания причин. Эту позицию разделяли 
и Спиноза, и французские материалисты. Находит она приверженцев 
(и достаточно многочисленных) и у живущих в XXI веке. 
Однако диалектическая интерпретация исходит из следующих 
посылок: 
1) необходимость и случайность — объективно существующие 
противоположности, неотъемлемые стороны любого процесса или со-
бытия; 
2) необходимость — совокупность характеристик, обусловлен-
ных внутренними причинами, вытекающими из природы данного яв-
ления. Необходимость какого-либо события нарастает по мере того, 
как круг возможностей суживается до одной-единственной. Случай-
ность — комплекс свойств, детерминируемых внешними причинами, 
и поэтому явление может иметь множество модификаций и вариантов; 
3) необходимость — ведущая сторона явлений, ибо она опреде-
ляет направление, тенденцию развития процесса и формирует основу, 
на которой и проявляют себя случайности. Случайность, следова-
тельно, есть форма «раскрепощения» и дополнения необходимости; 
4) необходимость олицетворяет собой высший этап проникнове-
ния мышления в глубинные отношения и связи действительности, не-
посредственно закрытые для чувственного познания, без чего не мо-
жет существовать наука как знание о законах мира. 
Содержание и форма. Определенность предметного бытия выра-
жается также во взаимосвязи содержания и формы. Содержание — со-
вокупность всех элементов, образующих данное целое; форма — внут-
ренняя организация, структура, способ связи указанных компонентов. 


 333 

Отсюда следует их слитность, нераздельность, что предполагает и зна-
чительные различия: 
1) содержание в этом единстве более мобильная, активная сто-
рона, а форма — более устойчивая, инертная, консервативная; 
2) процесс взаимосвязи содержания и формы закономерно про-
ходит ряд фаз: 
– исходное оптимальное соответствие формы содержанию; 
– нарастание несоответствия между новыми элементами содер-
жания и устаревающей формой; 
– восстановление соответствия, достигаемое заменой прежней 
формы качественно новой, востребованной уже иным содержанием; 
3) форма обладает относительной самостоятельностью и внут-
ренней логикой функционирования, она активна и может как препят-
ствовать, так и способствовать вызреванию содержания. 
Сущность и явление. В отличие от содержания категория 
«сущность» имеет свой, особый смысл и соотносится со своей про-
тивоположностью — явлением. Если кратко определять эти поня-
тия, то сущность — это внутреннее единство необходимых, основ-
ных характеристик предметов и событий, а явление — внешнее об-
наружение, «прорастание», «просвечивание» сущности в конкрет-
ных обстоятельствах пространства и времени. Сущность является, а 
явление существенно, т. е. оно несет в себе информацию о сущности, 
о скрытых закономерных отношениях бытия. Но одно явление не мо-
жет собой выразить всю сущность в ее полноте и целостности, а лишь 
определенный аспект. В этом смысле сущность богаче любого явле-
ния. Кроме того, надо помнить, что сущность пребывает в процессе 
развития, она трансформируется, становясь иной в себе самой. Но и 
явление «богаче» сущности. Почему? Да на основании того, что в яв-
лении наличествует не только нечто существенное, но и идущее от 
материального фона, в контексте которого осуществляется процесс. 
Явление «расцвечивает» сущность, индивидуализирует ее, меняя, де-
формируя, искажая или, наоборот, создавая благоприятные условия и 


334  

предпосылки для самораскрытия внутренней потаенной подлинности 
в адекватной объективированной форме. Явление, следовательно, и 
совпадает с сущностью и не совпадает с ней. Познание осуществляет-
ся путем движения от исследования и обобщения множества явлений 
к постижению лежащей в их основе общей сущности и от нее к более 
глубинным фундаментальным закономерностям. Этот процесс по-
гружения в сущности разных уровней никогда не окончится в силу 
неисчерпаемости мира. 
Возможность и действительность. Возможность — потен-
циальное бытие, тенденция превратиться в «свое иное», преодолеть 
оковы собственных границ, перелиться через край. Возможность ха-
рактеризует многовариантность, разноканальность развития, откры-
тость переменам и «жажду» новизны. Возможности создают про-
странство, которое еще ничем не заполнено, в котором пребывают 
лишь проекции, «черновые наброски» будущих событий. Категория 
«действительность» обозначает сбывшуюся, осуществленную воз-
можность. Действительность, в свою очередь, определяет собой 
спектр возможностей. Например, запреты, являющиеся результатом 
предшествующей эволюции на всех уровнях организации живой при-
роды, детерминируют ограничения внутрисистемных направлений 
будущей эволюции. Но и физическая природа обладает такой канали-
зированностью. Так, разнообразие возможных кристаллических форм 
не превышает 231, а потенциальные векторы химической эволюции 
предопределены более элементарным уровнем материальной струк-
турированности. 
Будет правильным дифференцировать возможности на виды: ре-
альная возможность — такая тенденция, для реализации которой 
есть все необходимые условия; абстрактная возможность — такая 
тенденция, для воплощения которой явление еще должно пройти ряд 
дополнительных ступеней собственной эволюции; формальная воз-
можность — такое будущее, которое может наступить лишь при ма-
ловероятном стечении случайных обстоятельств. Вероятность —


 335 

количественная мера зрелости возможности, определяющая дистан-
цию между потенциальным и реальным бытием. Если вероятность 
события равна единице, то возможность превратилась в действитель-
ность, если нулю, то явление в данных условиях невозможно. Мы за-
мечаем, что степень необходимости и причинная обусловленность 
при переходе от одного вида возможности к другому последовательно 
уменьшается, но не исчезает окончательно. 

Софистика, эклектика, догматизм и релятивизм 
как антиподы диалектики 
Диалектическую картину мира на современном этапе дополняет и 
конкретизирует такое направление научной мысли, как синергетика — 
учение о самоорганизации сложных открытых систем, а также концеп-
ция нестационарной Вселенной и глобального эволюционизма. Недиа-
лектический же подход к пониманию мира, который вслед за Гегелем и 
Марксом именуют метафизическим, делает акцент не на живой проти-
воречивости всего сущего в его сложной взаимосвязи, а на обособле-
нии, внеисторичности явлений или их жесткой дихотомии, противопос-
тавленности друг другу. Он представлен софистикой, эклектикой, дог-
матизмом, и релятивизмом. Софистика — одностороннее, абстракт-
ное, фрагментарное рассмотрение явлений путем абсолютизации их 
отдельных черт, отождествления случайного с необходимым, несуще-
ственного с существенным и т. д. на основе формально-логических 
построений. Эклектика — беспринципное смешение разнородных 
элементов без выявления их разной роли и значения в структуре целого. 
Догматизм характеризуется как способ мышления, которому присуще 
стремление к однозначным, незыблемым утверждениям, разъятию жи-
вой целостности и связности явлений. Релятивизм — бросок в другую 
крайность. Он абстрагируется от соответствия знаний объективной ре-
альности, тем самым превращая понятийный аппарат мышления в про-
извольную мозаику искусственных умственных операций. 


336  

ПОЗНАНИЕ 
1. ПОЗНАНИЕ КАК ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА. 
ЗНАНИЕ И НЕЗНАНИЕ, ЗНАНИЕ И МНЕНИЕ, ЗНАНИЕ И 
ВЕРА, ЗНАНИЕ И СОМНЕНИЕ 
2. СУБЪЕКТ И ОБЪЕКТ ПОЗНАНИЯ: ДИНАМИКА ИХ 
ВЗАИМООТНОШЕНИЙ 
3. ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ ПОЗНАНИЯ: ЧУВСТВЕННОЕ, 
РАЦИОНАЛЬНОЕ, ИНТУИТИВНОЕ И ИХ ВОЗМОЖНОСТИ 
4. ПРОБЛЕМА ИСТИНЫ И ЕЕ КРИТЕРИЕВ. ИСТИНА И 
ЗАБЛУЖДЕНИЕ, ИСТИНА И ПРАВДА 

Познание как предмет философского анализа. 
Знание и незнание, знание и мнение, знание и вера, 
знание и сомнение 
Философская теория познания — гносеология — рассматривает 
наиболее общие и существенные закономерности и проблемы, откры-
ваемые в сфере познавательной деятельности человека, которая пер-
воначально была непосредственно связана с трудом, игрой, общением 
и только в XVI−XVII вв. стала постепенно обособляться в особую са-
мостоятельную область знания, хотя предпосылки ее уходят в антич-
ность, в творчество первых философов. 
Человечество всегда стремилось к приобретению новых знаний. 
Процесс овладения тайнами бытия есть выражение высших устрем-
лений творческой активности разума, составляющего великую гор-
дость человечества. За тысячелетия своего развития оно прошло дли-
тельный и тернистый путь познания от примитивного и ограниченно-
го ко все более глубокому и всестороннему проникновению в сущ-
ность бытия. На этом пути было открыто неисчислимое множество 
фактов, свойств и законов природы, общественной жизни и самого 
человека, одна другую сменяли картины мира. Развивающееся знание 
шло рука об руку с развитием производства, с расцветом искусств, 


 337 

художественного творчества. Наш разум постигает законы мира не 
ради простой любознательности (хотя любознательность одна из 
движущих сил человеческой жизнедеятельности), но ради практиче-
ского преобразования и природы и человека с целью максимально 
гармоничного жизнеустройства человека в мире. Знание человечества 
образует сложнейшую систему, которая выступает в виде социальной 
памяти, богатства ее передаются от поколения к поколению, от 
народу к народу с помощью механизма социальной наследственно-
сти, культуры. 
Познание, таким образом, носит социально детерминированный 
характер. Только через призму усвоенной культуры мы получаем зна-
ния о реальности. Прежде чем продолжать дело предшествующих по-
колений, необходимо освоить уже накопленное человечеством зна-
ние, постоянно соотнося с ним свою познавательную деятельность, — 
это категорический императив развивающегося знания. 
Задумываться над тем, что такое познание, каковы пути приоб-
ретения знания, человек стал уже в глубокой древности, когда он 
осознал себя как нечто, противостоящее природе, как деятеля в при-
роде. Со временем сознательная постановка этого вопроса и попытка 
решить его приобрели относительно стройную форму, тогда и сложи-
лось знание о самом знании. Все философы, как правило, так или 
иначе, анализировали проблемы теории познания. 
Познание — обусловленный, прежде всего общественно-
исторической практикой процесс приобретения и развития знания, его 
постоянное углубление, расширение и совершенствование. Вопрос о том, 
может ли объективная реальность быть данной в сознании человека — а 
если может, то каким именно образом — давно интересовал людей. По-
давляющее большинство философов и ученых утвердительно решают 
вопрос о том, познаваем ли мир. Однако существует такое учение, как 
агностицизм, представители которого отрицают (полностью или частич-
но) принципиальную возможность познания объективного мира, выявле-
ния его закономерностей и постижения объективной истины. 


338  

Живучесть агностицизма объясняется тем, что он смог уловить 
некоторые реальные трудности и сложные проблеем процесса познания, 
которые и по сей день не получили окончательного решения. Это, в ча-
стности, неисчерпаемость, границы познания, невозможность полного 
постижения вечно изменяющегося бытия, его субъективное преломле-
ние в органах чувств и мышления человека — ограниченных по своим 
возможностям и т. п. Между тем самое решительное опровержение аг-
ностицизма содержится в чувственно-предметной деятельности людей. 
Если они, познавая те или иные явления, преднамеренно их воспроиз-
водят, то «непознаваемой вещи-в-себе» не остается места. В отличие от 
агностиков, сторонники скептицизма не отрицают познаваемость мира, 
но либо сомневаются в возможности его познания, либо, не сомневаясь 
в этом, останавливаются на отрицательном результате. А именно пони-
мают процесс познания как «зряшное отрицание», а не как диалектиче-
ское (с удержанием положительного). Такой подход неизменно приво-
дит к субъективизму, хотя скептицизм (особенно «мыслящий») в опре-
деленном смысле способствует преодолению заблуждений в достиже-
нии истины. 
Познание и его изучение не есть нечто неизменное, раз навсегда 
данное, а представляет собой нечто, развивающееся по определенным 
законам. Они имеют длительную историю, истоки которой уходят в 
древнюю философию. На каждом из этапов своего развития знание 
есть резюме истории познания, квинтэссенция всех форм человеческой 
деятельности, в том числе и, прежде всего — чувственно-предметной 
(практики). В античной, особенно в древнегреческой философии 
(VI в. до н. э. — II в. н. э.), были сформулированы глубокие идеи о соот-
ношении знания и мнения, истины и заблуждения, о совпадении зна-
ния и предмета, о диалектике как методе познания и др. 
Оценивая в общем античную (точнее древнегреческую) филосо-
фию и гносеологию, следует указать на то, что для них были харак-
терны целостность взгляда на мир, отсутствие чисто аналитического, 
абстрактно-метафизического расчленения природы. Последняя рас-


 339 

сматривалась в универсальных моментах единства всех ее сторон, во 
всеобщей связи и развитии явлений. Однако эта развивающаяся цело-
стность была результатом непосредственного созерцания, а не разви-
того теоретического мышления. 
Крупный шаг в развитии теории познания был сделан европей-
ской философией XVII−XVIII вв., в которой гносеологическая про-
блематика заняла центральное место. После того, как сомнение «рас-
чистило площадку» для новой рациональной культуры, в дело вклю-
чается «архитектор», т. е. метод. С его помощью и предаются суду 
чистого разума все общепринятые истины, подвергаются тщательной 
и беспощадной проверке их «верительные грамоты», обоснованность 
их претензий представлять подлинную истину. 
В настоящее время познание изучается не только философией. 
Сейчас происходит интенсивное развитие различных специальных 
наук, исследующих познание: когнитивной психологии (психологии, 
изучающей специальные процессы), логики и методологии научного 
познания, истории науки, науковедения, социологии знания и т. д. Все 
эти науки вносят ценный вклад в изучение познания, рассматривая 
его отдельные аспекты. Без его опоры на их достижения невозможно 
и квалифицированное, успешное философское исследование позна-
ния. Однако сущность познавательного отношения к миру является 
предметом именно философского осмысления, ибо оно связано с ана-
лизом и решением коренных мировоззренческих проблем отношения 
человека к действительности. Познание является необходимой сторо-
ной этого отношения и само может быть понято только в контексте 
последнего. 
В античности центральной в теории познания выступала про-
блема отношения знания и мнения, истины и заблуждения. При этом 
знание понималось в единстве с его предметом: для идеалиста Плато-
на предметом познания является мир идей, для древнегреческих ма-
териалистов — природа. Античная философия исходила из того, что 
знание есть своеобразная копия предмета; эта предпосылка принима-


340  

лась как нечто совершенно естественное и даже особенно не обсуж-
далась. Главный интерес дискуссии состоял в выяснении того процес-
са, посредством которого предмет переводится в состояние знания. 
Тезис о единстве знания и предмета специфически сочетался с непо-
ниманием активности субъекта в процессе познания: истинный объ-
ект может быть только «дан» познающему; все продукты его творче-
ства, его субъективной познавательной деятельности — лишь неис-
тинное мнение. 
В концепции К. Поппера в метафорической форме зафиксирова-
но, по существу, два основных значения понятия знания, причем 
предлагаемая им трактовка не совпадает с классической проблемой 
мнение-знание, или докса-эпистеме. 
1. О знании как состоянии сознания, или ментальном состоянии; 
2. О знании как объективном содержании мышления: единицах 
знания, а также дискуссиях, критических спорах и т. п. 
Знание — содержание в сознании человека образов, соразмерных 
определенным сегментам объективной реальности, т. е. несущих аде-
кватную информацию о конкретных состояниях изучаемых явлений. 
Незнание тогда — незаполненность (пустота) сознания. Они сопри-
касаются друг с другом парадоксальным образом. Расширение одного 
означает сокращение другого. Однако никогда область незнания не 
превратится в исчезающе малую величину. Чем выше поднимается 
человечество по лестнице познания, тем шире перед ним разворачи-
ваются пространства еще неизведанного и неизвестного. И только не-
вежественный индивид пребывает в иллюзии тотального всезнания. А 
некритическое восприятие информации, субъективистские его интер-
претации, обусловленные пристрастиями, оценочными предпочте-
ниями и интересами, составляют специфику мнения. «Сколько лю-
дей — столько мнений» — эта констатация, однако, отнюдь не озна-
чает, что любое мнение одинаково противостоит знанию и отдалено 
от него на равное расстояние. Нет, может быть и сближение позиций, 
хотя такое происходит не часто. Неискоренимым элементом познания 


 341 

является вера. Вера — гарант однозначности, определенности, внут-
ренней стройности и «успокоенности», некоторой окончательности и 
достаточности добытого знания. 
Знание тесно связано с верой, для чего необходимо выяснить 
конструктивную роль веры в познании. При этом речь идет не о рели-
гиозной вере, а о вере как признании истинности того или иного ут-
верждения без рационального обоснования и доказательства. 
Следует отметить, что существование веры в познавательном 
процессе может быть вызвано: 
− отсутствием или недостатком информации (частный случай, 
момент веры, не носящий всеобщего характера, а главное — не по-
зволяющий судить о механизмах и причинах ее возникновения.) 
Можно бесконечно наращивать объем информации, но ее усвоение и 
использование по-прежнему будут основаны на предпосылках, в той 
или иной степени принятых на веру. 
Витгенштейн придавал фундаментальное значение существованию 
эмпирических предложений, в которых мы не сомневаемся: 
− всякое обучение, начиная с детства, основано на доверии. «Бу-
дучи детьми, мы узнаем факты... и принимаем их на веру»; «ребенок 
учится благодаря тому, что верит взрослому. Сомнение приходит по-
сле веры»; 
− развитая форма познания — научное познание — также поко-
ится на вере в некоторые эмпирические высказывания. 
Вера — это то, что не имеет достаточных оснований (широко 
распространено в размышлениях философов о вере). При такой трак-
товке возникает определенное отрицательное отношение к феномену 
веры, стремление к ее полной элиминации из познавательной дея-
тельности субъекта, а тем более из системы знания. Дж. Локк полагал, 
что вера стоит сама по себе и на своих собственных основаниях, и ко-
гда вера доведена до достоверности, она разрушается, тогда это уже 
более не вера, а знание. 
Итак, и вера и знание имеют основания, но их основания раз-


342  

личны, и это различие носит не просто частный характер и обоснова-
ния веры и знания противоположно направлены. Знание становится 
таковым в результате логического оформления, обоснования, провер-
ки, доказательства достоверности и истинности, и лишь в таком каче-
стве оно обретает не только когнитивную, но и социальную значи-
мость, начинает функционировать в культуре, включаться в коммуни-
кации и различные формы деятельности. Вера же базируется совсем 
на другом — на подтверждающем ее результаты опыте, на социаль-
ной санкции и общезначимости того, во что верят. Подтверждения 
этой позиции можно найти у И. А. Ильина в работе «Путь духовного 
обновления» (1935). Он называет «предрассудком», требующим кри-
тической переоценки, положение о том, что только знание обладает 
достоверностью, доказательностью, истинностью, а вера не более чем 
суеверие, или «вера всуе», напрасная и неосновательная. В доказан-
ное не надо верить, оно познается и мыслится, верить же можно лишь 
в необоснованное, недостоверное. Отсюда отрицательное, пренебре-
жительное отношение к вере, требование «просвещения» и борьбы с 
суевериями. Он отличает настоящих ученых, которые не абсолютизи-
руют результаты науки, прекрасно понимая, что многое из принимае-
мого за истинное знание не имеет окончательного обоснования и 
полной достоверности, от «полуобразованных» людей и «полунауки» 
(по Ф. М. Достоевскому). В последнем случае к науке относятся дог-
матически, и «чем дальше человек стоит от научной лаборатории, тем 
более он иногда бывает склонен преувеличивать достоверность науч-
ных предположений и объяснений. Полуобразованные люди слишком 
часто верят в «науку» так, как если бы ей было все доступно и ясно». 
Настоящий ученый помнит о постоянном изменении картины миро-
здания, в чем убеждает история науки, он «духовно скромен» и, доби-
ваясь максимальной доказательности и точности, помнит, что полной 
достоверности у науки нет, что нельзя переоценивать отвлеченные 
схемы и мертвые формулы, верить в них, а не в живую, бесконечно 
глубокую и изменчивую действительность. 


 343 

Верования унаследованы как традиции, принимаются в готовом 
виде как «вера наших отцов», система прочных, принятых на веру объ-
яснений и интерпретаций, «образов» реальности, действовавших в жиз-
ни предков. Среди самых значимых в европейской культуре является 
вера в разум и интеллект. Как бы она ни менялась и ни критиковалась, 
человек по-прежнему рассчитывает на действенность своего интеллек-
та, активно конституирующего жизнь. Если верования укорененно при-
вычны, то сомнение не обладает подобной особенностью. Сомнение — 
это состояние беспокойства и неудовлетворенности, заставляющее дей-
ствовать с целью его устранения, порождающее желание перейти к со-
стоянию верования — спокойного и удовлетворенного. 
Признание конструктивной роли веры в повседневности, в по-
знавательной и преобразующей деятельности дает возможность по-
другому оценить соотношение веры и сомнения в познании. По-
видимому, нельзя однозначно решать вопрос в пользу сомнения, если 
даже речь идет о научном познании, широко использующем критико-
рефлексивные методы. За этим, по сути дела, стоит вопрос о степени 
доверия убеждениям, интуиции ученого, его творческому воображе-
нию. Очевидно, что эти проблемы имеют не только эпистемологиче-
ское значение, но выходят и на важнейшие направления в других об-
ластях, например на создание когнитологии как науки о знании экс-
пертов, а также когнитологических программ, в которых личностное 
профессиональное знание эксперта переводится в информацию для 
ЭВМ, сохраняющую индивидуальную окраску знания и интерпрета-
ции смыслов. 

Субъект и объект познания: 
динамика их взаимоотношений 
Любая деятельность как специфически человеческая форма ак-
тивного отношения человека к миру представляет собой взаимодейст-
вие субъекта и объекта. Субъект — это носитель материальной и ду-
ховной деятельности, источник активности, направленной на объект. 


344  

Объект — то, что противостоит субъекту, на что направлена его дея-
тельность. В отличие от объективной реальности объектом является 
лишь та ее часть, которая включена в деятельность субъекта. В процессе 
развития общественных отношений познавательная деятельность выде-
ляется из материальной, практической деятельности, приобретает отно-
сительную самостоятельность; отношение «субъект-объект» выступает 
как отношение субъекта и объекта познания. 
В разных философских учениях субъект и объект познания трак-
туются по-разному. В материализме XVII−XVIII вв. объект рассмат-
ривался как нечто, существующее независимо от субъекта, а субъ-
ект — как индивид, пассивно воспринимающий объект. Такая пози-
ция характеризуется созерцательностью. В идеалистических системах 
субъект выступал как активное, творческое надо, под субъектом по-
нималось или индивидуальное сознание, творящее объект в виде ком-
бинаций (комплексов) ощущений (учения Беркли, Юма, эмпириокри-
тицизма), или внечеловеческий субъект — Бог, мировой разум, тво-
рящий и познающий действительность. В системе Гегеля, например, 
исходным положением которой является тождество мышления и бы-
тия, абсолютная идея (объективное мышление) оказывается и субъек-
том, и объектом познания. Существует теория бессубъектного позна-
ния, выдвинутая К. Поппером. Эта теория основана на его учении о 
третьем мире: первым миром является физический мир — мир физи-
ческих состояний, вторым — психический мир, мир состояний созна-
ния, третьим миром — мир научного знания, «мир объективного со-
держания мышления». Содержанием третьего мира, считает Поппер, 
являются теоретические системы, проблемы, аргументы, знания, со-
держащиеся в книгах, журналах и т. д. Третий мир возникает в ре-
зультате взаимодействия физического и психического миров, его 
предпосылкой является язык, который превращает «мир объективного 
содержания мышления» в «субъективный дух», существующий неза-
висимо от первого и второго мира. Так как третий мир существует 
самостоятельно, а содержащиеся в нем знания объективны, не зависят 


 345 

от субъекта, субъект из познавательной деятельности исключается. 
Познание оказывается бессубъектным. В теории Поппера поставлена 
важная проблема: если знание зависит от субъекта, оно не может быть 
объективным, а если оно объективно, тогда нужно отказаться от субъ-
екта. Эта проблема может рассматриваться как проблема взаимодей-
ствия индивидуального и общественного субъекта. Идеи и теории 
приобретают самостоятельное существование в том смысле, что они 
перестают принадлежать выдвинувшим их людям. Они становятся 
достоянием общества (теории Дарвина, Эйнштейна и т. п.). Но дает ли 
это основание исключать субъект из познания? 
Знание не является результатом деятельности индивидуального 
субъекта, изолированного от общества, оно невозможно без знаний, 
ставших общественным достоянием. Но с другой стороны, познание 
невозможно без субъекта, и этим субъектом является прежде всего 
человек, индивид, обладающий способностью познавать, наделенный 
сознанием и волей, вооруженный навыками и знаниями, выраженны-
ми в понятиях, категориях, теориях, зафиксированными в языке и пе-
редающимися из поколения в поколение («третий мир» Поппера). 
Гносеологический субъект имеет социальную природу, это общест-
венный человек, усвоивший достижения материальной и духовной 
культуры, и в этом более широком смысле — субъект познания мо-
жет рассматриваться как коллектив, социальная группа, общество в 
целом. Как универсальный гносеологический субъект общество объе-
диняет субъекты всех уровней, всех поколений. Но оно осуществляет 
познание не иначе, как через познавательную деятельность индивиду-
альных субъектов. 
Познание — это взаимодействие субъекта и объекта. Именно 
поэтому и познавательная деятельность, и ее результат содержат в се-
бе и субъективное — то, что зависит от субъекта, и объективное, что 
определяется самим объектом и от субъекта не зависит. Субъективная 
сторона познания обусловлена тем, что познающий субъект — это не 
абстрактный человек (коллектив или общество), а конкретный субъ-


346  

ект, деятельность которого связана с определенными социальными 
отношениями, уровнем культуры. 
Мировоззренческие и методологические установки, нравственные 
нормы и критерии оценки оказывают существенное влияние на по-
знавательный процесс. Знания, навыки, установки — все то, чем «на-
гружен» субъект, составляют предпосылочное знание; оно предшест-
вует познанию, является его условием. Предпосылочное знание мо-
жет быть явным, когда оно логически оформлено и зафиксировано в 
языке (вербализовано), и неявным — неосознанным и невербализиро-
ванным. Такое знание выражается в эмоциональных оценках, интуи-
тивно-художественных образах и т. п. Английский философ и ученый 
М. Полани выдвинул концепцию личностного знания. Это знания ин-
дивидуального субъекта, содержащие явные и неявные компоненты, 
приобретенные путем непосредственных личных контактов (напри-
мер, в научном сообществе), практических действиях, в совместной 
работе. В научной деятельности неявное личностное знание включено 
в теоретическую Деятельность ученого и проявляется в его навыках, 
искусстве экспериментирования и т. п. 
Включение в познавательный процесс предпосылочного знания 
преодолевает понимание субъекта как гносеологическую абстракцию, 
не зависимую от конкретных социокультурных условий, достигнутых 
знаний и других обстоятельств. Однако не следует и преувеличивать 
роль этого знания, что характерно для представителей некоторых те-
чений философии. Как универсальный субъект общество осуществля-
ет все виды деятельности, одним из видов которой является познание. 
Диалектика соотношения субъекта и объекта характеризуется 
двумя тенденциями: в экстенсивном плане постоянно увеличивается 
количество объектов, вовлекаемых в познавательный процесс, а в 
интенсивном — происходит ускоренное проникновение вглубь, в 
более тонкие структуры исследуемых феноменов. Масштаб охвата и 
глубина освоения мира человеческим сознанием сопровождается 
(пусть и не синхронно) совершенствованием и самого субъекта, изме-


 347 

нением его образа жизни и позиций в мироздании. Кроме того, чело-
век и сам себя делает объектом изучения. 

Основные формы познания: 
чувственное, рациональное, интуитивное и их возможности 
Познавательную деятельность человека можно рассматривать в 
трех аспектах: чувственном, рациональном и иррациональном. Чувст-
венное познание (или чувственная познавательная деятельность) — 
это форма познавательной деятельности человека, в рамках которой 
необходимо функционирование органов чувств, нервной системы, 
мозга, благодаря чему возникают ощущение и восприятие материаль-
ных объектов. Главными элементами чувственного познания является 
ощущение, восприятие, представление. Ощущение выступает субъек-
тивным, идеальным образом предмета, поскольку отображает дейст-
вие предмета сквозь «призму» человеческого сознания. Ощущение 
лежит в основе фиксирования объективной системы отношений, в ко-
торые реально включен человек. Восприятие — это получение цело-
стного образа материального предмета благодаря наблюдению. Рабо-
та механизмов восприятия позволяет нашей памяти удерживать цело-
стный образ предмета и тогда, когда предмет непосредственно нам не 
дан. В этом случае функционирует еще более сложная форма чувст-
венного познания — представление. Следует также указать, что реак-
цией на результаты чувствительного познания могут быть эмоции 
(гнев, страх, любовь). Рациональное, познание — это форма познава-
тельной деятельности, которая признает силу разума, рассматривает 
мышление как необходимость, предполагает рефлексию, связанную 
со словом. 
Рациональное познание осуществляется в таких формах логиче-
ского мышления, как понятия, суждения и умозаключения. Поня-
тие — исходная форма мышления, отражающая существенные ха-
рактеристики вещей и процессов и выраженная словом. Суждение — 
форма мышления, посредством которой что-либо утверждается или 


348  

отрицается относительно определенных событий. Суждение — связь 
понятий. Умозаключение — такая форма мышления, при которой со-
четание нескольких суждений приводит к появлению нового знания. 
К числу важных элементов рационального познания относятся 
объяснение и понимание. Понимание — это не единичный акт, а доста-
точно продолжительный и сложный процесс, который включает такие 
процедуры: 1) интерпретация (первоначальное предоставление инфор-
мации о смысле); 2) реинтерпретация (уточнение и изменение смысла и 
значения); 3) конвергенция (объединение разрозненных значений и 
смыслов); 4) дивергенция (разъединение единого смысла на отдельные 
«подсмыслы»); 5) конверсия (качественное изменение значения и смыс-
ла, их радикальное преобразование). Таким образом, процесс понима-
ния состоит из операций, которые обеспечивают преобразование ин-
формации при переходе от незнания к знанию. Главной задачей объяс-
нения выступает раскрытие сущности предмета, который исследуется 
путем: 1) выявления законов его существования и изменения; 
2) выявления причин его возникновения; 3) анализа противоречий его 
развития. Иррациональное познание — такая форма познавательной 
деятельности, которая осуществляется с помощью головного мозга на 
основе особых биосоциальных закономерностей, действующих незави-
симо от воли и сознания человека. Примером иррационального позна-
ния может быть интуиция. Интуитивное познание не предполагает ни 
логического доказательства, ни логического опровержения и возникает 
путем взаимодействия и взаимовлияния сознательного и бессознатель-
ного. Интуитивное познание входит в систему научного познания даже 
в естественных науках, в которых властвуют радикально рациональные 
критерии. Это выражается при становлении разнообразных постулатов, 
аксиом, обобщении эмпирических данных опыта; такой способ позна-
ния необходим в процессе поиска выхода из любого, даже простейшего, 
лабораторного эксперимента, который по своей природе ограничен в 
форме суждения о его достаточной доказанности для представленного 
вывода: сколько бы раз ни проводился эксперимент, наступает момент, 


 349 

когда экспериментатор провозглашает: «Довольно, я уверен, что вывод 
правильный», хотя логически такая уверенность не является доказан-
ной. Таким образом, интуитивное познание может рассматриваться как 
процесс постижения истины в интеллектуальном, эмоциональном, мис-
тическом смыслах путем ее непосредственного видения, минуя рефлек-
сию. Элементы интуиции присущи и творческому процессу, например, 
в поиске нестандартных решений определенной проблемы, когда отсут-
ствуют логические построения и системный анализ, и могут проявлять-
ся в научном, художественном, техническом творчестве. 
Достоинство логического познания выражается прежде всего в 
его способности выявлять общие, существенные, глубоко упрятанные 
и не данные в чувственном опыте характеристики природного и соци-
ального бытия. Однако умозрение может оторваться от реальности, 
превратившись в спекулятивное, искусственное и бесплодное конст-
руирование. Так, математическая система может быть безупречной и в то 
же время бессодержательной, утратившей какое-либо отношение к кон-
кретным явлениям. «Евклидова геометрия, — говорил А. Эйнштейн, — 
если ее рассматривать как математическую систему, является лишь иг-
рой пустых понятий (прямые, плоскости, отрезки и т. д) — все это лишь 
«химеры». Если же к этому добавить, что прямая заменяется твердым 
стержнем, то геометрия превращается в физическую теорию, и ее 
теоремы, например, теорема Пифагора, наполняется реальным содер-
жанием... Геометрия может быть истинной или ложной в зависимости 
от того, насколько верно она отражает проверяемые соотношения 
между данными нашего опыта». Чувственное познание имеет свои 
преимущества: непосредственный живой контакт субъекта и объекта, 
неоднократность проверки и перепроверки данных опыта, нагляд-
ность и доступность предметных областей изучения. К его недостат-
кам можно отнести: излишний субъективизм, ограниченность и по-
верхностность получаемых знаний. Интуитивное познание — своеоб-
разный синтез чувственного и логического. Что нам дает уверенность 
в адекватности, правильности складывающихся знаний? Почему ка-


350  

кие-либо исходные положения принимаются нами как безусловные, 
как верные? Ведь любой опыт ограничен и не дает всеобщей значимо-
сти... Ответ — внелогическое, интуитивное усмотрение! Для него харак-
терно: прямое и панорамное видение истины, не опирающееся на доказа-
тельство, предвосхищение, угадывание результата и выбор из множества 
фактов и доводов наиболее обоснованного. А. Эйнштейн писал: «Выс-
шая задача физики состоит в открытии наиболее общих элементарных 
законов, из которых можно было бы логически вывести картину мира... 
Единственным способом их постижения является интуиция». Однако 
следует подчеркнуть, что инсайт, внутреннее озарение должны в даль-
нейшем найти все равно логическое обоснование и быть апробированы 
практикой. Полнота познания, следовательно, достигается оптималь-
ным сочетанием всех основных его форм, хотя у разных субъектов 
свои склонности и предпочтения. Познание мира идет от чувственно-
го опыта к интуитивным обобщениям и формированию абстракций, а 
затем через логические умозаключения вновь к опыту, но обогащен-
ному практической проверкой и практическим приложением. 

Проблема истины и ее критериев. 
Истина и заблуждение, истина и правда 
Истина — процесс и результат прогрессирующего соответствия 
наших знании действительности. Она являет собой сложное и проти-
воречивое единство таких черт, как субъективность и объективность, 
относительность и абсолютность, абстрактность и конкретность, т. е. 
их органический синтез. 
Субъективность истины означает ее зависимость, производ-
ность от субъекта. Это выражается в следующем: истина — не суще-
ствует до и вне человека и его сознания; истина имеет возраст, ибо 
она была когда-то открыта; у истины есть автор, который впервые ее 
высказал; одну и ту же истину можно выразить во множестве форм и 
модификаций; истина всегда эмоционально окрашена, у нее разная 
ценность и к ней разное отношение. 


 351 

Объективность — это такое содержание наших знаний, кото-
рое не зависит от субъекта, от человека и человечества, но обусловле-
но самой природой объекта. 
Относительность истины — ее характеристика со стороны от-
крытости, приблизительности, неопределенности, неполноты, неза-
вершенности, изменчивости, ограниченности, размытости, аморфно-
сти, нечеткости, неоднозначности воспроизведения свойств объекта. 
Абсолютность истины — полное, окончательное, завершенное, 
незыблемое, исчерпывающее знание о всем составе реальности в на-
стоящем, прошлом и будущем. Ясно, что таково рода знание недос-
тижимо на каждом этапе развития познания и может быть лишь идеа-
лом, к которому следует стремиться. Но если под абсолютностью ис-
тины понимать точное, однозначное, неопровержимое, непреходящее 
знание об определенных классах свойств связей и отношений бытия, 
то она вполне возможна. 
Абстрактность истины — фиксация лишь узкого спектра ко-
личественно-качественных сторон изучаемого объекта без исследова-
ния остальных его свойств. 
Конкретность истины означает ее зависимость от условий мес-
та и времени, в которых существует и развивается данное явление, а 
также контекста, в лоне которого осуществляется определенное вы-
сказывание и формируется позиция самого субъекта познания. Кроме 
того, конкретность истины предполагает учет всех факторов иссле-
дуемого процесса, т. е. его целостность как единства многих опреде-
лений в их субординированной взаимосвязи. В этом смысле конкрет-
ность истины — своеобразная сверхцель познания. 
Абсолютизация субъективности, относительности и абстрактно-
сти истины приводит к релятивизму и отрицанию познаваемости ми-
ра; абсолютизация объективности, абсолютности и конкретности — к 
догматизму, консервации, закостенелости человеческой мысли и ли-
квидации стимула к творческому интеллектуальному развитию. Обе 
крайности одинаково непродуктивны и — более того — опасны. Вы-


352  

вод: никогда истина не будет только объективной, только абсолют-
ной, только конкретной, но это не означает отсутствия магистральной 
восходящей тенденции приближения к этому состоянию на каждом 
новом этапе познавательного процесса. 
Но человечество редко достигает истины иначе, как через край-
ности и заблуждения. Заблуждение — это содержание сознания, не 
соответствующее реальности, но принимаемое за истинное. Заблуж-
дения тоже отражают объективную действительность, имеют реаль-
ный источник. Заблуждения обусловлены и относительной свободой 
выбора путей познания, сложностью решаемых проблем, стремлени-
ем к реализации замыслов в ситуации неполной информации. Но за-
блуждения следует отличать от лжи как нравственно-психологического 
феномена. Ложь — это искажение действительного состояния дел, 
имеющее целью ввести кого-то в обман. Ложью может быть как из-
мышление о том чего не было, так и сознательное сокрытие того, что 
было. Источником лжи может быть и логически неправильное мыш-
ление. Ошибки нередко совершаются в ходе наблюдения, измерения, 
расчетов, суждений, оценок. Гораздо сложнее все в общественных 
науках, в частности в истории. Тут и доступность источников, и их 
достоверность, и политика. Истина исторична. Понятие конечной или 
неизменной истины — всего лишь призрак. Любой объект позна-
ния — неисчерпаем, он меняется, обладает множеством свойств и 
связан бесконечным числом связей с окружающим миром. Каждая 
ступень познания ограничена уровнем развития общества, науки. 
Истина не в гносеологическом, а экзистенциальном значении 
определяется понятием «правда». Правда — это истина, сопряженная 
с поиском и обретением смысла жизни, знание, добытое собственны-
ми размышлениями и основанное на выстраданном опыте собствен-
ного индивидуального бытия. Она есть выражение верности внутрен-
ним убеждениям. Жить по правде — жить по своей «мерке», само-
стояние перед вечностью. А кривда — неподлинное бытие, измена 
своему предназначению как духовно-нравственному существу. Со-


 353 

гласно В. И. Далю, правда — «истина на деле, истина во образе, во 
благе; правосудие, справедливость... Честность, неподкупность, доб-
росовестность... Праведность, законность, безгрешность». Несмотря 
на общеобязательность и общезначимость истин для всех, у каждого 
человека своя правда, что может привести к серьезным межличност-
ным столкновениям, если фанатично рассматривать индивидуальную 
точку зрения в качестве единственно правильной, отбрасывая другие 
как заведомо неприемлемые. 
Позволим себе проиллюстрировать данную мысль фрагментом 
стихотворения А. К. Толстого «Правда»: 
Выезжало семеро братиев, 
Семеро выезжало добрых молодцов, 
Посмотреть выезжали молодцы, 
Какова она, правда, на свете живет? 
А и много про нее говорено, 
А и много про нее писано, 
А и много про нее лыгано. 
Поскакали добры молодцы, 
Все семеро братьев удалых, 
И подъехали к правде со семи концов, 
И увидели правду со семи сторон. 
Посмотрели добры молодцы, 
Покачали головами удалыми 
И вернулись на свою родину, 
Всяк рассказывал правду по-своему 
Кто горой называл ее высокою, 
Кто городом людным торговым, 
Кто морем, кто лесом, кто степию. 
И поспорили братья промеж собой, 
И вымали мечи булатные, 
И рубили друг друга до смерти, 


354